Речь на заседании фракции ркп viii съезда советов

Президиум съезда сообщил мне, что коммунистическая фракция особенно интересуется вопросом о высылке нашего представителя Мартенса из Америки, интересуется как фактической стороной, так и общим освещением этого события. Действительно, в то самое время, когда мы заключаем грандиозную сделку с известной частью американского капиталистического мира^[1], в это же самое время американское правительство в оскорбительной или даже хуже, чем оскорбительной форме высылает нашего представителя, как представителя Советского правительства, уничтожая тем самым всякую возможность регулярных отношений между Америкой и Россией. Но в этот же самый момент то же американское правительство снимает запрет с ввоза нашего золота в Америку и со всяких сделок между Советской Россией и Америкой. Действительно, поразительное противоречие! Это противоречие не случайно. В нем отражается тот глубокий развал, который господствует не в одной Америке, те противоречия, в которых бьются как американский капиталистический мир, так и капиталистический мир вообще. Это иллюстрация той истины, что момент, переживаемый нами, есть момент глубокого, хотя и постепенного и медленного, распада — экономического и политического распада старого мира. В том докладе, который я приготовил для съезда и который не мог быть напечатан вследствие перегруженности типографии работой, я характеризую нынешний момент как одновременный процесс растущего распада капиталистического мира и растущей организованности Советского мира, Советской России, той организованности, которая является нашей задачей и развитию которой посвящен нынешний съезд. Этот процесс есть процесс медленный, болезненный и тяжелый, и если наша политика по отношению к существующим правительствам есть политика установления мирных сношений, вступления в торговое, экономическое содружество, то это вызывается не только тем, что мы сами нуждаемся в этой совместной работе для нашего собственного экономического восстановления, но и тем, что нынешний момент постепенного длительного распада старого мира толкает и его к этой политике медленного и осторожного вступления в сношения между нами и всеми капиталистическими группами поодиночке. Это есть та политика, которую я назвал еще год тому назад мирным поединком между капиталистическими методами борьбы против мировой разрухи и нашими методами коммунистического восстановления хозяйства. Этот мирный поединок в данный момент исторического развития есть с нашей стороны тот метод, который более всего способствует дальнейшему длительному распаду старого капиталистического мира. Эти глубокие противоречия, раздирающие капиталистическое общество, выразились и в глубоко противоречивой политике Америки, в частности, правительства Вильсона, в отношении нашего представительства. То самое американское правительство, которое в начале нашего существования относилось благоприятнее всех других к Советской России, причем дошло до того, что приветствовало в марте 1918 г. съезд Советов, то самое американское правительство шаг за шагом переходило на путь наиболее ожесточенной ненависти, наиболее последовательного нежелания вступать с нами в какие-либо сношения. Преследования против нашего представительства начались еще весной прошлого года в результате той паники, которая охватила американскую буржуазию под влиянием внезапного грандиозного роста революционного движения в самой Америке. Еще недавно американская буржуазия была уверена, что Америка застрахована навсегда от революционного рабочего движения, и она была изумлена, когда в 1919 г. по Америке начала прокатываться грандиозная волна стачек, когда настроение широких масс рабочего класса оказалось резко изменившимся. Перед американским капитализмом стала вплотную опасность революционного движения в самой Америке. Паника, которая охватила в этот момент американские правящие круги, выразилась прежде всего в том, что они начали преследования против нашего представительства. До сих пор вроде того, как царское правительство приписывало всякое революционное движение злонамеренным агитаторам, точно так же капиталистические правящие круги приписывают революционное движение в их собственных странах советскому золоту и подпольной работе злонамеренных русских агитаторов. Эта легенда именно потому так глубоко укоренилась в нынешних антибольшевистских правительствах всех стран, что по самому типу своего мышления эти правящие круги не способны глубже проникать в общественный процесс. Они истолковывают эти глубокие общественные явления как действие индивидуальных агитаторов и злонамеренного революционного правительства Советской республики. Так были истолкованы они и американскими правящими кругами. Весной прошлого года в штате Нью-Йорк была назначена специальная комиссия для исследования вопроса о развитии большевизма в Америке. Это была парламентская комиссия с судебными функциями, во главе ее стоял сенатор Леек. Обратив свое главное внимание на нашего представителя, комиссия сенатора Леска стала его таскать на допросы, стараясь выпытать от него, где те каналы, и каковы те методы, которыми удается революционизировать недавно еще безобидный американский рабочий класс. Был тогда же произведен обыск в помещении нашего представительства, и, наконец, к т. Мартенсу обратились с требованием представить комиссии всю переписку с Советским правительством. Он отказался. Комиссия, имевшая судебные полномочия, в порядке судебной инстанции предписала ему представить эти документы. Когда он отказался, он был привлечен к суду за пренебрежение к постановлению суда. Выехав из НьюЙорка в соседний штат, т. Мартенс сделал невозможным для комиссии штата Нью-Йорка привлечение его к суду. Два месяца спустя окончилась легислатура парламента в штате Нью-Йорк и тем самым эта комиссия потеряла полномочия и перестала быть судебной комиссией, и обвинение против т. Мартенса исчезло само собой.

