Социально-экономические преобразования в СССР

В 1930;х гг. СССР переживал ключевой период своего становления. В эти годы шло зарождение самобытного явления, названного уже в наши дни «советской цивилизацией». Результаты развития страны в то время до сих пор являются предметом ожесточенной полемики. И это не случайно — годы, предшествующие Второй мировой войне, носили неоднозначный и противоречивый характер. Общество переживало переход от аграрного к индустриальному типу развития.

В современной историографии этот процесс нередко называют новым для нашей исторической науки термином «модернизация». Но на практике происходившее имело гораздо более сложную природу. Под процессом модернизации принято подразумевать повторение отстающими странами опыта передовых, однако СССР не только копировал известные модели цивилизационного развития. В нем шел широкомасштабный поиск новых общественных форм. Переход к индустриальному обществу во всех странах сопровождался большими трудностями.

В большинстве государств он затягивался на десятилетия или даже на столетия. В СССР переходный период удалось сократить до нескольких лет. Одной из причин этого была возможность использования мирового опыта. Второй — целенаправленная политика советского государства. В результате в нашей стране сложилась особая система «государственного социализма». В 1930;х гг. был осуществлен выбор, с которым было связано все последующее развитие страны.

В ходе предстоявших обществу преобразований необходимо было решить несколько сложных задач. Одна из них — не просто увеличить мощности имевшихся в стране сырьевых и промышленных центров, резко поднять товарность сельского хозяйства, а серьезно преобразовать сам тип экономического развития. Для успеха реформ подобного размаха требовалось постепенно сместить центр тяжести экономической политики из традиционно ведущего в России сельскохозяйственного сектора экономики в промышленный. Внутри самой индустрии нужно было сконцентрировать первостепенное внимание на тяжелой промышленности. Без этого создание собственных станков, тракторов, электротурбин и т. д. было бы невозможным. Нереальным становилось бы также соблюдение стратегического паритета с внешним миром: в 1920;х гг. СССР все больше и больше отставал по основным показателям от ведущих мировых держав.

Предстояло решить еще одну задачу. Как известно, до революции и в годы нэпа основной промышленный потенциал концентрировался в европейской части страны: Южной промышленной зоне, Северной промышленной зоне, Баку, на Урале. Крупнейшей промышленной базой оставался Московский промышленный район. Занимая всего 3% территории республики, район давал 25% национального дохода, сосредоточив 30% капиталов, промышленных предприятий и около 40% рабочей силы, причем значительную ее часть составляли кадровые рабочие с дореволюционным стажем.

Такое положение ни в коей мере не устраивало руководство СССР. Уже в июне 1925 г. И. В. Сталин доказывал, что строительство новых заводов в приграничных районах не соответствует геополитическим («географически-стратегическим», по определению самого Сталина) потребностям СССР. Экономическая модернизация ориентировалась на освоение новых, «тыловых» областей России: Сибири, Средней Азии, Дальнего Востока. Тем самым решались не только вопросы создания резервных экономических баз на случай войны, но и задачи освоения слабозаселенных территорий.

Первые решения о переходе страны к политике ускоренного развития появляются в середине 1920;х гг. «Съездом индустриализации» становится XIV съезд ВКП (б), проходивший 18—31 декабря 1925 г. Именно на нем была одобрена стратегическая формулировка всей модернизационной стратегии большевиков: СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, необходимо превратить в страну, их производящую.

Тот же курс был продолжен и на следующем, XV съезде, состоявшемся 2—19 декабря 1927 г. Позже XV съезд ВКП (б) будет назван «съездом коллективизации». На нем были намечены основные ориентиры модернизации в области сельского хозяйства. Ставилась задача не только усовершенствовать материально-техническую оснащенность села, но и повернуть его к преобладанию коллективистских форм организации производства.

Началом проведения курса на ускоренное развитие СССР становится.

1929 г. Советская печать того времени называла его вслед за Сталиным «годом великого перелома». В этом году преобразования затронули все отрасли советской экономики. Многие из них касались аграрного сектора. На проходившей в апреле 1929 г. XVI партконференции был принят план, по которому в течение пяти лет 85% крестьянских хозяйств должны были быть охвачены всеми видами кооперации, а шестая их часть — коллективизирована.

Однако уже в декабре 1929 г. было решено ускорить темпы создания колхозов, а 5 января 1930 г. принимается постановление ЦК ВКП (б) «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству»^[1]. Согласно этому плану сроки коллективизации заметно сжимались. По темпам коллективизации выделялись районы трех типов. К первой группе относились такие крупные зерновые районы, как Северный Кавказ и Поволжье, где коллективизацию требовалось закончить к 1931 г. Во вторую группу входили все другие зерновые районы страны: Украина, Центрально-Черноземная область, Сибирь, Урал, Казахстан. Здесь считалось возможным закончить коллективизацию к весне 1932 г. В остальных же краях, областях и национальных республиках намечались более поздние сроки завершения коллективизации.

