Предпринимательство в постиндустриальном обществе и его особенности

Согласно утверждению американского ученого Дж. Гэлбрейта, «экономические идеи всегда являются продуктом своего времени и места возникновения, с которыми они тесно связаны, их нельзя рассматривать независимо от того мира, который они объясняют». Следовательно, понятие «мейнстрим» в экономической теории может означать, что какая-то часть общества стремится навязать другой его части идеологическую платформу, которая ее устраивает, а для остальной части человечества следование в этом направлении в стремлении обеспечить уровень развития странлидеров приводит только к отрицательным последствиям.

Отказ от печально известного Вашингтонского консенсуса окончательно убедил, что одни и те же экономические идеи на практике приводят к разным результатам. Если посмотреть на последствия его применения в разных странах, то подавляющая часть из них имела вследствие использования рекомендаций по разгосударствлению экономики отрицательные результаты.

По крайней мере, декларируемый рядом специалистов путь унификации основных институтов общества на практике себя не оправдывает. По этому поводу имеет смысл сослаться на позицию отечественных ученых: «Рациональная экономическая политика не может быть универсальной, поскольку должна соответствовать уровню экономического и социального развития страны. Это утверждение кажется вполне очевидным и даже тривиальным. Тем не менее вплоть до середины 1990;х гг. среди международных экспертов по экономическим реформам преобладала точка зрения, согласно которой все развивающиеся страны должны перестраивать свои институты по одним и тем же рецептам. Приватизация, либерализация внешней торговли, дерегулирование рынков капитала, отказ от промышленной политики — вот универсальные «лекарства» от социально-экономической отсталости, которые в соответствии с Вашингтонским консенсусом были рекомендованы странам и Латинской Америки, и Африки, и Восточной Европы, и бывшим республикам Советского Союза.

Эффект от применения этих «лекарств» оказался неожиданным. В 1980;е гг. душевой ВВП в странах Латинской Америки и Карибского бассейна снижался в среднем на 0,8% в год, а в 1990;е гг. его среднегодовой рост не превысил 1,5%. В странах Ближнего Востока и Северной Африки ситуация была еще хуже: там наблюдались среднегодовое падение указанного показателя на 1% в 1980;е гг. и его рост на 1% в год в последующее десятилетие. В 26 странах Восточной Европы и бывших советских республиках потери душевого ВВП в 1990;е гг. составили в среднем 30%. Как показал этот печальный опыт, рекомендации Вашингтонского консенсуса нельзя рассматривать в качестве универсальных рецептов"^[1].

Негативные последствия идей унификации были столь очевидны, что 3 апреля 2011 г. на ежегодном заседании Международного валютного фонда и Всемирного банка президент и исполнительный директор МВФ Д. Стросс-Кан провозгласил официальный отказ от Вашингтонского консенсуса. Глава МВФ сказал: «„Вашингтонский консенсус“ с его упрощенными экономическими представлениями и рецептами рухнул во время кризиса мировой экономики и остался позади»^[2].

Очень точную оценку этому событию дал Г. Сатаров: «Тем самым поставлен крест на одном из самых разрушительных проектов в духе высокого модернизма, на проекте, охватившем весь мир, нанесшем ущерб не только модернизировавшимся странам, но и идеям демократии и либерализма, ставшем причиной развития движения антиглобализма»^[3]. Таким образом, большинство теоретиков и практиков отходят от псевдоглобализационного подхода, в соответствии с которым общее направление и цели мирового развития едины для всех народов, находящихся на разных стадиях общественно-политической и экономической эволюции, и переходят к цивилизационному, основанному на идее одновременного существования различных вариантов развития и многообразии методов достижения стратегических целей, стоящих перед человечеством.

