Кодирование и декодирование

Кодирование в широком понимании — это процесс преобразования идеального смысла сообщения, с определенными целями возникшего в сознании коммуникатора, в форму, необходимую и достаточную для того, чтобы это сообщение смогло достигнуть реципиента по заданному каналу и было интерпретировано (декодировано) реципиентом в виде, адекватном исходному смыслу. Соответственно, декодирование в широком понимании — это процесс восстановления смысла сообщения из полученного сигнала, выявления исходного замысла отправителя.

В прикладном, техническом смысле кодирование — это преобразование с помощью некоторых средств сообщения в созданный на основании определенного кода (то есть закодированный) сигнал, адекватный избранному каналу коммуникации, а декодирование — обратное преобразование полученного сигнала к виду, приспособленному для восприятия и понимания реципиентом.

Для кодирования/декодирования применяются системы кодов — устоявшихся соответствий между значениями и обозначениями, общих для членов одной культуры или субкультуры. Чтобы коммуникация состоялась, ее коды у источника и получателя должны хотя бы в какой-то мере совпадать. В самом широком плане под кодом понимают набор однозначных правил, посредством которых сообщение может быть представлено в той или иной форме. Система кодов любой культуры или субкультуры состоит как из знаков (то есть физических сигналов, которые функционируют как заместители некоторых объектов), так и из правил или традиций, которые определяют, как и в каких контекстах эти знаки используются.

Помимо широкого в литературе присутствует также узкое (инженерное) понимание кода и самого процесса кодирования. Уже упоминавшийся выше К. Черри пишет: «Сообщения могут быть закодированы после того, как они уже выражены посредством знаков (например, букв английского алфавита); следовательно, код — это условное преобразование, обычно взаимно однозначное и обратимое, с помощью которого сообщения могут быть преобразованы из одной системы знаков в другую. Типичными примерами здесь могут служить азбука Морзе, семафорный код и жесты глухонемых. Поэтому в принятой нами терминологии четко различаются язык, органически развивавшийся на протяжении длительного времени, и коды, которые изобретены для некоторых специальных целей и подчиняются четко сформулированным правилам»¹.

Рассматривая модель Шеннона—Уивера и выявляя соотношение введенных в ней понятий канала и кода, известный исследователь коммуникации Д. Файск считает необходимым ввести дополнительную категорию — посредника (medium)^[1][2]. Посредники по Файску — технические или физические средства преобразования сообщения в сигнал, который можно передавать по каналу (к примеру, техника телевизионного вещания является посредником для такого канала, как телевидение). Технические и физические свойства посредников детерминированы каналами для их передачи. Эти свойства далее определяют набор кодов, которые должны быть использованы.

Коммуникативных посредников в терминологии Файска можно разделить на три основные категории.

• 1. Презентационные средства: голос, лицо, тело человека. Здесь используются «естественные», в том числе невербальные, языки. Презентационные средства требуют участия коммуникатора, ограничены во времени и пространстве и функционируют непосредственно во время коммуникативного акта.
• 2. Репрезентационные средства: произведения живописи, фотографии, литературные произведения, архитектура, оформление помещений или ландшафтов и т. д. Существуют многочисленные посредники, которые используют культурные и эстетические конвеции для создания некоторых «текстов». Так, текстом может быть не только, например, роман или пьеса, но и костюм или обстановка апартамента, или ландшафтный дизайн загородного имения. Репрезентационные средства создают текст, который может существовать независимо от коммуникатора и самостоятельно осуществлять коммуникативную миссию.
• 3. Механические посредники: телефон, радио, телевидение, компьютерные сети и т. п. Это передатчики для коммуникативных средств первых двух категорий. Главное отличие между категориями 2 и 3 заключается в том, что посредники третьего типа используют технические каналы и подвержены большим ограничениям и воздействию коммуникативных шумов.

Рассмотрим, каким образом Файск применительно не только к модели Шеннона—Уивера, но и к более сложным моделям, анализирует соотношения между кодами, каналами и посредниками.

Самые простые отношения, как он полагает, существуют между кодом и каналом. Физические характеристики канала определяют природу кодов, которые могут быть переданы. Телефон ограничен вербальным языком и параязыками (коды, состоящие из интонации, ударения, громкости и пр.). При этом возможно создание целого ряда вторичных кодов, чтобы сделать уже существующее закодированное сообщение пригодным для передачи по другому отдельному каналу. Сообщение, закодированное с помощью первичного, вербального языка, может быть перекодировано с помощью целого ряда других вторичных кодов — азбуки Морзе, сигналов семафора, языком для глухонемых, азбуки Брайля, печатными знаками. Все эти вторичные коды детерминированы физическими свойствами своих каналов, или механическими средствами коммуникации.