За три месяца 1929 г. (июль — сентябрь) путем развернутой агитации или прямого нажима в колхозы было объединено около миллиона крестьянских хозяйств, а к концу года — еще около 1,5 млн. Январь — февраль.

1930 г. становятся временем самого быстрого роста колхозов, и к 20 февраля они объединяли уже 14 млн крестьянских хозяйств или 60% крестьян.

Хотя «сплошная коллективизация» осуществлялась под популярным в то время лозунгом «ликвидации кулачества как класса», каток модернизации прежде всего ударил по середняцким слоям деревни. Из существовавших перед началом коллективизации крестьянских хозяйств только около 5% можно было отнести к кулацким. Вместе с тем раскулачиванию и прочим формам давления со стороны государства подверглись 15% крестьян, а в некоторых областях страны, например в Подмосковье, процент пострадавших был еще значительнее. Перегибы с обобществлением имущества при образовании колхозов привели к тому, что крестьяне стали забивать скот: в 1929/1930;м хозяйственном году поголовье крупного рогатого скота сократилось с 60,1 до 33,5 млн, свиней — с 22 до 9,9 млн, овец — с 97,3 до 32,2 млн, лошадей — с 32,1 до 14,9 млн.

К весне 1930 г. Сталин начинает осознавать всю опасность сложившейся ситуации. Упреждая возникновение массовой оппозиции, 2 марта 1930 г. в «Правде» он публикует свою статью «Головокружение от успехов»^[2]. Вся вина за «перегибы» в ходе коллективизации возлагалась на местные органы власти. В развитие идей сталинской статьи 14 марта принимается специальное постановление ЦК ВКП (б) «О борьбе с искривлениями партийной линии в колхозном движении»^[3]. В ней власть шла на серьезные уступки крестьянству. Начался массовый выход из колхозов, и к лету 1930 г. численность крестьян в колхозах упала до 6 млн крестьянских хозяйств.

Однако локомотив колхозного строительства уже не мог остановиться. В сентябре 1931 г. коллективные крестьянские хозяйства объединяли уже 60% крестьян, в 1934 — 75%. К концу 1930;х гг. колхозное крестьянство составляло свыше 96% аграрного населения.

Одной из самых трагических страниц истории периода коллективизации стал голод 1932—1933 гг., поразивший основные хлебные районы страны: Украину, Северный Кавказ, Нижнее и Среднее Поволжье, Южный Урал, Казахстан. В период голода погибло от 2 до 4 млн чел. Но информация о нем не доходила не только до мировой общественности, но и до большинства советских граждан.

Ответом деревни на методы, которыми проводилась коллективизация, стал рост социальной напряженности. Для подавления беспорядков применялись воинские части. Недовольство крестьян нередко выплескивалось в насильственные действия и в последующие годы, хотя общий накал сопротивления деревни постепенно снижался.

Коллективизация, осуществленная во многом насильственными методами, тем не менее, благодаря мужеству и трудолюбию русского мужика, имела не только отрицательные, но и положительные результаты, важнейшим среди которых стала механизация сельского хозяйства. И хотя в этот период рост сельскохозяйственного производства шел невысокими темпами, те же хозяйственные результаты теперь достигались значительно меньшим количеством рабочих рук: в течение первых пятилеток из аграрного сектора высвободилось более 20 млн чел. Таким образом, речь шла о существенном увеличении производительности труда в деревне. Резко поднялась товарность сельского хозяйства. Основные ориентиры развития деревни к концу 1930;х гг. в целом были достигнуты.

Важное место в обновлении экономики заняла реконструкция промышленности. Здесь поворотным также становится 1929 г., когда на XVI конференции КПСС принимается первый пятилетний план экономического развития, рассчитанный на 1929—1933 гг. Госплан СССР подготовил два варианта плана: отправной и оптимальный. Задания по оптимальному плану были на 20% выше, из двух вариантов предпочтение было отдано именно ему. В мае 1929 г. план был утвержден V Всесоюзным съездом Советов. По плану к концу первой пятилетки (1928—1933) намечалось довести ежегодное производство электроэнергии до 22 млрд кВт/ч, угля — до 75 млн т, чугуна — до 10 млн т, стали — до 10 млн т, тракторов — до 53 тыс. штук, автомобилей — до 100 тыс. штук.

Однако, как и в случае с коллективизацией, первоначальные расчеты вскоре были забыты, и началось административное «подстегивание» темнов промышленного развития страны. В декабре 1929 г. на съезде ударников был выдвинут лозунг «пятилетку в четыре года». Обосновывая эту установку, Сталин заявлял, что СССР отстает от передовых государств на 50—100 лет, и это расстояние необходимо пробежать за десять лет, в противном случае советскую страну сомнут. В 1930 г. на XVI съезде ВКП (б) форсированный вариант индустриализации был закреплен окончательно.

