В. Почвы анормальные

Все относящиеся сюда почвы, по способу их образования, совершенно идентичны и образуют один класс почв типично наносных.

класс. Почвы наносные

Все типично наносные почвы (см. их разрез на стр. [89]) лежат не на тех горных породах, из которых они образовались, а поэтому и не находятся ни в какой гонетической связи с пластами земли, ныне подстилающими их; вот почему прекрасные черноземные лёссовые, озерно-речные и вообще наносные почвы могут безразлично лежать и на чистых (коренных) кварцевых песках и на голых, вовсе не выветренных скалах. По той же причине зависимость их характера от местного климата и растительности равна почти нулю: волжские поймы близ Астрахани в данпном отношении ничем не отличаются от поемных низменностей Северной Двины у Архангельска. На свое теперешнее место все наносные почвы принесены и продолжают приноситься частью ветрами, но главным образом, проточной водою, во всевозможных видах,—морской, озерной, речной,—водой ручьев и дождевой, стекающей со склонов, почему всегда в них заметна известная сортировка составных элементов, часто и слоистость.

13 связи с их происхождением, данные почвы никогда не обнаруживают, по мере углубления, никакого правильного уменьшения или увеличения как гумуса, так мелкозема и вообще важнейших для растений, легко растворимых, питательных веществ; нс наблюдается здесь никакой генетической связи и между отдельными составными частями почв. Их толщина, состав и цвет—величины, крайне различные и непостоянные, обусловливающиеся характером горных пород, залегающих в данном бассейне, — рельефом местности и силою переносящего двигателя. Сравнительно с соседними нормальными почвами, они то очень богаты мелкоземом—питательными веществами и гумусом, почему и принадлежат часто к лучшим почвам, то очень бедны всем этим (песчаны), а часто и кислы. Как показывает их схематический разрез, наносные почвы могут быть и пополняющимися и пепополняющимися. В сравнении с почвами первого класса они занимают всегда сравнительно небольшие площади.

Таковы главнейшие, принимаемые нами почвенные классы. Сравнивая их между собою, мы замечаем, прежде всего, что эти классы не вполне однохарактерны. Собственно говори, типичными почвами, в моем смысле, должны быть признаны только члены I и частью II, IV и V классов; члены же остальных классов (III и VI) столько же принадлежат геологии, сколько почвоведению; но так как и они нередко делаются со временем настоящими почвами и, кроме того, связаны с членами первых четырех классов бесчисленными переходами, то и не могут и не должны быть изъяты из почвенной классификации. Далее, классы II, IV и V также носят на себе, очевидно, переходный характер между почвами нормальными и анормальными. И действительно, мы уже видели выше те свойства сухопутноболотных почв, но которым они должны быть отнесены к почвам нормальным; но относительно малая зависимость их от коренных пород и некоторое участие в их образовании стоячей воды ставят те же тела в ряд анормальных; совершенно то же самое нужно сказать и о IV и V классах: с одной стороны, причисленные сюда почвы уже не имеют первоначального вида, и в их современном состоянии принимала деятельное участие проточная вода,—признаки, которых совершенно достаточно, чтобы считать эти тела относительно анормальными; с другой стороны, они лежат (по крайней мере, некоторыми своими частями) in situ своего образования и обнаруживают иногда весьма тесную связь с коренными породами, а все это—особенности почв нормальных.

В пояснение этого заметим, что, устанавливая вышеприведенные классы и дальнейшее их подразделение, я вовсе не намеревался детально охарактеризовать все действительное разнообразие почв и установить из последних резко очерченные виды. Да едва ли это и мыслимо и едва ли желательно. Дело в том, что если трудно допустить виды в мире органическом и в области минералов и горных пород, то это вовсе невозможно сделать относительно почв: последние представляют нам величины, не только чрезвычайно изменчивые в пространстве, но они, в известном отношении, сравнительно непостоянны и во времени. И действительно, мы не знаем почв, которые бы в качестве таковых, с данным характером, оставались бы вечно… Так, любая наносная почва будет оставаться таковою только до тех пор, пока продолжается процесс ее образования; по окончании же его она станет постепенно (в верхних горизонтах) изменяться и сделается со временем типичной сухопутно-растительной. Далее, сегодня данная почва принадлежит к нормальным почвам, через 50 же 100—1000 лет, когда в соседстве образуется овраг или изменится характер метеорных осадков в данной местности, та же почва подвергается вымыванию и распадется на почву наносную и перемытую; даже на местностях сравнительно ровных все почвы, как известно, стремятся, в силу э.глювиальных процессов, повсюду измениться и сделаться более песчаными.

Повторяю, все это я имел в виду, и тем-не менее настаиваю, что все означенные трудности, свойственные, впрочем, и почти всем другим классификациям, как царства органического, так и неорганического, легче всего преодолеваются при помощи того принципа почвенного деления, какой принят нами. Здесь следует только помнить, а) что мы придаем всем единицам (как первого, так второго, третьего и других порядков) больше характер типов, чем видов', Ь) что, следовательно, мы допускаем между ними целый ряд переходов, крайние пределы которых всегда, впрочем, легко указать; с) что наша классификация почв данной местности приурочена к строго определенному времени.