Модель развития, основанная на идеях рыночного фундаментализма, бездумное следование которой привело к экономическим потрясениям последних лет, потеряла свою как теоретическую, так и практическую привлекательность. Двухсотлетняя история кризисов свидетельствует о том, что в условиях капитализма полностью избежать их невозможно. Исторический опыт ведения планового хозяйства продемонстрировал возможность поступательного, без резких спадов развития экономики. Правда, цикличность как объективное явление преодолеть по субъективному желанию невозможно, но максимально уменьшить его негативные стороны вполне реально. Но централизованное директивное планирование имеет свои недостатки, которые привели к кризису социалистической модели хозяйствования, существовавшей в Советском Союзе.

Поэтому в настоящее время столь привлекательна идея поиска альтернативной модели развития, третьего пути, свободного как от пороков бюрократического централизма, так и от недостатков рыночной стихии. И это третье не ищут вне двух существующих систем, а видят его результатом сочетания лучших сторон институтов, составляющих их сущность. Если исходить из постулата, что лучшей является модель, которая обеспечивает наибольшую эффективность функционирования экономики, то в последние 30 лет безусловным лидером по данному критерию является Китай, который без перерывов в течение этого временного периода имел самые высокие темпы экономического роста. Как уже было отмечено, успешность проводимой экономической политики связана была с теоретической и, что особенно важно, идеологической незашоренностью руководства страны. В основе лежал знаменитый принцип «кошки неизвестной масти».

2011. № 5. С. 15.

Китайскую модель экономики чаще всего называют планово-рыночной, т. е. сочетающей плановость и использование механизмов рыночного регулирования. Здесь возникает проблема, которую большинство специалистов по какой-то причине не замечают. Когда говорят о планово-рыночной экономике, то имеют в виду основные рычаги достижения сформулированных обществом целей. Но если исходить из целевых установок производителей двух систем, то они отличаются, поскольку в основе их лежат разные формы собственности.

Каждая форма собственности может быть эффективной и неэффективной, но не по природе, а при реализации целей, которые перед ними стоят. Частная собственность неэффективна, если не приносит в процессе своего функционирования ожидаемой нормы прибыли. Государственная тоже неэффективна, если в процессе функционирования не приносит запланированного эффекта, но здесь вопрос сложней. Ее использование должно быть ориентировано исключительно на достижение комплексного социалыю-эколого-экономического эффекта. Сложности с формализацией затрудняют возможность с полной достоверностью определить степень эффективности реализации государственной собственности, но вопрос здесь скорее технический, чем содержательный.

Глубоко ошибочным признан тезис об антагонизме рынка и государства в экономике по принципу «чем больше государства, тем меньше рынка, и наоборот». В настоящее время расширяются функции и сферы деятельности одновременно государства и рынка. Эти процессы окончательно ставят крест на идеях исчезновения рыночных отношений и вместе с ними предпринимательства.

Появляется новый взгляд на теорию конвергенции, которую многие списали в связи с тем, что она воспринималась как теория, связанная со сближением и взаимопроникновением двух систем — капиталистической и социалистической. Современная Россия своему положению одной из развитых в экономическом отношении стран обязана отнюдь не рыночным капиталистическим отношениям, не предпринимательству, которых не было в советские времена и которые находились в стадии становления в дореволюционной России. Попытка реформаторов начала 1990;х гг. довериться свободному предпринимательству безо всяких ограничений привела экономику страны к глубокому системному кризису.

Речь сегодня не идет о возврате к командной системе, а о разумном сочетании ее положительных сторон с рыночными механизмами, с предпринимательством. Концепция конвергенции делает актуальным изучение «приживаемости» тех или иных институтов в различных обществах, которое стало предметом новой экономической компаративистики. Распад мировой социалистической системы привел к сокращению интереса к исследованиям по сопоставлению капитализма и социализма в традиционном варианте, что и являлось предметом «старой» компаративистики. Хотя, на наш взгляд, и здесь проблематика не исчерпана.