Именно в годы первой пятилетки, столкнувшись с экономическими трудностями, советское руководство попыталось найти выход из них за счет применения принудительного труда заключенных.

Тем не менее основная цель первой пятилетки — перевести страну на рельсы интенсивного индустриального развития — была достигнута. Объем продукции крупной промышленности в 1932 г. превысил более чем втрое довоенный уровень и больше чем в два раза уровень 1928 г. В СССР была создана собственная передовая техническая база, обеспечивающая реконструкцию всех отраслей народного хозяйства. Осваивалась новая угольно-металлургическая база страны — Урал-Кузбасс. Вступило в строй 1500 новых предприятий. Среди первенцев первой пятилетки были такие гиганты, как Днепрогэс, Магнитогорский металлургический комбинат, Сталинградский и Харьковский тракторные заводы, Московский и Горьковский автомобильные заводы. Открылось движение по Туркестано-Сибирской железной дороге. К 1932 г. производство электроэнергии составляло 13,5 млрд кВт/ч, угля — 64,4 млн т, чугуна — 6,2 млн т, стали — 5,9 млн т, тракторов — 49 тыс. штук, автомашин — 24 тыс. штук. В целом задания по первому пятилетнему плану удалось выполнить на 93,7.

Вторая пятилетка (1933—1937) существенно отличалась от первой. Достигнутый уровень материального благосостояния позволил партийному руководству отойти от методов «чрезвычайщины» и в определенной мере реанимировать товарно-денежные, рыночные отношения, материальное стимулирование труда и научные подходы при составлении планов. Все это вместе взятое позволило Л. Д. Троцкому говорить даже о «сталинском неонэпе» по сравнению с военно-коммунистическими методами первой пятилетки.

Новые, более взвешенные подходы к экономике, нашли свое воплощение в заданиях второго нятилетнего плана, принятого XVII съездом ВКП (б) в 1934 г. Производство электроэнергии к концу пятилетки планировалось довести до 38 млрд кВт/ч, чугуна — до 16 млн т, нефти и газа — до 46,8 млн т, стали — до 17 млн т. Среднегодовой прирост продукции за 1933—1937 гг. должен был составлять 16,5%. Помимо общей либерализации экономического курса во второй пятилетке, ее важнейшими особенностями становится еще большая переориентация на Восток и установка на развитие более быстрыми темпами легкой промышленности. В соответствии с этим в план закладывались установки на значительный рост показателей жизненного уровня населения: повышение уровня потребления в 2—3 раза, снижение розничных цен на 35% и увеличение вдвое заработной платы рабочих и служащих.

Отказ от «подхлестываний» страны имел положительный эффект. Результаты второй пятилетки оказались более успешными, чем первой.

Производительность труда за 1933—1937 гг. увеличилась на 82%, тогда как в годы первой пятилетки — только на 41%. В строй вступило 4500 крупных предприятий. Валовой продукт промышленности вырос в 2,2 раза против 2 раз в первой пятилетке, хотя численность рабочих и служащих в эти годы росла в 4 раза медленнее.

Большую роль в развитии страны в годы второй пятилетки сыграл и трудовой героизм миллионов советских людей. В этот период получает развитие стахановское движение, серьезно ускорившее процессы индустриализации. В отличие от ударничества первой пятилетки, оно опиралось не только на моральные, но и на материальные стимулы труда. Стахановцам, многократно перевыполнявшим плановые задания, труд оплачивался значительно выше, чем остальным рабочим. Иногда это вело к конфликтам в рабочей среде, но в целом стахановцы пользовались большим почетом, ими гордились, стремились подражать им. Всей стране были известны имена самого А. Стаханова, Н. Изотова, А. Бусыгина, И. Гудова, П. Кривонос, Евдокии и Марии Виноградовых.

Успехи в развитии отечественной промышленной базы позволили отказаться от экспорта зерна ради покупки машин и промышленного оборудования. Затраты на ввоз черных металлов снизились с 1,4 млрд руб. в первой пятилетке до 88 млн руб. во второй. Импорт машин в годы второй пятилетки уменьшился более чем в 10 раз по сравнению с последними годами первой. Это, а также прекращение импорта тракторов и автомобилей позволило снизить задолженность по иностранным кредитам с 6,3 мрлд руб. в 1931 г. до 400 млн руб. в 1936 г., а с 1934 г. СССР уже имел активный торговый баланс. Удельный вес импортируемой продукции в общем потреблении составил в 1936 г. менее одного процента. Все это свидетельствовало об обретении страной экономической самостоятельности.

• [1] КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898—1986).Т. 5. 1929;1932. 9-е изд. М., 1984. С. 72−75.
• [2] Сталии И. В. Головокружение от успехов. К вопросам колхозного движения // Сочинения. В 13 т. Т. 12. Апрель 1929 — июнь 1930. М., 1949. С. 191−199.
• [3] КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898—1986).Т. 5. С 101−104.