Впрочем, если говорить о классификации вообгце, то эта последняя оговорка будет совершенно излишнею: почвы могут изменяться, а вышеприведенный принцип (способ образования почв) будет оставаться постоянно, вечно. Другое достоинство данного принципа, как основания для почвенных классов, — другое его преимущество перед другими разобранными уже нами принципами, заключается в том, что он одинаково применим для всех стран и местных условий, что он не зависит ни от климата, ни от коренных пород, ни даже от состава почв.

Тем не менее, однако, как мы видели, данные мною классы сразу указывают на массу важнейших свойств почв, не только в научном, но и в практическом отношении.

Наконец, последней особенностью данного принципа служит его крайняя простота и полнейшая доступность даже для простого земледельца различить наши классы; для этого стоит только сделать поперечный разрез почвы и обратить внимание на ее строение, отношение к подпочве и рельеф данной местности.

Какие же начала должны быть положены в основу почвенных делений второго, третьего и так далее порядков?

Так как наземно-растительные почвы наиболее типичны и нормальны, так как именно сюда относится большинство так называемых культурных почв, так как многое из того, что будет сказано о мелких подразделениях данных почв, целиком применимо и к остальным классам, то мы, прежде всего, и попытаемся решить поставленный выше вопрос относительно почв данного типа.

Конечно, уже и простое точное описание различных сухопутно-наземных почв России составляет немаловажную задачу; конечно, и на основании одного фактического знакомства с почвами уже возможно группировать их, как это и практиковалось до сих пор. Но, без всякого сомнения, гораздо труднее, зато, впрочем, и несравненно ценнее, прежде характеристики отдельных типов наземно-растительных почв, твердо установить: какие из этих типов возможны в России? Если бы удалось таковое решение вопроса, классификация наземно-растительных почв явилась бы сама собою, и только она одна имела бы вполне законное неоспоримое право на существование. Мало этого: решение той же задачи дало бы нам ответ и на такие капитальнейшие вопросы почвоведения: почему мы встречаем в России те, а не другие почвы; почему эти последние далеко не одинаковы в различных частях нашего отечества; где, наконец, искать нам, в других странах почвы, аналогичные нашим?

Что касается общего и априорного решения всех этих вопросов, то оно вполне мыслимо и сравнительно легко. И действительно, в «Русском черноземе», равно как и в предыдущих главах, мы старались установить, что всякая растительно-наземная почва всегда и всюду является простой функцией от следующих почвообразователей: 1) характера (состав и строение) материнской горной породы, 2) климата данной местности, 3) массы и характера растительности, 4) возраста страны^[1], наконец, 5) рельефа местности. Отсюда прежде всего следует, а) что раз в двух местностях (как бы далеко они ни отстояли одна от другой) упомянутые факторы равны, должна быть одинакова и почва, и наоборот; следовательно, Ь) если мы вполне изучим эти факторы, то уже наперед .можно предсказать, какова должна быть и самая почва? Далее, с) как всякому известпо, момент не должен изменяться, если одна из слагающих его сил будет увеличена или уменьшена на столько, на сколько изменится, в обратном отношении, другая из слагающих; понятно, то же самое соотношение должпо существовать, до известной степени, и между характером почвы и характером ее производителей. Отсюда ясно, что с теоретической точки зрения является вполне мыслимым постановка и решение такого, например, вопроса: изменилась ли бы данная почва и на сколько именно, если бы, при ее образовании, температура местности увеличилась, положим, на 1—2°, а количество метеорной влаги за то же время возросло бы на 1—2 дюйма [25—50 мм)? Изменилась ли бы почва, если бы прирост данной растительности увеличился на 20 пудов (на десятину), а температура понизилась бы на 1—2°?

Повторяю, все это так ясно, так логически законно и даже неизбежно что, вероятно, спорить против этого никто не станет.

К сожалению, доказать все эти положения фактически, с желаемой полнотою, и—особенно выразить в деталях ответ на последний вопрос ©, представляется пока затруднительным. Причины совершенно понятны. Без сомнения, на первом плане стоит здесь крайняя сложность условий, влияющих на почву; во-вторых, эти условия не представляют постоянных величин, а поэтому и трудно поддаются цифровому обозначению; наконец, по одним из упомянутых факторов у нас мало данных, а по другим и вовсе нет. Тем не менее будем надеяться, что и эти препятствия со временем устранятся, и тогда почвоведение сделается действительно точной наукой.

Но так как теоретическая верность вышеупомянутых положений не может, как мы видели, подлежать ни малейшему сомнению, то сейчас упомянутые фактически затруднения не должны останавливать нас от попытки, по крайней мере, наметить здесь главные пункты и указать важнейшие факты, которые, по нашему мнению, вполне подтверждают высказанное выше положение и могут осветить исследователям и наблюдателям дальнейший путь в этой еще совершенно пе тронутой, но весьма много обещающей области…

• [1] Мы понимаем здесь под возрастом страны только то время, когда слагающиеее горные породы сделались доступными выветрипанию и стали покрываться растительностью: впрочем, при дальнейшем изложении, данный почвенный фактор, каквесьма мало изученный по отношению к России, не будет покамест приниматься врасчет.