Концепция гибкой специализации и информационная сфера

Концепция гибкой специализации по своим идеям близка постфордизму и изложена в работе Майкла Пайора и Чарльза Сейбла, которые полагают, что распространение гибкой специализации и гибкого производства являются «Вторым индустриальным разрывом» (Second Industrial Divide) сравнимым с теми изменениями, что происходили в конце XIX в. и привели к массовому производству.^[1][2]

Исходную посылку этой концепции можно изложить следующим образом: во времена фордизма и доминирования массового производства и стандартизованной продукции требовалась специализация оборудования и как следствие специализация труда, что приводило к низкому уровню трудовых навыков. Тейлоровская система с хронометражем, иерархическим надсмотром, сведением операций до рутинных движений, расписанных менеджерами, приводила к превалированию малоквалифицированного или неквалифицированного труда.

Гибкая специализация означает радикальный разрыв с монотонным и неквалифицированным трудом эпохи фордизма и существенное повышение квалификации наемных работников и увеличения разнообразия производимых товаров.

Для объяснения возникновения гибкой специализации, приводятся три основные причины.

1. Сложная обстановка в сфере труда в начале 1970;х годов побудила многие корпорации децентрализовать свою деятельность посредством увеличения числа субконтрактов и ухода с отечественных производственных мощностей. Это дало толчок распространению небольших, технически оснащенных компаний, зачастую учреждаемых специалистами, уволенными с реорганизуемых производств, но имеющими квалификацию и способности к адаптации в новых условиях.

• 2. Перемены в рыночном спросе актуализировали потребности в удовлетворении дифференцированных вкусов потребителей. Это создало возможности для производства небольших объемов продукции, ориентированных на индивидуальный заказ.
• 3. Развитие инновационных технологий позволило малым предприятиям производить конкурентоспособную продукцию, что существенно уменьшило преимущества масштабного производства и создало условия, когда и крупные предприятия стали внедрять гибкие технологии на основе ИКТ.
• 11асыщенность новых технологий информацией и знаниями приводит к ситуации, когда символы проникли в производство товаров настолько, что во многих отраслях дизайн выходит на первое место, причем наблюдается взрывной рост отраслей, в которых символ является первичным и доминирующим (например, индустрия культуры и мультимедиа). Не остаются в стороне и традиционные отрасли, например автомобилестроение, где значительная часть новизны при выпуске новой модели касается именно дизайна и эргономики, а не технических усовершенствований. При этом уже на стадии проектирования новой модели происходит разработка программы продвижения и рекламы этого продукта. Все чаще звучат утверждения, что по мере увеличения информационной составляющей возрастает насыщенность продукции компонентами дизайна от производства «стильной» мебели, одежды, мобильных телефонов и аксессуаров до промышленного и средового дизайна.

Большое внимание в концепции гибкой специализации придается вопросам кастомизации производства. Выдвигается предположение, что фордистские методы постепенно вытесняются распространением более гибких и эффективных способов производства, как, например, система «точно в срок», когда фабрика начинает работать лишь по получении заказа, что позволяет экономить на складировании как материалов, так и готовой продукции. Чтобы такая система функционировала, она должна опираться на сетевые технологии и быть достаточно гибкой и работать в режиме реального времени. Растущая конкуренция поощряет такую гибкость и заставляет корпорации инвестировать в информационные системы, которые могут ее обеспечить.

Концепция гибкой специализации обращается и к вопросам трансформации системы занятости, чем близка взглядам Р. Райха. В новых условиях труд все в большей степени становится предметом не столько вертикальных, сколько горизонтальных отношений. В предшествующий период большинство людей работали на определенную компанию, и от их лояльности зависела карьера, рост оплаты и гарантированная пенсия. Однако в посгфордистскую эру корпорации трансформируют вертикальную иерархию из соображений повышения своей конкурентоспособности, а все эти меры ведут к росту⁷ полномочий специалистов, инициирующих и внедряющих инновационные и информационные технологии. Обычно это хорошо образованные и высококвалифицированные специалисты, которых не интересуют бюрократические тонкости. Сложилась такая ситуация, когда лояльность и заинтересованность ключевых специалистов обращены не на компанию, а на конкретный инновационный проект, к которому их привлекла данная компания. При этом самая высокая степень идентификации возникает с сообществом специалистов, работающих в той же предметной области в разных компаниях и странах мира. И главной мотивацией является в этой ситуации не официальный должностной статус и высокий авторитет в конкретной корпорации, а адекватная оценка коллег из своего профессионального сообщества. В своей ежедневной работе эти специалисты опираются в основном на сетевые взаимоотношения с коллегами, рассеянными по миру.

