Феномен гласности и изменение роли СМИ

В конце XX в. во всем мире возросла роль средств массовой информации (СМИ). Воздействие их на общество становилось все более изощренным и всеобъемлющим. В России СМИ в период перестройки получили уникальный шанс стать настоящим рупором общества. Вековая традиция цензурных запретов научила читателей России читать в газетах больше, чем написано, а советская привычка доверять официальному печатному слову делала роль СМИ в период гласности необычайно высокой.

Гласность как общественная ценность перестройки. Курс на обновление общества, провозглашенный в 1985 г. новым руководством страны во главе с М. С. Горбачевым, мыслился как.

«усовершенствование» социализма, очищение его от деформаций. Объявленный на XXVII съезде КПСС (1986) курс на развитие гласности проводился под лозунгом первых лет перестройки: «Больше гласности, больше социализма!» Поначалу гласность воспринималась лишь как более живой стиль подачи информации, расширение круга обсуждаемых в прессе тем. Однако в общественном сознании в 1986 г. начались радикальные перемены, которые уже гораздо меньше зависели от воли партийного руководства. Поворотным моментом стала катастрофа на Чернобыльской АЭС. То, что информация о ее реальных масштабах и жертвах замалчивалась, стало показателем истинного отношения лидеров государства к провозглашенному ими же принципу гласности. Первым следствием этого стало выдвинутое обществом требование правдивой информации. В июне 1986 г. на встрече с писателями М. С. Горбачев заявил об обязательности критики партийных и советских органов, а в январе 1987 г. на Пленуме ЦК КПСС был обозначен курс на радикализацию демократических процессов в стране. XIX партийная конференция в 1988 г. приняла специальную резолюцию «О гласности». Казалось, что власти и общество едины в стремлении к правдивости и откровенности.

Потребность «узнать правду» шла рука об руку с потребностью «сказать правду». На первый план в реализации этих запросов вышли СМИ: газеты, журналы, радио, телевидение. В них обсуждались злободневные проблемы, выдвигались спорные точки зрения о путях модернизации страны. Газета «Московские новости» (главный редактор Е.А. Яковлев) превратилась в рупор демократических сил. Журнал «Огонек» (главный редактор В.А. Коротич) печатал разоблачительные статьи о советском периоде. В поддержку происходивших перемен создавались общественные объединения интеллигенции («Мемориал», «Апрель»), которые тоже старались представить свою позицию в печати. Долго сдерживаемые слова и эмоции выплеснулись на страницы газет и журналов. Самыми интересными в них стали прежде унылые рубрики «вести с мест» и «письма читателей». Экраны заполнили бесконечные «круглые столы» и диалоги. СМИ стали играть роль катализатора радикальных настроений в обществе и инициатора перемен, что насторожило руководство страны.

Осенью 1988 г. власти, ссылаясь на нехватку бумаги, ограничили подписку на газеты и журналы. Одновременно настойчиво проводился тезис о том, что демократия и гласность — это отнюдь не вседозволенность. В сентябре 1988 г. на встрече с руководителями СМИ М. С. Горбачев напомнил о необходимости «занимать четкие позиции», на следующей встрече через два месяца резко заявил, что «советская печать — это не частная лавочка». В том же 1988 г. был принят ограничительный закон о митингах, демонстрациях, забастовках, установлена уголовная ответственность за «дискредитацию государственных органов власти» и создан ОМОН. Однако жажду правды и желание перемен, раскрепощение сознания большинства граждан уже нельзя было остановить. Ограничение на подписку пришлось снять после массового общественного протеста и потока «писем читателей». Тиражи газет и журналов выросли до рекордных уровней: еженедельника «Аргументы и факты» — с 10 тыс. до 30 млн экземпляров, газеты «Труд» — до 20 млн экземпляров, «Правды» — до 10 млн экземпляров. Стало ясно, что преобразования в области информации уже не могут быть остановлены.

