Его война. 
Рыцарь планеты Земля

С началом Второй мировой войны де Сент-Экзюпери добивается возвращения в военную авиацию. Сделать это крайне нелегко: лётчик уже не проходит по возрасту, и не в восторге от его состояния военные врачи. Пережитые в прошлом аварии откликаются болями, он не может самостоятельно облачиться в лётный костюм и надеть парашют, но стремление отнюдь не воинственного капитана Сент-Экса разделить смертельную опасность с другими превозмогает всё. Он оказывается в составе эскадрильи фоторазведки 2/33 и участвует в боевых вылетах.

Здесь у де Сент-Экзюпери рождается документальная повесть «Военный лётчик», кульминация которой приходится на разведывательный полёт над городом Аррасом. Этот гениальный эпизод достоин «Бхагават-гиты» («Божественной песни»), центральной части индийского эпоса «Махабхарата». В ней герою истина открывается в колеснице на поле боя. Автору «Военного лётчика» истина открывается в боевом самолёте под огнём зенитных батарей врага:

Огонь над Аррасом снял пелену с моих глаз — и я прозрел. Те, от кого я неотделим, тоже прозрели. И если на заре я вновь отправлюсь в полёт, я буду знать, за что я сражаюсь.

Но я хочу запомнить то, что увидел. А для этого мне нужен простой Символ Веры.

Я буду сражаться за приоритет Человека над отдельной личностью, как общего над частным.

Я верую, что культ Общего возвышает и связывает воедино духовные богатства отдельных личностей и основывает единственно подлинную гармонию, которая есть гармония жизни. Дерево исполнено гармонии, хотя его корни отличаются от ветвей.

Я верую, что культ отдельных личностей влечёт за собой только смерть, потому что он хочет основать гармонию на сходстве. Он подменяет единство Сущности тождеством её частей. И он разрушает собор, чтобы выложить в ряд составляющие его камни…

Я верую, что приоритет Человека кладёт основание единственному имеющему смысл Равенству и единственной имеющей смысл Свободе. Я верую в равенство прав Человека в каждой личности. И я верую, что Свобода — это Свобода восхождения Человека. Равенство не есть тождество. Свобода не есть возвеличивание личности в ущерб Человеку. Я буду сражаться со всяким, кто захочет подчинить свободу Человека одной личности или массе личностей…

Я буду сражаться за Человека. Против его врагов. Но также и против самого себя.

Отождествление надличностного и надчеловеческого — ложно, подлинные человеческие цели надличностны, говорит таким образом автор, для которого человек в высшем смысле этого слова, Человек с большой буквы — «истинный бог». Следовательно — ложна альтернатива, которую либеральные идеологи начали навязывать миру в послевоенные годы: либо тоталитаризм — либо индивидуализм попперовского «открытого общества», — и то, и другое враждебно «Свободе восхождения Человека». В очередной раз можно провести параллель с идеями Фромма, характеризовавшего тоталитаризм и «демократию» как разные варианты «бегства от свободы».

«Военный лётчик» выходит в США после поражения Франции. Сторонники де Голля книгу не принимают, считая её «пораженческой». В оккупированной Франции немецкая цензура разрешает её к изданию, вычеркнув фрагмент, в котором Гитлер назван идиотом. Но вскоре после печати тираж изымают французские коллаборационистские власти.

После поражения Франции и гибели над Средиземным морем Анри Гийоме де Сент-Экзюпери оказывается в Нью-Йорке, где застревает на два с половиной года. Здесь его жизнь в психологическом отношении очень трудна, но именно здесь он создаёт удивительную, светлую сказку об узах, соединяющих одну живую душу с другой. «Маленького принца» он посвящает своему другу Леону Верту, оставшемуся в оккупированной Франции. «Зорко лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь» и «Ты навсегда в ответе за всех, кого приручил» — эти слова из сказки стали афоризмами.

В 1943 году лётчик возвращается в свою эскадрилью, теперь базирующуюся в Северной Африке. Оказавшись отстранённым американским командованием от полётов на восемь месяцев, Сент-Экс лихорадочно работает над начатой ещё в 1936 году «Цитаделью». По сравнению с этой книгой все остальные свои работы писатель считает лишь «пробой пера», в ней сходятся основные философские нити всех его произведений.