Отношения между посредником и кодом не могут быть определены столь же однозначно, что связь более сложная. Так, например, телевидение — это средство, которое использует визуальный и аудиальный слуховой каналы. Е. Бускомб^[3] отмечает, что телевидение использует как специфические для данного канала коды, так и коды, специфические для данного посредника. Специфические для визуального канала коды — это прямой эфир, студийные съемки и графика. Специфические для аудиального канала коды — это записанные шумы, речь и музыка.

Бускомб далее анализирует специфические для посредника коды, которые используются в визуальном канале. Это световой, цветовой, скоростной коды, композиция кадра, положение и движение камеры, монтаж и т. п. Он показывает, что хотя технические характеристики ограничивают области использования, допустимые для каждого кода, фактически применение каждого их них детерминируется культурой создателей программы.

Возвращаясь к анализу модели Шеннона—Уивера, отметим, что она применима для описания различных видов и типов коммуникации. Например, в случае когда профессор читает лекцию студентам, источником будет являться его мозг; голосовые связки и речевой аппарат выступают в качестве передатчика; акустическая волна — изменяемое давление; звук — это сигнал; воздух — канал, по которому сигнал движется; ушные нервы слушателей действуют как приемники, а их мозг — как получатель сообщений. Для телефона каналом является провод, а сигналом — электрические импульсы, в роли передатчика и приемника выступают телефонные аппараты. Коммуникатором же и реципиентом оказываются люди у телефонных аппаратов.

Очевидно, что некоторые элементы, представленные в модели, могут участвовать в процессе неоднократно, выступая при этом в разных функциях. В телефонной коммуникации, например, голосовые связки отвечающего на заданный вопрос человека передают сигнал телефонному аппарату, который в предыдущем коммуникативном акте был приемником, но мгновенно становится передатчиком, передающим сигнал другому аппарату, который получает его, а далее по воздуху передает уху реципиента.

Один из важнейших элементов модели Шеннона—Уивера — это шум. Американские специалисты предложили ставшую классической типологию коммуникативных шумов.

В процессе передачи сообщение может быть непроизвольно, то есть помимо воли источника и получателя информации, искажено или изменено. Эти искажения называются потерями информации, или шумами. Шум — это все, что добавляется к сигналу или отнимается от него без намерения источника в процессе передачи. Это может быть искажение звука или потрескивание в телефонных проводах, статическое электричество в радиосигнале, дрожание картинки или «снежинки» на телеэкране. Это все примеры шума канала на уровне А, наиболее интересовавшем Шеннона и Уивера. Однако понятие шума было ими расширено и стало обозначать любой сигнал, который был получен реципиентом без ведома источника, или любую помеху, затрудняющую передачу или декодирование сообщения. Так, например, неудобный стул, на котором студент сидит во время лекции, может считаться источником шума — он отвлекает и мешает восприятию материала. Мысли, более интересные, чем слова лектора, тоже являются шумом.

Авторы модели выделили две группы шумов — механические и семантические.

Механические шумы (ЛГ₂) возникают за счет технических параметров канала, то есть среды, по которой движется сигнал. Они часто обусловлены несовершенством канала. К числу таких шумов относятся, например, треск и шипение в радиоприемнике, мелькание и помехи в телевизоре, шумы в телефоне. В модели Шеннона—Уивера механические шумы обозначаются также как шум канала.

Другая группа потерь информации вызвана факторами принципиально иной, нетехнической природы. Это так называемые семантические шумы (Nj, JV₃). Семантические шумы порождаются содержательными или семантическими ошибками, искажениями сообщения при его кодировании/декодировании. Семантические шумы возникают за счет культурных факторов, неправильного использования языка, фильтров восприятия, связанных с социальной спецификой кодовых систем, применяемых для передачи смыслов источником и получателем сообщения.

Семантические шумы — это наиболее опасная для оценки качества коммуникации, в особенности коммуникации массовой, группа факторов, снижающих эффективность взаимодействия. Это связано с тем, что крайне сложно без специальных исследований определить, насколько культурные особенности аудитории, ее стереотипы восприятия и даже предрассудки в результате исказили созданное журналистом или рекламистом сообщение.

