Особую актуальность в современном мире приобретает тема значения религиозного фактора в жизни общества. Нашу эпоху нередко именуют постсекулярной, поскольку невозможно отрицать значимость возвращения религии в социально-политическую жизнь отдельных государств и мира в целом.
С особой наглядностью процесс набирающего обороты религиозного ренессанса можно наблюдать в России на примере заметно возросшего в постсоветское время авторитета и духовно-нравственного влияния ведущих религиозных конфессий страны и, в первую очередь, Русской православной церкви. Велико значение религии и в жизни Кореи. Хорошо известно, что основные стороны жизни корейского общества на протяжении последних столетий в значительной степени определяет заимствованная из Китая конфуцианская культурная традиция, которая легла в основу государственного строительства и социальных отношений, как на Юге, так и на Севере полуострова. В последние годы в Республике Корея заметна тенденция усиления социально-политического влияния христианского мировоззрения. В качестве примера можно назвать во многом религиозную мотивацию политики «солнечного тепла» бывшего президента РК Ким Дэ Чжуна — убежденного католика, и ярко выраженный, иногда даже вызывающий протестантский дух политического курса нынешнего президента страны Ли Мён Бака.
С учетом поставленной президентом Российской Федерации Д. А. Медведевым задачи модернизировать деятельность МИД, в т. ч. за счет более эффективного взаимодействия с гражданским обществом, использование «религиозного ресурса» в качестве канала продвижения внешней политики становится для российского внешнеполитического ведомства одним из приоритетов. Как отметил в своем выступлении на состоявшейся в декабре 2010 г. встрече членов Коллегии МИД России с патриархом Московским и всея Руси Кириллом министр иностранных дел России С. В. Лавров, глобальный финансово-экономический кризис наглядно показал несостоятельность идей либерального капитализма, которые сформировали общество безудержного потребления. Сегодня все шире осознание того, что забвение нравственной природы человека, ценностей и норм, составляющих духовную основу общечеловеческой солидарности, приводит к катастрофическим последствиям. Причем укрепление нравственного основания международных отношений, по словам С. В. Лаврова, рассматривается сегодня руководством российского МИД в качестве части большой политики. Патриарх Кирилл, со своей стороны, акцентировал роль ценностного базиса в реализации провозглашенного российским руководством курса на модернизацию страны, подчеркнул важность ликвидации либеральной монополии на понимание и трактовку свободы человека, которая приводит человечество в состояние усугубляющегося морального кризиса.
Созвучность такого подхода задачам российской внешней политики очевидна. Традиции сотрудничества российской дипломатии и Русской православной церкви уходят вглубь веков. И сегодня между МИД России и РПЦ имеется широкое поле для взаимодействия. Интересы Русской церкви органично дополняют работу МИД с соотечественниками за рубежом, миротворческие усилия на пространстве СНГ и в других регионах, создают предпосылки для наращивания межгосударственных отношений. МИД и РПЦ вместе выступают против любых проявлений расизма, ксенофобии, нетерпимости, попыток расколоть мир по религиозному, этническому или цивилизационному признакам, разделяют общее понимание важности межконфессионального, межцивилизационного диалога.
Взаимодействие МИД и Русской православной церкви находит свое проявление и на корейском направлении. Важным элементом российского присутствия в Республике Корея после восстановления дипломатических отношений между двумя странами в 1990 г. стало возрождение здесь русскоязычной православной общины. С 2006 г. функционирует православный храм в Пхеньяне, построенный как памятник российско-корейской дружбе по личному указанию руководителя КНДР Ким Чен Ира. Опыт последних лет однозначно свидетельствует о том, что Православная церковь в условиях Кореи способна не только оказывать благотворное влияние на развитие отношений России с обоими корейскими государствами, но и вносить важный вклад в работу с соотечественниками в контексте реализации концепции «Русского мира» как идеи превращения русской диаспоры за рубежом в центр притяжения для всех ассоциирующих себя с нашей страной этносов.
Теоретическая и практическая актуальность исследования определяются тем, что Православная церковь, доказавшая свою жизнеспособность и получившая признание как на Юге, так и на Севере Кореи, остается одним из важных факторов продвижения государственных интересов, усиления культурного влияния, улучшения имиджа России на Корейском полуострове, углубления взаимопонимания между российским и корейским народами. Православные приходы на территории Кореи выполняют не только религиозные функции, но фактически играют роль российских культурных центров, где наши соотечественники из России и других стран СНГ и дальнего зарубежья могут получить духовную помощь, а, порой, и материальную поддержку.
Объектом исследования в настоящей работе являются этапы, периоды, характер и основные аспекты истории православной миссионерской деятельности в Корее в контексте процесса христианизации корейского общества, активизировавшегося после открытия Кореи внешнему миру в конце XIX века.
Предметом исследования являются цивилизационные, мировоззренческие, культурные и исторические условия распространения православия в Корее, роль Православной миссии в развитии российско-корейских отношений, расширении присутствия и усилении влияния России и других стран православной христианской культурной традиции на Корейском полуострове, перспективы расширения православного миссионерского служения в Корее с учетом ее эвентуального объединения. Деятельность миссии рассматривается с учетом комплекса социально-политических, экономических и культурных факторов внутреннего и международного характера, складывавшихся в различные исторические эпохи и периоды ее функционирования.
Целью диссертационного исследования является комплексное и всестороннее изучение истории православия в Корее как единого закономерного исторического процесса, обусловленного наличием определенных духовно-культурных, исторических, политических и экономических предпосылок и прошедшего в своем развитии ряд этапов от возникновения первой православной общины до создания самостоятельной православной корейской митрополии.
Для достижения поставленной цели решаются следующие конкретные задачи:
— выявление культурно-цивилизационных и конкретно-исторических предпосылок начала проповеди православия в Корее;
— рассмотрение основных этапов православной миссионерской деятельности на территории Кореи как единого исторического процесса не зависимо от юрисдикционной принадлежности миссии в различные периоды ее существования;
— выявление на примере Кореи характерных особенностей деятельности православных миссий, отличающих их от миссионерских организаций других христианских конфессий;
— анализ роли Православной миссии в процессе христианизации корейского общества, активизировавшегося после открытия Кореи во второй половине XIX в., определение места православия в конфессиональной мозаике современной Кореи;
— обоснование значения деятельности Православной миссии для расширения присутствия, укрепления позиций и влияния России в Корее, углубления взаимопонимания между российским и корейским народами;
— обоснование значения сохранения и укрепления межправославного единства в условиях Кореи для эффективности миссионерской деятельности, укрепления авторитета Православной церкви и позиций России и других государств — носителей православной духовной и культурной традиции.
Хронологические рамки работы охватывают в основном период с середины XIX в. по настоящее время. Дан также исторический очерк распространения христианства в преимущественно конфуцианской Корее времен династии Ли (1392 — 1910) с XVII до начала XX вв., т. е. до появления в Корее первых православных миссионеров. Такой выбор обусловлен тем, что начало проповеди православия на Корейском полуострове не было исторической случайностью и представляло собой закономерное следствие как идейно-политического и духовно-нравственного развития самого корейского общества, искавшего выход из духовного тупика в разработке новых религиозных доктрин и изучении западной религиозной мысли, так и прямого влияния на него западной христианской культурной традиции, резко усилившегося после открытия Кореи внешнему миру в конце XIX века. Социально-экономическая и политическая ситуация, сложившаяся в Корее и вокруг нее к концу XIX — началу XX вв., способствовала тому, что в тот период христианство в корейском обществе, несмотря на свое «иностранное» происхождение, стало восприниматься сквозь призму всегда имевших для корейцев первостепенное значение национальных чувств как религия, не только определяющая преемственность традиции, но и способствующая сохранению национальной независимости и самостоятельности страны перед лицом японского порабощения. В своем исследовании автор пытается показать значение, которое имела деятельность православной и других христианских миссий в Корее для развития процесса укрепления национального самосознания корейцев, а также вклад современной Православной церкви в межкорейский диалог.
Методологической основой диссертации являются принцип исторического познания, опирающийся на такие его составляющие, как диалектика, объективность, сравнительно-исторический анализ событий и фактов, система научного поиска. Теоретический системный анализ сочетается с хронологическим и проблемным подходом к изложению рассматриваемых исторических процессов. Комплексный подход позволяет решать задачи исследования с учетом социально-экономических, идейно-политических и культурных факторов.