Исчезли социалистические страны, входившие в блок, сформированный вокруг Советского Союза, но остались страны, на практике реализующие принципы социалистической системы, прежде всего Китай. Невозможно отрицать, что современная китайская модель демонстрирует высокую эффективность, и многие государства, перед которыми стоят проблемы трансформации экономической системы, склонны подражать Китаю. Некоторые авторы даже считают, что китайская модель может стать эталонной. Так, Стефан Хал пер назвал свою работу «Пекинский консенсус: как китайская авторитарная модель может стать доминирующей в XXI веке»^[4].

Правильней все-таки называть систему, существующую в настоящее время в Китае, не авторитарной, а конвергентной. Нельзя не согласиться с Г. Н. Цаголовым, который происшедшее в этой стране называет «Великой китайской конвергенцией»^[5]. Авторы доклада Национального разведывательного совета США «Мир после кризиса. Глобальные тенденции — 2025: меняющийся мир» тоже пишут о китайской модели как о привлекательной модели альтернативного развития. К 2025 г. не останется единого «международного сообщества», состоящего из национальных государств. Власть в большей степени рассредоточится между новыми игроками, приходящими со своими правилами игры, а также увеличится риск того, что традиционные западные альянсы ослабеют. Многие страны будет привлекать скорее китайская модель альтернативного развития, чем западные модели политического и экономического развития^[6].

Но сама модель современной китайской экономики сегодня представляет такое сложное образование, которое могло возникнуть только путем перекрестного сочетания институтов, называемых в теории командным социализмом и рыночным капитализмом.

Тем не менее приверженцы сравнительного анализа, несмотря на исчезновение классического противостояния двух систем, создают новую компаративистику, основанную на исследовании институционального многообразия с позиций его измеряемой эффективности. Сторонники этого подхода исходят из необходимости выбора между издержками существования экономического хаоса (беспорядка) и издержками его устранения (издержками диктатуры) и выдвигают идею поиска эффективных институтов, обеспечивающих оптимальный выбор между крайностями свободы и порядка.

Принципиально новые проблемы связаны с появлением своевременного этапа глобализации. В публикации, посвященной итогам кризиса 2008 г., известный экономист Г. X. Попов очень точно выделил четыре задачи в экономической сфере современного этапа глобализации, требующие решения.

• 1. Миру необходима независимая, обеспеченная золотом валюта. Обмен ее на национальные валюты будет идти по курсу, формирующемуся на мировых рынках. Без такой валюты невозможно ни накапливать деньги, ни инвестировать их. Это должен быть якорь устойчивости в мировых бурях.
• 2. Глобальный контроль над ядерным оружием и всей отраслью ядерной энергетики, иначе экономическая борьба стран рано или поздно будет толчком к разработке своих «бомб», а также над космосом и, соответственно, всей ракетной техникой, вторгающейся в космос.
• 3. Глобализация природных ресурсов мира. Страны, на территориях которых оказались эти ресурсы, должны получать какую-то ренту, но в целом добыча и распределение природных ресурсов должны быть итогом мировых соглашений. Сейчас это касается прежде всего углеводородного сырья. В будущем — даже пресной воды.
• 4. Глобальное регулирование мировой миграции населения по планете. Иначе цивилизованный мир ожидает судьба Древнего мира, вся цивилизация которого была захвачена врывающимися из-за границы голодными и потому готовыми на все «варварами»^[7].

Заявление международной организации На днях мы с вами, жители планеты Земля, израсходовали весь капитал биоресурсов, который был предоставлен в наше распоряжение. Об этом 19 августа заявили представители независимой международной организации Global Footprint Network, на протяжении многих лет подсчитывающей и сопоставляющей растраты человечества за год и возможности планеты восстановить свои ресурсы.

В данный момент размер мировой экономики превышает способность биосферы планеты в полтора раза, утверждают специалисты из Global Footprint Network. Они же составили таблицу, наглядно демонстрирующую, как происходит расход природных ресурсов на душу населения в разных странах мира. Исходя из подсчетов, лидируют в списке Арабские Эмираты, потребление которыми биоресурсов в 12 раз превышает запас своих же природных богатств. Далее следуют Япония (в семь раз), Италия и Швейцария (более чем в четые раза), Великобритания (в 3,3 раза), Германия (в 2,5 раза), Китай (в 2,2 раза), США (почти в два раза) и Франция (в 1,6 раз)^[8].

