От романтической поэзии к историческому роману: творчество Вальтера Скотта

Вальтер Скотт (1771 — 1832) родился в Эдинбурге в семье юриста, принадлежавшего к старинному шотландскому роду. Детство и юность писателя выпали на тот период шотландской истории, когда страна постепенно начинала смиряться с происшедшей в 1707 г. утратой государственности, когда ранее самостоятельная Шотландия вошла в состав королевства Великобритания, что сопровождалось ущемлением прав и национальных интересов. В стране кипели страсти, побуждавшие шотландцев выступать в поддержку якобитов, сторонников свергнутой династии Стюартов, видя в последних прежде всего выразителей национальных интересов (до 1603 г. Стюарты были королями Шотландии, а в 1603 г. унаследовали также английскую и ирландскую короны). Мощные восстания якобитов в 1715 и 1745 гг. закончились их разгромом, но ностальгические настроения их очевидцев оказали сильное влияние на будущего писателя, пробудив его интерес к прошлому родного края.

В 21 год Скотт завершил юридическое образование в Эдинбургском университете. Между тем его не слишком прельщала карьера адвоката. Любовь к старинным балладам и преданиям влекла его в пешие странствия по отдаленным уголкам Шотландии, в результате которых сформировался трехтомный сборник «Песен шотландской Границы» (1802—1803). В отличие от большинства современных ему поклонников фольклора Скотт не подверг песни литературной обработке, но снабдил их подробными историкоэтнографическими комментариями, видя в фольколорных произведениях документ, зафиксировавший не только факты, но и живые чувства народа.

С 1796 г. Скотт начал публиковать стихотворные переводы немецких баллад. «Лепора» (у Скотта — «Уильям и Элен») и «Дикий охотник» Бюргера открыли этот перечень, отразив интерес Скотта к современной ему немецкой литературе, в которой ему импонировало стремление возродить фольклорные традиции. Влияние шотландского фольклора, немецкой романтической баллады и творчества Бернса, с которым Скотт лично познакомился в 1786 г., способствовало формированию оригинального поэтического почерка Скотта. Наибольшей известностью из его ранних опытов пользуется баллада «Иванов вечер» (1799), переведенная на русский язык В. А. Жуковским под названием «Замок Смальгольм». Однако слава пришла к Скотту после выхода в свет поэм «Песнь последнего менестреля» (1805) и «Мармион» (1808).

Сюжет первой поэмы — счастливый вариант истории Ромео и Джульетты: любовь Генри к Маргарет помогает преодолеть вражду между семействами Боклю и Крэнстоун. Действие в поэме происходит в XII в. и развивается на колоритном фоне картин шотландского средневековья. Образ героя поэмы «Мармион» окутан романтической атмосферой загадочности, но действует Мармион в конкретной исторической обстановке, а его личная драма разворачивается на фоне событий 1513 г., когда во Флодденской битве сошлись войска Англии Генриха VIII и Шотландии Якова IV. Другая знаменитая поэма Скотта, «Дева Озера» (1810), строится на сочетании фольклорного мотива о заблудившимся на охоте короле с историческими фактами. Опираясь на достоверные источники, Скотт повествует о том, как дочь лорда Дугласа спасла короля, что послужило поводом для примирения Якова V с ее родственниками. Шекспировский мотив любви, одерживающей победу над ненавистью, звучит в «Деве Озера» более убедительно, чем в «Песни последнего менестреля».

В последующих эпических поэмах — «Видение дона Родерика» (1811), «Рокби» (1813), «Свадьба в Трирмэне» (1813), «Гарольд Бесстрашный» (1817) и др. — интерес автора к теме национальной истории заметно возрастает. Поэмы Скотта предвосхищают главный принцип созданного им типа исторического романа: их сюжетный конфликт развивается на фоне реальных исторических событий, с которыми непосредственно связана жизнь героев. В исторических романах также отразилось стремление Скотта к воссозданию национально-исторического колорита и принцип совмещения образов реальных исторических лиц и вымышленных персонажей. В романах ощутимо и балладное начало, присущее поэзии Скотта. Например, образы короля Ричарда Львиное Сердце и Робин Гуда — Локсли в «Айвенго» (1820) родились на основе балладной традиции, а в «Гае Мэннеринге» (1815) баллады служат своеобразным фоном для действия, олицетворяя старинные устои и воплощая в себе дух народа.

