История геополитики. 
Законы геополитики

Геополитика как наука возникла на рубеже XIX—XX вв., но до сих пор отсутствует точная формулировка этого понятия. Это характерная черта всех формирующихся наук. Споры об объекте и предмете геополитики идут около сотни лет. Как правило, понятие «геополитика» трактуется чрезвычайно широко, что затрудняет определение присущих этой науке основных черт и круга проблем, а потому границы геополитики оказываются размытыми, нередко переходящими в область других научных дисциплин, например философских, исторических, экономических, природно-ресурсных, экологических, международных отношений, внешней политики и т. д. [1, с. 9].

История и судьба геополитики как науки парадоксальна. С одной стороны, само понятие, кажется, стало привычным, активно используется в современной политике. Множатся геополитические журналы и институты. Издаются и переиздаются тексты основателей этой дисциплины, устраиваются конференции, симпозиумы, создаются геополитические комитеты и комиссии.

Выделяют три исторических этапов развития геополитики как науки:

• 1. Предыстория геополитики: не существует отдельной геополитической отрасли знания, а се идеи являются составной частью философских учений и исторических исследований.
• 2. Классическая геополитика: конец XIX — начало XX вв., когда из отдельных идей и концепций сформировались основные геополитические теории и национальные школы геополитики.
• 3. Современная геополитика: после Второй мировой войны (хотя некоторые теории и стратегии были сформулированы раньше, например, военная стратегия господства в воздухе).

Представление о геополитике (греч. ge — Земля, politike — искусство управления государством) существовало уже в античные времена. Взаимосвязь почвы и крови, пространства и власти, географии и политики была отмечена древними учеными; античные авторы изложили теорию влияния среды на политическую историю. Считается, что концепция географического детерминизма является наиболее древним источником геополитических знаний. Идеи о влиянии климата, почв, рек, морей на историю и человека можно встретить у Гиппократа, Полибия, Фукидида, Аристотеля, Цицерона и др.

Античная геополитическая мысль была унаследована мусульманским Востоком. Наибольшее развитие она получила в работах Ибн Халдуна (1332−1406 гг.). Из всех географических факторов наибольшее значение он придавал климату. Только в странах с умеренным климатом люди способны заниматься культурной деятельностью. Жители юга не имеют для этого побудительных причин, поскольку не нуждаются в прочных жилищах, одежде, а пищу получают от самой природы; жители севера наоборот живут в экстремальных условиях и всю свою энергию затрачивают на добывание пищи, строительства жилья, изготовление одежд. Они не имеют времени для занятий наукой, культурой, образованием. Причем в странах с умеренным климатом наиболее активной силой являются кочевники, которые обладают физическим и моральным превосходством над оседлыми народами. Поэтому периодически кочевники захватывают страны с оседлым населением и создают империи. Но через три четыре поколения потомки утрачивают свои положительные качества, тогда из степей появляется новая волна кочевников и история повторяется.

Следующим этапом в развитии геополитических идей стали эпоха Великих географических открытий и век Просвещения. Французский ученый Жан Боден (1530−1596) в работе «Шесть книг о государстве» (1577) вновь пробудил интерес к концепции географического детерминизма. Различия и изменения в государственном устройстве он объяснял тремя причинами: Божественной волей, человеческим произволом, влиянием природы. Главное место он отводил географическим причинам, особое значение придавая при этом климату.

Шарль Монтескьё (1689−1755) в работе «О духе законов» (1748) сформулировал кредо географического детерминизма: «Власть климата есть первейшая власть на земле».

Начиная с XIX столетия пальма первенства в развитии географического детерминизма переходит к немецким ученым — Г. -В. -Ф. Гегелю, К. Риттеру, А. Гумбольдту. Эти исследователи выступили с критикой вульгарного геополитического детерминизма, подойдя более зрело и взвешенно к интерпретации природных факторов и их влияния на политическую историю. Так, Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770−1831) в специальном разделе введения к своим лекциям по философии истории, озаглавленном «Географическая основа всемирной истории», подчеркивал: «Не стоит ни преувеличивать, ни умалять значения природы; мягкий ионический климат, конечно, очень способствовал изяществу поэм Гомера, но один климат не может порождать Гомеров, да и не всегда порождает их; под властью турок не появлялось никаких певцов».

Континентально-европейская школа геополитики в конце XIX — начале XX в. послужила основой геополитики как науки. В трудах европейских геополитиков этого периода — Ф. Ратцеля, Р. Челлена, Ф. Науманна и других были разработаны основные идеи континентальной школы: теория жизненного пространства, законы территориальной экспансии, идея «Срединной Европы», концепция континентального блока.

Общепризнано, что геополитическая мысль в собственном понимании этого слова начинается с немецкого географа Фридриха Ратцеля (1844−1904). К главным его трудам относятся «Народоведение» (1886−1888), «Законы пространственного роста государства» (1896), «Политическая география» (1897), «Море как источник могущества народов» (1900), «Земля и жизнь» (1901;1902), которые имели большое значение для формирования немецкой геополитической школы.

Ф. Ратцель выдвинул «основные» законы экспансии, или пространственного роста государства:

• — охват политически ценных мест;
• — непрерывное изменение масштаба политических пространств;
• — соревнование с соседними государствами, в ходе которого государство-победитель в качестве награды получает часть территорий проигравших государств;
• — рост численности населения и, как следствие, потребность в новых землях вне пределов страны.