В современном мире настал момент, в котором должно произойти коренное изменение общественного сознания, соответствующее принципиально новым задачам стоящим перед человечеством. Происходит переосмысление, пересмотр фундаментальных основ всех сторон общественной жизни.

Правда, действующие политики не ставят под сомнение жизнеспособность системы, основанной на капиталистическом предпринимательстве в целом. Но даже они ставят под сомнение нравственные нормы этого способа производства, где главной движущей силой выступает прибыль. Чтобы справиться с новыми задачами, стоящими перед человечеством, нужны другие этические, нравственные нормы Можно и нужно связывать необходимую смену менталитета с переходом к новому технологическому укладу. Аналогичная ситуация наблюдалась при первоначальном переходе к капиталистическому предприниматель;

ству, когда решающую роль сыграло протестантство. Взгляды Античности и раннего Средневековья противоречили зарождающимся капиталистическим отношениям. Их нужно было менять.

Принципиальные изменения происходят во всей системе производительных сил общества. Очевидно, наступил момент, который условно можно назвать концом научно-технического прогресса (НТО). Термин не самый удачный, но в последнее время его стали применять для описания некоторых ситуаций, происходящих во многих областях общественный отношений. Конечно, буквально такие заявления никто не воспринимает (тем более когда речь идет о развитии науки и техники, которое остановить невозможно), имеется в виду принципиальное изменение его целевой направленности.

До недавнего времени эта цель определялась как постепенное вытеснение человека из производства вплоть до полной передачи всех функций машинам. Вся предшествующая история подтверждала, что именно в этом направлении развивается НТП. Вопрос: «А что дальше?» — по понятным причинам не поднимался, поскольку это касалось, по мнению специалистов, весьма отдаленного исторического будущего. Но как это нередко бывает, отдаленное будущее неожиданно оказалось сегодняшним днем. Пятый технологический уклад с появлением ЭВМ забрал у человека и передал машине последнюю функцию — управленческую.

Естественно, мы находимся в начальной стадии процесса полного вытеснения человека из производства, но это уже дело времени. Конечная цель оказалась промежуточной, и встал вопрос: какова она теперь? Самой распространенной (а на наш взгляд, единственно правильной) является концепция, в соответствии с которой НТП переключается непосредственно на человека. Таким образом, главное внимание будет уделяться тому, что развивает человека во всех отношениях, т. е. исследования будут направлены на проблемы повышения здоровья человека, улучшение его генотипа, преодоление наследственных заболеваний, а в итоге — на увеличение продолжительности жизни. Среди основных проблем будет и проблема усиления роли человеческого фактора, повышения его креативности.

Учитывая возможности шестого технологического уклада, специалисты в качестве его ядра выделяют нанои биотехнологию, генную инженерию, информационно-коммуникационные технологии нового поколения и когнитивные технологии. Они получили общее название НБИК-технологий. Особо подчеркивается, что все эти направления представляют собой кластер и в результате взаимодействия создают синергетический эффект.

Термин «НБИК-конвергенция» введен в 2002 г. М. Роко и У. Бейнбриджем — авторами отчета «Конвергенция технологий для улучшения человеческой жизнедеятельности: нанотехнологии, биотехнологии, информационные технологии и когнитивная наука», подготовленного Национальным научным фондом США для Всемирного центра оценки технологий. В этом документе впервые было заявлено о конвергенции и были названы новые технологии будущего. Потенциальные пользователи этих технологий, как отмечено в отчете, могут улучшить свое здоровье, развить умственные способности и получить доступ к новым ресурсам повышения производственной эффективности во всех ведущих отраслях^[9]. Российский ученый М. Ковальчук обоснованно считает, что кластер следует дополнить социогуманитарными науками, и в результате его аббревиатура должна выглядить как НБИКС.