С середины 1810-х гг. Скотт начал тяготеть к прозе (последняя прижизненная антология его стихов увидела свет в 1821 г.), что объясняется желанием более глубоко разобраться в пружинах истории, не сковывая себя строгими законами стихосложения. Созданный Скоттом исторический роман ориентировался на опыт Шекспира, в исторических драмах которого тесно переплетались правда и вымысел. Скотта восхищал объективизм Шекспира, его умение создать жизненные характеры и сделать понятными события далекой истории. Уже в своем первом романе «Уэверли, или Шестьдесят лет назад» (1814) Скотт вслед за Шекспиром сосредоточил внимание прежде всего на характерах и страстях своих героев, стремясь к гой идеальной естественности, которая присуща персонажам шекспировских хроник.

Литературно-критические статьи Скотта («Жизнеописание Драйдена» (1808) и др.) объясняют, почему Скотт предпочел роман драме: хотя оба жанра позволяют писателю создать объективную картину действительности, идея драматурга передается публике через посредство актеров, а романист в своем общении с читателем не нуждается в посредниках. Лишь от автора зависит то, как будут донесены его идеи до читателя. Для этого необходимо также большее усилие воображения со стороны воспринимающего, и в качестве средств стимуляции читательской фантазии Скотт считает необходимым излагать свои сюжеты в «драматической», т. е. диалогической, форме, дополняя диалог повествованием и описанием. Описания знакомят с героями, с тем фоном, на котором развивается действие. Помимо пейзажных и интерьерных зарисовок, описаниями являются и характеристики времени действия романов, обычно наличествующие в прологах. Прямая речь героев выступает как средство объективации повествования, позволяя читателям самостоятельно судить о мыслях, чувствах и настроениях людей отдаленных исторических эпох, избавляя писателя от необходимости навязывать публике собственное восприятие времени. Развивая традиции Д. Дефо, Скотт также стремился объективировать повествование, описывая события с точки зрения разных персонажей (например, в «Айвенго» показано, что битва у замка Торкилстон по-разному воспринимается героем-рыцарем и женщиной — Ревеккой).

Французские просветители-энциклопедисты определили историю как науку, основывающуюся на памяти о прошлом, которое представлялось им мрачным и кровавым, исполненным невежества, бессмысленностей и притеснений. Однако идея изучения настоящего в его неразрывной связи с прошлым, определившая романтическую философию истории, была рождена именно в недрах английского Просвещения. По-ренессансному воспринимая историю как род философии, обучающей на примерах, Генри СентДжон, виконт Болингброк, предпринял попытку теоретического осмысления связи времен. Придерживаясь традиций философского эмпиризма, он провозгласил опыт единственным средством социально-исторического познания, считая, к тому же, что исторический опыт подготавливает человека и общество к правильному восприятию опыта современного.

Некоторые признаки художественного историзма, например соотнесение событий жизни вымышленного героя с реальными историческими событиями, присущи творчеству английских просветителей (Д. Дефо, Г. Филдинг). Скотт наиболее полно и последовательно воплотил в своем творчестве идею изучения настоящего в его неразрывной связи с прошлым, преодолев восходящее к Аристотелю и сделанное классицистами традиционным противопоставление поэзии и истории: исторический роман Скотта приобрел значение историографического труда. Скотт стремился понять причины, породившие изображаемые им события, равно как и результаты, к которым они привели. Герой Скотта — непременный участник этих событий, во всех ситуациях сохраняющий свою точку зрения на происходящее, свою нравственную свободу. Более того, судьба героя определяется его отношением к закономерным историческим процессам. Если ав торы «готических» романов, получивших широкое распространение на рубеже веков, видели в судьбах мира роковое предопределение, то Скотт, вслед за Вольтером, исходил из вполне научного представления о причинно-следственной связи всего происходящего, открыто выступая против фатализма и мизантропии, полагая, что человек должен нести нравственную ответственность за свои поступки и даже мысли.

Историческая эпоха в восприятии Скотта выступала как динамичная система общественных противоречий, как период решения стоящей перед данным обществом исторической задачи. При всем различии эпох Скотт усматривал между ними сходство, проявляющееся на уровне общности человеческих страстей и нравственногочувства. Изображению царящих в обществе нравов Скотт учился у Филдинга, но относил подобные картины в прошлое и лишал их сатирического пафоса.

