Идентификация с образом
Для яркого и захватывающего действия художнику необходимо доскональное и прочувствованное знание жизни своего персонажа. Мастеру любого вида искусства приходится много наблюдать и осмысливать увиденное и услышанное. Долгожданное мастерство возникает как результат обобщения и соединения множества разрозненных впечатлений в одну целостную картину, в которой каждая отдельная деталь органично… Читать ещё >
Идентификация с образом (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Для яркого и захватывающего действия художнику необходимо доскональное и прочувствованное знание жизни своего персонажа. Мастеру любого вида искусства приходится много наблюдать и осмысливать увиденное и услышанное. Долгожданное мастерство возникает как результат обобщения и соединения множества разрозненных впечатлений в одну целостную картину, в которой каждая отдельная деталь органично вписывается в целое. В повести К. Паустовского «Золотая роза», посвященной раскрытию тайн художественного творчества, замечательный русский писатель рассказывает легенду о мусорщике Шамете, который в течение долгого времени собирал и просеивал пыль из ювелирных лавок. Делал он это для того, чтобы из собранной золотой пыли ювелир смог бы сделать розу на надгробье для его безвременно ушедшей возлюбленной. Золотая роза Шамета — поэтический символ творческой деятельности художника, в котором «каждая глубокая или шутливая мысль, каждое незаметное движение человеческого сердца, так же как и летучий пух тополя или огонь звезды в ночной луже, — все это крупинки золотой пыли, которые литераторы превращают в сплав и из которых затем выковывают „золотую розу“ — повесть, роман или поэму»[1].
Для наиболее точной передачи жизни героя помимо знания жизни художнику, по свидетельству многих творцов, необходимо в процессе создания произведения некоторое время пожить жизнью своих героев. В этом случае деятельность писателя, композитора, живописца становится сродни работе актера, перевоплощающегося в своего персонажа.
Р. Вагнер не случайно говорил о том, что художник сможет достичь высшей убедительности в изображении персонажа лишь тогда, когда он сам в состоянии с полным сочувствием перевоплотиться в изображаемые им существа.
Работая на оперой «Жизнь за царя», М. Глинка так описал один из эпизодов своего творческого процесса: «Сцену Сусанина в лесу с поляками я писал зимою. Всю эту сцену прежде, чем я начал писать, я часто с чувством читал вслух и так живо переносился в моего героя, что волосы у меня самого становились дыбом и мороз продирал по коже»[2].
В письме брату Модесту П. Чайковский пишет: «Когда дошел до смерти Германна и заключительного хора, то мне до того стало жаль Германна, что я вдруг начал сильно плакать. Это плакание продолжалось ужасно долго… Оказывается, что Германн не был для меня только предлогом писать ту или иную музыку, а все время настоящим, живым человеком, притом очень мне симпатичным»[3].
Знаменитое свидетельство Г. Флобера: «Меня увлекают, преследуют мое воображаемые персонажи, вернее, я сам перевоплощаюсь в них. Когда я описывал отравление Эммы Бовари, у меня во рту был настоящий вкус мышьяка, я сам был так отравлен, что у меня два раза подряд сделалось расстройство желудка, самое реальное»[4].
Такой же процесс вживания в судьбы своих героев мы можем видеть и у О. Бальзака, который признавался, что для него отрешаться от своих привычек, в каком-то душевном опьянении преображаться в других людей, играть в эту игру по своей прихоти было единственным развлечением в жизни.
Точно так же художникам, рисующим какую-либо фактуру, будь то шелковая ткань, песок или гранит, для того чтобы хорошо передать свойство рисуемого материала, необходимо ощущать в образных представлениях под своими пальцами этот же самый материал.
Во всех этих примерах отчетливо прослеживаются психологические механизмы эмпатии и идентификации, которые помогают проникать в суть изображаемого и передавать его с образно-символической форме созерцателям.
Очень и точное яркое описание творческого процесса дано М. Булгаковым в его «Театральном романе». Главный герой романа — Сергей Максудов, в котором угадывается сам М. Булгаков, написал роман и приступает к работе по созданию по нему сценария для пьесы. Интересно, что многие персонажи создаваемой Максудовым пьесы появляются из его снов. В момент сочинительства он входит в полугипнотическое состояние сознания, и вот ему начинает казаться, как «из белой страницы выступает что-то цветное. Присматриваясь, щурясь, я убедился в том, что это картинка. И более того, что картинка не плоская, а трехмерная. Как бы коробочка и в ней сквозь строчки видно: горит свет и движутся в ней те самые фигурки, что описаны в романе. Ах, какая это была увлекательная игра… Вон бежит, задыхаясь, человечек. Сквозь табачный дым я слежу за ним, я напрягаю зрение и вижу: сверкнуло сзади человечка, выстрел, он, охнув, падает навзничь, как будто острым ножом его спереди ударили в сердце. Он неподвижно лежит, и от головы растекается черная лужица. А в высоте луна, а вдали цепочкой грустные, красноватые огоньки в селении. Всю жизнь можно было бы играть в эту игру, глядеть в страницу… А как бы фиксировать эти фигурки? Так, чтобы они не ушли уже более никуда? И ночью однажды я решил эту волшебную камеру описать. Как же ее описать? А очень просто. Что видишь, то и пиши, а чего не видишь, писать не следует. Вот: картинка загорается, картинка расцвечивается. Она мне нравится? Чрезвычайно. Стало быть, я пишу: картинка первая… Да это, оказывается, прелестная игра! Не надо ходить на вечеринки, ни в театр ходить не нужно. Ночи три я провозился, играя с первой картинкой, и к концу этой ночи я понял, что сочиняю пьесу»1.