Метахимия и философский плюрализм

Ранее, стремясь выделить концептуальное устройство химии, мы старались держаться как можно ближе к ней самой как базовой науке. Возможно, у читателя сложилась иллюзия, что те или иные выводы извлекались непосредственно из самой химии. Но это не так. Решающее обстоятельство состоит в необходимости изучать химию с метанаучной позиции. В этой связи крайне желательно задействовать потенциал философии, а он, как известно, накапливался в течение 26 веков. Мы оказываемся в исключительно проблемном, крайне запутанном положении. Необходимо, иного не дано, совместить философию химии с разнообразием философских концепций.

Как же подступиться к философскому разнообразию? Предполагается следующий путь. Смело войти в поле философского плюрализма, выделить его составляющие и сделать акцент на тех из них, которые этого заслуживают. Допустим, что выделена сотня философских концепций. Ясно, что далеко не все они в равной степени актуальны для философии химии. Следовательно, есть возможность выбрать основные философские направления и работать по преимуществу исключительно с ними. Таким образом, философский плюрализм может быть сужен. Причем, очевидно, следует исходить из состояния философии XXI в. О нем дает представление табл. 13.1^[1].

Таблица 13.1. Основные философские направления.

Неопозитивисты придали аналитической философии эмпирицистский характер. Логика выступает у них в индуктивной форме. Карнапом и Рейхенбахом были предприняты попытки реализовать эту программу применительно к физике. До химии у них «не дошли руки». Современные знатоки философии химии не проявляют какого-либо заметного рвения относительно построения философии химии в неопозитивистском ключе. По мнению автора, неопозитивистские идеи хорошо координируют с хемометрикой. Ее главная задача состоит в вычленении нового знания из массива экспериментальных данных. Но именно этот интерес объединял и объединяет всех неопозитивистов.

Постпозитивисты во главе с К. Поппером отвергали неопозитивизм. Индуктивный метод для них неприемлем. Постпозитивисты сконцентрировали свое внимание на динамике теорий. А это было внове. Поппер и Лакатос — представители рационалистического крыла исторической школы в философии науки. Но есть еще и иррационалистическое крыло этой же школы, то есть философского сообщества, изучающего динамику теорий. К указанной школе правомерно относить П. Фейерабенда, а также Т. Куна. В отличие от постпозитивистов-рационалистов эти философы настаивают на несоизмеримости теорий и их зависимости от ненаучного контекста. Оба считали себя компетентными в физике, но не в химии.

Во второй половине XX столетия в аналитической философии произошел прагматический поворот. Он был вызван возрастанием интереса к деятельностной стороне науки, особенно ярко представленной в технических и общественных науках. Этот интерес прекрасно сочетался с основаниями прагматической философии. В результате современная аналитическая философия превратилась в неопрагматизм вполне определенного толка. Именно прагматизм господствует в современной аналитической философии. Это обстоятельство имеет исключительно большое значение для современной философии химии. Она в основном американских корней. А американцы, за крайне редким исключением, являются сторонниками аналитического прагматизма. Вполне естественно поэтому, что в современной философии химии очень многое пришло из аналитической прагматики. Чаще всего это проявляется в понимании науки как деятельности по достижению определенных целей. Все, что не замыкается на деятельность, например, представления о принципах, о реальности, существующей безотносительно к человеку, решительно ставится под сомнение. Выше мы неоднократно встречались именно с таким пониманием существа химической науки, когда на первый план выходит операционализм и инструментализм, причем часто в ущерб рафинированной концептуальности.

Обратимся теперь к герменевтике немецких корней, достигшей своего апогея в философии Х.-Г. Гадамера и Ю. Хабермаса. Гадамер стал основателем особой герменевтики, герменевтики бытия. Он не спешит с ответом на вопрос: что такое наука и как она возможна? Люди должны слушать друг друга, вживаться в традицию, вырабатывать консенсус, расширять свои горизонты посредством диалектики вопросов и ответов. Наука же, по Гадамеру, однообразна, ибо руководствуется методами, которые «убивают» диалектику. Увы, приходится разочарованно развести руками. У Гадамера была возможность настоять на необходимости сотрудничества ученых, в частности химиков, развития их концептуальности посредством диалогов. Но всеми хорошими эпитетами он награждал исключительно искусство и философию, но никак не науку и философию науки.