В творчестве Скотта сохранилась присущая более ранним этапам развития английского романа дидактико-моралистическая направленность. История стала главной темой романов писателя, а введение в них вымышленных героев было необходимо для того, чтобы пробудить интерес к их частным судьбам и исподволь познакомить читателя с историческим прошлым. Тип романа, созданный Скоттом, наилучшим образом отвечал потребностям читателей современной автору эпохи. Творчество Скотта вызвало волну подражаний. Благодаря ему история превратилась в один из самых достойных предметов для изучения.

Скотт — автор 26 романов, множества очерков и повестей, историографических трудов «Жизнь Наполеона Буонапарта» (1827) и «История Шотландии» 1830). Некоторые романы писателя объединялись в циклы — «Рассказы трактирщика», «Повести о крестоносцах», «Хроники Кэнонгейта». Подавляющее большинство романов посвящено событиям шотландской и английской истории, в других — «Квентине Дорварде» (1823) и «Графе Роберте Парижском» (1831) — действие происходит в континентальной Европе, но неизменно соотнесено с историей Британии и судьбами ее уроженцев.

Роман «Уэверли, или Шестьдесят лет назад» (1814) открыл так называемый шотландский цикл романов Скотта, в который вошли также «Гай Мэннеринг» (1815), «Антикварий» (1816), «Пуритане» (1816), «Роб Рой» (1817), «Эдинбургская темница» (1818), «Пертская красавица» (1828), «Замок Опасный» (1832). Помимо национальной общности тематики эти произведения объединены хронологической общностью, поскольку действие в них развивается в конце XVII — первой половинеХУШ вв. Действие «Пуритан» завершается непосредственно после событий Славной революции 1688—1689 гг., послуживших прологом к череде политических смут, сотрясавших страну на протяжении пяти с половиной десятилетий и описанных в других романах. Так, «Роб Рой» посвящен событиям, связанным с якобитским восстанием 1715 г., а «Уэверли» повествует о последней попытке Стюартов вернуть себе престол, предпринятой в 1745 г.

В «шотландских» романах Скотт показал, какое количество обид накопилось в сердцах шотландцев за века вражды с англичанами. Писатель не идеализировал своих соотечественников, но старался объективно рассказать об их жизни, сделать их понятнее и ближе для представителей других народов, и прежде всего — англичан. Национальная проблема стала одной из центральных проблем творчества Скотта-романиста. В ее постановке и раскрытии проявилась мудрость писателя как художника, сумевшего подняться над личными пристрастиями и взглянуть на историю с позиции объективного исследователя.

Историческая проблематика романа связана с восстанием шотландских якобитов, вспыхнувшим в 1745 г. Выведенные в произведении образы реальных исторических деятелей, таких как принц Карл Эдуард Стюарт, и вымышленных героев не уступают друг другу по степени достоверности. Заглавный герой, Эдвард Уэверли, носит говорящую фамилию, образованную от английского глагола to wave — колебаться. Скотт редко использует говорящие имена, но в случае Эдварда Уэверли этот прием работает идеально. Юноша воспитывался под влиянием отца, сторонника Ганноверской династии, и дяди, ревностного приверженца дела якобитов. Соответственно, у него не могло быть собственных твердых политических убеждений в вопросе о будущности Шотландии. Он был готов и признать правоту позиции тех, кто говорил о цивилизующем влиянии англичан в равнинной Шотландии, и солидаризироваться с теми, кто видел в англичанах угнетателей и мечтал о возвращении Шотландии ее исконной свободы. Накануне восстания 1745 г. юноша получает офицерское звание и прибывает в полк, расквартированный в Шотландии. Общение Уэверли с другом дяди, обаятельным старым якобитом бароном Брэдвардайном, явная симпатия, которую питает к юноше дочь барона Роуз, знакомство Уэверли с колоритным шотландским разбойником-скотокрадом Доналдом Бин Лином и молодым вождем якобитов Фергюсом Мак-Айвором, наконец, пылкая любовь, которую возбуждает в сердце героя очаровательная сестра Фергюса Флора, компрометируют молодого офицера в глазах сослуживцев. Эдвард оказывается жертвой якобитских интриг, его обвиняют в подстрекательстве однополчан к участию в якобитском мятеже. За этим следует увольнение со службы и арест юноши.