Последователь Ф. Ратцеля профессор истории и политических наук Гёттеборгского (1901;1916) и Упсальского (1916;1922) университетов Рудольф Челлен (1864−1922) в работе «Государство как форма жизни», развивая идеи биологического учения Ратцеля, утверждал, что, как и люди, государства являются чувствующими и мыслящими существами16. Известность в Европе и за ее пределами Челлен получил благодаря разработанной им философской системе изучения международных отношений, которую он связывал с «естественными законами» международной политики, когда «государства, развиваясь в постоянных или меняющихся границах, вырастая или погибая, при любых обстоятельствах сохраняют определенные личностные черты». Он подчеркивал, что, «подобно политической науке, геополитика держит в поле своего зрения единство государства, способствуя тем самым пониманию его сущности, в то время как политическая география изучает земную поверхность в качестве места обитания человечества в его отношении к прочим свойствам Земли».

Научные концепции Ф. Ратцеля и Р. Челлена вызвали в Германии поток геополитических публикаций, которые объединяла основная идея: государство — сознательный организм, ведущий борьбу за жизненное пространство.

Развитие геополитической идеи о расширении жизненного пространства было продолжено германским отставным генералом, профессором географии Карлом Хаусхофером (1869−1946), который на базе существовавших теорий создал научную геополитическую школу и основал при Мюнхенском университете Институт геополитики. Вместе с геополитиком Е. Обстом он в 1924 г. основал «журнал геополитики», превратив его в сотрудничестве с единомышленниками О. Мауллем, X. Лаутензахом и С. Термером в центральный орган германской геополитики.

Важно отметить, что в первой половине XX в. в германской геополитике наряду с националистическим свое развитие получило и либерально-демократическое направление, представителями которого были И. Парч, Ф. Науманн, К. Шмитт и др. Оно зародилось в период наполеоновского нашествия, похоронившего Священную Римскую империю германской нации. Тогда образованная часть немцев пришла к убеждению, что формирование будущего политического порядка и будущее Германии должны зависеть от влияния и установок не политиков, а интеллектуальной элиты государства в лице поэтов и писателей, историков и философов.

Основателем французской школы геополитики был профессиональный географ Видаль де ла Бланш (1845−1918), возглавлявший в течение 20 последних лет жизни кафедру географии в Сорбонне. Он резко критиковал Ф. Ратцеля за переоценку природного и пространственного факторов в развитии государства. В основу геополитической концепции Видалем де ла Бланшем были положены «непрерывные отношения между почвой и человеком». Им был разработан новый подход к оценке геополитических процессов — поссибилизм (от франц. possible — возможный), согласно которому географическое положение может стать действительно геополитическим фактором, но зависит это от человека, живущего в пределах данного пространства.

Последователями и учениками де ла Бланша были такие известные французские геополитики, как Жак Ансель (1882−1943) и Альберт Деманжон (1872−1940), выдвинувшие в соответствии с требованиями времени концепции условности границы и европейской интеграции, на которых базируется геополитическая идеология Европейского союза.

Основоположником американской школы геополитики является военно-морской теоретик и историк, практик военно-морской стратегии и активный политический деятель контр-адмирал Альфред Тайер Мэхен (1840−1914). Он практически одновременно с английским военно-морским теоретиком и историком вице-адмиралом Филипом Хауардом Коломбом (1831−1899) создал теорию так называемой морской силы, согласно которой господство на море является главным условием победы в войне.

В 30−40-х гг. XX столетия крупнейшим теоретиком новой американской политики стал географ Николас Спайкмен (1893−1944), возглавлявший Институт международных отношений в Йельском университете. Он интегрировал идею Мэхена о морской мощи и теорию Хартленда Маккиндера с позиции интересов США. Геополитику он определил как научную дисциплину, разрабатывающую основы безопасности страны.

Преданная забвению после 1945 г., обвиненная в трагедии и несчастьях прошлого столетия, геополитика вновь получила развитие совсем недавно. Выйдя из чистилища и забвения, она возродилась в скромном облике науки о намерениях и поведении актеров международной сцены на длительной исторической основе и в перспективе.

На рубеже XX—XXI вв. геополитика освободилась от былой «патологии». Но возникает вопрос: обладает ли она правом на существование, оказавшись «зажатой» между географией и историей? Ответ однозначен: безусловно, обладает. Геополитика в сочетании с экономической и политической географиями — это не простое дополнение истории дипломатии или военной истории.

Отношение к геополитике в нашей стране начинает меняться лишь в конце 80-х годов прошлого столетия. Сказались значительные изменения, произошедшие на международной арене. Развал СССР, мировой социалистической системы, объединение Германии, волна «бархатных» революций в странах Восточной Европы привели к полному разрушению «двухблоковой» структуры международных отношений. Изменился баланс сил в мире. Сократилось влияние России, которая в территориальном отношении оказалась отброшенной к границам XVII века. К тому же Россия оказалась и идеологически разоруженной. Как справедливо отмечает Т. А. Михайлов, в настоящее время в стране по сути дела нет теоретической основы объяснения внешней политики, целей и идентичности России, ее будущего развития.

Современный этап развития геополитики характеризуется существенным изменением геополитической структуры мира, пересмотром основных классических теорий геополитики, формированием новых геополитических школ, соответствующих новым авторам современной геополитики (американской, европейской, российской, новокитайкой, новоиндийской и др.), новых направлений, таких как атлантизм, мондиализм, глобализм, и новых теорий.

Существенные отличия классической и современной геополитики диктуются технико-технологическим прогрессом и вызванными им изменениями в экономической и военной силе государств — основных действующих лиц на мировой геополитической сцене XXI в., изменением государственных, этнических, конфессиональных и цивилизационных границ. Поэтому классическую парадигму провостояния Суши и Моря заменила парадигма освоения новых пространств — физических (воздушное, подводное пространство, ближний и дальнейшем космос) и культурных (радио-, телеэфир, Интернет, киноиндустрия, литература, искусство).