Уже сама идея конвергенции ключевых направлений развития шестого технологического уклада, дополненная концепцией кластерного подхода, при материализации научного знания наводит на мысль о резком возрастании коллективистских начал в системе общественных отношений, об усилении в ней новой схемы сотрудничества, которую стали называть партнерством. Причем происходит это на всех уровнях общества, начиная с государства. Французский политик и исследователь Л. Фабиус утверждает, что на смену государству-властелину в XXI в. приходит время государства-партнера, «наступает эпоха синтеза», что делает государство более эффективным и открытым^[10].

Что делается и планируется сделать в США, чтобы НБИК-технологии стали реальным катализатором роста инновационной экономики США? Можно выделить четыре основных направления действий:

• 1) ускорение процессов коммерциализации НБИК-инноваций:
• 2) активизация НБИК-технологических инициатив. США раньше других позаботились о радикальных инновациях. Так, наноинициатива в США реализуется официально с 2001 г. Аналогична забота о новой энергетике и иных технологиях нового поколения. С 2012 г. правительство США уделяет особое внимание развитию биотехнологической инициативы;
• 3) подготовка НТИМ-кадров (подробнее см. ниже) для НБИКотраслей, улучшение подготовки инженерных кадров;
• 4) формирование Национальной сети промышленных инноваций (National Network for Manufacturing Innovation, NNMl) как новой формы государственно-частного партнерства, способствующей ускорению развития НБИК-технологий (например, аддитивных технологий).

Следует обратить внимание на то, что в США активизируется работа в области развития новейших технологий, комплексно влияющих на экономику. Но темпы коммерциализации новых технологий еще недостаточно высоки. Руководитель авторитетного «мозгового центра» NanoScienceExchange Д. Хард считает, что скорость этих процессов в Азии составляет «75 миль в час», в Европе — «7 миль в час», а в США — «11 миль в час».

Европа отстает потому, что там венчурный капитал почти не направляется в новые компании (стартапы) на ранних стадиях новых разработок. В Европе таких компаний насчитывается всего столько же, сколько в США их организуется каждый год. Европа детально изучает все направления нанонауки теоретически, но не торопится с коммерциализацией. Позиция Европы, таким образом, не сбалансирована.

В апреле 2012 г. администрация США выпустила новый документ, призванный ускорить развитие биотехнологической инициативы (National

Bioeconomy Blueprint, 2012). В нем отмечается, что значение биоэкономики возрастает, так как она создает огромный потенциал роста числа рабочих мест, а также обеспечивает иные общественные выгоды.

Исследования в области бионаук и биотехнологий являются ключом к развитию биоэкономики, но исследований в этой области пока недостаточно. Общественно-частные партнерства в биомедицине могут помочь США достичь двоякой цели: улучшить здоровье населения и одновременно сократить расходы на здравоохранение. Новые образовательные стандарты в области подготовки специалистов для биоэкономики помогут подготовить высококвалифицированную рабочую силу, способную выдержать международную конкуренцию.

Перспективы дальнейшего развития НБИК-технологий в значительной степени зависят от осуществления национальной программы НТИМобразования США, направленной прежде всего на подготовку специалистов в области точных наук и инженерии. Причем в рамках реформы высшего образования правительство Б. Обамы планирует существенные изменения в области науки (Science), технологий (Technology), инженерного дела (Engineering) и математики (Mathematics). Эта область признана в США в качестве базовой технологической основы развитого общества и Национальным советом по исследованиям (National Research Council), и Национальным научным фондом (National Science Foundation, NSF). Степень подготовки в НТИМ-области является индикатором способности нации поддерживать свое развитие, а значит, ключевой задачей всей системы образования в США.

К НТИМ-сфере относятся такие популярные сейчас и перспективные в будущем специальности, как биомедицина, компьютерные и информационные технологии, нанотехнологии, математическая биология, биоинформатика, компьютерная безопасность.