Спасенный из тюремного заключения Роуз, Эдуард считает себя несправедливо обиженным и, казалось бы, окончательно переходит на сторону якобитов. Его решение всячески поддерживает пылкая Флора. Молодого человека ласково встречает сам Молодой Претендент, принц Карл Эдуард Стюарт. Однако во время битвы при Престонпенсе, в которой якобиты одержали решительную победу, Уэверли без раздумий спасает жизнь полковника Толбота, друга его семьи и ярого сторонника Ганноверской династии. На глазах Уэверли в бою погибают многие бывшие сослуживцы, и это оказывает на него отрезвляющее воздействие. Молодой герой приходит к осознанию того, что его представления были во многом ошибочными. Он бунтовал против воинской дисциплины, казавшейся ему посягательством на его честь, но в итоге пришел и к пониманию политического авантюризма якобитов, которые ввергли страну в гражданскую распрю, и к осознанию собственной обязанности неукоснительно следовать присяге.

Роман завершается счастливым концом: полковник Толбот спасает молодого человека от наказания за участие в якобитском восстании, Флора отвергает его как ренегата и удаляется в монастырь, и Эдуард женится на Роуз.

Следя за перипетиями судьбы молодого героя, постепенно обретающего личный опыт, читатель получает возможность разобраться в тонкостях исторической ситуации, сложившейся в Шотландии в середине 1740-х гг. Автор романа с большой симпатией описывает якобитов. Однако его симпатии отступают на второй план при оценке исторической целесообразности якобитского движения, писатель признает его деструктивный, авантюристический характер, а ганноверскую партию изображает более прогрессивной силой, несущей королевству перспективу единства и мира. В этом проявляется объективность позиции Скотта-историка.

Тема двух Шотландий, англизированной равнинной и свято хранящей национальные традиции горной, как и тема взаимоотношений англичан и шотландцев, начатые в «Уэверли», получают развитие в других «шотландских» романах Скотта.

В основу композиции «Уэверли» Скотт положил принцип романа путешествий, последовательно описывая приключения Уэверли в Шотландии, что позволило писателю провести героя через те места, о которых он хотел рассказать, столкнуть его с людьми, о нравах которых хотел поведать. Вместе с тем в «Уэверли» явно прослеживаются и традиции романа воспитания: Скотт показывает эволюцию своего юного героя в результате постижения им правды жизни. В дальнейшем Скотт будет часто использовать мотивы воспитания и путешествий для достижения поставленных им целей, однако большинство последующих романов будет построено им преимущественно по модели романа — семейной хроники.

Так, роман «Роб Рой» представлен читателям как автобиографические записки Фрэнсиса Осбальдистона, вспоминающего о романтических приключениях юности. Фрэнсис изначально претендует на амплуа романтического героя, который из-за утонченности собственных духовных устремлений вступает в конфликт со своей средой. Юноша увлечен поэзией, в то время как отец принуждает его заниматься торговыми делами. Исключительность героя как будто еще более подтверждается тогда, когда он приезжает в Осбальдистон-холл к дяде Гильдебранту, где вновь оказывается на положении чужака. Человек незаурядный, Фрэнсис получает возможность проявить себя во время якобитского восстания 1715 г. Далекий от политики, он тем не менее вступил в английскую армию, чтобы водворить в стране порядок, нарушенный выступлениями якобитов.

Благонамеренному и добродетельному Фрэнсису противопоставлен его демонический кузен Рэшли. Молодые люди сталкиваются не только в борьбе за благосклонность прелестной Дианы, они становятся политическими противниками, поскольку Рэшли решает примкнуть к мятежникам. Низкий интриган, стремившийся сначала навредить своему сопернику, этот герой закономерно завершает свой путь предательством тех, кто вместе с ним ратовал за реставрацию Стюартов. При всей своей любви к истории Скотт скептически оценивал возможность повернуть ход событий вспять. Противопоставление «герой — антигерой» в творчестве Скотта приобретает назидательный характер: только тот из персонажей, который демонстрирует душевное благородство в ситуации исторического выбора, заслуживает личное счастье в брачном союзе с героиней.

Фрэнсис Осбальдистон — один из плеяды созданных Скоттом образов молодых людей, вовлеченных в перипетии исторических событий. Тип такого героя был подсказан писателю литературной традицией XVIII столетия. Во многих английских романах этого времени рассказывалось о том, как молодой человек в поисках житейского преуспеяния испытывает всевозможные приключения, после чего вступает в брак и зачастую оказывается обладателем наследства, позволяющего ему вести респектабельный образ жизни. Однако в рамках реалистического романа эпохи Просвещения жизнь подобного героя была ограничена частной сферой, а эпос частной жизни уже не отвечал потребностям времени тогда, когда в литературу вступил Вальтер Скотт.

