Морфема и смежные явления

§ 78. Понятие морфемы как кратчайшей знаковой, или значимой, единицы языка можно считать общепринятым. Тем не менее при определении морфемного статуса ряда языковых явлений, их отношения к морфемам, возникают значительные трудности. В качестве морфем нередко рассматриваются языковые средства, у которых отсутствует тот или иной существенный признак, характеризующий морфему в общепринятом ее понимании, или же наличие такого признака оказывается спорным.

Как уже неоднократно отмечалось, в качестве обязательного для всякой морфемы признака является наличие у нее экспонента, т. е. материальной оболочки в виде звука (фонемы) или сочетания звуков. В то же время морфемами нередко признаются различные языковые средства выражения грамматических или лексических (словообразовательных) значений, не имеющие экспонента, или означающего, т. е. не представленные отдельными звуками или цепочками звуков. К ним относятся такие явления, как, например: чередование фонем, словесное ударение, тон, или интонация, редупликация, т. е. удвоение слов или основ слов, порядок слов в предложении, согласование, управление. В лингвистической литературе такие средства называются нелинейными (надлинейными) морфемами, несегментными (надсегментными, сверхсегментными, суперсегментными, супрасегментными) морфемами, надсловными (сверхсловными) морфемами. Как отмечалось в первой главе, при общей характеристике (классификации) языковых единиц, отличительная особенность подобных языковых средств состоит в том, что они не могут существовать сами по себе, отдельно от соответствующих линейных, сегментных единиц (подробнее о них см. в § 189 и последующих).

§ 79. В современном языкознании широко распространена точка зрения, согласно которой наряду с сегментными (т.е. выраженными звуками или сочетаниями звуков) и сверхсегментными морфемами существуют еще и так называемые нулевые, или отрицательные, морфемы (т.е. морфемы, не имеющие материального, звукового выражения).

Как известно, в практике школьного преподавания русского языка традиционно рассматриваются нулевые окончания. Подобные «морфемы» обнаруживаются лингвистами, например, в формах именительного падежа единственного числа существительных мужского рода второго склонения (дом, стол), в формах родительного падежа множественного числа существительных второго склонения мужского рода (гор, рук, партизан), в кратких формах прилагательных единственного числа мужского рода (весел, красив, молод), в глагольных формах единственного числа мужского рода прошедшего времени и сослагательного наклонения (писал, сидел, просил; знал бы, хотел бы), в формах второго лица единственного числа повелительного наклонения (дай, знай, оставь). Наличие нулевых окончаний в подобных формах обосновывается гем, что в других формах данных слов или же в аналогичных формах других слов имеются обычные, материально выраженные окончания и что формы с материальными окончаниями и без них выражают одни и те же грамматические значения. Например, у существительного дом выделяется нулевое окончание на том основании, что материальное окончание имеется в формах косвенных падежей этого существительного (дома, дому, домом) и в формах того же падежа существительных среднего рода, а также существительных женского рода первого склонения (село, рука), которые выражают то же значение, что и формы без материального окончания, — значение именительного падежа единственного числа. В научной литературе иногда говорится о наличии нулевых окончаний у существительных иноязычного происхождения и некоторых сложносокращенных слов, которые традиционно рассматриваются как несклоняемые (бра, кенгуру, радио, ИМЛИ, ООН и другие подобные); такие существительные квалифицируются как слова особого, нулевого склонения, имеющие нулевое окончание во всех падежах.

В современном русском языкознании наряду с нулевыми окончаниями часто выделяются и описываются нулевые суффиксы, как грамматические, так и словообразовательные. В качестве примера грамматического нулевого суффикса обычно указывается суффикс прошедшего времени и сослагательного наклонения, выделяемый в формах единственного числа мужского рода глаголов с основой на согласный, в которых материально выраженный суффикслбыл утрачен в результате упрощения групп согласных после падения слабых редуцированных гласных, например: пек, пес бы (ср.: пекла, несла бы; писал, читал бы). Словообразовательные суффиксы обнаруживаются лингвистами в составе многих производных существительных, а также некоторых прилагательных и порядковых числительных, например: высь (ср.: высота, ширина), выборы (ср.: голосование), кума (ср.: свекровь), отчий (ср.: отцов, отцовский, братский), золотой (ср.: серебряный), пятый, сотый (ср.: тысячный).

