Другие возможные мероприятия конца царствования Александра I: установление торгово-политических отношений с Финляндией (1808, 1811, 1812 и 1824 гг.)

К концу царствования Александра I относится еще регулирование целого ряда других важных вопросов русской торговой политики. Некоторые проблемы в эту эпоху выступают впервые. Такова проблема торгово-политических отношений между Россией и Финляндией, так как в это время Финляндия, за исключением частей, присоединенных к России еще в XVIII в., входит в состав Империи.

По указу 12 апреля 1808 г. произошло, в сущности, объединение таможенной территории России и Финляндии: торговые сношения между Империей и Финляндией производились согласно этому указу беспошлинно. Между тем, вы знаете, что теперь Финляндия не входит в состав имперской таможенной территории.

По объединении таможенной территории Финляндии и России стали проникать к нам через Финляндию иностранные, даже запрещенные к ввозу товары. Объясняется это тем, что по существу дела объединение не состоялось, а только была уничтожена таможенная черта, отделявшая прежде Шведскую Финляндию от имперской территории и наоборот. Когда, таким образом, обнаружилось, что Финляндия представляет как бы дыру, через которую проникают запрещенные к ввозу в Россию иностранные товары, то русское правительство убедилось в возможности поддерживать беспошлинный провоз товаров из Финляндии в Россию. Поэтому в 1811 г. была учреждена таможенная цепь между Выборгом и Конегольмом.

Любопытно, что уже в это время министерство финансов хотело ввести общий по всей Империи тариф, но финляндское правительство, может быть, сознательно, а, может быть, по той исторической инерции, которая и теперь еще определяет финансовую политику некоторых государств, действовало иначе. Ему удалось провести другое решение и тем самым вызвать к жизни факты, на основе которых создались отношения, закреплявшие таможенную особность Финляндии.

В 1812 г. были изданы и Высочайше утверждены особый тариф и особый таможенный регламент для Финляндии.

В то же самое время ввоз запрещенных товаров из Финляндии не прекращался. Это естественно вынуждало к постепенному натягиванию и растягиванию введенной в 1811 г. таможенной цепи: пограничная черта, отделявшая Финляндию от Империи, охранялась еще тем строже, что в эту эпоху вообще усилился запретительный характер русской таможенной политики. Ведь «Положение о нейтральной торговле на 1811 год» на целый ряд лет определило запретительный характер нашей таможенной системы, несмотря на краткое либеральное отступление. Вопрос этот разрешался в указанном смысле натягивания и растягивания таможенной цепи — я должен это подчеркнуть — не только в силу сознательных стремлений финляндских политиков, но и, главным образом, потому что к Империи была вновь присоединена в лице Финляндии страна со сложившимся порядком, сломать который было трудно. Не надо также забывать, что Финляндия была присоединена к России в эпоху наибольшей напряженности внешнего положения Империи, а когда эта напряженность прошла, установленные веками традиции потребовали своей реставрации.

В это же время правительство подвергло рассмотрению целый ряд других вопросов, касавшихся торговых отношений России и Финляндии. В результате обсуждения этих вопросов в особом комитете, в котором в числе других участвовал и возвращенный из ссылки М. М. Сперанский, были изданы правила о привозе финляндских товаров 23 января 1824 г.: первое распубликованное узаконение, касавшееся наших торговых отношений с Финляндией. Согласно этим правилам, финляндские товары, поименованные в особых ведомостях, поступали в Россию беспошлинно. Иностранные товары могли ввозиться в Россию лишь при соблюдении известных формальностей и подлежали оплате пошлиной по тарифу.

Нужно сказать, что в вопросе о русско-финляндских торговых отношениях — в вопросе о таможенной особности Финляндии или таможенном объединении ее с Империей — постоянно сталкивались два противоположных интереса. С одной стороны, в русской государственной жизни, конечно, постоянно возникает и дает себя знать централизационная тенденция — тенденция устранения особого положения Финляндии в составе Империи, и с этой точки зрения русская политика должна была бы быть направлена к таможенному объединению. С другой стороны, сильные реальные интересы самой русской промышленности, лежащие, в известной мере, в основе таможенной политики, не только не требуют единства таможенной территории, а наоборот, ей противодействуют. Этим объясняется упорное сохранение стихийно установившихся таможенных отношений Финляндии и Империи. Русская власть, желая преодолеть эту особность, не может, однако, этого сделать, ибо отношения сложились так, что в сохранении этой финляндской таможенной особности реально-экономически гораздо более заинтересована Россия, чем Финляндия.

Финляндия заинтересована в своей таможенной особности, но не потому, что ей нужно было бы ограждаться от русской промышленности, а потому, что ей невыгодна русская резко-протекционная система.

Как бы ни относиться к этой системе, но она имеет смысл только для большой страны с ее огромными и разнообразными ресурсами — естественными и экономическими возможностями. Для Финляндии конкуренция русских товаров не страшна, а конкуренция финляндских для России гораздо ощутительнее. Этим реальным фактом объясняется то обстоятельство, что, несмотря на все тенденции объединения, таможенная особность Финляндии сохраняется.

В параллель к этим отношениям, можно указать на то, что и устранение таможенной особности Царства Польского было, в сущности, подарком для польской промышленности, и что идея восстановления таможенной черты возникает в 1880-х гг. в русских промышленных кругах. Последнее указывает на то, что русские национально-промышленные интересы ориентировались совсем в ином направлении, чем тенденция государственного объединения.