В «Роб Рое», как и в других своих романах, писатель достигает органичного сочетания образов реальных исторических лиц и вымышленных героев. Вымышленные персонажи, герои романической линии сюжета, создавались Скоттом па основе просветительского представления о человеке вообще. Еще прижизненные критики Скотта отмечали, что образы героев авантюрно-любовной линии повествования у Скотта всегда заурядны, а порой даже схематичны. Скотт отнюдь не стремился к тому, чтобы повествование о любовных коллизиях захватило все внимание читателей.

Скотт подчеркивает социальную неоднородность шотландского общества начала XVII в.: буржуазная цивилизация сосуществует с архаичным патриархальным укладом жизни. Связующим звеном между двумя Шотландиями в романе оказывается Роб Рой, предводитель горцев, вымогающий деньги у дельцов в обмен на обещание не причинять им неприятностей при путешествиях по глухим местам и щедро раздающий полученные средства нуждающимся. Роб Рой и его горцы примыкают к мятежу якобитов из желания отомстить за те притеснения, которые чинятся им английскими властями и местным феодалом — герцогом Монтрозом, поддерживающим короля Георга I. И Скотт, считавший единственно правильной политическую позицию Фрэнсиса Осбальдистона, сочувствует тем, кто примыкает к восстанию не столько из желания возвести на трон короляшотландца, сколько испытывая необходимость выплеснуть накопившуюся ярость и отомстить угнетателям. Пейзажные зарисовки, частые в исторических романах Скотта, в «Роб Рое» несут особую драматическую нагрузку. Красота и величие суровой шотландской природы призваны подчеркнуть трагизм положения обитателей этого края: на фоне скалистых гор и искрящихся на солнце озер «человек казался еще более приниженным». Скотт показал, что недовольство унией 1707 г. — лишь одна из примет времени. В исторической проблематике «Роб Роя» нашли также отражение социальный раскол, разрушение патриархальных клановых отношений, назревание конфликта между горной и равнинной областями Шотландии. Чувствуя огромную силу народных движений, Скотт вслед за Шекспиром дал наглядную иллюстрацию того, какую важную роль играет народ в истории.

К циклу «английских» романов писателя относятся «Айвенго» (1819), «Кенильворг» (1821), «Вудсток» (1826) и др.

Действие открывающего цикл романа «Айвенго» приурочено к событиям 1194 г., связанным с борьбой короля Ричарда Львиное Сердце с братом, принцем Джоном, покусившимся на его королевские права, пока король был в Крестовом походе. Средневековая Англия страдает не только от отсутствия крепкой централизованной власти, но также и от феодальных междоусобиц и национальной розни.

Писателю удалось убедительно воссоздать исторический колорит далекой эпохи — описать архитектуру замков, внутреннее убранство жилищ, одежду героев, представляющих самые разные социальные группы населения Англии. Однако археологическая точность не цель, а средство для воскрешения в романе духа былого. Скотт показал людей прошлого, которые мыслили иначе, чем его современники, и иначе воспринимали мир. Обращаясь к истории Средних веков, Скотт преодолевает характерное для просветительской историографии XVIII столетия (Юм, Робертсон) негативное отношение к Средневековью. В предисловии к роману Скотт допускает, что его можно обвинить в «засорении чистых источников истории современными измышлениями», но при этом указывает, что правила искусства допускают известную свободу при воспроизведении реальности художественными средствами. С его точки зрения, художественная правда менее точно воспроизводит отдельные детали, но способна более точно передать содержание эпохи. Писатель имеет право давать волю своему воображению, однако при этом вымысел должен находиться в соответствии с истинными нравами эпохи.

Как и в «Роб Рое», в «Айвенго» рассказывается о судьбе молодого человека, рыцаря Айвенго, который в финале обретает счастье с безупречной леди Ровеной, и так же, как в более раннем романе, счастье героя зависит от развития основных политических конфликтов времени. Более того, проблематика «Айвенго» перекликается с национальной темой «Роб Роя»: Скотт продолжает исследование конфликта между победившей и побежденной нациями. Англосаксы испытывают притеснения со стороны завоевателей-норманнов, упрямо цепляясь за прежние обычаи и порядки. Англия оказывается расколотой на два враждебных лагеря. Симпатии Скотта принадлежат Седрику Ротервудскому, наивно мечтавшему о восстановлении саксонской старины. Однако писатель объективен в оценке исторических перспектив борьбы населения завоеванной страны. Англосаксы не в силах противостоять мощи норманнов. Эта мысль находит художественное воплощение в сопоставлении образов потомка и наследника англосаксонских королей Ательстана Конингсбургского и норманнского короля Ричарда Львиное Сердце, а также в сопоставлении Ательстана и Айвенго как претендентов на руку леди Ровены.