После этого дело преследования против него перешло в руки центральной, так называемой федеральной, власти. В декабре прошлого года настал момент грандиозных репрессий против развившегося в Америке коммунистического движения, причем эти репрессии прежде всего обратились против многочисленных революционно настроенных иностранных рабочих Соединенных Штатов. В этот момент министр юстиции Пальмер, желая подготовить обстановку для своей кандидатуры в будущие президенты, пожелал ради рекламы для себя самого одним ударом изъять наиболее вредных, по его мнению, агитаторов, и в один день было арестовано 3 тысячи коммунистов почти исключительно из числа иностранных рабочих. В этот момент грандиозных репрессий министр юстиции начал дело и против нашего т. Мартенса. Его махинация ему не удалась, она была задумана слишком аляповато и грубо, он себе этим повредил, и ему пришлось от продолжения начатых репрессий отказаться. Было выслано некоторое количество коммунистов, дело же о т. Мартенсе продолжало вестись. Оно перешло к министру труда Вильсону, носителю той же фамилии, как и президент. По действующему в Америке закону министр труда имеет право высылки из Америки иностранцев, виновных в попытке или принадлежащих к организации, стремящейся ниспровергнуть существующий строй в Америке. Тов. Мартенс был обвинен в том, что его деяния подходят под эту статью американского закона. Министр труда при возбуждении дела об иностранце на предмет высылки его прежде всего возбуждает его, как министр, в административном порядке. По окончании следствия министр труда превращается уже в судью и разрешает то же дело в судебном порядке, имея право вынести судебный приговор, подлежащий обжалованию в Верховный суд. В декабре прошлого года т. Мартенс был сначала привлечен в административном порядке, но как раз в этот момент в дело вмешался американский сенат, в котором господствует республиканская партия, т. е. противники правительства Вильсона. Сенат выше, чем отдельный министр. Как раз в этот момент сенат начал расследование действий т. Мартенса и тем самым лишил возможности министра труда продолжать свое дело против т. Мартенса.

Работа сенатской комиссии продолжалась до апреля и она не обнаружила ничего, что бы можно было инкриминировать т. Мартенсу. Действительно, наша инструкция т. Мартенсу заключалась в том, чтобы ограничиваться в своей деятельности вступлением в торговые сношения с американской буржуазией и борьбой за восстановление политических сношений с Соединенными Штатами и за признание Советской России американским правительством. Частью торговыми, частью чисто дипломатическими задачами его деятельность должна была ограничиваться. Всякое примешивание другого рода задач только повредило бы ему в этой работе. Поэтому не было никакой возможности отыскать в его деятельности что-либо подходящее под указанную статью, вообще что-либо, что могло бы быть инкриминировано ему с точки зрения американского правительства. В апреле этого года кончилась работа сенатской комиссии в 12 час. дня, а вчас того же дня т. Мартенс был арестован, но был сейчас же передан властями на попечение собственному адвокату.