Научная новизна работы заключается в объективном анализе деятельности Православной миссии в общем контексте духовно-нравственного, идейно-политического и социально-культурного развития Кореи. Проблематика распространения православия в Кореи как единого исторического процесса вплоть до настоящего времени практически не изучалась в отечественной корееведческой литературе и впервые является объектом специального исследования. Диссертант, использовав в своей работе ряд источников и документов, впервые вводимых в научный оборот, предпринял попытку выработки на исследуемом материале новых подходов к анализу православной миссионерской деятельности, причем ее внутренняя логика понимается не только с точки зрения позиции и интересов направляющих государств, но и с учетом наднационального по своей природе характера церкви. В диссертации впервые в отечественной литературе нового и новейшего времени обосновывается тезис о важности осознания значения и практического укрепления единства вселенского православия, что в условиях Кореи не только является необходимым условием эффективности миссионерской деятельности церкви и политики направляющих государств, средством укрепления их духовно-нравственного авторитета, но и полностью соответствует национальному самосознанию корейцев, как на Юге, так и на Севере полуострова. Сказанное подтверждает тезис о том, что цели и задачи Православной миссии в Корее полностью соответствуют государственным интересам и внешнеполитическому курсу России на Корейском полуострове.
Практическая значимость работы состоит в том, что собранный в ней фактический материал и основные положения могут быть использованы при дальнейшем изучении истории Кореи нового и новейшего времени, включая такие ее аспекты, как процесс открытия, модернизации и освоения корейцами достижений западной цивилизации, сопровождавшийся обращением в христианство значительной части населения страны, национально-освободительное движение, эволюция идейно-политической и религиозной ситуации в стране. Диссертация может быть полезна ученым, занимающимся изучением российско-корейских отношений на разных этапах их развития, а также дипломатам, деятелям культуры, представителям деловых, академических кругов и широкой общественности нашей страны, стремящимся строить отношения с корейскими партнерами на основе осознания исторических и духовно-нравственных корней российского присутствия в Корее. Работа может быть также использована при чтении лекций по истории Кореи в высших учебных заведениях востоковедческого профиля, проведении семинаров по истории корейской мысли и культуры. Диссертация может стать основой для чтения самостоятельного спецкурса по исследуемому предмету в рамках изучения истории Кореи. Кроме того, работа может быть использована для дальнейшего изучения истории миссионерской деятельности Православной церкви на Дальнем Востоке, а также при проведении занятий по церковной истории в профильных вузах.
Источники, использованные в настоящем исследовании, можно разделить на шесть категорий.
Первая — это христианская вероучительная литература, а также работы ученых — богословов и церковных историков нового и новейшего времени, имеющие большое значение для понимания внутреннего смысла, характера и мотивации деятельности Православной миссии в Корее.
Вторая категория — проповеди, статьи и выступления начальников и сотрудников Православной миссии в Корее, а также опубликованные материалы по ее истории. В этих работах, нередко содержащих уникальный фактологический материал, можно почерпнуть сведения не только по различным аспектам миссионерской деятельности в Корее, но и интересные данные о социально-политической и экономической ситуации в стране, характере, условиях жизни и быта корейцев, дающие представление о внешней среде, в которой приходилось трудиться миссионерам.
К третьей категории источников относятся воспоминания видных духовных и светских лиц, в разные годы посещавших миссию, а также простых членов корейской православной общины — русских, корейцев, греков, хранящиеся в личном архиве автора и почерпнутые в ходе личной переписки и бесед с участниками и очевидцами деятельности миссии. Эти материалы нередко служат единственным источником, позволяющим пролить свет на многие неизвестные страницы истории миссии.
Четвертая категория — материалы российских и зарубежных архивов. Содержащиеся в их фондах документы — послания российского и корейского монархов, дипломатическая и служебная переписка, отчеты начальников Православной миссии и другие материалы дают представление о многих сторонах и аспектах деятельности Православной миссии, в т. ч. в контексте ее влияния на расширение российского присутствия в Корее и развитие российско-корейских отношений.
К пятой категории относятся записки русских и иностранных авторовдипломатов, военных и других чиновников, ученых, инженеров, путешественников, оставивших важные свидетельства об экономике, обычаях и географии Кореи, происходивших в ней социально-экономических процессах, на фоне которых разворачивалась деятельность миссии.
Шестая категория — материалы российских (в т.ч. эмигрантских) и корейских церковных и светских периодических изданий, а также Интернет-ресурсы.
В работе дается оценка научной литературы по проблематике диссертации на русском, английском и корейском языках.
Необходимо отметить, что вплоть до последнего времени отечественная историография не уделяла должного внимания проблематике истории православия в Корее, степень изученности которой в силу этого обстоятельства находилась на достаточно низком уровне. Глубоко разработанной монографической литературы по проблематике диссертации на сегодняшний день не существует, что свидетельствует о том, что сколько-нибудь серьезных попыток ее обобщения вплоть до самого последнего времени практически не предпринималось.
В отечественной историографии рассматриваемой проблемы можно выделить три периода: дореволюционный, советский (эмигрантский) и постсоветский. На протяжении всех периодов вопросы деятельности Православной миссии в Корее рассматривались, как правило, в более широком контексте исследований по истории России, Кореи и их взаимоотношений. Объектом изучения становились, главным образом, отдельные аспекты распространения православия в Корее на исторически ограниченном временном промежутке. Работы, опубликованные до революции 1917 г., носили в основном публицистическо-просветительский характер, имея своей целью ознакомление и привлечение интереса возможно более широких слоев российского общества к деятельности духовной миссии в далекой и практически неизвестной в то время в России стране. После революции Российская духовная миссия в Корее оказалась фактически оторванной от отечества, где о ней в силу понятных причин почти не вспоминали. Появившиеся в этот период немногочисленные исследования публиковались за рубежом исключительно усилиями представителей духовенства и мирян в среде русской эмиграции. После Второй мировой войны вплоть до 90-х гг. прошлого столетия деятельность Православной миссии, вышедшей из юрисдикции Русской православной церкви и функционировавшей на территории Южной Кореи, с которой у СССР не было дипломатических отношений, была практически неизвестна не только общественности, но и в академических кругах нашей страны. В последние годы были опубликованы несколько работ российских исследователей, посвященные деятельности Православной миссии в Корее. В них приводятся достаточно интересные сведения, касающиеся малоизвестных страниц истории православной корейской общины. Однако их авторы, как представляется, не ставили перед собой задачу выйти на серьезный уровень обобщения оказавшихся в их распоряжении весьма разнородных документов и материалов из различных источников, показать историческую обусловленность, внутреннюю логику и цельность служения Православной миссии, ее влияние на развитие российско-корейских отношений, место и роль православия в конфессиональной мозаике Кореи. Кроме того, многие исследования грешат элементарными фактологическими и терминологическими неточностями. В западной и южнокорейской историографии проблематика православия в Корее вообще специально не рассматривалась. Отдельные упоминания событий и фактов из жизни Православной миссии имеются лишь в некоторых трудах зарубежных исследователей, посвященных истории христианства и миссионерской деятельности в Корее, а также российско-корейских отношений.
Для понимания цивилизационной, духовной и культурной среды, в которой действовала Православная миссия в Корее — стране, принадлежащей к китайской культурной традиции, большое значение представляют фундаментальные труды основоположников российского востоковедения И. К. Россохина и А. Л. Леонтьева. Особую ценность для настоящего исследования с точки зрения изучения духовной и социально-культурной типологии корейского общества, а также опыта миссионерской работы на Дальнем Востоке, влияния деятельности православных миссий на характер отношений России с государствами региона, имеют труды российских миссионеров в Китае, многие из которых (архимандрит Иакинф Бичурин, В. П. Васильев и др.) являются авторитетными востоковедами. Отдельно следует отметить работы видного российского дипломата и ученого П. А. Дмитриевского, умело сочетавшего добросовестное выполнение своих служебных обязанностей в Китае и Корее с научными изысканиями.
Из трудов современных востоковедов большую научную ценность представляет работа А. В. Ломанова «Христианство и китайская культура», посвященная рассмотрению проблемы взаимодействия христианства и китайской цивилизации на протяжении длительного исторического промежутка (VIIXIX вв.). Особый интерес, в частности, представляет изучение и сопоставление способов адаптации христианства к китайской цивилизации, избиравшихся миссионерами и китайскими христианами. Проведенное автором исследование истории диалога христианской и китайской духовной традиции дает возможность сопоставить опыт христианской миссионерской деятельности в Китае и Корее. Зарождению и формированию православной культуры в Поднебесной посвящена книга «Православие в Китае», подготовленная Отделом внешних церковных связей.
Московского патриархата, ИДВ РАН и Российско-китайским деловым советом. Издание представляет методологическую ценность, рассматривая деятельность Российской православной духовной миссии в Китае в общем контексте российско-китайских отношений, а также дает богатый фактологический материал о православной миссионерской деятельности в Китае, оказавшей немалое влияние на проповедь православия в Корее.