Если Ательстан представлен неотесанным, грубоватым и недалеким, то в образе Ричарда Скотт нарисовал идеализированного рыцаря, хотя и не короля, который мог бы обеспечить благополучие нации: это плохой монарх, который не выполняет свои королевские обязанности. Энергичный, честолюбивый принц Джон, настойчиво стремящийся к власти, враждебен своему народу, его нисколько не беспокоит положение подданных. Нация не нуждается в королях-разрушителях, ее симпатии принадлежат королям-устроителям. По мысли писателя, подлинный король должен думать прежде всего о благе своих подданных. Фигура Ричарда поднимается над межнациональной рознью: к нему тянутся сердцами саксы, Ричард единственный из норманнов вызывает уважение простолюдинов и тех своих подданных, которые еще недавно видели в нем только врага. Даже самые последовательные противники норманнов отдают ему дань уважения. Ему единственному готов служить предводитель лесной дружины Локсли, гордо отказывающийся занять место в свите принца Джона. Ричарда избирает своим повелителем и сын Седрика Айвенго. Поступок юноши вызывает гнев отца: Седрик не только изгоняет сына из дома, но лишает наследства и, казалось бы, возможности жениться на леди Ровене. Между тем в этом споре поколений, окрашенном в национально-патриотические тона, истина оказывается на стороне Айвенго: он видит, что благополучие страны может быть достигнуто за счет компромиссов, не предполагающих, однако, игнорирование моральных норм.

Вторично обратившись к образу короля Ричарда в романе «Талисман» (1825), Скотт еще более заострил вопрос об ответственности личности с воинственными наклонностями перед историей и о пределах ее возможностей. В погоне за личной славой Ричард пренебрег обязанностями короля, на многие годы покинул государство, оставив подданных без защиты. Следовательно, славолюбие не является полезной для общества страстью. Придя к такому выводу, Скотт, наряду с Вордсвортом, Колриджем и Байроном, включился в спор о влиянии честолюбивой волевой личности на политику государства, рассматривая честолюбие как пагубную страсть.

Скотт пытался философски-художественно осмыслить проблему завоевания, неразрывно связанную с завоевательной политикой Наполеона и реакцией на французскую оккупацию ряда европейских государств. Принявший традиционализм Э. Бёрка в сфере социального развития, писатель отвергал концепцию насилия, вытекающую из теории государственной необходимости, и рассматривал завоевательные войны как чрезвычайные события, нарушающие общий ход истории. Они кажутся Скотту опасными не только для побежденных, но и для победителей, ибо политика завоевания чужих земель не способствует внутреннему миру в их собственной стране. В условиях, когда Наполеон неоднократно грозился высадить в Шотландии десант, рассчитывая на помощь местного населения, Скотт пришел к выводу, что только монолитное государство может противостоять грозному врагу. Единство государства основывается на единстве наций. Каким путем оно создается и какую роль играет при этом завоевание — вот основные вопросы, которые Скотт рассматривает в «Айвенго», «Обрученных» (1825), «Графе Роберте Парижском», разрабатывая проблему нормандского завоевания Британии.

«Прогрессивный традиционалист» (термин Б. Г. Реизова) Скотт считал, что покоренным народам необходимо научиться перенимать от победителей новое и современное. Вместе с тем писатель был твердо убежден в том, что нельзя творить зло, даже если оно приносит добро, и эта негативная позиция по отношению к завоевательным войнам остается неизменной на протяжении всего его творчества. Согласно Скотту, завоевание не приводит к мгновенному единству нации-победительницы с нацией побежденных; напротив, ассимиляция завоевателей с побежденными представляет собой длительный и мучительный процесс. Трактовка Скоттом проблемы завоевания отличалась от традиционной точки зрения в западноевропейской историографии XVIII в" согласно которой Нормандское завоевание Англии изображалось как простая смена королей, не вызвавшая сопротивления покоренных. По Скотту, Нормандское завоевание привело к установлению в стране новых государственных — экономических и правовых — институтов, которые продолжали существовать и в XIX в. Хотя Скотт признавал справедливой борьбу побежденных народов против победителей, негативное отношение к завоевательным войнам побуждало его к проповеди мирного разрешения конфликтов.