В этих условиях корпорации вынуждены прорабатывать новые методы работы с кадрами и выстраивать стратегию внедрения и сопровождения инновационных технологий с учетом возросшего субъективного фактора. Наибольшим спросом пользуются мобильные, гибкие, адаптивные и главное высококвалифицированные эксперты, имеющие в своем резюме (портфолио) список успешных проектов. При этом и руководство корпораций понимает, что, когда речь идет о запуске инновационного проекта, этим специалистам трудно предложить контракт на долгосрочной основе, т.к. они заинтересованы прежде всего в интересной задаче и только во вторую очередь в высокой оплате своего труда.

Ф. Уэбстер отмечает, что вполне понятно, насколько заманчивой кажется идея гибкой специализации, а представление о постоянно обучающемся работнике придает образу «гибкости» достаточную достоверность. Еще более привлекательно то, что такого профессионального работника каждый видит в индустрии культуры, где все заняты тем, что подхватывают и развивают жадно выискиваемые новые идеи и стили, постоянно имея дело с информацией и ее обработкой, открывая новые рыночные ниши с помощью бесконечных инноваций. И все же концепция гибкой специализации, по мнению Ф. Уэбстера, вызывает серьезную критику^[3].

Во-первых, у некоторых сторонников этой концепции заметен технологический детерминизм, когда речь идет о ведущей роли и возможностях компьютеров и ИКТ.

Во-вторых, гибкая специализация противопоставляется массовому производству и тем самым противоречит сохраняющемуся доминированию больших корпоративных организаций. Однако это возражение сомнительно, т.к. зачастую недооценивается гибкость больших корпораций, которые оказались способны внедрить новые методы работы, новые технологии, обеспечивающие подвижность производства, и выпускать продукцию на модульной основе, что дает возможность ее значительной дифференциации при сохранении массового производства.

В-третьих, несмотря на примеры внедрения гибкой специализации, массовое производство доминирует в развитых экономиках и таким образом, утверждение о резкой смене способа производства не соответствует действительности.

В-четвертых, серьезное возражение связано с гем, что, как утверждается, вместе с постфордизмом возникает быстро адаптирующаяся и легко перемещающаяся рабочая сила, тогда как имеются исследования, которые показывают, что в 1980;1990;х годах люди стали дольше работать в одной компании.

Представляется, что, говоря о замене экономического порядка с господствующим массовым производством (фордизм) на способ производства с превалирующей гибкой специализацией (постфордизм), нельзя утверждать о полной замене одного способа производства другим в некий временной период. Вероятно, эти экономические режимы существуют параллельно и в разных условиях и для разных рынков оптимальным является применение методов как массового, так и гибкого производства.

В заключение этого сюжета можно провести аналогии с футурологической концепцией Э. Тоффлера, который в своих работах обращается к принципам демассификации производства и появлению «гибких» фирм и «пульсирующих» организаций. С несколько других оснований похожие процессы исследует и М. Кастельс, разбирая основные признаки сетевого предприятия, как основы формирующейся новой экономики (см. следующие разделы учебника).

* * *.

Представляется, что после разбора основных позиций взглядов представителей экономической науки о специфике перехода от массового производства к гибкой специализации и роли в этом процессе информационных и сетевых технологий, целесообразно рассмотреть взгляды социологов на социальные сети и социальный капитал. Взгляды наиболее известного представителя этого направления — Френсиса Фукуямы — весьма близки концепции гибкой специализации. В частности он полагает, что важным признаком гибкой организации является высокий уровень доверия своим сотрудникам, которые находят удовлетворение в самостоятельности. Однако, хотя корпоративная преданность в такой группе снижается, гот факт, что высокопрофессиональные специалисты и внешние эксперты постоянно работают над определенными проектами, может стимулировать высокий уровень «социального капитала», поскольку между ними возникают крепкие этические и профессиональные связи. А это приводит к высоким инновационным результатам, что в свою очередь, повышает общую эффективность производства и конкурентоспособность на рынке.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

• 1. Глобализация и реструктуризация экономики
• 2. Фордистский способ производства и его основные характеристики
• 3. Кейнсианство и государственное регулирование экономики
• 4. Глобализация и кризис фордизма
• 5. Постфордизм и его основные признаки
• 6. 11остфордизм и трансформация информационной сферы в условиях глобализации
• 7. Концепция Р. Райха о новой роли труда и изменении структуры занятости в эпоху глобализации
• 8. Концепция гибкой специализации и информационная сфера

• [1] См.: Уэбстер Ф. Теории информационного общества. М., 2004. С. 110−113.
• [2] См.: Там же. С. 119 — 124.
• [3] См.: Уэбстер Ф. Теории информационного общества. М., 2004. С. 124 — 129.