Научную литературу собственно по проблематике диссертации можно разделить на две группы. К первой относятся работы, в которых Православная миссия в Корее упоминается в общем контексте христианской миссионерской деятельности и исторических событий в России и за ее пределами. В них кратко говорится об основных направлениях и результатах деятельности миссии, ее месте в истории духовной и социально-культурной эволюции Кореи, вкладе в развитие российско-корейских отношений, а также контактов Кореи с другими государствами православной религиозно-культурной традиции. Вторую образуют работы, специально посвященные деятельности миссии и представляющие собой, главным образом, очерки, статьи, публикации и научные доклады по отдельно взятым направлениям ее деятельности.
К первой группе можно отнести дневники, отчеты и записки российских путешественников, посетивших Корею в разные годы1. В числе русских моряков фрегата «Паллада» под командованием адмирала графа Е. В. Путятина, которые первыми из наших соотечественников ступили на землю Кореи в 1854 г., был писатель И. А. Гончаров, изложивший свои впечатления об этой стране в известной книге «Фрегат «Паллада». В своей работе автор сообщает о контактах русских и корейцев в Пекине, а также упоминает о корабельном священнике архимандрите Аввакуме (Честном), который, очевидно, был первым православным клириком, посетившим Корею, о ком сохранились достоверные документальные сведения.
Установление общей российско-корейской границы в 1860 г., активизация контактов между двумя странами и начало корейской иммиграции на территорию российского Приморья вызвали в России интерес к изучению Кореи, ее истории и культуры. Чиновники, путешественники, ученые, в той или иной степени.
Многие труды из этой группы могут рассматриваться также в качестве источников. уделявшие внимание корейским переселенцам, размышляли и предлагали пути наиболее оптимальной, на их взгляд, адаптации корейцев к жизни в России, нахождения ими своего места на российском цивилизационном и духовнокультурном пространстве.
Одним из первых подробное описание поселений корейцев на территории Приморья составил Н. М. Пржевальский — руководитель экспедиции 1867−1869 гг. в Уссурийский край. Приоритет в приобщении корейцев к русской культуре Н. М. Пржевальский отдавал миссионерской деятельности Православной церкви. Им также была предпринята одна из первых попыток установления культурных контактов с Кореей. Для понимания среды, в которой приходилось трудиться миссионерам, немаловажное значение имеют работы ученых, исследовавших особенности культуры труда и быта корейцев. В этом смысле особого внимания заслуживает работа сибирского историка и публициста В. И. Вагина, предлагавшего осуществлять адаптацию корейцев к русской культуре не столько мерами административного принуждения, сколько наглядной демонстрацией преимуществ европейской цивилизации. Интересные и информативные исследования по вопросам истории и социально-экономического положения корейских иммигрантов оставили главный агроном при приамурском генерал-губернаторе Н. А. Крюков, старший чиновник по особым поручениям при приамурском генерал-губернаторе Н. А. Насекин и некоторые другие авторы дореволюционного периода.
В 1875 г. российский востоковед П.И.Ждан-Пушкин опубликовал исследование под названием «Корея. Очерк истории учреждений, языка, нравов, обычаев и распространения христианства». В этом сочинении русский автор уделил внимание истории различных религиозных учений в Корее: буддизма, конфуцианства, а также христианства, которое в период написания работы распространялось в «стране утренней свежести» католиками. Полагая, что католическое влияние в стране было не очень глубоким, автор рекомендовал русским православным миссионерам обратить особое внимание на Корею.
Систематическое изучение Кореи русскими научными экспедициями началось после установления дипломатических отношений между Россией и Кореей в 1884 году. Наиболее значительными были экспедиции И. И. Стр е л ьб и ц ко го (1895−1896). В. Л. Комарова (1897), А. Г. Лубенцова (1898) и.
A.И.Звегинцева (1898). В экспедиции А. И. Звегинцева принимал участие писатель Н.Г.Гарин-Михайловский, уделивший немалое внимание в своих работах оценке духовно-нравственного и религиозного состояния корейского общества на рубеже XIX — XX веков. На материале своих бесед с местными жителями российский исследователь кратко изложил систему их религиозных воззрений. Н.Г.Гарин-Михайловский также сообщал в своих записях о том, что на фоне успешного развития российско-корейских связей в те годы корейцы видели в России гаранта государственной независимости своей страны. Подобные настроения, разумеется, могли способствовать успеху православной проповеди русских миссионеров.
Наблюдения о религиозной стороне жизни корейцев содержатся в записках и других отечественных путешественников. Так, например, князь К. Н. Дадешкалиани, состоявший на службе при канцелярии приамурского генерал-губернатора и совершивший поездку по Корее в 1885 г., критиковал корейцев за искажение учения Конфуция и пристрастие к идолопоклонству. Вместе с П.И.Ждан-Пушкиным К. Н. Дадешкалиани отмечал поверхностную, по его мнению, религиозность корейцев, обращенных в христианство католиками. Работы владивостокского купца П. М. Делоткевича, подполковника Генерального штаба.
B.А.Альфтана, упомянутого выше члена Императорского русского географического общества А. Г. Лубенцова и других авторов дают представление о влиянии русской духовности и культуры на корейское население приграничных территорий. Следует также упомянуть публикацию Афанасьева и Н. Ц. Грудзинского, работавших в 1896—1898 гг. в Корее в качестве военных специалистов. Авторы подметили множество деталей, которые позволяют более полно воссоздать процесс налаживания общения между представителями российской и корейской культурных традиций.
Деятельность православных миссионеров нашла отражение в трудах русского путешественника и ученого П. Ю. Шмидта, побывавшего в Сеуле дважды: в 1900 г. и в 1926 году. В записях по итогам своей первой поездки П. Ю. Шмидт сообщает об учреждении в Сеуле Православной миссии, упоминает об открытии в столице Кореи в конце того же года православной миссионерской школы для корейских мальчиков и начале строительства церкви. Спустя много лет П. Ю. Шмидт вновь посетил Корею, являвшуюся в тот момент колонией Японии. В своих наблюдениях автор указывает на то, что, проводя политику декореизации, японцы никогда не вмешивались в вопросы языка христианских общин, и преследование христиан в Корее было не так сильно, как в самой Японии. П. Ю. Шмидт отмечал, что японцы активно пытались насаждать в Корее синтоизм, построив в Сеуле синтоистские храмы в честь богини Аматерасу и в память императора Мейдзи. Однако, по мнению русского ученого, японская религия плохо воспринималась корейским населением.
Немало ценных сведений о деятельности западных христианских миссий в Корее содержится в записках полковника Генерального штаба В. П. Карнеева, совершившего вместе с поручиком Михайловым поездку в эту страну в 1895 1896 годах. В своих оценках В. П. Карнеев отдает предпочтение самоотверженным французским католическим священникам в сравнении с материально благополучными, но нередко духовно бедными американскими проповедниками. В своих записках В. П. Карнеев с сожалением отмечает отсутствие в Корее не только православных миссионеров из России, но даже священника при Русской миссии. В записках русского путешественника содержатся интересные оценки религиозных воззрений вана Коджона, которого В. П. Карнеев характеризует как веротерпимого и очень расположенного к миссионерам и их деятельности. Опенка В. П. Карнеевым Коджона, а также некоторых подробностей российского присутствия в «стране утренней свежести» приобретает особую ценность и значимость, если учесть, что русский полковник находился в Корее в то время, когда корейский монарх, спасаясь от японцев, укрывался в стенах российской 2 дипломатическом миссии .
В ряде работ исследователей и специалистов конца XIX начала XX вв. уделяется внимание деятельности в Корее протестантских проповедников, проникших в эту страну в 1880-е годы. В 1892 г. в Санкт-Петербурге была издана книга, озаглавленная «Очерки Кореи». Ее автор — М. А. Поджио, сотрудник Азиатского департамента МИД, отмечал незначительность успехов протестантских миссий на фоне достижений католиков. Вскоре, однако, работа протестантов стала приносить видимые результаты. Активную деятельность в Корее развернули, в.
2 Многие корейцы в личных беседах с автором диссертации высказывали предположения о возможном принятии Коджоном православного крещения, однако документальных свидетельств этого факта пока не обнаружено. частности, методисты, весьма преуспевшие в катехизации местных жителей. Многочисленность и хорошее качество образования, которым отличались начальные миссионерские школы методистов, отмечал в своей книге польский этнограф Вацлав Серошевский, совершивший путешествие в Корею и Японию в 1903;1904 годах. По его свидетельству, в воскресных методистских школах в Сеуле в 1897 г. обучалось около 900 учеников. Первый в Корее женский университет Ихва также был основан методистами. В своих очерках о Корее В. Серошевский пишет о местных верованиях и похоронных обрядах, рассказывает о посещении буддийского монастыря Согьянса.