Выделяются две группы семантических шумов — шум источника и шум получателя. Примером семантического шума источника может быть ненамеренное искажение смысла производимой им информации за счет неправильного употребления языка либо иных символов. Иной вариант семантического шума источника, достаточно распространенный в журналистике, — наличие у корреспондента предрассудков, стереотипов восприятия той реальности, которую он отображает в своих материалах. Шум получателя искажает сообщение в процессе декодирования полученного сигнала. Основные причины возникновения этого шума — субъективные интерпретации языковых или иных символов.

Согласно Шеннону и Уиверу, безупречно четкая коммуникация имеет место, когда объем информации, переданной источником, равен соответствующему объему, полученному адресатом. Однако это идеальная, невозможная в реальности ситуация. Когда объемы переданной и полученной информации неравны, возможны два объяснения этой ситуации. Либо имеет место шум, либо канал неспособен передавать информацию. В связи с экспериментальными работами по человеческому восприятию позже было показано, что коммуникационный канал включает последовательность фильтров, приводящих к тому, что количество информации на входе в систему больше той информации, которая срабатывает на выход.

Шум — феномен естественный и неустранимый. Он обусловлен физическим несовершенством канала и психологическим несовершенством субъектов коммуникации. Следовательно, в реальности сообщение, созданное источником информации, и сообщение, воспринятое реципиентом после декодирования полученного приемником сигнала, всегда будут отличаться друг от друга. В предельном случае при некотором пороговом значении шумов исходный смысл сообщения коммуникатора будет полностью потерян.

Шум, независимо от того, обусловлен ли он проблемами кодирования, происходит ли в канале передачи, содержится в самом сообщении или связан с особенностями восприятия аудитории, всегда нарушает намерения источника и, следовательно, ограничивает объем информации, которая может быть доставлена реципиенту в данной ситуации в данное время.

Поиск путей повышения эффективности коммуникации и преодоления проблем, вызванных шумом, привело Шеннона и Уивера к необходимости использования в особом контексте ряда фундаментальных понятий. К числу этих понятий относятся информация, энтропия, избыточность сообщения. Эти понятия в интерпретации авторов модели сыграли очень важную роль в дальнейших исследования коммуникации, и поэтому в данном разделе следует остановиться на них более подробно.

Несмотря на свое заявление, что они оперируют всеми тремя уровнями, Шеннон и Уивер концентрируют свое внимание на уровне А. На этом уровне их термин «информация» наполнен специальным, техническим содержанием. Для решения задачи первого уровня американские исследователи коммуникации определили информацию как количество степеней свободы (свободных выборов), которое источник имеет в конструировании сообщения. Источники могут передавать больше информации в сообщении, если исходное пространство информационных выборов является более широким, то есть если имеется множество сообщений, из которых можно выбрать одно для передачи. Другими словами, чем большая неопределенность получателя снимается за счет коммуникативного взаимодействия, или, что-то же самое, чем большая случайность выбора имеет место, тем больший объем информации содержится в сообщении. Понятие информации в этой интерпретации имеет количественный характер и не связано прямо с содержанием сообщения.

Для измерения информации используется специальная единица «бит». Это аббревиатура словосочетания «binary digit» (бинарное число) и означает на практике выбор «да/нет». Этот двойной выбор, или бинарная оппозиция, составляет основу языка программирования, и многие психологи утверждают, что именно таким образом и работает наш мозг. Например, когда мы хотим определить чей-нибудь возраст, мы быстро анализируем серию бинарных оппозиций: старый — молодой, если молодой, то совершеннолетний-несовершеннолетний, если несовершеннолетний, то юноша или подросток, если подросток, то школьник — дошкольник, если дошкольник, то детсадовского возраста или грудной младенец. И если ответ — «грудной младенец», то мы осуществили процедуру бинарного выбора пять раз. При этом произошел незаметный переход на аналитический уровень В, поскольку в анализ уже попали семантические категории, или категории значения, а не просто сигнал. Таким образом, когда мы говорим, что кто-то молод, мы выдаем только один бит информации, что он не стар. Когда же мы говорим, что это возраст младенца, то мы выдаем пять битов информации. Семантические системы не так точно определены, как сигнальные системы уровня А, и, таким образом, цифровое измерение информации на этом уровне сложнее.