До настоящего времени он считается формально арестованным, хотя фактически находится на свободе. Министр труда, ведя дело против т. Мартенса, старался подвести его деятельность под статью о попытке ниспровержения существующего строя в Америке, но в деятельности самого т. Мартенса не было ничего и не могло ничего быть дающего к этому повод, и тогда министр труда свое обвинение построил иначе, а именно, т. Мартенс якобы принадлежит к организации, имеющей целью ниспровержение существующего строя, а именно к III Интернационалу. Комиссия министра труда приобрела громадное количество литературы III Интернационала, для того чтобы доказать, что это организация революционная, вредная с точки зрения американского закона, но было выяснено, что Интернационал не имеет индивидуальных членов, а в него входят только организации, так что т. Мартенс не мог быть индивидуальным членом III Интернационала и он не входил в американскую Коммунистическую партию. Тогда обвинение было построено так: т. Мартенс есть член Российской Коммунистической партии. Но дело в том, что он все время живет в Америке и не был в России со времени существования коммунистической партии, так что он не может являться и членом таковой, то есть Российской Коммунистической партии. Тогда обвинение было построено еще иначе: он представитель Советского правительства, а Советское правительство есть организация, имеющая целью ниспровержение существующего строя в Америке. Это последнее обвинение требовало доказательств, и этого доказать никак не могли. Наконец, прибегли к последнему обвинению, прибегли к той конструкции, которая теперь положена в основу приговора. Т. Мартенс является представителем Советского правительства, а Советское правительство контролируется Коммунистической партией, и поэтому, ввиду того что Коммунистическая партия входит в III Коммунистический Интернационал, Советское правительство есть организация, имеющая целью ниспровержение существующего строя в Америке, есть преступная революционная организация с точки зрения американского закона. На этом был основан приговор о высылке т. Мартенса. Он спрашивал нас, не следует ли ему апеллировать в Верховный суд. Данный приговор суда носит характер толкования закона и имеет силу закона, пока нет противоположного приговора или закона. Пока же данный приговор остается в силе, всякий представитель Советского правительства в Америке высылается на основании указанной статьи. Итак, пока этот приговор остается в силе, становятся невозможными дипломатические сношения между нами и Америкой.

