Историческая литература о Ганди и его учении

По определению М. А. Бача, Ганди был или либеральным политиком, пытавшимся в конкретных условиях добиться для своих сограждан как можно большего, или бледным, немощным ангелом, тщетно бьющим в пустоте светящимися крыльями. ¹ Мартышин О. В. Политические взгляды Мохандаса Карамчанда Ганди. — М., 1970. — С. 12.

В. К. Поддубный считает, что Махатму Ганди с полным основанием можно назвать одним из основных архитекторов индийского конституционного строя, определившим морально-этическую сторону борьбы за демократическую конституционно-правовую систему современной Индии через легальные мирные методы.¹ В. К. Поддубный Роль М. К. Ганди в конституционном процессе в Британской Индии в 20-е — 40-е гг. // Россия-Индия: перспективы регионального сотрудничества. [Электронная версия]. — М., 2000.

Современники называли Ганди «совестью человечества», пророком, святым. Но прежде всего они видели в нем духовного вождя Индии в ее борьбе против британского империализма за свое освобождение.

Ганди был не просто политиком в узком смысле этого слова. На всех этапах борьбы за независимость Индии он выступал как духовный лидер Индийского национального конгресса (ИНК), не будучи его официальным главой. Если попытаться поставить его в один ряд с другими руководителями ИНК — Наороджи, Гокхале, Мотилалом и Джавахарлалом Неру или с выдающимися политическими деятелями, под руководством которых боролись за независимость народы других стран Востока, — Сунь Ятсеном, Кемалем Ататюрком, то его типологически нельзя объединить ни с одним из них. Он был душой освободительного движения и разработал уникальные по своей действенности средства борьбы. Именно поэтому он постоянно выступал полномочным представителем своего народа в переговорах с Англией.

Сегодня, освободившись от многих старых догм и штампов, мы должны признать, что именно под его руководством народы Индии добились независимости.

В советской исторической литературе еще при жизни Ганди начался спор о сущности его учения и о том, чьи интересы он представляет — крестьянства, мелкой буржуазии или индийской национальной буржуазии. Спор этот ведет начало от полемики на II конгрессе Коминтерна между В. И. Лениным и индийским революционером Р. М. Роем. Ленин считал, что Ганди «как вдохновитель и вождь массового движения был революционером». В противоположность ему Рой, который и приводит в своих мемуарах эту ленинскую характеристику, утверждал, что «как религиозный и культурнический возрожденец, Ганди неизбежно должен был быть реакционером в социальном отношении, как бы революционно он ни выглядел политически». Тот же Рой дал жесткую классовую характеристику учения Ганди как мелкобуржуазной идеологии, а поскольку он считал мелкую буржуазию реакционной силой, то это только подкрепляло его оценку гандизма как реакционного идейно-политического движения.

В 20-х годах оценки гандизма как мелкобуржуазной и даже крестьянской идеологии были сравнительно широко распространены в советской литературе. В то же время сохранялась политическая оценка исторической роли Ганди, данная Лениным на II конгрессе Коминтерна. Это не противоречило определению Ганди как мелкобуржуазного идеолога, поскольку индийская мелкая буржуазия рассматривалась в то время большинством деятелей Коминтерна и советскими учеными как революционная сила. Однако после высказывания Сталина о том, что буржуазия вместе с феодалами и империализмом как реакционная сила противостоит трудящимся, классовая оценка Ганди изменилась. Он был отнесен к лагерю буржуазии, что привело фактически к отрицанию его положительной исторической роли. Упрощенность этих односторонних оценок гандизма еще в 1956 г. была признана советскими востоковедами А. А. Губером, А. Д. Дьяковым, Е. М. Жуковым и И. М. Рейснером.

Принципиально новым стал подход к Ганди, к его мировоззрению и исторической миссии у ученых 60−80-х годов. Менее жесткими стали классовые оценки. Следует отметить сформулированный советскими индологами тезис о «комплексном» характере мировоззрения Ганди, раскрывающий многие важные особенности его взглядов, а также призыв не вырывать буржуазные элементы его идеологии из «небуржуазного контекста», а рассматривать гандизм «как глубоко национальное, своеобразное выражение утопического крестьянского идеала социализма» и помнить, что «социальное значение концепций гандизма вовсе не исчерпывается тем односторонним узкоклассовым преломлением, которое придала им индийская буржуазия». По-новому взглянуть на Ганди позволяет нам и попытка объяснить огромное воздействие Ганди на общественное развитие Индии популистским характером его идеологии, причем сама эта идеология рассматривается как преимущественно мелкобуржуазная.

В самой Индии и за ее пределами при жизни Ганди для обозначения его учения и возглавляемого им движения применялся термин «гандизм». Широкое распространение он получил и в советской литературе. Для определения места Ганди в истории выделение категории «гандизм» во многом оправдано. Однако сам Ганди был против этого термина. По его словам, все «измы» — анархизм, социализм, коммунизм — носят сектантский характер. Поэтому, утверждал он, «нет такого предмета, как гандизм, ибо я не хочу оставить после себя никакой секты» .

Постепенное освобождение ученых-марксистов от догматического подхода к Ганди и его учению, во многом диктовавшегося указаниями сверху (установки Сталина), в 60-е годы наблюдается и в индийской марксистской литературе.

Вплоть до VII конгресса Коминтерна, когда началось преодоление секстантства коммунистов в отношении национально-освободительного движения, гандизм характеризовался не иначе как защитник капитализма и союзник империализма. В 1939 г. один из лидеров Коммунистической партии Индии С. Г. Сардесаи в статье, появившейся в органе КПИ «Национальный фронт», признал необходимость отказа от этих оценок и «тщательного исследования и выявления всех позитивных сторон гандизма». Однако до последнего времени Ганди однозначно рассматривался в индийской марксистской литературе в качестве «главного лидера индийской буржуазии». Тем не менее, подходя и сегодня к Ганди с классовых позиций и отмечая его классовую ограниченность, индийские коммунисты 50−60-х годов во многом освободились от прежних догматических оценок. Многие из них начинали свой путь как ближайшие сподвижники Ганди. Отмечая этот факт, один из наиболее крупных индийских марксистских исследователей Хирен Мукерджи писал о Ганди, «Мы гордились им, и, более того, как почти все индийцы, испытывали какое-то необъяснимое чувство близости к нему». И несмотря на принципиальные расхождения с Ганди буквально по всем вопросам индийского национально-освободительного движения, несмотря на постоянные столкновения с ним при его жизни и резкую критику всего того, что вошло в историю под термином «гандизм», они нередко так же, как и все индийцы, называли и называют его «отцом нации» и Махатмой.