Несмотря на инженерные и математические подходы, которые прежде всего проявляются в концепции Шеннона и Уивера, соотнесенность количества информации с числом имеющихся в наличии выборов является очень важным фактором и имеет аналогии в языке. Понятия предсказуемости и выбора очень важны для понимания коммуникации.

Модель Шеннона—Уивера позволяет измерить точность передачи сообщения в заданной коммуникационной системе. Для решения этой задачи они воспользовались как понятием информации, так и понятием энтропии, которые они считали взаимодополняющими. Шеннон и Уивер трактовали уровень случайности выбора сообщения из пространства информационных выборов как энтропию.

Рассмотрим логику рассуждений авторов модели. Когда энтропия высока, получателю трудно точно определить, какое конкретно сообщение из множества возможных поступит от источника, поскольку последний может отправить любое из них.

Таким образом, высокая энтропия влечет за собой большую неопределенность для получателя. Именно эта неопределенность и снижается в результате коммуникативного взаимодействия. При этом объем информации в сообщении равен объему неопределенности, который снижен у получателя в результате акта коммуникации. Чем выше неопределенность, или энтропия, тем больше информации может быть передано в сообщении.

Рассмотрим пример. Если единственное, что может сообщить коммуникатор, это «да» или «нет» и если вероятность произнесения каждого из этих слов одинакова, тогда получатель еще до начала взаимодействия имеет 50% шанс угадать, каковым будет сообщение. В этой ситуации имеет место очень низкий уровень неопределенности. Малой будет здесь и энтропия. При этом любое сообщение, которое отправляется получателю, будет иметь низкое значение информационного содержания (получатель сможет угадать верное сообщение в 5 случаях из 10).

Теперь предположим, что источник может пользоваться 10 словами, а не двумя. Если сообщение будет состоять каждый раз только из одного слова и если все слова имеют равную вероятность быть использованными, тогда шанс получателя определить/угадать правильное слово (сообщение) будет равен 1 из 10. В этом случае любое сообщение источника будет содержать в пять раз больше информации, чем это имело место в предыдущем примере. Такой вывод обусловлен тем, что по сравнению с предыдущим случаем в ходе коммуникативного взаимодействия данное сообщение именно в этой пропорции уменьшает неопределенность получателя.

Шеннон и Уивер использовали понятие неопределенности или энтропии для измерения количества информации в сообщении. При этом они предложили использовать математический аппарат теории вероятностей. В простейшей коммуникационной ситуации, когда все сообщения закодированы в двоичной системе и состоят из комбинаций только двух сигналов (например, 1 и 0 или (.) и (-) в азбуке Морзе), для сообщения длиной «п» сигналов общее количество отдельных сигналов, которые потенциально могут быть посланы, составляет 2^П.

Так, если взять сообщение только из двух сигналов и каждое сообщение может быть комбинацией двух сигналов (1 и 0), тогда общее количество различающихся друг от друга сообщений будет 2² = 4 (00, 01, 10, 11).

Если возможно отправить 2^П различных сообщений, то шанс получателя точно угадать содержание одного конкретного сообщения становится ½^п. Тогда можно считать число 2^П мерой количества неопределенности, энтропии или информации, содержащейся в сообщении.

Для облегчения сравнения информационной наполненности различных сообщений Шеннон и Уивер предложили в качестве измерителя информации не 2^П, а логарифм этого числа.

С информацией и энтропией авторы модели увязывают еще одно понятие, значимое для понимания коммуникации и решения проблем повышения ее эффективности. Это избыточность. Согласно Файску^[4], избыточность — это все то, что предсказуемо или конвенционально в сообщении. Противоположна избыточности энтропия.

Избыточность это результат высокой предсказуемости, а энтропия — низкой. Таким образом, сообщение с низкой предсказуемостью можно назвать энтропийным и высокоинформативным. И наоборот, послание с высокой предсказуемостью является избыточным и низкоинформативным.

Очень важное следствие работы Шеннона и Уивера — понимание особой значимости избыточности сообщения. Избыточность не просто полезна в коммуникации, она абсолютно необходима. Теоретически коммуникация может осуществляться без избыточности, но на практике такие ситуации практически невозможны. Шеннон и Уивер показывают, как избыточность содействует точности декодирования и обеспечивает контроль, который дает возможность определять ошибки. Например, человек способен определить орфографическую ошибку только благодаря избыточности языка. В неизбыточном языке изменение буквы повлечет за собой изменение слова. Например, в неизбыточном однозначном языке — слово «студент» не эквивалентно слову «стюдент» и невозможно сделать вывод, что во втором слове допущена ошибка. Но если это слово используется во фразе «стюдент получил двойку по теории коммуникации», то орфографическая ошибка становится очевидной. При этом следует понимать, что контекст и есть источник избыточности.