Теперь перед нами стоит вопрос, как отменить этот приговор. В начале марта у власти, наверное, будут представители республиканской партии, которые, исходя из деловых соображений капиталистических кругов, по всей вероятности, вступят с нами в торговые сношения и будут нуждаться в том, чтобы этот приговор отменить. Когда эта партия встанет у власти, будет новый министр труда, который будет иметь право вынести противоположный приговор. Наоборот, если бы мы теперь передали этот приговор в Верховный суд, мы стояли бы перед следующим положением: в Верховном суде большинство принадлежит к партии демократической, к которой принадлежит и президент Вильсон, и это большинство постарается испортить дело будущему американскому правительству, принадлежащему к республиканской партии. Итак, Верховный суд постарается помешать новому республиканскому правительству вступить с нами в торговые сношения. Верховный суд примет поэтому, несомненно, судебное решение, подтверждающее решение министра труда, а Верховный суд — есть учреждение, стоящее выше конгресса, выше президента, не подлежащее их компетенции, и поэтому новое правительство и новый министр труда не будут в состоянии изменить этот приговор, если он будет принят Верховным судом. Итак, для нас было абсолютно неприемлемо передавать дело Верховному суду. Ввиду этого мы известили т. Мартенса той телеграммой, на которую обращено внимание товарищей из фракции, что мы его вызываем немедленно в Россию. Этим мы не только отрезаем возможность демократической партии предпринимать какие-нибудь новые махинации, которые напортили бы и помешали бы нашим сношениям при будущем правительстве, но этим мы оказываем давление на те широкие буржуазные круги, которые желают восстановления с нами торговых сношений в собственных интересах американского капитализма. Поэтому мы решили вызвать Мартенса и мы ожидаем, что от этого только выиграет возможность вступления в торговые сношения с Америкой. Тот факт, что одновременно то же самое американское правительство принимает решение о снятии запрета с нашего золота и со всяких сделок с нами, показывает, насколько сильно давление на американское правительство со стороны тех кругов, которые хотят возобновления с нами сношений. Это есть пример того глубокого развала, среди которого бьется американское правительство. В Америке имеется несколько отличных одна от другой капиталистических группировок, ведущих между собой борьбу. Мало того, в нынешней обстановке мировых экономических и политических отношений эти группировки теснейшим образом связаны с мировой политикой и с другими правительствами. Сам президент Вильсон был избранником широких мелкобуржуазных, отчасти крестьянских кругов, восставших против растущего гнета крупного капитала, то есть трестов. Но что может мелкая буржуазия противопоставить железному ходу истории? Она пытается ограничить тресты путем воздействия государственной власти, и в этом отчасти состояло законодательство президента Вильсона, пытавшегося путем центральных правительственных учреждений контролировать крупные банки и тресты. Но при нынешнем ходе экономического развития сама государственная власть делается игрушкой в руках крупного капитала, и то же законодательство с мелкобуржуазными целями, законодательство Вильсона, может быть лишь его новым орудием. Безраздельному господству крупного капитала одно может противопоставить мелкая буржуазия — это прекраснодушные иллюзии и утопии, это старый буржуазный идеализм, общие слова и абстракции, как справедливость, равенство и т. п. Вильсон является представителем этой мелкобуржуазной утопической стихии; его 14 пунктов, вся его идеология, все его фантастические выступления — не что иное, как проявление этого мелкобуржуазного утопизма, ввиду отсутствия у мелкой буржуазии возможности противопоставить что-либо реальное железному ходу истории. И вот президент Вильсон, полный своих моральных, религиозных, абстрактных и всяких идеалистических взглядов, относился к нам вполне благожелательно, что выразилось в его обращении к съезду Советов. Впервые перелом наступил, когда буржуазная пресса затрубила о красном терроре и ужасах большевистского режима. Буржуазная печать своими криками произвела впечатление на мещанские слои, именно на те слои, на уровне которых стоит президент Вильсон. Он оказался игрушкой, сам того не ведая, в руках тех сил, свергнуть которые мелкая буржуазия старалась путем его избрания. Вильсон попал в передрягу борьбы между различными группами в Америке. Вступление Америки в войну было не что иное, как действие одной из группировок в Америке, которая тесно связалась с английским капиталом. За последние годы, и особенно за годы империалистической войны, мы присутствуем при феномене слияния капиталистических интересов и групп различных стран. Одно время казалось, что это сближение поведет к тому, что в результате создастся единая мировая всевластная капиталистическая организация. Такой взгляд в период первого съезда 111 Интернационала существовал у многих товарщей. Я против него возражал, и мои возражения оправдались. Слияние это сопровождается внутренним распадом в конструкции капиталистического хозяйства и в самих национальных капиталистических группах. Это происходит и в Америке. Когда Ллойд Джордж впервые взял в руки власть, в его министерство вступили представители торговли и промышленности. Одним из его министров был представитель американского стального треста Альберт Станлей. О слиянии американского и английского капитала сильно хлопотал глава желтой прессы лорд Нортклиф, агент тяжелой военной индустрии, поехавший в то время в Америку. Он же связан с французскими крайними милитаристами и шовинистами. Это был момент наибольшего сближения американского капитализма с английским. Эти группировки вовлекли Америку в войну, и некоторое время господствовали на американской арене. Но сейчас же против этого началась сильнейшая реакция в самой Англии, и несколько месяцев спустя уже в Англии начинается борьба известных групп капиталистов против американского капиталистического засилья. С другой стороны, в Америке начинается борьба против английского политического засилья, мало-помалу это движение растет и превращается в ненависть. Одной из главных причин головокружительного успеха нового президента Гардинга было то, что он был против Англии и навеянной ею политики Лиги наций. Связанную с Англией капиталистическую группировку в Америке оттесняют другие группировки. Имеется группировка западных штатов Америки, где на первом плане вражда против Японии; эта группировка обращает свои взоры на Сибирь и ищет с нами контакта, чтобы при нашей помощи открыть себе возможность получения прибыли из Камчатки и вообще из Сибири. Наиболее сильна сейчас центральная американско-национальная группировка, враждебная Англии. Таким образом, в Америке имеются налицо несколько могущественных капиталистических группировок, из которых одна, во главе которой находится Морган, считается более английской, чем американской. Вот та внутренняя обстановка Америки, при которой у нас прекращаются с ней сношения.