В последнее время наряду с нулевыми окончаниями и суффиксами иногда выделяются также нулевые префиксы. Обычно они обнаруживаются у слов, образуемых способом так называемой депрефиксации, т. е. путем отделения от их производящих начальной части (префикса или префиксоподобного сегмента), таких, как, например: рассадный (способ выращивания овощей) — образовано от ранее существовавшего прилагательного безрассадный; опасная (бритва) — от безопасная; окказиональные годить — от погодить, лепый — от нелепый, уклюжий — от неуклюжий и т. п.

Некоторые лингвисты усматривают нулевые морфемы (суффиксы и префиксы) в составе каждого слова, у которого отсутствует соответствующий материально выраженный аффикс, независимо от значения данного слова, его семантических отношений с другими однокоренными словами. Сторонниками такого понимания нулевой морфемы нулевые суффиксы и префиксы приписываются всем корневым словам русского языка: адрес, аист, алмаз, амбар, аптека, баня, береза, алый, белый, беречь и т. д. Такое понимание нулевой морфемы не получило широкого признания.

Сравним следующие высказывания. «Вызывает возражения встречающееся иногда употребление термина нулевая приставка в значении „отсутствия приставки“ (типа „приставочные глаголы прибежать, убежать и глагол с нулевой приставкой бежать“). Термин нулевой обозначает не всякое отсутствие той или иной единицы, а значимое отсутствие, т. е. отсутствие, которое является средством выражения определенного значения»; «нулевой А. (т.е. аффикс. — В. Н.) выделяется лишь там, где в параллельных формах той же парадигмы или других ее формах наблюдается материально выраженная флексия» .

Термины «нулевая морфема», «нулевой аффикс», «нулевой суффикс» и т. п. стали настолько популярными, что аналогичные терминологические наименования иногда употребляются и по отношению к корневой морфеме, и даже по отношению к соединительному гласному, или интерфиксу. Нулевой корень лингвисты видят в слове вынуть, которое делят на префикс вы- и суффиксы -ну- и -ть. Правильнее было бы морфему -ну- рассматривать как корневую, которая возникла из -ня- (ср.: принять, отнять, занять и т. п.) под влиянием глаголов на -путь (ср.: двинуть, прыгнуть и т. д.).

В современной лингвистической литературе высказываются противоречивые мнения о необходимости выделения нулевых морфем, о морфемном статусе данного явления. Многие лингвисты безоговорочно признают их полноценными морфемами, рассматривают наравне с морфемами материальными. При этом некоторые считают морфемами только нулевые окончания или окончания и грамматические суффиксы, которые возникли на месте материально выраженных морфем, утраченных в результате закономерных фонетических изменений. Отдельные лингвисты признают нулевые морфемы как нечто условное, удобное для описания языковой системы (структуры). По словам E. С. Кубряковой, например, нулевые морфемы (аффиксы) «представляют собой удобную условность структурного описания языков, известную уже др.-инд. грамматистам; целесообразность введения этого понятия объясняется стремлением к однотипному представлению форм одной парадигмы». Высказывается также мнение, согласно которому признание нулевых морфем категорически отвергается как несостоятельное, например: " Морфема двусторонняя единица. Для нее обязательны как сторона содержания (значение), так и сторона выражения (звучание). У нулевой морфемы нет своего особого звукового выражения, значит, нет и самой морфемы". Подобная оценка рассматриваемого явления представляется наиболее приемлемой и вполне обоснованной. Можно добавить к сказанному, что нет достаточных оснований считать подобное явление значимым, выражающим какое-либо языковое значение. Согласно широко распространенному мнению словообразовательные значения производных слов, содержащих так называемые нулевые морфемы, выражаются с помощью окончаний (системы флексий), а грамматические значения соответствующих словоформ — с помощью их основ.