Однако восторжествовавшая гласность по-разному понималась властью и обществом. Без согласованных действий она не могла обеспечить позитивные перемены. В пору ее расцвета самым популярным термином было выражение «плюрализм мнений», которое постоянно мелькало на газетных страницах и в дискуссиях. Плюрализм и стал могильным камнем гласности. Этот парадокс выразил публицист В. И. Селюнин в грустном афоризме 90-х гг.: «Гласность есть — слышимости нет». Оказалось, что газетные страницы более не воспринимаются чиновниками как руководство к действию. Самые сенсационные разоблачения наталкивались на молчание властей. Народная вера в силу слова обернулась массовым разочарованием.

СМИ: от информационной функции к развлекательной. «Медовый месяц» СМИ закончился в 90-е гг. Закон о печати, принятый в 1990 г., положил начало переменам в отношении общества к СМИ. После упоения свободой слова наступило сначала охлаждение, а потом и разочарование в возможностях печати. Поначалу привыкшие к директивности партийной прессы читатели полагали, что как только будет обнародована вся правда о тоталитарном прошлом, о деформациях в настоящем, так сразу же «будут приняты меры». Однако публикации сыпались градом, а изменений не происходило. Оказалось, что никакая «разоблачительная» публикация или передача не может заменить парламент, суд или прокуратуру. Дело в том, что информационная функция прессы оказывает реальное воздействие на жизнь людей лишь в том случае, если СМИ работают в условиях гражданского общества. Если же нет других атрибутов гражданского общества — выборной и подконтрольной власти, защищенной частной собственности, независимого суда, общественных организаций, то пресса перед властью бессильна.

Кроме того, на СМИ самым катастрофическим образом сказалась коммерциализация культуры, поскольку они стали полностью зависеть от спроса на свою продукцию и не могли позволить себе работать «в стол». Выйдя из тисков указаний партии и правительства, пресса попала в еще более жесткую зависимость от «денежных мешков». Чтобы выжить, даже солидные издания вынуждены были помещать скандальную хронику, отдавать свои страницы под рекламу. Появилось множество газет «бульварного» типа, которые ставили своей задачей не информацию, а развлечение читателей. Высокий рейтинг у читателей стали завоевывать газеты и журналы с минимумом политики («Мир новостей», «Моя семья», «Жизнь», «Лиза» и т. п.). Отражением новых реалий жизни стали коммерческие проекты по изданию дорогих «глянцевых» журналов («Домовой», «Космополитен» и др.). В конце 90-х гг. катастрофически упали тиражи прежних лидеров печати — «толстых» журналов, газет «Московские новости», «Аргументы и факты» и журнала «Огонек».

Развлекательная функция усилилась и в телепередачах. Прежние политические круглые столы трансформировались в зрелищные ток-шоу, темой которых все реже оказывались политические вопросы. Проблемы семьи, занимательные жизненные ситуации, просто азарт или стремление «расслабиться» волновали участников передач «Я сама», «Сад и огород», «Тема». В лидеры зрительских рейтингов вышли «Поле чудес», «Клуб веселых и находчивых» и другие зрелищные передачи. Экраны заполнились конкурсами и лотереями, соблазнявшими нечаянным «счастьем» выигрыша как решением всех проблем.

После ряда крупных социально-политических и материальных разочарований доверие к СМИ в России стало крайне низким. В обществе утверждалось мнение, что аудитория, к которой обращаются СМИ, интересует их только в качестве источника финансового благополучия. Если до 1991 г. по опросам ВЦИОМ уровень доверия к телевидению составлял 75%, то к 2002 г. он упал до 13%. Постсоветский рынок печатной и телевизионной продукции в конце 90-х гг. стал развиваться, почти полностью ориентируясь на развлекательную функцию, а не на потребность в достоверной информации. На фоне падающей учительной роли литературы у средств массовой информации был шанс стать рупором общества, консолидирующим фактором в преодолении социокультурного кризиса. Однако СМИ не смогли занять вакантное место, не реализовали возможность стать одним из устоев гражданского общества. Взяла верх функция развлечения, которая выполняет другую общественную задачу — социальной коммуникации на основе массовой культуры.