Недоучет роли НТИМ-образования в современных условиях подрывает конкурентоспособность страны. Доля НТИМ-дисциплин в национальной системе образования США составляет лишь 17%, тогда как в Японии — 64, в Китае — 52, в Южной Корее — 40, в России — 33, в Индии — 23%.

В этих условиях роль предпринимательства не только не снижается, но резко возрастает, особенно в области инновационного развития. В национальной инновационной системе велико значение всех разновидностей — малого, среднего и крупного бизнеса. Каждая из них выполняет свою функцию, без осуществления которой невозможно дальнейшее прогрессивное развитие общества.

Возникает принципиально новая система экономического взаимодействия государства, бизнеса и науки, в которых отношения равенства при совместном решении проблем являются не декларацией и идеологической уловкой, а обязательным условием эффективного достижения поставленных целей.

Практика доказывает, что эффективность партнерских отношений выше, когда сотрудничество осуществляется на равноправной основе, поскольку в такой ситуации достигается максимальная мотивация всех участников кооперационных отношений, а не только господствующих, когда отношения построены на неравенстве. На отношениях равноправия построены сетевые структуры, в которых все участники в равной степени заинтересованы в достижении максимального конечного результата, а не ориентированы на узкие проблемы своего локального уровня.

Американские ученые очень четко определяют сущностную характеристику сетевой организации производства: «Сети сообществ одновременно используют принципы централизации и децентрализации, самоуправления и личной ответственности. От иерархии их будет отличать то, что они обладают существенно большими возможностями сочетать гибкость, гуманность, творческий подход, партнерское отношение к потребителям с планированием, производительностью, координированием, социальными ценностями»^[11].

В современных условиях для участников сетей немаловажным фактором, подталкивающим к партнерским отношениям, является более равномерное распределение риска на всех участников. Особенно важно это для субъектов постоянного инновационного процесса. Как раз в этих областях наблюдается наиболее интенсивные процессы формирования сетевых структур. А главное, в результате такого сотрудничества повышается эффективность общественного производства в целом.

Взаимовыгодное сотрудничество на равных — основа функционирования симбиоза различных предпринимательских структур. Конечно, не все выглядит на практике так идеально, но очевидно, что речь идет именно о взаимовыгодном партнерстве, в рамках которого возникает синергетический эффект, плодами которого пользуется все входящие в кооперационные отношения экономические субъекты.

Итак, можно утверждать, что отношения партнерства стали устойчивым направлением в развитии современных производительных сил и экономических отношений на всех уровнях между всеми экономическими субъектами, если они складываются на основе равенства интересов и обеспечивают синергетический эффект.

• [1] Полтерович В., Попов В. Эволюционная теория экономической политики // Вопросыэкономики. 2006. № 7. С. 4.
• [2] Глобализм с человеческим лицом // Независимая газета. 2011. 6 аир.
• [3] Сатаров Г. Пролегомены к последней модернизации в России // Вопросы экономики.
• [4] Halper S. The Beijing Consensus: How China’s Authoritarian Model Will Dominate theTwenty-First Century. N. Y.: Basic Book, 2010.
• [5] Цаголов Г. И. Почему все не так // Научные труды Вольного экономического обществаРоссии. 2011. № 4. Т. 156. С. 66.
• [6] Мир после кризиса. Глобальные тенденции — 2025: меняющийся мир // URL: http://www.classs.ru/library/node/3547.
• [7] Попов F. Об экономическом кризисе 2008 года // Вопросы экономики. 2008 № 12.С. 112−119.
• [8] Биоресурсы Земли закончились // Утро.ш. URL: http://www.utro.ru/articles/2014/08/21/1 209 493.shtml.
• [9] Фролов А. В. Инновационная экономика США: на пути развития новейших технологий // США — Канада. Экономика, политика, культура 2013. № 10. С. 94.
• [10] Там же.
• [11] Клок К., Голдсмит Дж. Конец менеджмента. СПб.: Питер, 2004. С. 190—191.