Отрицание морфемного статуса так называемых нулевых морфем отражается также в предлагаемых определениях данного явления, в которых отмечается отсутствие у него экспонента знака (материального выражения), либо самой морфемы в целом. Некоторые примеры подобных определений: «Под нулевой морфемой понимается такая материально не выраженная значимая часть слова, которая выделяется в нем по сопоставлению с коррелятивными формами, имеющими материально выраженные морфемы того же рода»; «Итак, нулевая морфема (окончание, суффикс) — это материально невыраженная морфема, выделяемая только при сопоставлении ее с другими формами того же слона»; «Словообразовательные аффиксы (подобно флексиям) могут быть не выражены никаким звуком или комплексом звуков. Такие аффиксы называют морфемами»; «Морфе?ма нулева? я (морфема отрицательная)… Отсутствие грамматического (словоизменительного) аффикса, которое приобретает определенную семиологическую грамматическую значимость вследствие особого свойства данной парадигмы»; «Аффикс нулево? й… Отсутствие аффикса в одной форме парадигмы, противопоставляемое положительным (или выраженным) аффиксам в других формах той же парадигмы»; «Нулево?й а? ффикс — это отсутствие аффикса в одной форме парадигмы при наличии аффиксов в других формах той же парадигмы» .

Все сказанное о так называемых нулевых морфемах приводит к мысли о нецелесообразности использования понятий «нулевая морфема», «нулевой аффикс», «нулевой суффикс» и обозначающих эти понятия терминов. Для обозначения подобных явлений целесообразнее было бы использовать такие выражения, как «отсутствие морфемы (аффикса, суффикса и т. п.)», «нуль морфемы», «морфемный нуль», как и поступают некоторые лингвисты.

§ 80. В качестве морфем довольно часто рассматриваются различные части слов (отдельные звуки или сочетания звуков), лишенные значений (грамматических или словообразовательных), хотя и выполняющие определенные функции (соединительные, стилистические). Типичным примером подобных единиц служат соединительные гласные или, шире, соединительные элементы, употребляющиеся в составе сложных слов, широко используемые в разных языках, где выполняют функцию объединения разных слов в одной лексической единице. В русском языке это, прежде всего, гласные звуки о и э (е), возникшие из так называемых тематических гласных, например, в словах: сам-о-вар, хлеб-о-завод, пол-е-водство, вод-о-гряз-е-лечебница, плод-о-овощ-е-хранилище. Наряду с ними аналогичную функцию могут выполнять также другие гласные, отдельные согласные или сочетания гласных с согласными, возникшие на месте падежных или личных окончаний: сорок-а-летний, пят-и-этажный, дв-у-главый, дв-у-член, немог-у-знайка, сорв-и-голова, дв-ух-летний, тр-ех-метровый, с-ей-час, с-его-дня, с-ию-минутный', ср. в немецком языке: Arbeit-s-plan — «рабочий план» (от Arbeit — «работа» и Plan — «план»), Gebur-s-tag — «день рождения» (geboren — «родиться» и Tag — «день»), Freiheit-s-kampf — «борьба за освобождение» (Freiheit — «свобода» и Kampf — «борьба»), Mensch-en-liebe — «любовь к людям» (Mensch — «человек» и Liebe — «любовь»), Kind-er-garten — «детский сад» (Kind — «ребенок» и Garten — «сад»); в литовском: darb-o-tvarke — «порядок дня» (ср.: darbas — «работа» и tvarka — «порядок»), ginkl-a-nesys — «оруженосец» (ginklas — «оружие» и nesti — «нести»), tr-i-kampis — «треугольник» (trys — «три» и kampas — «угол»).

Некоторые ученые рассматривают подобные элементы как значимые части слов, утверждая, что они «предстают перед нами как морфемы, значения которых являются чисто словообразовательными и сводятся к выражению простой идеи соединения». Морфемами (или аффиксами) такие элементы называют и другие лингвисты. Косвенным подтверждением морфемного статуса соединительных элементов сложных слов служит использование для их обозначения многочисленных составных терминов с опорным компонентом «морфема» («морф»), или «аффикс», например: «соединительная морфема» («соединительный морф»), «связочная морфема» («связочный морф»), «морфема связи», «межосновная морфема», «синтаксическая морфема», «структурная морфема», «асемантическая морфема», «пустая морфема», «соединительный аффикс», «формально-структурный (соединительный) аффикс» .