Тот же распад наблюдается в Англии, Франции, во всем нынешнем буржуазном мире. Англия как будто старалась играть с обеими борющимися сторонами в России, с советской и с контрреволюционной, чтобы при всяком исходе устроить свои делишки. Однако ее политика все больше делалась непоследовательной и полной неожиданных скачков. В Англии имеются группировки, тесно связанные со старой царской Россией, остающиеся непримиримыми врагами Советской России и сторонниками политики ее удушения и интервенции в наши внутренние дела. Но рядом с этим рост безработицы, рост финансово-экономического кризиса все больше толкает английские правящие круги к необходимости вступить с нами в сношения. До сих пор нельзя сказать, чтобы это течение окончательно одержало верх. Далеко до этого. Ввиду революиионного движения рабочей Англии ее правящие круги всячески стараются уменьшить возможность контакта между Советской Россией и английскими рабочими.

Одновременно английские политические интересы, ее мировое положение ведут к тому, что английское правительство старается использовать эти переговоры, чтобы заставить нас отказаться от всякой активной политики на Востоке. Различные мотивы переплетаются в английской политике и делают ее столь противоречивой, что невозможно заранее учесть шаги, которые она предпримет. Но тот самый факт, что в Англии растет экономический кризис, толкает ее властно к тому, чтобы в конце концов вступить с нами в торговые сношения. Поэтому мы должны относиться с большой выдержкой к этим скачкам английской политики. Действительно, вся картина современного буржуазного мира есть картина экономического распада и распада дипломатического. Америка стоит перед грандиозным финансовым кризисом, потому что вся Европа задолжала Америке, и Европа разорена. В Англии количество безработных превышает миллион, главные отрасли промышленности стоят без работы. Мы не можем продать наш лен по приемлемой цене, потому что Англия не покупает льна, ибо в Англии текстильная промышленность стоит. Аргентина загружена громадным количеством хлеба и шерсти, в то время как в Европе большинство населения гибнет от голода и холода. В Аргентине стоят без движения колоссальные склады хлеба и шерсти, которые не могут двигаться, потому что Европа не может их купить, в то время как Европа гибнет от холода и голода. Это замечательный пример того глубоко нелепого положения, того тупика, в который капиталистический мир зашел вследствие того, что перед ним стоят задачи, неразрешимые для его внутренних сил. Все страны нуждаются в том, чтобы вступить с нами в торговые сношения, на которые их властно толкает собственное внутреннее положение. Дипломатический распад проявляется в том, что даже маленькие страны оказываются в состоянии пренебрегать повелениями всемогущих держав — победительниц Антанты. Румыния могла пренебрегать теми приказами. которые ей давал верховный союзный совет. Франция за кулисами поддерживала Румынию, хотя официально голосовала вместе с Англией и Италией, когда давался Румынии приказ очистить Венгрию. В Греции произошел переворот вопреки воле держав-победительниц Антанты, а Антанта бессильна это изменить. Нас всемогущие державы Антанты потому не могли победить, что их собственные войска отказались идти против нас, и они должны были использовать войска окраинных государств. Таков тот дипломатический и военный распад, к которому пришла Антанта.

Именно поэтому для нас, в целях обеспечения нашего дальнейшего развития, нашего мирного восстановления хозяйства важнейшую. роль теперь играют отношения с окраинными государствами, которые поддерживаются Антантой, для того чтобы служить барьером между нами и внешним миром. Эти самые окраинные государства теперь, наоборот, делаются для нас окном, дверью, тем путем, через который мы уже теперь ведем торговлю, получаем товары. Эти самые окраинные государства теперь уже не желают вступать на путь войны, на который их толкают наши враги, потому что они связались с нами экономическими интересами, созданными благодаря транзиту через них и использованию ими нашего рынка, нами — их промышленности.

