О задачах логики

Силлогизмы, как показано, не являются самостоятельными принципами дедукции и сводятся к применению законов мышления.

Обычно наряду с рассмотренными законами мышления ставят также закон достаточного основания. Но последний отличается от первых тем, что он вовсе не формальный закон. Нелепо было бы думать, что закон достаточного основания может относиться безразлично к содержанию суждений подобно первым трем законам мышления.

То, что обычно в логике подразумевается под законом достаточного основания, есть не что иное, как принцип интуитивной очевидности вообще. Иногда считают, что следствия вытекают из посылок, согласно закону достаточного основания. В этом случае закон достаточного основания покрывал бы собою три другие закона мышления и являлся бы верховным принципом познания. Но в логике естествознания интуитивная очевидность не может быть признана таким верховным критерием. Поэтому принцип, аналогичный закону достаточного основания, здесь мог бы быть выражен так: всякое суждение должно опираться на достаточное количество фактов, как на свои следствия.

Если некоторые математики желают развивать чисто идеальные дедуктивные системы, независимые от интуиции и от эмпирической действительности, то все же должно быть указано, почему взяты те, а не другие посылки. Но и математики на указанный вопрос могут дать только следующий ответ: данные постулаты взяты потому, что их следствия имеют важные применения или интересные интерпретации. Закон достаточного основания имеет место в том случае, если выбором посылок руководит интуиция. Но к формальной логике указанный закон все же не относится, так как формальная логика не может выбирать посылок, но только дедуктивно развивать посылки, которые почему-либо даны.

Все, что может дать интуиция, должно быть выражено в посылках; далее должна быть применена дедукция, вполне свободная от вмешательства интуиции, основанная на применении формальных законов мышления. Догматическая логика рассматривала дедукцию как действительное доказательство и видела задачу дедукции в том, чтобы вывести неочевидные суждения из очевидных; очевидные же суждения рассматривались как безусловно достоверные. Поэтому не находили беды в том, если в процесс дедукции интуиция вносила свой корректив. В самом деле, дает ли интуиция посылки или помогает при получении выводов — в обоих случаях она является источником всякой достоверности. Примером такой не строго проведенной дедуктивной системы может служить система геометрии Евклида. Но в предшествующей главе выяснено, что синтетические априорные суждения не обладают безусловной достоверностью и имеют лишь значение допущений. Поэтому нужно стремиться делать возможно меньшее число допущений, допускать только то, без чего безусловно нельзя обойтись. А главное, надо точно знать, что именно мы допускаем; между тем вмешательство интуиции в дедукцию представляет собою худший вид допущений — безотчетное допущение, когда мы делаем допущение незаметно для самих себя.

Только строгое применение формальных законов мышления дает гарантию того, что дедукция ничего постороннего не внесла в данные посылки; мышление, рассматривающее только форму посылок, развивает последние, не прибавляя ничего от себя кик материалу. Если вывод сделан ошибочно и заключение не вытекает из посылок, — это равносильно тому, как если бы к данным постулатам произвольно присоединили новое самостоятельное суждение. Если в результате ошибки выводное суждение не только не вытекает из посылок, но и противоречит им, — это значит, что один из данных постулатов произвольно отвергается. И только в том случае, если выводы всюду правильны, ничто не вносится произвольно в систему данных постулатов и ничто в ней не отвергается.

К этому сводится задача формальной логики; но из всего вышесказанного тем очевиднее вытекает, что логика, взятая в целом, ни в каком случае не может быть ограничена своею формальной частью.

Выводы формальной логики дают нам не материально истинные суждения, а только лишь суждения, вытекающие из своих посылок. При помощи законов мышления и основанных на них силлогизмов неочевидные суждения можно представить, как необходимые условия непосредственно очевидных суждений. По отношению к математике также остается в силе положение: нет никаких априорных доказательств (см. также I, 2).

Силлогизмы дают право переходить от одних суждений к другим И служат для проверки рассуждений, посредством сведения их к некоторым суждениям, принятым за истинные. Но какие суждения приняты за истинные и на каком основании — это уже выходит из рамок формальной части логики, но не логики как учения о доказательстве. Точно так же пассивны законы мышления к методам доказательства — дедуктивному или индуктивному.

Покуда думали, что дедукция является доказательством и притом единственно возможным доказательством, формальная логика могла исчерпывать собою все учение о доказательстве, и, можно сказать, всю логику вообще. Но как мы видели, формальная логика, хотя и необходима в процессе доказательства, но сама по себе относится к доказательству безразлично; безразлично относится к тому, достоверны или же ложны наши исходные суждения, безразлично и к тому, основания или следствия мы считаем критерием истины. Поэтому формальная логика является только частью учения о доказательстве. В учение о доказательстве должна входить также оценка логических форм, как и при каких условиях они могут быть рассматриваемы как действительные доказательства; также должно входить учение об истине и о критерии истины, о тех исходных суждениях, которые можно считать безусловно достоверными.

Логика должна давать нам в руки точный критерий, правильно ли мы судим: соблюдение формальных законов логики бесполезно, если оно не может дать гарантии материальной истинности. Поэтому логика, взятая в целом, не может уклониться от указания тех достоверных предпосылок, которые могут служить исходным пунктом для доказательств.

Таким образом, логика естествознания должна ставить себе значительно более широкие задачи, нежели традиционная логика. Выходя из рамок формализма и ставя одной из главных своих задач учение о доказательстве, логика тем самым сливается с теорией познания.

Прежде всего должен быть поставлен вопрос о природе и границах интуиции и о значении последней для познания. Затем логика должна оценивать достоверность исходных посылок каждой науки и те приемы, посредством которых наука доказывает результаты своих открытий.

Но вполне исчерпанной свою задачу логика может считать только тогда, когда она изложит, кроме учения о доказательстве, также ars inveniendi (искусство делать открытия), т. е. методы эксперимента и методы построения гипотез. Наиболее общие понятия естествознания, как, например, причинность, материя, энергия и проч., должны быть рассмотрены в логике, так как-то или иное содержание, вложенное в указанные понятия, определяет тот или иной метод разработки наук.