Из письма подруге:

…Хочу закончить свою книгу. Вот и всё. Я меняю себя на неё. Мне кажется, что она вцепилась в меня, как якорь. В вечности меня спросят; «Как ты обошёлся со своими дарованиями, что сделал для людей?» Поскольку я не погиб на войне, меняю себя не на войну, а на нечто другое.

31 июля 1944 года с острова Корсика майор Сент-Экс на самолёте «Локхид Лайтнинг П-38» отправился в свой последний вылет, из которого уже не вернулся… Он на восемь лет пережил Мермоза и на четыре года — Гийоме, тоже не возвратившихся из полётов 7 сентября 1998 года в Средиземном море, близ о. Риу в акватории Марселя, на судне «Горизонт» в поднятых со дна рыболовных сетях Абибом Бенамором была обнаружена браслет-цепочка с металлической пластинкой, на которой после очистки проступила надпись: «ANTOINE DE SAINT-EXUPERY (CONSUELO)» и почтовый адрес нью-йоркских издателей Рейнал и Хичхок, напечатавших «Маленького принца». Осенью 2000 года историк и аквалангист Филипп Кастеллано, возглавляющий ассоциацию поиска самолётов времён Второй мировой войны, обнаружил на дне моря недалеко от Марселя фрагменты «Лайтнинга». Идентификация фрагментов продолжалась до 2004 года. В результате исследований было установлено, что самолёт, обломки которого найдены на дне моря, является тем самым самолётом, на котором майор Сент-Экс отправился в свой последний полёт.

В 1995 году Олег Медведев написал такие строки:

Бризы Атлантики целовали

Руки, горящие на штурвале.

Под Антуаном — синее море и облака.

Вдаль, над плечом — не встречен, не найден —

В небе летит пылающий «Лайтнинг»,

Краткий сигнал, последний привет на всех языках…

«Если меня собьют, я ни о чём не буду сожалеть, — говорит де Сент-Экзюпери в одном из последних писем. — Будущее термитное гнездо наводит на меня ужас, и я ненавижу их доблесть роботов». В статье «Письмо заложнику» он также сравнивает фашистский порядок с муравейником.

Исчезновение Антуана сравнивали с возвращением Маленького принца на родную планетку. Сам он незадолго до последнего вылета говорил своему приятелю Раулю Бертрану за партией в шахматы: «Запомни эту игру. В следующий раз мы будем играть уже на другой планете».

***.

Для меня совершенно очевидно духовное родство Антуана де Сент-Экзюпери и Ивана Ефремова, творческим наследием которого интересуюсь давно и всерьёз. Оба автора были тружениками Земли: один пилотом, другой палеонтологом и геологом. Оба стремились к миру истинных человеческих отношений, осмысленного труда и подвига — к миру, в котором бы сбывался человек. В своих книгах о будущем Ефремов создал масштабную картину такого мира.

Ефремов-мыслитель относится к школе русского космизма; де Сент-Экзюпери, ценивший идеи Тейяра де Шардена, также в каких-то моментах близок этому направлению. Иллюстрирующей эту мысль цитатой из «Планеты людей» хотелось бы закончить рассказ об Антуане де Сент-Экзюпери.

Так от поколения к поколению передаётся жизнь — медленно, как растёт дерево, — а с нею передается и сознание. Какое поразительное восхождение! Из расплавленной лавы, из того теста, из которого слеплены звёзды, из чудом зародившейся живой клетки вышли мы — люди — и поднимались всё выше, ступень за ступенью, и вот мы пишем кантаты и измеряем созвездия…

Тот голод, что под обстрелом гнал бойцов Испании на урок ботаники, что гнал Мермоза к Южной Атлантике, а иного — к стихам, — это вечное чувство неутолённости возникает потому, что человек в своём развитии далеко ещё не достиг вершины, и нам надо ещё понять самих себя и Вселенную. Надо перебросить мостки во тьме. Этого не признают лишь те, кто мудростью почитает себялюбивое равнодушие; но такая мудрость — жалкий обман. Товарищи, товарищи мои, беру вас в свидетели: какие часы нашей жизни самые счастливые?