В 1820-е гг. европейские историки (А.-Ф. Вильмен, Ф. Гизо и другие) часто сравнивали Наполеона с Кромвелем, проводя параллели между Великой французской революцией и Английской буржуазной революцией середины XVII в. Таким образом, обращение Скотта к английским событиям этого периода в романе «Вудсток» (1826) было закономерным. Хотя Кромвель появляется в этом романе лишь в нескольких эпизодах, в общей системе персонажей ему отведена важная роль, ибо Скотт полагает, что в период гражданских войн и народных бедствий подобные сильные личности скорее сумеют восстановить мир. Вместе с тем, как об этом свидетельствует монолог Кромвеля в известной сцене с портретом казненного Карла I (Глава VIII), он оправдывал казнь короля государственной необходимостью, но нс мог скрыть собственного безграничного стремления к власти. По Скотту, поступки Кромвеля во многом определялись соображениями государственной пользы, но под ними таился личный интерес. Такой политический деятель является для страны и народа злом, но при этом — «самым меньшим злом», и, понимая это, Скотт в вышедшей в 1827 г. «Жизни Наполеона Буонапарте» порицал Наполеона за то, что последний взял себе за образец не Вашингтона, а «деспота Кромвеля».

Скотт рассматривал деятельность Наполеона как великолепный пример политического аморализма. Наполеон, утверждал Скотт, «отбросил всякую осторожность и пытался оправдать действия своего правительства, попиравшего законы государства и нравственности, ссылкой на политическую необходимость и государственный интерес, или, иными словами, на его собственный интерес». В юности Наполеон читал и комментировал трактат «Государь» Н. Макиавелли, который рассматривал королевскую власть с точки зрения государственного интереса и отделял политику от морали. Юный Наполеон сомневался в исторической полезности этой теории. Достигнув власти, он начал воспринимать теории Макиавелли в том плане, в каком они подходили для разрешения его задач и целей. Однако Скотт не сводил всю политику Наполеона лишь к политическому коварству и лицемерию. Он признавал, что деятельность Наполеона не лишена исторического содержания.

В 1820-е гг. среди противников якобинской и наполеоновской диктатур чрезвычайную популярность приобрела «теория нравственных чувств» А. Смита, утверждавшего, что основным двигателем человеческих поступков является эгоизм. Скотт много размышлял над теориями Смита. Он был уверен, что эгоизм двигал поступками Наполеона, но в большинстве случаев эгоизм был направлен не только на достижение личных целей, но и на пользу Франции. Скотт полагал, что для Франции и Европы было бы лучше, если бы Наполеон умерил свое честолюбие и прекратил завоевания, приведшие к опустошениям и стоившие столько крови. Скотт отвергал концепцию насилия, вытекающую из теории государственной необходимости. Сторонник постепенного развития общества, он рассматривал войны как великое бедствие. Разум и соображения высшей справедливости могут признать жестокую необходимость войн, но нравственное существо человека протестует против убийства.

Войны нарушают плавный ход истории и кажутся Скотту вредными и опасными. Войны приводят к страданиям невинных, и за это в ответе определенные политические вожди, потакающие своему честолюбию.

Ностальгическая тоска по былому, его идеализация и противопоставление современности, романтическая трактовка воображения, обилие деталей, порожденных влиянием фольклора, внимание, уделяемое воссозданию в произведениях местного колорита, а также приверженность традиции активного вмешательства автора в процесс формирования читательского восприятия, индивидуализация характеров и определенная абсолютизация личности — те черты, которые позволяют отнести творчество Вальтера Скотта к романтическому типу. Вместе с гем его произведениям присущ реализм, проявляющийся в объективности изображения прошлого и стремлении выявить причинную обусловленность описываемых событий. Созданные Скоттом характеры являются новаторским и по глубине разработки их социально-исторической и национально-конкретной специфики. Герои Скотта воплощают черты определенного времени, принимают активное участие в историческом процессе. Благодаря Скотту соотнесение судьбы героя с современными ему историческими процессами стало обязательным принципом романа XIX в.