Миссии Англиканской церкви, начавшей свою деятельность в Корее в 1890 г., уделяется значительное место в книге английского автора А. Гамильтона «Корея», переведенной и изданной в Санкт-Петербурге в 1904 году. К концу 1896 г. в составе Англиканской миссии, имевшей два стана в Сеуле и Чемульпо, было 16 проповедников. Ее первым главой был епископ Чарльз Джон Корф. В своей книге А. Гамильтон достаточно высоко оценивает деятельность англиканских миссионеров, отмечая их самоотверженность и твердую волю. Оценивая положение Русской миссии, автор, побывавший в Корее в начале XX в., отмечал, что колония русских в Сеуле в тот период была немногочисленной и включала в себя собственно персонал дипломатической миссии, ее охрану, православных священников и несколько торговцев. По мнению А. Гамильтона, перед христианскими миссионерами из разных стран и церквей, жившими в Корее, стояла общая задача — противодействие буддизму и другим нехристианским религиям, имевшим большое влияние в стране. Автор свидетельствовал о всеобщем уважении в Корее к буддийским догматам, строительстве буддийских храмов и монастырей в различных частях страны, а также о совместной борьбе японских и корейских буддийских жрецов с западными миссионерами. Корейский император, отмечал А. Гамильтон, охотно поощрял распространение буддизма, жертвуя крупные суммы на восстановление разрушенных храмов. В то лее время, англичанин свидетельствовал о, в целом, терпимом отношении в Корее к христианскому вероучению.
Серьезного внимания заслуживает трехтомное «Описание Кореи», выпущенное в 1900 г. Министерством финансов России. В нем были обобщены сведения о Корее, полученные российскими и европейскими авторами к началу XX века. Особую ценность для настоящего исследования представляют главы, посвященные религиозным воззрениям корейцев.
После русско-японской войны на фоне некоторого ослабления интереса широких кругов российской общественности к Корее получили развитие профессиональные исследования более узкого прикладного характера. Так, в частности, результатом внимания к корейскому партизанскому движению, многие участники которого были православные христиане, явилось появление специальных работ о нем русского офицера А. Россова, посетившего Корею в 1905 — 1906 годах. Русские офицеры с востоковедным образованием П. Васкевич и В. Д. Песоцкий в своих трудах также касались проблем корейского народного сопротивления. В 1912 г. известный российский японист и кореист Н. В. Кюнер издал капитальный двухтомный «Статистико-географический и экономический очерк Кореи».
Большое значение для данного исследования имеют работы профессора Восточного института, одного из основоположников российского корееведения Г. В. Подставина, не раз посещавшего Православную миссию в Корее и проявлявшего немалый интерес к распространению православия среди корейцев. Г. В. Подставин закончил Отделение восточных языков Санкт-Петербургского университета в 1898 г. и затем на протяжении 22 лет преподавал корейский язык в Восточном институте во Владивостоке. Необходимо отметить, что Г. В. Подставин входил в число членов переводческого комитета, который был сформирован в 1913 г. на первом миссионерском съезде Никольск-Уссурийской епархии, созданной с целью организации миссионерской деятельности среди корейских переселенцев. Комитет перевел и издал большое количество богослужебной и духовной литературы. На состоявшемся во Владивостоке в 1916 г. четвертом миссионерском съезде было принято решение просить Г. В. Подставина составить исторический очерк о православной миссионерской деятельности среди корейцев в течение 50 лет. Однако это начинание по причине революционных событий реализовать не удалось. В марте 1920 г. на базе Восточного института был открыт Государственный дальневосточный университет — ныне ДВГУ. Профессор корейской словесности Г. В. Подставин стал первым ректором этого университета.
С окончанием гражданской войны в 1922 г. многие профессора и студенты университета подверглись гонениям и были вынуждены навсегда покинуть родину. В 1922 г. Г. В. Подставин уехал в свою последнюю научную командировку в Корею. В Россию ученый уже не вернулся. Через два года он умер в китайском городе Харбине. Преподавать корейский язык Г. В. Подставин начал в 1900 г., когда еще не существовало курсов и учебников для обучения иностранцев. Разработанная им система практического изучения корейского языка стала основой преподавания иностранных языков в Восточном институте. Основное место в своей системе Г. В. Подставин отводил изучению разговорного стиля, а не классических древних текстов и книжного стиля, как это тогда в основном практиковалось. Среди созданных им учебных пособий есть «Собрание разговорных фраз и легких рассказов на корейском языке», «Собрание своеобразных выражений корейского разговорного языка», сборник сатирических произведений корейской литературы, а также сборник корейских анекдотов и рассказов. Ученый занимался новейшей историей Кореи, ее государственным устройством, политическими отношениями и читал лекции на эти темы в Восточном институте. О Г. В. Подставине известно и на Западе. Так, канадский ученый Р. Кинг считает, что русский кореевед был первым в мире профессором — преподавателем корейского языка за пределами Кореи.
К работам дореволюционного периода, посвященным непосредственно теме исследования, отнесены труды русских миссионеров — епископов Хрисанфа (Щетковского) и Павла (Ивановского), которые долгое время были практически недоступны широкому читателю. В указанных работах отразился уникальный опыт длительного пребывания миссионеров среди корейского населения, освещена роль православия в приобщении корейцев к русской культуре, распространении и укоренении христианского учения и системы ценностей, развитии миссионерских школ среди корейцев. Миссионерская деятельность Православной церкви среди корейцев рассматривалась также в работах С. В. Недачина, Ф. Прохоренко и других российских авторов.
Важным центром русской духовной и светской жизни после 1917 г. становится Харбин, где в 1920;х годах были изданы два труда по теме настоящего исследования. Особую ценность представляет исторический очерк архимандрита Феодосия (Перевалова), начальника Российской духовной миссии в Корее в 1917.
1930 гг., о деятельности миссии в первые годы ее существования (1900;1925). В основу книги легли документы из архива российского Генерального консульства в Сеуле и личные воспоминания миссионера. В работе другого российского автора Н. П. Автономова рассматривались вопросы развития просвещения среди корейского населения российского Дальнего Востока, важнейшим элементом которого было приобщение корейцев к православной культуре.
В советский период в условиях фактического свертывания миссионерской деятельности Русской православной церкви на территории нашей страны и ее существенного ограничения за рубежом внимание историков-корееведов, работавших на родине, в основном привлекали такие сугубо светские проблемы, как участие корейцев российского Дальнего Востока в борьбе за независимость Кореи и установление советской власти. В 30−40-е годы в условиях изменения государственной политики в отношении корейцев Дальнего Востока, итогом которой стало их выселение за пределы края, вопросам духовного и культурного взаимодействия русских и корейцев внимания практически не уделялось. Только в 50−80-е гг. прошлого столетия появился ряд работ, в которых давалась высокая оценка деятельности русских путешественников — исследователей Кореи. В 1958 г. отдельной книгой были выпущены труды русских исследователей конца XIX века.
Фундаментальным трудом по истории российско-корейских отношений стала вышедшая в 1979 г. работа отечественного востоковеда Б. Д. Пака «Россия и Корея» (в 2004 г. было опубликовано ее второе, существенно дополненное издание). В книге проанализированы основные направления, конкретное содержание и особенности политики России в отношении Кореи в конце XIXначале XX веков. Некоторые проблемы российско-корейских отношений и, в частности, вопросы, касающиеся культурных и религиозных связей, по признанию самого автора, остались за рамками исследования. Вместе с тем, безусловную ценность для нас, помимо упомянутых выше общеполитических аспектов, имеют главы, посвященные появлению в России первых сведений о Корее, деятельности в этой стране российских специалистов, отношению к ним корейской общественности.
В постсоветское время тема настоящего исследования привлекла внимание ряда российских историков. Одним из первых в 90-е годы XX в. к исследованию деятельности Русской православной миссии среди корейцев обратился М. В. Белов. Автор собрал и обработал достаточно большое количество статистических данных. Вместе с тем, трудно согласиться с М. В. Беловым, проводящим параллель между миссионерской политикой Русской церкви на территории России в 1910;х гг. и образовательной политикой Японии в Корее в период колониального правления. В частности, на основании имеющихся источников, можно со всей уверенностью утверждать, что Русская церковь достаточно лояльно относилась к использованию корейского языка в церковно-приходских школах и прилагала все усилия для перевода религиозной литературы на корейский язык в полном соответствии с одним из основополагающих методов православной миссионерской деятельности, заключающимся в максимально возможном использовании родного языка местного населения. Важное значение придавалось изучению корейского языка и самими миссионерами. Ярким подтверждением этому является проект миссионерского института, ставившего своей целью подготовку квалифицированных миссионеров-востоковедов.
