Классификация ситуаций общения, тексты-образцы и жанры текстов

Пользуясь предложенной моделью, можно описать любую конкретную ситуацию общения. Предположим, известный писатель вступает в переписку со своим редактором, с которым они находятся в добрых отношениях. Воспользуемся нашей моделью. Их общение происходит в следующих условиях.

• 1. Участвуют два коммуниканта. При этом пишущий знает, что со временем их переписка может быть прочитана сотрудниками редакции и даже опубликована (т.е. учитывается наличие «наблюдателей»). Этот фактор определенным образом влияет, в частности, на коммуникативные цели обоих корреспондентов.
• 2. Собственно речевые цели могут варьировать (узнать, получена ли рукопись; сообщить, что в некотором журнале была опубликована рецензия на книгу; предложить опубликовать еще один рассказ и т. п.). Коммуникативные цели также могут быть весьма разнообразны (поддержать дружескую связь, найти сочувствие, похвастаться и др.), но среди них непременно будет фигурировать и такая: оба коммуниканта стремятся в подобной — потенциально открытой для «наблюдателей» — переписке создать себе определенный имидж. Известный писатель, возможно, постарается проявить себя человеком скромным, щедрым (или, наоборот, человеком, которого никто не понимает, все стремятся обидеть). Редактор в ответном письме, вероятно, продемонстрирует свою исключительную заботливость и предусмотрительность по отношению к великому человеку.
• 3. Физические условия непредсказуемы, но в общем случае они не влияют на данную ситуацию.

Социальные взаимоотношения неоднозначны: с одной стороны, они носят неформальный, а с другой — служебный характер; возрастные и половые характеристики варьируют. Особый оттенок придает отношениям известность как минимум одного из коммуникантов (бывает, что редактор литературного журнала и сам является известным писателем, нередко более маститым, чем те, чьи произведения он публикует). В целом социальные условия таковы, что коммуниканты теоретически должны относиться друг к другу как равные, не должны допускать панибратства. Имеет значение пол обоих участников общения (например, женщина-редактор может проявлять по отношению к мужчине-знаменитости восторженность, а у него по отношению к ней может наблюдаться покровительственный тон).

Психологические условия, по-видимому, достаточно комфортные, если только в силу личностных особенностей редактор и писатель не испытывают неловкости от смешения делового и дружеского общения. Разумеется, могут возникать проблемы, обусловленные личностными особенностями коммуникантов (излишняя застенчивость или безграничная бесцеремонность, например), но эти сложности не являются специфическими для данного вида общения.

Когнитивные условия не предполагают возможности возникновения неразрешимых коммуникативных неудач.

Собственно речевые условия таковы: общение происходит письменно, в отсутствие мимического контакта, ответная реплика приходит не сразу (более того, коммуниканты учитывают, что из-за сбоев в работе почты или e-mail некоторые реплики могут остаться без ответа, и тогда им придется повторить сообщение или наиболее существенную его часть), каждая реплика продумана и подготовлена, учитывается наличие «наблюдателей». Степень владения языком необходимо оговаривать особо (редактор может не владеть родным языком писателя, или наоборот).

Техническая среда: переписка может осуществляться и с помощью почтовой связи (скорость и качество канала связи зависят от страны и эпохи), и с оказией (скорость и качество канала связи непостоянны). В последнее время переписка ведется и по e-mail (скорость общения существенно возрастает, технические сбои легко поправимы — в частности, облегчается воспроизведение неполученной информации, размеры реплик сокращаются, вероятность наличия «наблюдателей» увеличивается).

4. Типологическое сходство получаемых текстов можно проверить, сравнив, например, письмо молодого Александра Пушкина к известному издателю Николаю Гнедичу (см. [Пушкин X]) и письмо Сергея Довлатова к известному писателю, в то время главному редактору влиятельного журнала Георгию Владимову (см. [Довлатов 2003]).

При все различиях, объясняемых несходством этических систем, образования и воспитания коммуникантов, письма во многом похожи: обсуждаются одни и те же темы, т. е. присылаемые материалы, их содержание и объем, а также гонорары, внешнее оформление изданий, работа почты. Отметим, кроме того, обусловленный отношением «младший — старший» мотив благодарности адресанта адресату (в письмах, приведенных ниже, выделено полужирным шрифтом) и предопределенную отношением «автор — издатель» игру в скромность (автор знает себе цену, но нарочито подчеркивает незначительность своего труда) — также выделено полужирным шрифтом. Характер отношений между коммуникантами таков, что пишущий не пренебрегает принятыми в письмах вообще формулами вежливости (это случается, когда автор и издатель близкие друзья, а письмо написано по частному деловому вопросу). Поэтому мы видим и обращение, и отклик на предыдущее письмо адресата, и поклоны, адресованные родственникам адресата и/или общим знакомым.

АС Пушкин — Н.И. Гнедичу; Кишинев, 24 марта 1821 г.