Ю. Хабермас известен как изобретатель философии коммуникативного разума. Почему возможна наука? Потому что люди способны к зрелому дискурсу между собой, добиваясь во взаимной критике друг друга согласия консенсуса. Для Хабермаса и неприемлема герменевтика Гадамера, ибо в ней недостает критичности, зрелости, ответственности за принятия прагматических решений. Гадамер и Хабермас не имеют ничего против науки, но они признают лишь один вектор интерпретации: философия => наука, но не наука => философия. Следуя их философскому рецепту, необходимо интерпретировать химию, равно как и философию химии, в качестве результата зрелого дискурса членов химического сообщества. С этим не только можно, но и следует согласиться. Но ничего нельзя сказать о специфике философии химии. Вот в чем беда. Хорош и рецепт ответственности за принятые решения. Но что означает ответственность в области химии? Ответа на этот вопрос нет.

Довольно влиятелен в современной философии французский постструктурализм. Постструктурализм отрицает структурализм. Согласно М. Фуко, характерная особенность человеческого сообщества состоит в развитии дискурсивных практик, в которых много анонимного, изменчивого, неподвластного законам логики. Наука возможна, но лишь тогда, когда дискурсивные практики достигли некоторого порога. Она знаменует собой относительно бедный тип дискурсивной практики, который заслуживает не только постоянного обновления, но и разрушения. Если бы Фуко заинтересовался химией (его пристальное внимание привлекала медицина), то ему была бы особенно интересна алхимия и ее путь превращения в химию. Его внимание привлекает странное. А странного в алхимии побольше, чем в научной химии. Фуко способна заинтересовать история становления науки, но не она как таковая. Может ли историк химии последовать за Фуко? Разумеется, может. Но он будет в основном констатировать исторические события. Фуко не признает, что развитая теория является ключом для понимания неразвитой теории. Но без этого невозможна интерпретация истории науки. У него есть история науки, но у него нет философии науки.

Ж. Деррида также не признает структуры, в частности научные законы. Он везде видит апории, которые можно и нужно преобразовывать, но в результате одни апории сменяют другие. Возможна ли наука? Нет, невозможна. Почему? Потому что она исходит из предположения о возможности преодоления апорий. В действительности же именно они являются жизненным нервом нашей жизни. Если бы Деррида рекомендовал искать апории с тем, чтобы, преодолевая их, придать развитию науки новые импульсы, то с ним следовало бы решительно согласиться. Но его рецепт совсем другой, а именно — откажитесь от науки в пользу философской апоретики. И вновь мы имеем дело все с тем же антиметанаучным синдромом.

Ж-Ф. Лиотар везде видит языковую игру, в которой участвуют антагонисты. Жизнь — это игровая прагматика, в ней каждый желает что-то выиграть. Возможна ли наука? — Нет, невозможна, ибо наука занята поиском истины, а в наши дни она мало кого интересует. Поскольку люди соперничают друг с другом, постольку между ними всегда имеет место принципиальное несогласие, диферан. Дифераны — вот что главное в нашей жизни. Если бы Лиотар рекомендовал обращать особое внимание на споры химиков и философов химии, то нужно было бы последовать его совету. Химия и философия химии представляют собой действительно нескончаемые споры, дискуссии, поражения одних и победы других. Но при этом происходит рост научного знания, причем как в области химии, так и в области философии химии. Лиотар же видит лишь локальные споры, а не линии роста научного знания.

Итак, рассмотрены основные установки трех господствующих в современной философии направлений. По сути, речь шла о тех познавательных ценностях, которые используются или же могут использоваться в философии химии. Пикантность ситуации состоит в том, что любой химик в той или иной форме непременно культивирует определенные познавательные ценности. Пока еще никому не удавалось полностью абстрагироваться от них. Химик может руководствоваться устаревшими ценностями, заимствованными из прошлых эпох. Но даже в этом случае он не избегает института ценностей. И к тому же так или иначе использует и новейшие ценности, ибо, живя в начале XXI в., невозможно полностью быть свободным от ценностей наших дней. Впрочем, философская ситуация меняется от одной группы исследователей к другой. На это обстоятельство необходимо обратить пристальное внимание.

Во-первых, следует указать на группу авторов, которые в своих книгах и статьях о химии ни одним словом не указывают на свои философские пристрастия. Можно подумать, что они начисто лишены их, что химик в состоянии вообще обойтись без каких-либо ценностей. Это мнение ошибочное. При ближайшем рассмотрении всегда можно выяснить те познавательные ценности, которыми руководствуется тот или иной автор. Но не искушенному в философии человеку трудно выявить философское лицо автора. Ему, как правило, невдомек, что автор, например, учебника химии, чувствуя себя крайне неуверенно в философии химии, избегает ее упоминания. Со стороны таких авторов нередки едкие и ироничные замечания в адрес философии, и особенно философии химии, которые являются не чем иным, как проявлением их соответствующей некомпетентности. Часто профессиональная судьба химика складывается на основе недоразвитой философии.