Одним из первых светских российских корееведов, обратившихся к исследуемой проблематике в постсоветское время, стал С. О. Курбанов. Большой вклад в критическое переосмысление результатов опубликованных исследований, введение в научный оборот новых документов и материалов внесла Т. М. Симбирцева, опубликовавшая на рубеже столетий несколько статей и докладов на тему истории православия в Корее. Данные материалы были весьма полезны в плане составления более полной и адекватной картины исторических событий, связанных с деятельностью в Корее Православной миссии, и явились, по сути, первой попыткой связать воедино деятельность на территории страны православных миссионеров из различных стран. Деятельность Русской православной церкви среди корейцев на территории России рассматривали в своих статьях исследователи И. О. Сагитова и Г. В. Прозорова. Тема Российской духовной миссии в Корее затрагивалась в работах А. А. Волоховой, посвященной вопросам истории российской политики на Дальнем Востоке, а также С. В. Волкова по проблематике русской эмиграции. Добротностью и обстоятельностью отличается опубликованная в 2009 г. работа М. В. Шкаровского, использовавшего в своем исследовании ряд новых источников. В труде Г. Е. Бесстремянной затрагиваются вопросы, касающиеся контактов Российской духовной миссии в Корее и Японской православной церкви.
Уникальный материал, оказавшийся весьма полезным при подготовке настоящего труда, содержится в вышедшей в Коврове библиографическим тиражом книге воспоминаний В. Ю. Янковского «От Гроба Господня до гроба ГУЛАГа». Значительная ее часть посвящена жизни небольшого русского курорта «Новина», существовавшего в Корее в 20−40-е гг. прошлого столетия. Располагался он на северо-восточном побережье страны, у порта Чондин, ныне находящегося на территории КНДР, и принадлежал семье Янковских. Один из представителей этого древнего польского рода Михаил, сосланный в Сибирь за участие в польском восстании, поселился на Дальнем Востоке еще в 1870-х годах. Он остался там на всю жизнь и со временем стал знаменитым охотником и биологом. В октябре 1922 г. его сын Георгий (Юрий), отец автора книги, вывез в Корею все свое имущество, большую семью и многих своих работников. Семейство Янковских обосновалось на северо-восточном побережье полуострова. В 1926 г. Янковские основали под Чондином курорт «Новина». На протяжении почти двух деся тилетий.
Новина" и открывшийся по соседству второй курорт Янковских — «Лукоморье» -. были главным местом отдыха для состоятельных «белых русских» из Кореи, Харбина, Пекина и Шанхая. «Новина» была и духовным центром русской эмиграции. Здесь в течение нескольких лет функционировал православный храм, настоятелем которого был священник Иоанн (Тростянский), прибывший в Корею из Харбина. Определенный интерес также представляет опубликованная в «Новине» в 1935 г. книга «Это было в Корее.», автором которой является В.10. Янковская (1909;1996).
История Российской духовной миссии в Корее привлекла внимание и церковных исследователей. В 1991 г. в «Журнале Московской патриархии» появилась публикация Л. Анисимова, посвященная 90-летию со дня основания Российской духовной миссии в Корее. Вскоре свои статьи на эту тему в сборниках Санкт-Петербургского государственного университета и Международного центра корееведения МГУ опубликовали, соответственно, архимандрит Августин (Никитин) и священник Дионисий (Поздняев). В 1999 г. вышел юбилейный сборник статей «История Российской духовной миссии в Корее», посвященный столетию православия в этой стране. В 2010 г. на сайте русской православной общины храма свт. Николая в Сеуле появился материал представителя Русской православной церкви в Республике Корея игумена Феофана, посвященный истории Российской православной миссии в Корее. В работах последнего времени под влиянием восстановления в 2007 г. канонического общения между Московским патриархатом и Русской православной церковью заграницей наметилась тенденция к переосмыслению некоторыми церковными авторами отдельных событий и периодов из истории Православной церкви в Корее, связанных с деятельностью в стране русских миссионеров различной юрисдикционной принадлежности.
К числу полезных для настоящего исследования трудов можно отнести появившиеся в России в конце XX — начале XXI вв. работы, посвященные деятельности путешественников, дипломатов, военных, ученых и других специалистов, внесших большой вклад в российское корееведение и развитие российско-корейских культурных и научных связей. Наиболее значимой в этом направлении является работа Л. Р. Концевича. В статье упомянутой выше Т. М. Симбирцевой представлены интересные сведения о контактах представителей России и Кореи на территории Китая в конце XVII — середине XIX веков, в ходе которых корейцы, помимо прочего, получали сведения о православной вере. Истории возникновения русской школы в Сеуле касается в своей книге Ю. Е. Пискулова.
Полезными для настоящего исследования являются опубликованные в последние годы фундаментальные труды по истории Кореи и российско-корейских отношений под редакцией А. В. Торкунова, С. О. Курбанова, Ли Ги Бэка и других российских и корейских ученых, содержащие упоминание о деятельности Православной миссии, а также работы Б. Б. Пак, Л. В. Забровской, Г. Д. Толорая, А. З. Жебина, С. С. Суслиной и других авторов. Их ценность состоит в том, что они дают возможность более полно понять политические, социально-экономические и культурные условия эволюции миссионерской деятельности в Корее на разных ее этапах.
В 1998 г. Институт востоковедения РАН выпустил монографию С. Г. Нам «Российские корейцы: история и культура (1860−1925)». Автор, подробно раскрывая вклад корейцев в освоение Южно-Уссурийского края и их хозяйственную деятельность, отмечает приобщение корейских переселенцев к русской культуре через православие и образование.
Столетию открытия Восточного института во Владивостоке, многие выпускники которого послужили на поприще миссионерского служения в Корее, был посвящен номер «Известий Восточного института ДВГУ» и сборник документов, в которых имеются важные данные об изучении корейского языка, истории и культуры Кореи.
Дальневосточные историки внесли немалый вклад в историографию исследуемой проблемы. Важное значение для диссертационного исследования имели две монографии А. И. Петрова, посвященные истории корейской диаспоры в России. Вопросы школьного образования среди корейского населения российского Дальнего Востока рассмотрены в работе А. Т. Кузина. С некоторыми выводами этого автора, правда, трудно согласиться. Так, оценивая начальное образование как «насильственно русификаторское», А. Т. Кузин приходит к выводу, что корейское население было вынуждено отдавать своих детей в школы, не дававшие полноценного образования. Думается, однако, что при всех своих недостатках начальные школы были практически единственным шансом корейцев стать грамотными людьми, получить доступ к специальному и высшему образованию и занять достойное положение в российском обществе. Примером может служить Янчихэнское Николаевское училище (двухклассная школа), которое функционировало при поддержке государственной казны. В период с 1891 по 1916 гг. только одно это училище выпустило 600 корейцев. Впоследствии многие его выпускники успешно окончили специальные и высшие учебные заведения России, более 50% из них состояли на государственной службе, двое стали священнослужителями, трое — Георгиевскими кавалерами. В заметках о путешествии из Сеула во Владивосток архимандрит Хрисанф пишет о весьма благоприятном впечатлении, которое произвели на него школы в корейских селениях российского Приморья. Традициям семейно-брачных отношений корейских переселенцев и их трансформации в процессе взаимодействия с преимущественно православным славянским населением Дальнего Востока посвящена глава в монографии О. А. Васильченко. Политика приамурских генерал-губернаторов по отношению к корейцам, включая ведение в их среде православной миссионерской проповеди, часто зависела от личного отношения к ним начальников края, что подчеркнуто в работах Н. И. Дубининой.
Немалый интерес для целей исследования представляют труды корееведов независимых государств — республик бывшего СССР. В их числе необходимо, в первую очередь, назвать профессора Казахского национального университета Г. Кима, посвятившего значительную часть своих исследований вопросам изучения истории религий Кореи.
В историографии дальнего зарубежья нет специальных исследований по теме диссертации. Вопросы истории Православной духовной миссии затрагивались в рамках некоторых исследований по истории российско-корейских отношений и корейской диаспоры в России.
Одним из древнейших источников, имеющих отношение к исследуемой проблематике, являются записки известного европейского путешественника Плано Карпини, посетившего в XIII в. Монгольское государство. П. Карпини, в частности, отмечал, что в ставке великого хана он видел много послов, в том числе великого князя Руси Ярослава и князя солангов, или корейцев.