Вдохновительное письмо ваше, почтенный Николай Иванович, нашло меня в пустынях Молдавии: оно обрадовало и тронуло меня до глубины сердца. Благодарю за воспоминание, за дружбы, за хвалу, за упреки, за формат этого письма — все показывает участие, которое принимает живая душа ваша во всем, что касается до меня. Платье, сшитое, по заказу вашему, на «Руслана и Людмилу», прекрасно; и вот уже четыре дни как печатные стихи, виньета и переплет детски утешают меня. Не скоро увижу я вас; здешние обстоятельства пахнут долгой, долгою разлукой! Молю Феба и казанскую Богоматерь, чтоб возвратился я к вам с молодостью, воспоминаньями и еще новой поэмой: — та, которую недавно кончил, окрещена «Кавказским пленником». Вы ожидали многого, как видно из письма вашего, — найдете малое, очень малое. С вершин заоблачных бесснежного Бешту видел я только в отдаленьеледяные главы Казбека и Эльбруса. Сцена моей поэмы должна бы находиться на берегах шумного Терека, на границах Грузии, в глухих ущельях Кавказа—я поставил моего героя в однообразных равнинах, где сам прожил два месяца — где возвышаются в дальном расстоянии друг от друга четыре горы, отрасль последняя Кавказа;—во всей поэме не более 700 стихов — в скором времени пришлю вам ее — дабы сотворили вы с нею, что только будет угодно.

Кланяюсь всем знакомым, которые меня еще не забыли, — обнимаю друзей. С нетерпеньем ожидаю девятого тома «Русской истории». Что делает Николай Михайлович? Здоровы ли он, жена, дети? Это почтенное семейство ужасно недостает моему сердцу. Дельвигу пишу в вашем письме. Vale.

1821 марта 24. Кишинев. Пушкин.

СД. Довлатов — Г. Н. Владимову; Нью-Йорк, 1 марта г.

Уважаемый Георгий Николаевич!

Вчера я совершил оплошность, отослав Вам небольшую авиабандероль с меньшим, чем положено, количеством марок. Точнее, вместо 6-ти 40-центовых марок я по ошибке наклеил б двадцатицентовых. В таких случаях американская почта либо возвращает бандероль отправителю, и тогда все просто—я немедленно отошлю ее снова. Но бывает так, что вместо этого почта меняет авиаспособ доставки на морской, то есть — долгий. В этом случае я мог бы показаться Вам человеком невоспитанным, что верно лишь отчасти, поскольку на письма я реагирую сразу, а на Ваше письмо — тем более.

В бандероли содержатся две статейки, и обе, я уверен, для «Граней» совершенно не подходят, а посланы они (за неимением пока ничего лучшего) всего лишь для выражения полной готовности к сотрудничеству.

В этой же бандероли находится гигантское мое письмо с изложением на семи страницах без интервалов и полей — разнообразных проектов относительно распространения «Граней» в Америке. Копии с этого письма я не оставил, а написать всю эту эпопею заново у меня уже нет сил. Тем более что это тоже не очень срочно. Единственное, что не терпит отлагательств, — это мое чувство благодарности к Вам за внимание к моим сочинениям и за лестное приглашение к сотрудничеству. Первый же рассказ, который я сочту достойным опубликования, будет Вам отослан. И еще, я вот что мог бы предложить. Игорь Ефимов сказал мне, что «Грани» планируют создать отдел коротких рецензий. За два последних года я написал для радио «Либерти» около сотни таких рецензий. Откровенно говоря, в большинстве своем они написаны кое-как, что объясняется самыми разными причинами. Но, вопервых, я мог бы лучшие из них переписать и дотянуть до нормального уровня, а во-вторых, мог бы те рецензии, которые предназначены для последующего опубликования, писать в дальнейшем с большим усердием.

Платить мне за эти рецензии не придется, поскольку они будут оплачены радиостанцией «Либерти», и грех мне вытягивать деньги дважды примерно из одного и того же источника. Пусть кто-то из Ваших сотрудников (надеюсь, Вы — не единственный штатный работник «Граней») коротко ответит, заинтересован ли журнал в таких рецензиях, и я сразу пришлю штуки три-четыре. Их можно давать без подписи, как это часто делает «Континент», за исключением тех случаев, когда подписи требует присутствие автора в тексте.

А главное — еще раз спасибо за внимание, тем более ценное, что в эмиграции среднему автору почти невозможно добиться отклика на свою работу.

Большой привет и самые добрые пожелания Вашему семейству.

С уважением С. Довлатов

Наблюдаемые параллели в текстах — и тематические, и структурные — обусловлены именно сходством ситуаций общения. Любопытно, что человечество интуитивно давно осознало закон зависимости текста от ситуации общения и придумало письмовники.