Вторая группа химиков состоит из авторов, которые при случае ссылаются на определенных философов. Этим они демонстрируют свое доброжелательное отношение к философскому сообществу. Впрочем, какой-либо упорядоченной философской позицией они не обладают.

Третью группу авторов составляют профессиональные философы химии. От них следует ожидать четкой философской артикуляции. Но, как ни странно, даже рассматриваемые авторы, как правило, не афишируют свои философские пристрастия. Они поступают так, видимо, постольку, поскольку не желают связывать себя определенными обязательствами относительно философских направлений. Как бы то ни было, ситуация является двусмысленной. Почему бы не заявить о своей философской позиции? Если этого не делать, то создается впечатление, что автор выступает с единственно верных позиций.

Наконец, четвертую группу авторов образуют исследователи, которые стремятся быть в философском отношении с читателями максимально искренними. Автор данной книги относится именно к этой группе исследователей^[2].

Но, может быть, утверждение о принадлежности любого автора к тем или иным философским установкам является не более чем правдоподобной гипотезой? Автор так не считает постольку, поскольку обнаруживает упомянутую выше принадлежность буквально у каждого исследователя.

Эрик Сэри, главный редактор журнала «Foundations of Chemistry», тяготеет к аналитическому неопрагматизму. Йоахим Шуммер, главный редактор часто цитируемого в данной книге журнала «HYLE», принадлежит к школе немецких философов, возглавляемой X. Ленком^[3] — сторонником так называемого интерпретационизма. Выше часто упоминались работы известного химика и философа химии Пьера Ласло. Он явно тяготеет к французскому постструктурализму. Указанный ряд имен можно продолжать до тех пор, пока не будут перечислены все авторы, пишущие о химии и философии химии.

Итак, в современной философии химии вопросу о специфике философских предпочтений ее героев не уделяется должного внимания, а между тем оно необходимо. В его отсутствие философия химии не справляется с темой плюрализма. Она исподволь начинает подменяться монопозицией, которая не способна учесть богатство современной философии. Разумеется, задачи, решаемые современным философом химии, многогранны. В частности, ему необходимо определиться относительно актуальности современной философии для философии химии. К сожалению, абсолютное большинство представителей современной философии заражены в той или иной степени антиметанаучным синдромом. Им кажется, что философия развивается независимо от науки. К счастью, это заблуждение не отменяет актуальность изобретаемых ими философских систем для философии химии. Почему это возможно? Потому что исподволь, порой незаметно для себя, философы, причем даже те, которые демонизируют науку, тем не менее аккумулируют в своих концепциях, если не все, то, по крайней мере, некоторые достижения науки. С учетом этого обстоятельства философ химии должен непременно перевести в метанаучный план достижения философии. Как это делается, было продемонстрировано выше. Вряд ли найдется философ химии, который последует за Деррида во всех его деконструктивистских изобретениях, часто несовместимых с научным материалом. Но его внимание к апоретике достойно внимания философа химии. Соответствующие примеры можно привести относительно любого философского направления, завоевавшего, как показывает соответствующий анализ, права высокого мировоззренческого гражданства далеко не случайно.

Познай в философском отношении и себя, и других. В противном случае твое понимание философии химии будет весьма ограниченным. Философия химии — это плюралистическая наука.

Выводы

• 1. Содружество философов и химиков находится в постоянном притиворечии.
• 2. Современные актуальные философские направления включают арсенал идей, которые актуальны для философии химии.
• 3. Современная философия химии плюралистична, а не монологична.

• [1] Канке В. А. Основные философские направления и концепции науки. 3-е изд. М.: Логос, 2008.
• [2] В данной книге неоднократно отмечалось, что плюрализм теорий может и должен быть постигнут посредством построения проблемного и интерпретационного рядов теорий. Это позволяет добиться синтеза теорий. Указанный синтез вполне может бьггь осуществлен не только в физике и в химии, но и в философии. См.: Качке В. А. История философии. Мыслители, концепции, открытия. 3-е изд. М.: Логос, 2007. С. 391−400. Автору принадлежит теория концептуальных переходов. Она раскрашивается им в многочисленные аналитические, герменевтические и постструктуралистские тона. (Прим. авт.)
• [3] Основная линия его рассуждений такова: в качестве прагматического существа человек может состояться лишь в том случае, если он задействует свое творческое воображение. Поступая таким образом, он вырабатывает образцы интерпретации, то есть создает некоторые схемы, которые затем, в процессе его жизнедеятельности, модифицируются. Прагматический разум вместе с тем оказывается и познающим. Сам человек конструирует условия своего познания. (Прим. авт.)