Социобиологические и этологические основания изучения динамики культуры

Долгое время в социальной и культурной антропологии доминировало представление о том, что культура представляет собой уникальную характеристику человека. Основанием ее считалась способность людей с помощью символизации распознавать и разграничивать, а с помощью целенаправленной активности, деятельности придавать искусственные формы своему окружению. Символизация предполагает механизм формирования представлений, связывающих внутренний опыт с внешними стимулами, объектами, элементами окружения (референтами). Деятельность же является тем преобразующим началом, которое позволяет трансформировать материал, почерпнутый из окружения, в элементы искусственной среды. Во взаимодействии с ней формируются специфично человеческие, культурные характеристики как личности, так и индивидуальной и социальной активности. Особое внимание сторонники такого взгляда на культуру придают свойству людей целенаправленно создавать искусственные объекты, способности так использовать природные материалы и комбинировать искусственные формы, чтобы они оказались пригодными для удовлетворения потребностей и желаний людей.

В современной науке взгляд на культуру как на специфично человеческий феномен оказывается слишком ограниченным. Данные археологии, этологии, приматологии свидетельствуют о том, что искусственные формы организации отношений с окружением есть практически у всех видов животных. В рамках археологии предполагается, что прегоминиды жили социальными группами, превышающими, но размерам нуклеарную семью, и что им была свойственна тенденция удерживать за собой одну и ту же территорию из поколения в поколение. Данные приматологии об устойчивых и передающихся во времени: нуклеарной формы семьи у приматов, «ролевых» структур групповой жизни, территориальной привязанности — породили гипотезу о наличии элементов социального научения, необходимых для передачи соответствующего опыта. Результаты исследований подтверждают, что у приматов действительно есть различные заученные навыки и своего рода «традиционная» трансляция технологического знания: они распознают и не употребляют в пищу ядовитые растения; используют, хотя и редко, предметы в инструментальных целях; строят жилища и живут в них, следят за их благоустройством; вступают друг с другом в коммуникацию с помощью знаков, таких как жесты и звуки; живут в группах, превышающих, но размерам нуклеарную семью, и потому содержащих наборы «социальных ролей», выполняемых индивидами. По словам известного американского культурного антрополога А. Холлоуэлла, такие системы заученного поведения могут поддерживаться лишь организмом, способным к формированию внутренних концептов и символов. Обычно наличие символов, таких как речь, отмечалось в качестве существенной характеристики культуры, а способность к их формированию считалась исключительно человеческой. Однако данные современных отологических исследований ставят под сомнение такие представления. Есть достаточные основания считать, что животные формируют и репродуцируют концепты, связывают их со знаками, что выражается в звуковых, проксемических (пространственное поведение) и пластических (телодвижения, позы) сигналах.

Таким образом, в приведенной выше трактовке культуры нет ничего специфичного для человека, что отличало бы его от животных радикальным образом. Речь идет об опыте, который приобретается внегенетическим путем, с помощью научения, и применении этого опыта в отношениях представителей вида с окружением. Подобные формы жизнедеятельности обнаруживаются у всех животных. Для обозначения такого рода универсальных феноменов стал использоваться термин «протокультура» (предложенный А. Холлоуэллом и уточненный А. Уоллесом), независимый от биологической таксономии и обозначающий любую систему социально заученного поведения. И считается, что им обозначаются общие предпосылки для формирования и передачи от поколения к поколению искусственных форм отношений живых существ с окружением, заученного опыта. Таким образом, сейчас в социальной и культурной антропологии понятие «культура» не отождествляется только с миром человека. Это общее положение открывает новые возможности в объяснении генезиса и функционирования культурных феноменов.

Далее, в настоящее время практически общепринятым среди антропологов является представление о том, что любая теория, связанная с объяснением или предсказанием динамики культурных феноменов, должна включать в свои формулировки явления, не относящиеся к этому уровню. Иными словами, они не могут быть объяснены в их собственных терминах, и методологически вопрос заключается в том, на каком уровне в теорию следует включать внекультурные явления. В исследовании генезиса искусственных и заученных форм отношений с окружением существенная роль отводится биологическим факторам. Практически общепризнана корреляция между культурной эволюцией, с одной стороны, и развитием мозга, центральной нервной системы — с другой. С биологическими и материальными факторами связываются объяснения и современных культурных феноменов. Речь идет о выявлении механизмов взаимодействия между биологическими факторами и социокультурным опытом на уровне групповой жизни и в процессе становления личности; изучается сходство и различие в отношении восприятия и поведения в социально значимых ситуациях; анализируется влияние материального окружения людей на их образ жизни. Общепринято также при объяснении культурной динамики (включая процессы, благодаря которым, как считается, возникла человеческая культура) обращаться к природным свойствам человека как вида или структурным характеристикам коллективов, к их физическому окружению.

Понятие «культура», таким образом, определяется широким кругом форм активности и символических систем у человека и животных, генезис и динамика которых обусловлены не только имманентными закономерностями движений самой культуры, но и внекультурными процессами и явлениями.