Конкретные языковые факты позволяют утверждать, что рассматриваемые части сложных слов не выражают словообразовательных значений в общепринятом их понимании (о них см. в § 169). Это со всей очевидностью подтверждается тем, что однородные по своей структуре сложные слова с соединительными элементами и без них не различаются по своим словообразовательным значениям, выражают аналогичные значения; ср. значения таких слов, как, например: металл-о-режущий, свекол-о-сеющий, сер-о-содержащий, с одной стороны, и азотфиксирующий, мелсодержащий и т. п. — с другой; или: Петр-о-град, Волго-град, Целин-о-град и Ленинград, Калининград и др.; ср. также литовские слова: tr-i-kampis — «треугольник» (объяснение было дано выше) и keturkampis — «четырехугольник» (от keturi — «четыре» и kampas — «угол»), ginkl-a-nesys — «оруженосец» (объяснение см. выше) и knygnesys — «книгоноша» (от knyga — «книга» и nesti — «нести»). Отсюда следует неопровержимый вывод о том, что соединительные элементы, выполняющие в составе сложных слов чисто соединительную функцию, являются асемантическим частями этих слов, не должны рассматриваться как морфемы.

Для обозначения рассматриваемых частей слов, наряду с термином «соединительный элемент», может использоваться традиционный термин «соединительный гласный», когда данный элемент представлен одним гласным звуком (как, например, во многих русских сложных словах или в приведенных выше словах литовского языка), или термин «соединительный согласный», если он представлен одним согласным звуком (например, согласным s во многих словах немецкого языка). Учитывая то, что для выполнения соединительной функции могут употребляться также сочетания гласных с согласными, для обозначения рассматриваемых языковых единиц рекомендуется использовать термин «соединительный элемент» .

§ 81. По выполняемой функции соединительные элементы сложных слов во многом напоминают части производных слов или грамматических форм слов, которые находятся между основой и аффиксом (суффиксом или префиксом) и служат средством их соединения. Такие части слов принято называть интерфиксами (от лат. inter — «между» и fixus — «укрепленный»). По определению Е. А. Земской, интерфиксами называются «части слова, не имеющие самостоятельного значения и выступающие как строевые средства языка, функция которых состоит в соединении морфем в слове». Примерно так же определяют интерфикс и другие лингвисты.

В русском языке интерфиксы особенно часто употребляются между основами слов и суффиксами, например, в таких словах: беж-ен-ец, бег-от-ня, ламп-оч-ка, страда-л-ец, зна-т-ок, жа-т-ва, кофе-й-ник, весель-ч-ак; сестр-ин-ский, куб-ип-ский, орл-ов-ский, лент-оч-ный, шоссе-й-пый, завтра-ш-ний; самовар-нич-ать, фамильярн-ич-ать; дв-а-жды, тр-и-жды, четыр-е-жды. Аналогичную функцию выполняют в разных языках конечные звуки (гласные или согласные) некоторых префиксальных морфем (ср. приводившиеся выше примеры префиксов с конечным гласным и без него в русских словах от-о-рвать и отрезать, в литовских at-i-duoti (отдать) и at-nesti (принести), ap-i-berti (обсыпать) и ap-rasyti (описать)). В качестве примеров подобного соединительного элемента, представленного согласным звуком, можно привести некоторые русские слова с иноязычным, но происхождению префиксом дез-/де-: де-з-активировать, де-з-информировать, де-зориентировать и дегазировать, деквалифицировать, демаскировать. Очевидно, подобные звуки тоже можно квалифицировать как интерфиксы.

Описываемые здесь интерфиксальные элементы в лингвистической литературе обычно рассматриваются как части аффиксальных морфем, включаются в состав соответствующих суффиксов или префиксов, хотя иногда они квалифицируются как самостоятельные единицы (наподобие соединительных элементов сложных слов), как «особые строевые части слова». По мнению некоторых ученых, рассматриваемые части слов выражают определенные языковые значения и являются самостоятельными морфемами. Для их обозначения иногда используются такие составные термины, как «соединительная морфема», «связочная морфема», «синтаксическая морфема», «пустая морфема» .