Последняя — Польша, которую державы Антанты толкнули против нас, пользуясь ее внутренними силами, империализмом господствующих ее кругов. Польша сама идет с нами теперь на мировую, идет на экономические сношения с нами, которые стоят на первом плане, и эти экономические сношения дадут нам возможность использовать польскую промышленность, и таким путем лучше всего привязать Польшу к мирному пути, разбить те интриги, которые до сих пор еще там продолжаются против нас. Мировая контрреволюция еще не сложила оружия, особенно французское правительство, хотя и во Франции подумывают о торговых сношениях с нами. Но оно же продолжает науськивать на нас окраинные государства. Это будет невозможно, если мы по отношению к ним разовом политику мирных торговых сношений, взаимных торговых выгод. Окраинные государства из барьера, мешающего нам, превращаются в барьер, ограждающий нас от новых нападений Антанты, и именно экономические вопросы мы теперь выставляем на первый план наших переговоров с Польшей. Конечно, требования Польши чрезмерны. Польша претендует на такую долю нашего золотого фонда, который мы дать не можем. Польша претендует на так называемую реституцию того, что было из нее вывезено, мотивируя это тем, что от нас требуется восстановление всех убытков, причиненных Польше войной. На это идти мы не можем, это превышает наши силы. Но мы верим, что мы найдем в наших переговорах с Польшей компромиссный путь, и это Польше даст больше, чем политика войны, на которую ее толкает контрреволюция. В Риге мы нащупываем линию, на которой мы с Польшей можем сойтись. И когда мы окончательно сойдемся, тогда замкнется цепь, и с запада будут около нас государства, хотя буржуазные, но связанные с нами торговыми сношениями и взаимными выгодами. Останется Восток. Там мы сталкиваемся с мировым империализмом. На Востоке движения национальные. Освободительное движение Востока направлено против империализма, но по существу оно отлично от коммунизма. Как коммунисты, мы освободительному движению Востока содействуем, однако между ними и нами продолжается глубокое различие, и вся трудность нашей политики на Востоке состоит в том, чтобы найти общий язык и вместе идти против мировой реакции, которая через Восток старается создавать против нас новый фронт и в то же время самый Восток подчиняет общему гнету. Мы стараемся сделать это на таких основах, которые были бы приемлемы и для нас — коммунистического государства, и для восточных государств, еще не коммунистических, стоящих на предшествующей сталии развития, с которыми мы должны идти рука об руку. Это есть то, над чем мы работаем теперь на Востоке. ААы ведем переговоры с персидским шахским правительством, мы налаживаем наши отношения с Турцией. Сложна та обстановка, в которой мы работаем на Востоке. Там происходит медленный процесс эволюции. Мы должны с этим считаться. Эта компромиссная политика на Востоке, компромисс между нами п между теми национальными государствами, которые борются за свою независимость с империализмом Запада, — вот та сложная политика, которая лежит в основе нашей дипломатической работы на Востоке.

Если мы общим взглядом окинем все. что происходит в настоящее время на международной арене, мы увидим, что наша политика— не есть уже политика лавирования и отступления, как было два года тому назад, наша политика есть то, что наши противники окрестили политикой мирного наступления. В конце концов это есть мирный поединок между нашим советским строем и капиталистическим строем. Пока процесс происходит, медленно и трудно заранее судить о его будущей быстроте. Пусть капиталистический мир покажет, как он может справиться с мировой разрухой, а мы покажем, как мы справляемся с этой разрухой у себя. Мы своей политикой способствуем развалу старого мира. Итак, можно сказать, что наша внешняя политика в конце концов в основе сводится к хозяйственному возрождению, которое и является главной задачей настоящего съезда.

?Вестник НКИД" № 1—2, 1921 г., стр. 3—12.

• [1] Речь идет о переговорах Советского правительства с крупнымамериканским промышленником Вандерлипом о заключении концессионного договора.