Определенную ценность для настоящего исследования представляют работы корейских и других зарубежных историков и миссионеров Ким Док Хвана, Чо Гвана, Ли Чжан Сика, Ли Гван Нина, Ким Ин Су, Ким Чжон Дона, Юн Гён Но, А. Кима, С. Палмера, Ч. Даллета, М. Фенвика, Курата Масахико по истории христианства в Корее. Труды упомянутых исследователей позволяют не только выявить истоки и обстоятельства проникновения в Корею первых христианских миссионеров, но и лучше понять причины активного восприятия корейцами нового для них религиозного учения, которое, несмотря на традиционность и консерватизм, свойственный корейскому менталитету, пустило в стране глубокие корни. В книге южнокорейского историка Ким Док Вона «История религий в Корее» имеется раздел, посвященный православию. Автор отмечает, что заслуга в ознакомлении корейцев с этим направлением христианства принадлежит русским миссионерам. Однако в небольшом разделе справочного характера содержится немало неточностей. Так, например, Ким Док Вон сообщает, что участок земли для Российской духовной миссии был подарен императором Кореи, хотя в действительности он был приобретен российским правительством. Все заслуги распространения православия отнесены на счет первого корейского православного священника Иоанна Кана, который якобы организовал 6 приходов, привлек 500 последователей, основал 2 учебных заведения с 400 учащимися и преуспел в социальной работе. Эти факты не соответствуют действительности. Деятельности Православной церкви среди корейцев посвящено исследование Чо Чон Хвана. В нем широко используется работа архимандрита Феодосия (Перевалова).
В 1984 г. в Республике Корея в сборнике «Столетняя история корейско-российских отношений» была опубликована статья Пак Тхэ Гына «Россия в чужих землях на Востоке и корейско-российские контакты до установления отношений (до 1861 г.)». В ней впервые введены в научный оборот «Пекинские дневники», в которые были объединены записки корейских послов, регулярно посещавших столицу Китая. В монографии Пак Чон Хё в рамках анализа политики России на Корейском полуострове на рубеже XIX и XX вв. затрагиваются вопросы, связанные с деятельностью российских специалистов в Корее, учреждением Российской духовной миссии и приобретением для нее земельного участка в Сеуле. В работе Пак Чэ Гына отмечается, что, в отличие от других народов, корейцы, желая остаться в России навсегда, с готовностью принимали православие и знакомились с русской культурой. Относительно просвещения корейского населения автор подчеркивает важную роль церковно-приходских школ, правительственных русских школ, а также частных школ, создававшихся усилиями известных просветителей, лидеров антияпонского национально-освободительного движения, действовавших на российской территории, и простых корейцев. В деле успешного просвещения корейского населения автор указывает на важную роль православных миссионеров и лояльного отношения российских властей. Отмечая отсутствие прямых гонений на частные корейские школы, Пак Чэ Гын, тем не менее, утверждает, что российскими властями, в первую очередь, поддерживались те школы, которые помогали культурно-языковой ассимиляции.
Среди англоязычных авторов, помимо упомянутого выше А. Гамильтона, следует выделить двухтомный труд английской путешественницы И. Бишоп, которая с марта 1894 по март 1897 гг. совершила четыре путешествия в Корею. Одна из глав ее книги посвящена российским корейцам, поселения которых И. Бишоп посетила. Автор отметила более высокий социально-экономический уровень жизни корейцев в России, чем в самой Корее, считая это заслугой российской власти, которая, проявляя твердость, когда это необходимо, в остальном предоставляла переселенцам практически абсолютную свободу, не беспокоила их излишними запретами и утомительными правилами, поощряла формы местного самоуправления, которые соответствовали духу и обычаям каждого конкретного народа. При этом в России исходили из того, что образование и общение с представителями коренного населения постепенно будут способствовать изменению привычек и религии переселенцев. Успех миссионерской деятельности Православной церкви среди корейцев путешественница видела в терпимости, с которой Россия относится к любой религии, если только она не вступает в прямой конфликт с существующими нравственными нормами.
Для проведения сравнительного анализа форм и методов распространения христианства среди корейцев важное значение имели работы иностранных миссионеров, работавших в Корее. История корейского православия, однако, по-прежнему остается практически неизвестной на Западе, хотя там существует постоянный интерес к этой теме. Свидетельством этого стал изданный в 1999 г. в университете города Дурхэма (Англия) обширный словарь корейской истории и культуры. Содержащаяся в нем статья «Русская духовная миссия», судя по сноскам, основывается, главным образом, на строго документальной книге о. Феодосия Перевалова. Несмотря на это, она, тем не менее, представляет историю миссии более чем схематично. В частности, указывается, что она была создана специально для крещеных в Восточной Сибири и Маньчжурии корейцев, возвратившихся на родину после японо-китайской войны, хотя на самом деле главным поводом для ее создания была потребность в пастырском окормлении проживавших в Корее долгое время русских — дипломатов, членов их семей, военных. В статье говорится о том, что Российская духовная миссия перешла под контроль Православной церкви в Японии после рукоположения в Токио в 1912 г. первого корейского священника о. Иоанна Кана, что не соответствует действительности.
В целом анализ литературы по проблематике диссертации дает основание утверждать, что изучение православия в Корее для большинства исследователей вплоть до последнего времени не имело самостоятельного значения и носило вспомогательный характер. Усилия авторов были сосредоточены, главным образом, на сборе и первичной обработке фактов, документов и материалов, представлявших интерес для основной темы исследования. Подобная ситуация привела к тому, что по изучаемой теме пока не создано полноценного обобщающего труда.
Основные положения и выводы диссертации, выносимые на защиту:
1. Приход христианства и, в частности, православия в Корею был исторически обусловлен и вызван как политическими нуждами колониальных империй Запада, так и запросами переживавшего глубокий системный кризис корейского общества. На рубеже XIX — XX вв. христианство воспринималось корейцами как надежная гарантия поддержки со стороны западных держав перед лицом японской угрозы. В условиях колониальной Кореи христианство было для местного населения, своего рода, протестной религией, дававшей надежду на обретение свободы и национальной независимости. Особая роль христианства на Корейском полуострове привела к тому, что сегодня Республика Корея является одной из наиболее христианизированных стран во всей Азии.
2. Сложившаяся к концу XIX в. в Корее и вокруг нее политическая ситуация вынуждала Сеул искать в лице России помощника в борьбе с японским влиянием на полуострове, заметно усилившемся после японо-китайской войны 1894 — 1895 годов. Одним из результатов сближения России и Кореи в этот период стало учреждение Российской духовной миссии в Сеуле. Светские власти России придавали большое значение учреждению миссии, не без оснований полагая, что распространение православия в Корее будет способствовать продвижению здесь российских государственных интересов.
3. В условиях Кореи проявились характерные особенности православной миссионерской деятельности: стремление не столько к количественному росту, сколько к качественному совершенствованию паствы, использование в богослужении родного языка, привлечение к духовному служению представителей местного населения, придание, где это возможно, нового христианского содержания сложившимся в местном обществе культурным традициям. Реализация на практике указанных принципов способствовала тому, что Православная церковь, несмотря на относительно скромные показатели в количественном отношении, заняла прочное место в современном южнокорейском обществе, получив официальное признание местных властей.
4. Деятельность Православной миссии имеет большое значение для расширения присутствия, укрепления позиций и влияния России в Корее, углубления взаимопонимания между российским и корейским народами. Сегодня Православная церковь играет особую роль в жизни наших соотечественников, проживающих в РК, являясь для них не только духовным, но и национально-культурным объединяющим центром, с помощью которого люди возвращаются к своим историческим и культурным истокам, получают помощь и возможность свободного общения друг с другом. Укреплению позиций России в Корее способствовало возрождение православной миссионерской деятельности на Севере полуострова. Цели и задачи Православной миссии в Корее полностью соответствуют государственным интересам и внешнеполитическому курсу России на Корейском полуострове.
5. Результаты православной миссионерской деятельности на территории Кореи свидетельствуют об историческом единстве этого процесса не зависимо от юрисдикционной принадлежности миссии в различные периоды ее существования. Сохранения межправославного единства способствует повышению эффективности миссионерской деятельности в Корее, укреплению авторитета Православной церкви и позиций государств — носителей православной духовной и культурной традиции.
Структура диссертации определяется целями и задачами, поставленными автором. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, двух приложений и библиографического перечня использованных источников и литературы.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
В рамках данного исследования была предпринята, по сути, первая в отечественной историографии попытка системного, комплексного и всестороннего анализа православной миссионерской деятельности в Корее как единого исторического процесса, обусловленного влиянием определенных духовно-культурных, исторических, политических и экономических факторов и прошедшего в своем развитии ряд этапов от возникновения первой общины до создания самостоятельной православной корейской митрополии.
История распространения православия в Корее разделена на два этапа: начальный (1860 — 1967) и современный (после 1967), которые, в свою очередь, подразделяются на несколько периодов. Предлагая подобную периодизацию, автор впервые в отечественной историографии стремился доказать единство исторического процесса становления и развития миссии, сделав акцент не на ее национальной принадлежности, а на характере и результатах деятельности с учетом конкретных условий и задач того или иного этапа или периода ее функционирования.
Основные итоги проведенного исследования могут быть сформулированы следующим образом.