Для признания рассматриваемых частей слов морфемами нет достаточных оснований. Отсутствие у них каких-либо языковых значений подтверждается тем, что слова, содержащие подобные элементы и употребляющиеся без них, могут выражать аналогичные значения (ср., например: кубин-ский, орл-ов-ский, пенз-ен-ский и москов-ский, Петербургский, туль-ский. Более того, возможны вариантные формы одних и тех же слов с интерфиксами и без них, т. е. образования, тождественные по своим лексическим значениям, например: ват-оч-иый и ватный, атаман-ов-ский и атаманский, исполком-ов-ский и исполкомский.

Ввиду того, что интерфиксы выполняют функции, схожие с функциями соединительных элементов сложных слов, термин «интерфикс» иногда используется для обозначения последних или для обозначения тех и других вместе взятых.

§ 82. Спорным является вопрос о значимости некоторых частей слов, находящихся в конце основы, и, следовательно, об их морфемном статусе. В современной русистике, например, по-разному определяется морфемный статус конечных гласных глагольных основ, или глагольных тематических гласных, которые нередко называются тематическими морфемами, тематическими суффиксами, основообразующими (основообразовательными) суффиксами и т. д. (ср.: пис-а-ть, прощ-а-ть, сид-е-ть, син-е-ть, хвал-и-ть, бел-и-ть, утюж-и-ть). Одни лингвисты подобные гласные в составе любого глагола рассматривают как суффиксальные морфемы, другие полностью отрицают их принадлежность к морфемам, третьи считают их морфемами лишь в тех случаях, когда их употребление связано с выражением определенных значений — грамматических или лексических (прощать, синеть, белить, утюжить), и не признают морфемами во всех остальных случаях (писать, сидеть, хвалить).

Морфемами принято называть конечные части основ имен существительных, которые формально выделяются путем сравнения этих существительных с тождественными по лексическим значениям однокоренными образованиями, более простыми в фонетическом отношении, т. е. по фонемному составу. Речь идет об отдельных звуках или звукосочетаниях, созвучных с обычными суффиксальными морфемами, такими, как, например: -к- (ср.: дочка и дочь, елка и ель, толка и шла, печка и печь, рубашка и рубаха, жилетка и жилет, табуретка и табурет), -ж- (ср.: ножик и пож), -иц- (ср.: лисица и лиса), -ет- (ср.: мотоциклет и мотоцикл). В то же время подобные части слов нередко рассматриваются как асемантические, называются десемантизированными аффиксами, десемантизированными суффиксами. Они иногда называются также стилистическими морфемами (аффиксами, суффиксами), поскольку содержащие их слова обычно характеризуются стилистической сниженностью, носят обиходно-разговорный характер.

Показательно в этом отношении следующее высказывание Н. М. Шанского:

" Есть такие слова, в производном характере основы которых в современном языке сомневаться не приходится, но… мотивированности в названии все же нет.

Так, например, слово ножик определенно имеет основу производную, разлагающуюся на морфологические части, так как рядом с этим словом существует слово нож и часть слова нож- в слове ножик и в слове нож значит одно и то же. Но вместе с тем слово ножик является таким же абсолютно условным обозначением режущего инструмента, как и слово нож. Соотношение, существующее между словами типа листик и лист и т. п., в данном случае отсутствует, но основа слова ножик все же остается производной" .

К морфемам иногда без достаточных оснований относятся конечные части основ имен существительных и прилагательных, которые выделяются на том основании, что утрачиваются в составе производных слов, мотивированных данными существительными и прилагательными. Это такие части основ, как, например: -к- (ср.: утка и утенок, утиный), -ец (ср.: палец и беспалый, пятипалый), -иц- (ср.: улица и улочка, переулок), -ок- (ср.: широкий и ширина, обширный) и некоторые другие.

