Ответственность командиров и других начальников

Концепция ответственности командиров и начальников является оригинальной конструкцией международного уголовного права, не имевшей ранее аналогов в национальных правопорядках^[1] и, по мнению профессора Уильма Джорджа Экхарта, представляет для общества последний рубеж обороны от военных преступлений^[2]. Развитие доктрины «ответственности начальников» некоторые исследователи усматривают еще в положениях Версальского договора 1919 г., в частности в ст. 227, объявляющей кайзера Вильгельма II военным преступником и требующей придания его суду^[3]. Однако Уставам Нюрнбергского и Токийского трибуналов концепция ответственности начальников известна не была.

Первым судебным актом, положившим начало данной доктрине, явился приговор Военной комиссии США в Маниле 7 декабря 1945 г. японскому генералу Томоюки Ямашита, в котором сформулированы отправные моменты в становлении рассматриваемого института^[4]. В дальнейшем трибуналы ad hoc, прежде всего МТБЮ, развили указанную концепцию, рассматривая ответственность начальников как особую форму ответственности за бездействие^[5]. Вместе с тем в теории возникали дискуссии относительно природы данного института и его интерпретаций международными судами^[6], достаточную определенность в которые внесла ст. 28 Римского статута МУС. Согласно предписаниям этой статьи, она применяется в дополнение к иным основаниям, в связи с чем при ее интерпретации следует учитывать рассмотренные выше положения ст. 25 (п. 2 и 3) Римского статута МУС. Необходимо обратить внимание на то, что Римский статут МУС разделяет признаки субъектов таких деяний, как «военный командир» и «другой начальник» .

Условия ответственности военных командиров сформулированы следующим образом:

" Военный командир или лицо, эффективно действующее в качестве военного командира, подлежит уголовной ответственности за преступления, подпадающие под юрисдикцию Суда, совершенные силами, находящимися под его эффективным командованием и контролем либо, в зависимости от обстоятельств, под его эффективной властью и контролем, в результате неосуществления им контроля надлежащим образом над такими силами, когда:

i) такой военный командир или такое лицо либо знало, либо, в сложившихся на тот момент обстоятельствах, должно было знать, что эти силы совершали или намеревались совершить такие преступления; и.

ii) такой военный командир или такое лицо не приняло всех необходимых и разумных мер в рамках его полномочий для предотвращения или пресечения их совершения либо для передачи данного вопроса в компетентные органы для расследования и уголовного преследования" .

Иным образом определены условия «других начальников» :

" Начальник подлежит уголовной ответственности за преступления, подпадающие под юрисдикцию Суда, совершенные подчиненными, находящимися под его эффективной властью и контролем, в результате неосуществления им контроля надлежащим образом над такими подчиненными, когда:

i) начальник либо знал, либо сознательно проигнорировал информацию, которая явно указывала на то, что подчиненные совершали или намеревались совершить такие преступления;

ii) преступления затрагивали деятельность, подпадающую под эффективную ответственность и контроль начальника; и.

iii) начальник не принял всех необходимых и разумных мер в рамках его полномочий для предотвращения или пресечения их совершения либо для передачи данного вопроса в компетентные органы для расследования и уголовного преследования" .

Ключевым признаком субъекта такой ответственности является не только наличие юридически закрепленных полномочий командира, но и их осуществление де-факто, определенных посредством наличия у таких лиц «эффективной власти и контроля» за подчиненными, что для международного уголовного права нс является новеллой^[7]. Однако при этом обязательным условием признается наличие стабильной иерархической структуры, частью которой являются начальник и его подчиненные. В отсутствие отношений иерархии контроль, основанный исключительно на личных взаимоотношениях, не признается существенным и ответственность командира по данному основанию исключает^[8].

В отношении гражданских начальников Римский статут МУС несколько сужает сферу ответственности, которая прежде всего определяется различием в ментальном элементе, содержание которого ограничивается лишь требованиями о том, что начальник «знал, либо сознательно проигнорировал информацию…». Это позволяет сделать вывод о том, что власть гражданских начальников в обстановке совершения военных преступлений по сравнению с военными командирами ограничена его официальными функциями в пространстве и времени. Кроме того, указанная выше «степень небрежности» гражданского начальника требует, чтобы он «сознательно проигнорировал информацию, которая явно указывала на то, что подчиненные совершали или намеревались совершить такие преступления», что в сопоставлении с ментальным элементом ответственности военных командиров очевидно предполагает пониженную степень небрежности.

Ключевым условием ответственности указанных лиц является непринятие «необходимых и разумных мер». Универсальной формулы разумности таких мер ныне существующей практикой еще не выработано. Однако на основе высказанных в литературе мнений и интерпретации подобных положений судами ad hoc разумные и необходимые меры — это меры, входящие в круг существенных полномочий начальника, наличие у него реальной возможности предотвратить совершение таких преступлений либо наличие объективной возможности привлечь подчиненного к ответственности^[9].

• [1] В настоящее время соответствующие положения Римского статута МУС, в частности, уже инкорпорированы в германский Кодекс преступлений против международного права 2002 г.
• [2] См.: Eckhardt W. G. Command Criminal Responsibility: A Plea for a Workable Standard, 97 MIL. L. REV. 1, 4 (1982).
• [3] Cm.: Cassese A. International Criminal Law. P. 422.
• [4] О значении приговора Ямашите см.: Danner A. M., Martinez J. S. Guilty Associations: Joint Criminal Enterprise, Command Responsibility, and the Development of International Criminal Law // California Law Review. 2005. Vol. 93. P. 75−170. Подробно о процессе над генералом Ямашита см. мемуары его адвоката: Frank Reel A. The Case of General Yamashita. Chicago: University of Chicago Press, 1949.
• [5] Cm.: Prosecutor v. Halilovic. МТБЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 2005 г., абз. 42 и далее; Prosecutor v. Hadzihasanovic and Kubura. МТБЮ (Судебная палата), решение от 15 марта 2005 г., абз. 66 и далее; Prosecutor v. Delie. МТБЮ (Судебная палата), решение от 15 сентября 2008 г., абз. 55. См. также: Burghardt В. Die Vorgesetzen verantwortliehkeit im volkerrechtlichen Straftatsystem, Eine Untersuchung zur Rechtsprechung der internationalen Strafgerichtshofe fiir das chemalige Jugoslawien und Ruanda. Berlin, 2008. S. 42.
• [6] См.: Верле Г. Принципы международного уголовного права. С. 257.
• [7] См.: Prosecutor v. Mucic. МТБЮ (Апелляционная палата), решение от 20 февраля 2001 г., абз. 256; Prosecutor v. Semanza. МТР (Судебная штата), решение от 15 мая 2003 г., абз. 402; Prosecutor v. Brima. Специальный суд по Сьерра-Леоне (Апелляционная палата), решение от 22 февраля 2008 г. г., абз. 257, 289.
• [8] См.: Верле Г. Принципы международного уголовного права. С. 262.
• [9] См. Ambos К. Der Allgemeine Teii des Volkerstrafrechts. P. 688; Keit K. Superior Responsibility applied before the ICTY // Humanitares Volkerreckt — Informationsschriften. 2001. S. 98, 105; Prosecutor v. Blaskic. МТБЮ (Апелляционная палата), решение от 29 июля 2004 г., абз. 72; Prosecutor v. Blagojevic and Jokic. МТБЮ (Апелляционная палата), решение от 9 мая 2007 г., абз. 302; Prosecutor v. Mucic. МТБЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998 г., абз. 394.