1. Приход христианства в Корею был исторически обусловлен и вызван как политическими нуждами колониальных империй Запада, так и запросами переживавшего духовный кризис и искавшего выход из тупика Востока. Подавляющее большинство представителей корейской религиозной и философской мысли периода Чосон (1392 — 1910) являлись носителями конфуцианской традиции, уделяя основное внимание построению крайне абстрактных метафизических систем, и не предпринимали даже слабых попыток заняться эмпирическими исследованиями или экспериментальной методологией. Педантичная преданность конфуцианству правящей элиты корейского общества того времени не только приводила к ожесточенным схоластическим спорам, но и становилась причиной обострения борьбы между противоборствующими кланами и политическими группировками, что, в конечном счете, ослабляло государство и препятствовало проведению необходимых социально-экономических преобразований.
Появившиеся в Корее в XVII — XVIII вв. новые религиозные и философские течения, одним из которых стала школа сирхак (реальное знание), сохраняя в целом приверженность конфуцианскому учению, предлагали его новую интерпретацию. Сирхакисты в отличие от последователей ортодоксального конфуцианства уделяли основное внимание не схоластическим спорам и философским абстракциям, а решению реальных практических проблем: укреплению военно-политического могущества государства на основе технического прогресса, развитию сельского хозяйства и торговли, повышению благосостояния народа. Однако их усилий было явно недостаточно для преодоления кризисных явлений, охвативших к середине XIX в. практически все стороны жизни корейского общества. Социально-политический строй позднефеодальной Кореи оставался стабильно законсервированным вследствие вековых, преимущественно конфуцианских традиций и клановых барьеров. Неспособность традиционной бюрократии и деградирующего, расколотого на соперничающие группировки янбанства (корейской аристократии) эффективно управлять страной содействовали «открытию» Кореи на условиях, продиктованных извне.
Растущий интерес разочарованных в неоконфуцианской схоластике корейских мыслителей новой волны (реформаторов движения сирхак, представителей школы западных наук сохак и других) к научным и культурным достижениям Запада, с которым в Корее XVIII в. ассоциировалось католичество, в значительной мере способствовал успеху этой новой для Кореи религии, ставшей первой формой христианства, проникшей в страну. Особенностью начального этапа распространения христианства в Корее (конец XVIII — середина XIX вв.) стала решающая роль католической литературы, пользовавшейся большой популярностью в среде интеллектуальной корейской элиты.
Усиление позиций нехристианской Японии парадоксальным образом способствовало беспрецедентно быстрому для Азии распространению христианства в Корее в конце XIX — начале XX веков, которое воспринималось корейцами не как угроза, а как надежная гарантия поддержки со стороны западных держав. В двадцатые и тридцатые годы прошлого столетия христианство в условиях колониальной Кореи было для местного населения, своего рода, протестной религией, дававшей надежду на обретение свободы и национальной независимости. Это обстоятельство способствовало тому, что корейское христианство сумело успешно противостоять насаждавшейся японцами идеологии и пустило глубокие и прочные корни, фактически превратившись в национальную религию. В Корее в качестве колонизаторов выступали не христиане-европейцы, а язычники-японцы. Христианские миссионеры подвергались преследованиям и воспринимались народом не как идеологические агенты власти, а, наоборот, как противники колонизаторов. Практически вся новая корейская интеллигенция, включая большинство лидеров национально-освободительного движения, состояла из людей, получивших образование в христианских учебных заведениях и, как правило, вынесших оттуда преданность этому вероучению. Наконец, церкви были в колониальный период тем местом, где продолжала звучать корейская речь, христианские издания выходили на корейском разговорном языке и набирались национальным шрифтом — хангылем.
Особая роль христианства на Корейском полуострове привела к тому, что сегодня Республика Корея является одной из наиболее христианизированных стран во всей Азии. Христианское мировоззрение, мораль и нравственные ценности, во многом, определяют поведение южнокорейцев в различных сферах социально-политической, экономической, культурной и семейной жизни. Христиане являются наиболее активным сегментом современного южнокорейского общества как в чисто религиозном, так и в светском плане. Так, например, в годы диктаторских режимов в Южной Корее христиане активно выступали за демократические преобразования. В то же время в образе жизни и мышления корейских христиан по-прежнему прослеживается влияние конфуцианства и других традиционных дальневосточных религиозно-философских учений.
2. Активное проникновение колониальных держав в Восточную Азию привело к коренному изменению обстановки вокруг Корейского полуострова к середине XIX века. Страны Запада, стремясь обеспечить в Корее свои торгово-экономические и военно-политические интересы, оказывали активную поддержку христианским миссиям, число которых после открытия страны резко увеличилось. Не стала в этом смысле исключением и Российская империя, стремившаяся закрепиться на тихоокеанском побережье. Помимо увеличения объемов приграничной торговли росту интереса России к Корее способствовал приток на российскую территорию корейских переселенцев, в среде которых велась активная миссионерская работа силами Владивостокской и других православных миссий.
В период подготовки и подписания первого российско-корейского договора о дружбе и торговле 1884 г. российская политика на Дальнем Востоке была нацелена на поддержание баланса сил между Японией и Китаем. Россия воздерживалась от того, чтобы активно вмешиваться во взаимоотношения двух своих соседей в Восточной Азии и уж тем более претендовать на захват Кореи. В российском МИД понимали, что проблема модернизации Кореи неотъемлема от задачи «открытия» страны, которое, в свою очередь, могло на некоторое время приглушить прояпонские настроения. Однако с тактической точки зрения российские дипломаты старались не форсировать приход в Корею иностранцев по причине слабости позиций самой России на Дальнем Востоке. Когда же США, Великобритания и Германия подписали торговые договоры с корейским правительством, Россия сочла для себя уместным также вступить в официальные отношения с Сеулом, последовательно отстаивая идею независимости Корейского королевства. В Санкт-Петербурге воспринимали российско-корейский договор в качестве международно-правового акта, способствовавшего укреплению положения Корейского королевства в международной политике. Наряду с договорами, заключенными Кореей с великими державами, он содействовал подрыву отношений вассалитета, которые издревле связывали Сеул с Пекином.
Сложившаяся в Корее на рубеже XIX — XX вв. политическая ситуация вынуждала короля при поддержке пророссийской группировки при дворе искать в лице России помощь в борьбе с японским влиянием на полуострове, заметно усилившемся после японо-китайской войны 1894 — 1895 годов. Одним из результатов сближения России и Кореи в этот период стало учреждение Российской духовной миссии в Сеуле. Светские власти России придавали большое значение учреждению миссии, полагая, что распространение православия в Корее будет способствовать продвижению здесь российских государственных интересов.
К числу главных факторов, оказавших негативное влияние на расширение православной миссионерской деятельности в Корее, отнесены поражение России в русско-японской войне, повлекшее за собой резкое уменьшение российского влияния на Корейском полуострове, и революционные события в России в 1917 году. Вместе с тем, показателем глубокой внутренней силы православия явился тот факт, что, несмотря на серьезные внешние трудности, Российская духовная миссия в Сеуле в послереволюционный период сумела выжить и обеспечить сохранение российского присутствия в Корее.
В работе впервые вводятся в научный оборот документы и материалы, проливающие свет на многие мало известные до сих пор страницы критического периода истории миссии (1917 — 1950). В контексте освещения вопросов взаимоотношений Московского патриархата с Зарубежным Синодом Русской православной церкви в привязке к Корее в этот период показано, что, несмотря на неоднозначность отношений между московской и зарубежной церковной властью, осознание православным епископатом, клириками и простыми верующими единства Русской церкви сохранялось.
3. На основе опыта православной миссионерской деятельности на территории Кореи показаны отличительные черты православной миссии, присущие ей во все времена: использование в богослужении родного языка народа, к которому она обращена, привлечение к духовному служению представителей местного населения, придание, где это возможно, нового христианского содержания сложившимся в обществе культурным традициям. Отмечена положительная роль в распространении православия в Корее его совместимости с корейским традиционализмом.
В работе обращается внимание на то, что первые переводы Библии и других христианских источников, появившихся в Корее, были выполнены с использованием китайской иероглифики. Отмечено, что члены католического Ордена иезуитов, заложившие основу проповеди христианства в Китае, искали при создании христианских переводов сцеплений философских, метафизических, космологических понятий восточных религиозно-философских учений, с которыми можно было бы совместить западную причинную картину мира. Причины появления в корейской Библии терминологии национальных религий объясняются смысловой близостью христианского концепта к аналогичному элементу в доктрине национальных религий, восприятием переводчиком-корейцем того или иного христианского понятия посредством привычного коррелята из собственной системы, а также стремлением миссионеров посредством перевода зафиксировать определенную интерпретацию христианского понятия, отличную от канона и близкую к терминологии корейских религий.