§ 83. Как уже отмечалось, при определении морфемного статуса некоторых языковых единиц не учитывается такой признак морфемы, как неделимость на более мелкие части. В частности, это проявляется в том, что отдельными морфемами иногда признаются сочетания двух морфем разных видов (префикса и суффикса или префикса и постфикса), например: под- и -ник в русских существительных типа подоконник, подлокотник, подстаканник, раз- (рас-) и -ся в глаголах разбежаться, расшуметься, ge- и -t или ge- и -еп в немецких формах страдательного причастия типа gelobt — «хваленый» (от loben — «хвалить»), genommen — «взятый» (от nehmen — «брать»). Некоторые лингвисты рассматривают подобные сочетания морфем как единые словообразовательные или грамматические (морфологические) средства, которые в лингвистической литературе называются по-разному: конфиксами (от лат. соп- — приставка, обозначающая совместность, и fixus — «прикрепленный»), циркумфиксами (от лат. circumfixus — «укрепленный кругом»), бификсами, биморфемами, дистантными биморфемами (где начальное би— из латинского bi-, означающего «дву-, двух-»), прерывистыми морфемами, прерывистыми (прерванными) аффиксами, двуаффиксными морфемами, морфемами с дистантно расположенными частями. В современной литературе по морфемике и словообразованию конфикс (бификс, циркумфикс и т. п.) определяется как «морфема, выполняющая тс же функции, что и суффикс и префикс, т. е. служащая материалом единичного акта морфологического словопроизводства», как аффикс, «„опоясывающий“ корень, т. е. состоящий из двух частей, находящихся перед корнем и после него, и несущий единое нерасчлененное значение», как «прерывистый, но единый словообразовательный аффикс, состоящий из двух компонентов, первый из которых внешне похож на префикс, а второй — на суффикс» .

Более убедительным представляется признание рассматриваемых аффиксальных комбинаций сочетаниями двух самостоятельных морфем с разными значениями. По словам Е. Л. Земской, «выделение конфиксов как особых морфем в русском языке нецелесообразно. Наличие прерывистых морфем не характерно для структуры русского языка». В подтверждение этой мысли приводятся веские аргументы, в частности, обращается внимание на то, что «постфиксальные и префиксальные части конфиксов совпадают, как правило, по значению с соответствующими приставками и суффиксами, т. е. под-, входящий в конфикс под-…-ник (например, подоконник, подстаканник), тождественно по значению приставке под- (ср.: под-пол); -ник, входящий в тот же конфикс, тождествен по значению суффиксу -ник (ср. слова с предметным значением типа воротник, творож-ник)» . Очевидно, то же самое можно сказать и о соответствующих сочетаниях грамматических морфем, например, аффиксов в составе приведенных выше причастий немецкого языка.

Некоторые ученые морфемами называют основы слова, которые, помимо корня, могут содержать разное количество аффиксов. Очевидно, комментировать подобное («расширение») понимания морфемы было бы излишним.

§ 84. Нет достаточно четких границ между морфемой и словом, отсутствуют строгие критерии разграничения данных языковых единиц. В русском и в других языках служебные морфемы наиболее тесно связаны со словами служебных частей речи. Как уже отмечалось в начале раздела, при объяснении понятия морфемики, многие слова, прежде всего предлоги, могут превращаться в аффиксальные морфемы, сохраняя при этом формальное и семантическое сходство с ними. Принадлежность таких единиц к словам или морфемам в ряде случаев носит условный характер. Условность границ между словами и морфемами в подобных случаях отчасти подтверждается наличием таких понятий (и терминов), как, например: «морфема-частица», под которой понимается «частица, выполняющая функцию служебной морфемы, например, частица бы в формах сослагательного наклонения»; «морфема-слово», или «свободная морфема», которая иногда определяется как «морфема, функционирующая в качестве целого слова»; «относительно связанные морфемы», или «полуаффиксы», т. е. аффиксальные морфемы, которые, в отличие от собственно аффиксов, «имеют параллельно им употребляющиеся самостоят. слова с теми же значениями, ср. рус. до- в „добежать до школы“, из- в „извлечь из земли“ и т. д.» .

В языках, в которых имеются послелоги (служебные слова, располагающиеся после знаменательного слова), они выполняют грамматические функции, схожие с функциями грамматических служебных морфем. То же самое можно сказать об артикле, который иногда определяется как «грамматический элемент, выступающий в языке в виде служебного слова или аффикса…». Принадлежность артиклей (так же как и слов других служебных частей речи) к словам или морфемам нередко определяется их позицией по отношению к знаменательному слову. «На практике препозитивные артикли и предлоги обычно относят к служебным словам, а постпозитивные артикли и послелоги — к аффиксам» (подробнее об артиклях и послелогах см. в § 188).