Правдивость (точность) любого сообщения проверяется критерием вероятности (частотности, предсказуемости), а что вероятно (частотно, предсказуемо), определяется имеющимся у субъекта опытом использования кода, контекстом и типом сообщения, другими словами, его знанием традиции и принятых в данной культуре конвенций. Таким образом, в коммуникациях конвенции и традиции — это основной источник избыточности и, следовательно, легкого декодирования.

Шеннон и Уивер показывают, что избыточность сообщения — важное средство преодоления шумов канала. Мы повторяем высказывание, если слышимость по телефону плохая; в условиях помех произносим слова по буквам, используя имена (передавая, например, слово «яблоко», говорим, что первая буква, как в имени «Яша», вторая, как в имени «Борис», третья — как в имени «Леня» и т. д.). Рекламист, которому приходится в условиях конкуренции бороться за наше внимание (то есть в условиях засоренного канала), создаст простое повторяющееся предсказуемое сообщение. Если он ожидает получить исключительное внимание, как, например, в случае рекламы техники в специализированном журнале, он может создать более энтропийное сообщение, содержащее больше информации.

Избыточность также помогает решать проблемы, связанные с аудиторией. Если нужно донести сообщение до широкой гетерогенной (неоднородной) аудитории, придется его создавать с высокой степенью избыточности. До небольшой гомогенной (однородной) специализированной аудитории, с другой стороны, можно донести более энтропийное сообщение. Так, массовое искусство более избыточно по сравнению с искусством элитарным. Реклама стирального порошка должна быть более избыточной, чем реклама специализированных компьютерных программ.

Выбор канала может повлиять на уровень избыточности сообщения. В устном сообщении потребность в избыточности выше, чем в письменном, потому что воспринимающий на слух не может подключить собственную избыточность, как это может сделать читающий, имея возможность перечитывать сообщение.

Таким образом, важнейшая функция избыточности реализуется в решении практических коммуникативных проблем. Эти проблемы могут быть связаны с вопросами точности выражения и обнаружения ошибок, с проблемой канала и шума, с природой сообщения и аудиторией.

Используя подходы, предложенные Шенноном и Уивером, возможно рассчитать объем информации, содержащейся в сообщении от любого источника, а также определить параметры шумов или потерь информации. В результате становится возможным выявить информационные показатели источника, канала, получателя и определить характеристики качества коммуникации между источником и получателем.

Как мы видим, математическая модель Шеннона—Уивера позволяет измерять эффективность коммуникации в так называемом объективистском ключе. При этом следует понимать, что модель предназначена прежде всего для анализа технических аспектов коммуникации и работает на уровне количественных параметров передаваемой информации, но не на уровне ее содержания (смысла). Значение сообщений в принципе остается за скобками этой модели. Также и сам процесс коммуникации рассматривается здесь как линейный и односторонний — в нем не предусмотрена обратная связь, взаимодействие имеет начальную и конечную точки.

Значимыми достижениями американских исследователей можно считать:

• • выделение факторов, позитивно и негативно воздействующих на процесс и результат коммуникации;
• • функциональное разделение коммуникатора и передатчика, приемника и реципиента, позволяющее более точно оценить эффективность и качество коммуникации;
• • обоснование понятия коммуникативных шумов, построение их универсальной типологии, разработка методов расчета шумов на первом уровне;
• • обоснование значимости фактора избыточности сообщения для повышения эффективности коммуникации.

Модель коммуникации Шеннона—Уивера была и остается полезной для исследователей массовой коммуникации, обеспечивая их количественным, объективистским подходом к измерению параметров коммуникативного взаимодействия. Но в то же время ее явно недостаточно для описания и анализа различных субъективных составляющих процесса человеческой коммуникации.

• [1] Черри К. Человек и информация. М., 1972. С. 29.
• [2] См.: Fiske J. Introduction to communication studies. London; New York: Routledge, 1990.
• [3] Buscombe Е. Football on Television. L: British Film Institute, 1975.
• [4] См.: Fiske J. Introduction to communication studies. London; New York Routledge, 1990.