Органическая теория. 
Теория государства и права

Среди таких второстепенных теорий можно назвать органическую теорию, которая исходит из хорошо известного уподобления общества организму, каждый орган которого выполняет свою особую функцию. Ставя риторический вопрос о том, является ли общество мертвым механизмом или живым организмом, сторонники этой теории безусловно выбирают второй вариант ответа. Другое дело, насколько корректен сам этот вопрос. Сторонники рассматриваемой теории утверждают, что это сравнение корректно: общество, подобно организму, обладает жизненной энергией, развивается в сторону усложнения своей структуры, а возникновение новых функций и задач требует появление новых органов. Следуя этой логике сравнений, английский мыслитель XIX в. Герберт Спенсер (1820—1903) уподоблял людей клеткам организма, общественные институты — нервам и сосудам, а государство — мозгу, который управляет всем остальным в организме. Эти сравнения, впрочем, можно найти у Платона, Аристотеля, других древнегреческих мыслителей, в мифах и нарративах Древнего Востока. Но на рубеже XX в. подобные аллегории, казалось бы, получили научную основу в виде естественно-научных концепций того времени. Эти представления вполне укладывались в эволюционистскую парадигму, сформулированную Дарвином применительно к эволюции видов животных и растений. Если мы примем эту аналогию за истинную, то велик соблазн воспользоваться ею для восполнения наших представлений об общественной жизни путем проведения сопоставления с развитием биологической жизни.

В конечном счете, что дает использование таких сравнений применительно к интересующему нас вопросу о том, почему возникает государство? Логика рассуждений в рамках этого подхода может быть аналогична логике описания развития органической жизни в природе: центральная нервная система необходима организму для координации действий своих органов, и чем более скоординированы движения организма, тем более он приспособлен к выживанию. Поэтому в процессе эволюции постепенно возникает государство, подчиняясь законам развития социальной материи так же, как в силу закономерностей органической материи появляется и развивается мозг у представителей животного мира для того чтобы координировать более сложными движениями и помогать организму выполнять новые функции. Спрашивать, почему существуют такие законы эволюции, бессмысленно, поскольку позитивная наука призвана только формулировать эти законы, но не объяснять причины их появления. Точно также мы можем объяснить упадок и исчезновение государств, цивилизаций — им, также как биологическим организмам, отмеряй срок жизни, они проходят через стадии детства, юности, зрелости и старости, умирая, когда истощается запас жизненной силы. Такие представления о цикличности государственного развития предлагали, например, отечественные мыслители в XIX в. Н. Я. Данилевский (1822—1885) и в XX в. Л. Н. Гумилев (1912—1992).

С этой точки зрения, развитие государственных форм (от простых к сложным) может быть объяснено ростом разнообразия (появлением все новых видов деятельности) в обществе. Такие аналогии могут проводиться до бесконечности, но никакого доказательства своей истинности они добыть не могут до того, пока не будет продемонстрирована истинность уподобления отношения между человеком и государством отношению между организмом и клеткой этого организма. Такое уподобление оказывается невозможным по причине автономии человеческой личности — во-первых, она может принадлежать сразу нескольким «организмам»: церкви, государству, корпорации, народу и т. п., во-вторых, она относительно свободно может выйти из одного «организма» и войти в другой (скажем, изменив гражданство или вероисповедание) и, в-третьих, она обладает волей и сознанием, способностью решать о своих действиях. Таких аналогий органическая природа не знает.

Другой версией органического подхода является попытка, предпринятая немецким социологом Фридрихом Ратцелем (1884—1904), увязать развитие государства с развитием территории государства. Отвергая иные варианты органического понимания государства, Ратцель писал, что «для государства условием жизни является его связь с землей: без земли немыслим ни человек, ни величайшее его создание на земле — государство. Говоря о государстве, мы представляем себе в неразрывной связи известную часть человечества, человеческого труда и вместе с тем известную часть земной поверхности. Государство живет только от земли и владеет прочно только теми преимуществами, какие обеспечивает ему земля. Таким образом, государство есть организм, в составе которого известная часть земной поверхности играет настолько существенную роль, что все свойства государства определяются свойствами народа и его территории». Логика этого подхода заключается в выведении особых закономерностей развития государства исходя из особенностей его географического положения и той «политической идеи», которая задается государству его географией. Данный подход послужил в XX в. основой для обоснования экспансионистских претензий Германии на необходимое ей «жизненное пространство», а также как аргумент в спорах между колониальными державами. Впоследствии из этого направления органической теории возникла геополитика как особое направление политической науки.

Органический подход к вопросу о происхождении и сущности государства вряд ли может считаться полноценной теорией, поскольку кроме аллегорий здесь не создается новых методов понимания происхождения государства. Хотя эти аллегории за счет своей кажущейся простоты и убедительности могут использоваться для описания государства — мы применяем такие термины «глава государства», «органы государства» или «механизм государства», рассуждаем о здоровье государства, о выжигании каленым железом язв на теле общества, не замечая того, к каким курьезным выводам мы можем прийти, если дословно будем использовать аналогию между живым организмом и государством. К примеру, предлагая лечить болезни «государственного организма» теми же способами, которыми лечатся болезни живых существ. Но эти курьезы не столь опасны по сравнению с практическими выводами, которые могут следовать из этой теории для статуса и прав личности — если она есть лишь орган, клетка большого организма, то решения за нее должен принимать мозг (государство), а роль личности в государственном (общественном) механизме должна свестись к отдельной функции, которую она в этом механизме выполняет, но при этом никак не участвует в принятии политических решений. Отсюда — прямой путь к тоталитаризму, когда государство решает за своих граждан, подчиняет их единой воле, распределяет их исходя из общественных потребностей, распоряжаясь их свободой.

Ратцель, Ф. О законах пространственного роста государства / Ф. Ратцель. — СПб., 1901.

Спенсер, Г. Опыты научные, политические и философские / Г. Спенсер. — Мн., 1998.—Т. 1 (глава VII «Социальный организм»).

Контрольное задание к 2.2.7

Какие можно найти сходства и отличия между обществом и природным организмом? Если уподобить общество природному организму, то какое место будет принадлежать государству в этом организме? Обсудите возможные варианты, используя высказывания древних и современных мыслителей об уподоблении общества телу, а также попробуйте сформулировать методы, по которым можно было бы проверить корректность этого уподобления. Рассмотрите проводимые некоторыми современными отечественными мыслителями (например, А. Г. Дугиным) и политическими деятелями аналогии между обществом, государством и живым организмом, обсудите идеологические выводы, которые можно сделать из таких аналогий. Насколько органическая теория может служить для обоснования уникальности и исключительности государства, его свободы от международных обязательств?