В работе обосновывается тезис о том, что важнейшей принципиальной особенностью внутренней мотивации православной миссионерской деятельности, в значительной мере обусловившей роль и место Православной миссии в процессе христианизации корейского общества, является преимущественное стремление Православной церкви не столько к количественному увеличению, сколько к качественному совершенствованию паствы, предусматривающее, помимо прочего, тщательное выявление истинных причин принятия православия кандидатами на вступление в церковь в ходе длительного периода подготовки к крещению. Указанные особенности православной церковной практики позволили относительно немногочисленной православной корейской общине не только выжить в тяжелейших исторических условиях, но и сохранить мощный потенциал роста.
4. В исследовании показано большое значение деятельности Православной миссии для расширения присутствия, укрепления позиций и влияния России в Корее, углубления взаимопонимания между российским и корейским народами. На основании исторических фактов, архивных документов и других материалов, воспоминаний непосредственных участников событий делается вывод о том, что жизнь и труды русских миссионеров заслужили признание и уважение в корейском обществе. Самим фактом своего существования миссия в первые годы своей деятельности во многом способствовала сохранению влияния пророссийской группировки при Корейском Дворе, а впоследствии в период японского правления играла важную роль, будучи одним из немногих каналов прямого общения россиян с корейцами. На протяжении многих десятилетий в годы колониализма, а также в последующий период почти полного прекращения контактов между двумя странами духовная миссия стала фактически единственной нитью, за счет которой удалось обеспечить преемственность поколений, сохранить русское духовное наследие в РК и создать условия для его развития на новом историческом этапе.
Русская православная община и сегодня в значительной мере способствует улучшению имиджа нашей страны в РК, служит каналом общения представителей двух народов, проводником знаний и лучшего понимания местным населением истории и культуры нашего отечества. Православная церковь в РК, как и во многих других странах, выполняет для многих наших соотечественников особую миссию, являясь не только духовным, но и национально-культурным объединяющим центром, с помощью которого люди возвращаются к историческим и культурным истокам своего отечества, получают помощь в решении духовных и материальных проблем, а также возможность свободного общения друг с другом. Особую роль Православной миссии и духовенства Русской православной церкви в деле углубления взаимопонимания между российским и корейским народами подчеркнуло участие представителей РПЦ в первой встрече Диалога гражданских обществ, приуроченной к официальному визиту в РК в ноябре 2010 г. президента Российской Федерации Д. А. Медведева. Весьма показательно и то, что в программу последних визитов президентов РК в Россию входят встречи с патриархом.
Московским и Всея Руси.
Укреплению позиций России на Корейском полуострове способствовало возрождение православной миссионерской деятельности на севере полуострова, ставшее возможным благодаря личному интересу и участию со стороны высшего руководителя КНДР Ким Чен Ира. Сильный культурно-эмоциональный заряд православной духовности благотворно воздействует на общий климат в отношениях между Россией и КНДР. Пхеньянский храм остается единственным реально действующим религиозным учреждением в КНДР, организационно входящим в структуру Московского патриархата и поддерживающим отношения с братьями по вере на юге полуострова.
На основании проведенного исследования делается вывод, что цели и задачи Православной миссии в Корее полностью соответствуют государственным интересам и внешнеполитическому курсу России на Корейском полуострове.
5. На основании анализа военно-политических изменений на Корейском полуострове после Второй мировой войны, приведших к фактически полному вытеснению СССР из его южной части, признается неизбежным уход из Южной Кореи последнего русского священника и вывод миссии из ведения Московского патриархата. В условиях ситуации, сложившейся на полуострове после Корейской войны, когда местная православная община оказалась фактически оторванной от церковного центра, не имея возможности общаться с Московским патриархатом, признано обоснованным решение православных корейцев обратиться к Вселенскому (Константинопольскому) патриарху с просьбой принять миссию под свое покровительство. Показано, что изменение юрисдикционной принадлежности, носившее вынужденный характер, позволило миссии выжить в трудное время и сохранить преемственность традиции.
Анализ деятельности миссии во второй половине XX столетия, которая в силу политических причин осуществлялась исключительно на Юге полуострова, подтвердил важную роль в деле распространения православия направляющей страны (в данном случае, Греции). Наряду с этим, на основе использования исторического материала, значительная часть которого впервые вводится в научный оборот, сделан вывод о большом значении сохранения межправославного единства для укрепления авторитета Православной церкви и позиций государствносителей православной духовной и культурной традиции. К числу основных итогов деятельности миссии в этот период отнесено существенное укрепление авторитета и статуса Православной церкви в Южной Корее, что нашло свое отражение в ее официальном признании светскими властями РК. Была также заложена прочная основа для распространения православной миссионерской деятельности на проживающих на территории РК представителей русскоговорящей и других иностранных диаспор, а также на другие страны азиатско-тихоокеанского региона.
В работе на основе конкретных примеров показан вклад миссии в укрепление взаимопонимания между народами Кореи и стран православной культурной традиции. В этом контексте отмечены особое значение социально-культурного служения Православной церкви, включая регулярное проведение в РК мероприятий, знакомящих корейцев с традиционным православным искусством, устройство в здании Миссионерского центра в Сеуле выставки исторических реликвий, связанных с деятельностью в Корее первых российских миссионеров, а также музея античного искусства.
Полученные в ходе исследования данные подтверждают тот факт, что Православная миссия в Корее на протяжении всего периода своего существования неизменно ставила своей задачей проповедь православия на территории всего Корейского полуострова. Отмечено, что, несмотря на случающиеся время от времени обострения в межкорейских отношениях, в целом стратегический курс на объединение страны является одним из ключевых элементов официальной политической линии руководства РК и КНДР в межкорейских делах, отвечая чаяниям большинства корейцев, считающих разделение страны временным и вынужденным явлением. На фоне стремления православных общин как на Юге, так и на Севере Кореи к диалогу и сотрудничеству подчеркнуто значение инициатив Православной церкви РК, касающихся реализации совместных межкорейских проектов.
Результаты, достигнутые в ходе осуществления православной миссионерской деятельности на территории Кореи, свидетельствуют об историческом единстве этого процесса не зависимо от юрисдикционной принадлежности миссии в различные периоды ее существования. На примере Кореи в работе впервые в отечественной историографии показано значение сохранения внутреннего единства вселенского православия для эффективности миссионерской деятельности, укрепления авторитета Православной церкви и позиций государств — носителей православной духовной и культурной традиции.
Важность осознания этого тезиса возрастает по мере ускорения в современном мире процессов глобализации, оказывающих большое влияние на характер и формы миссионерской деятельности. Православная церковь, естественно, не может оставаться в стороне от этих процессов. Новым позитивным импульсом, подчеркнувшим важность единства Церкви, стало подписание в 2007 г. Акта о каноническом общении Русской православной церкви Московского патриархата и Русской православной церкви заграницей. Для православной миссионерской деятельности в Корее это событие имело особое значение, т.к. в этой стране потрудились представители обеих ветвей Русской церкви.
Императивом сохранения церковного единства обусловлена рекомендация осторожного и взвешенного подхода к решению вопроса строительства в РК русского православного храма. На фоне раздробленности и противоречий, раздирающих расплодившиеся в РК в большом количестве протестантские секты различного толка, в исследовании выявлено особое значение единства южнокорейской Православной церкви, прихожанами которой являются граждане не только стран — носителей православной культурной традиции (России, Украины, Белоруссии, Греции, Сербии, Румынии, Грузии), но и таких государств, как Великобритания, США, Франция, Швейцария, Индия, Турция и других. В работе показано, как забота миссии о духовных, а, порой, и материальных нуждах не только православных верующих, но и всех нуждающихся не зависимо от конфессиональной и национальной принадлежности положительно сказывается на эффективности и общей атмосфере миссионерского служения, объективно способствуя укреплению авторитета всех государств, представителями которых являются члены православной общины. * *.
Православная церковь на сегодняшний день занимает хотя и скромное, но прочное место в корейском обществе. Есть все основания предполагать, что дальнейшее развитие связей и контактов с РК и КНДР по линии поместных православных церквей, а также светских организаций государств православной культурной традиции будет способствовать росту интереса к православию со стороны местного населения. По мнению автора, главным вызовом, от ответа на который будет зависеть успех православной миссии в будущем, является сохранение церковного единства в условиях эвентуального объединения Кореи. Сохранив единство, Православная церковь в Корее сможет не только словом, но и делом достойно и убедительно свидетельствовать о христианской любви, внося, тем самым, вклад в преодоление духовно-нравственного кризиса современного общества в Корее и за ее пределами.
Думается, в интересах российского государства было бы оказывать Православной миссии в Корее всю возможную поддержку. Этим мы не только отдали бы дань памяти и уважения нашим предкам, но и способствовали бы эффективному использованию огромного потенциала Православной церкви для продвижения российской политики на корейском направлении, формирования положительного образа России на Корейском полуострове, укрепления мира и дружбы между российским и корейским народами.