Основу любого письмовника составляет идея текста-образца. Неопытный пишущий, впервые сталкивающийся в новой для него ситуации с задачей сочинить качественный текст, может воспользоваться этим образцом, перерабатывая последний в доступных ему пределах.

Например, юноша, впервые пишущий любовное письмо, может взять за эталон письмо какого-нибудь литературного героя. Подобные ситуации неоднократно обыгрывались в художественной литературе. Так, пушкинская Татьяна писала письмо Онегину, явно вдохновившись письмами героинь сентиментальных романов.

Тексты-образцы выполняют важнейшую обучающую функцию. Между прочим, даже в творчестве многое начинается с подражания образцу — только степень переработки образца очень высока.

В книге Аллы Марченко «С подорожной по казенной надобности…» рассказывается, как юный Лермонтов учился писать стихи, буквально перетасовывая фрагменты чужих произведений. Постепенно в его «упражнениях» появлялось все больше и больше своего, оригинального, и в конце концов он стал тем, кого чтят многие поколения русских читателей.

Конечно, чем больше регламентированы ситуации общения, тем легче использовать тексты-образцы. В собственно русской письменной культуре, пожалуй, раньше всего закрепились образцы юридических текстов, в первую очередь завещаний. Копировали своих предшественников и летописцы. К концу XVIII в. идея текста-образца уже была настолько осознана обществом, что появился знаменитый «Письмовник» Н. Курганова^[1]. Невероятная популярность «Письмовника» отчасти объяснялась недостаточным распространением грамотности в обществе, а отчасти и тем, что сама идея копирования престижного образца (жития, иконы, летописи и т. п.) была в то время весьма почитаема в обществе.

Современная культура речи — во многом под влиянием современной художественной литературы, которой свойственно стремление к оригинальности, — стыдливо скрывает обращение к образцам. Смешно порицать школьника за то, что он в процессе обучения пользуется образцовыми сочинениями; другое дело, что к концу 11-го класса ученик должен научиться писать сочинения сам. Кстати, когда студент учится писать курсовые, опытный научный руководитель обязательно покажет ему несколько образцовых работ.

Если ситуация общения регламентирована, какой-то образец обычно закрепляется (иногда — юридически, например в ГОСТе) как эталон. Но не все ситуации общения жестко регламентированы — тогда они допускают не единственно возможный вид текста, оставляя пишущему простор для творчества.

Итак, текст-образец — это пример коммуникативного текста, уместного в определенных условиях общения. Однако чаще говорят о жанрах — «исторически сложившихся устойчивых типах текстов» ([Матвеева 2003], с. 68). Жанры складываются в рамках функциональных стилей общений. Тексты одного жанра характеризуются общей тематической направленностью, сходством объема и композиции, выбором стилистических приемов и проч.

Жанры определенным образом соотносятся с теми или иными чертами ситуации общения. К примеру, письменное общение двух коммуникантов, обменивающихся пространными репликами (часто с задержками и в отсутствие «наблюдателей», подчиняется законам эпистолярного жанра. Особый жанр — открытые письма — обусловлен следующими особенностями: 1) потребность адресанта в большом количестве «наблюдателей»: для этого письмо публикуется или распространяется по цепочке; 2) предполагаемая однократность обмена репликами; 3) возможное отсутствие реакции со стороны адресата («наблюдатели» нужны как раз для того, чтобы вынудить его среагировать).

Адресат речи, попав в определенную ситуацию общения, исходит из предположения, что общение будет проходить в определенном жанре, и слишком сильные несовпадения ожидаемого и реального могут привести к коммуникативной неудаче (представьте, как отреагируют ученые мужи, услышав на международной конференции лекцию для первокурсников вместо научного доклада).

Жанры существуют и в художественной, и в научной, и в деловой, и в публицистической, и в бытовой речи. Роман-эпопея и рассказ, научная статья и доклад, приказ и служебная записка, очерк и хроника, записка и тост — все это примеры различных жанров, сложившихся в соответствующих функциональных стилях общения. Законы жанра со временем меняются, хотя и медленно, поскольку условия общения все-таки не остаются совершенно неизменными. Какие-то жанры могут становиться особенно модными, а другие, напротив, теряют актуальность.

Однако жанры не следует путать с шаблонами — текстами стандартной формы, которые используют в тех случаях, когда общение между коммуникантами строго регламентировано (см. 4.1.7). Шаблон не оставляет простора для творчества, для самостоятельного мышления (вот почему нельзя превращать рекомендации по написанию сочинения в ЕГЭ в обязательные требования).

• [1] Известный теоретик русской пунктуации А. Б. Шапиро (см. [Шапиро1995], с. 17) ссылается на восьмое (!) издание этого популярного произведения, вышедшее в Санкт-Петербурге в 1809 г. Полное его названиетаково: «Письмовник, содержащий в себе науку российского языка сомногим присовокуплением разного учебного и полезно-забавного ве-щесловия».