Территориальная символика Восточной Сибири: Вторая половина XVII-начало XX вв

Символика и ее составляющие — сфрагистика (сигиллография — лат. sigillum — печать), геральдика, вексиллология — являются важным и своеобразным пластом культуры российского народа, предметом анализа отечественной исторической науки. Изучение истории возникновения, существования и возрождения символики Восточной Сибири дает возможность определить роль городских печатей и земельных гербов в историческом процессе восточных окраин России.

С конца XVI в. сибирская территория является преемником Руси в привнесении и сохранении национальных традиций. Безостановочному продвижению русских на восток сопутствовало строительство фортификационных сооружений, позднее трансформировавшихся в остроги и «государевы» города. Тогда же были заложены основы городской жизни с русским бытовым и культурным укладами. Молодой сибирский город явился в первую очередь государственным транзитным звеном налоговой системы России (центром ясачного сбора) и сферы торгово-экономических отношений. Именно это обстоятельство явилось отправной точкой, того, что в Сибири практически для каждого, вновь учрежденного административного центра, наблюдается возникновение территориальных печатей с индивидуальной символикой, своего рода его «визитной карточкой». В целом символические изображения отдаленной эпохи имеют большое значение как источник познания многих сторон и процессов истории Отечества.

В то же время, как сфрагистика составляет часть всеобщей международной культурной истории, геральдика, или учение о гербах, принадлежит к более ограниченной области христианской культуры, исключительно европейских народов" [Арсеньев, 1908, с. 2]. Можно согласиться с мнением историка, что гербы являются продуктом европейской средневековой культуры, в тоже время в российской территориальной геральдике нельзя отрицать государственную идеологию, самобытность и национальные корни ее образов. Тем очевиднее необходимость изучения символики русских городов Восточной Сибири.

В связи с тем что печати носят вспомогательную функцию, сфрагистика (изучение печатей), является вспомогательной исторической дисциплиной. В то же время сибирский сфрагистический материал сам является ценным источником, неотъемлемой частью актового источниковедения. Его историческая канва органично вписана в контекст истории первых русских сибирских острогов и городов. Свидетельство этому — сохранившиеся печати Нерчинского воеводства XVIII столетия в фондах Государственного архива Читинской области (далее ГАЧО) и материал русской сибирской сфрагистики в фондах Российского государственного архива древних актов (далее РГАДА), Санкт-Петербургского филиала Российской Академии Наук (далее ПФ РАН) и других архивах. В большинстве случаев сведения об имеющихся печатях на грамотах даются в самих актах. Изображения и «вырезки по окружности» (надписи по окружности) матриц печатей имеют практическое значение, содержат огромный познавательный материал, способный прояснить тот или иной исторический факт и дать начало новым исследованиям.

Геральдика — дисциплина, лежащая в основе знаково-образной системы, она имеет тесную связь с сфрагистикой. Старинная печать и старинный герб — специфические исторические источники. Изучение печатей важно в связи с историей изучения ее территориальных геральдических эмблем прошлых столетий. Некоторые восточносибирские территориальные гербы XVII — XIX вв. получили свое рождение из символики старинных печатей русских городов. В то же время во второй половине XIX в. изображения территориальных гербов явились непременным условием создания губернских, областных, городских и других территориальных государственных печатей. В дореволюционной и советской исторической литературе определение герба наблюдается у ряда авторов [А.Б. Лакиер, Ю. В. Арсеньев, В. К. Лукомский, П. П. Винклер, Е.И. Каменцева]. По определению П. П. Винклера гербом называют: «символическое изображение, составленное на основании точных законов и утвержденное верховной властью» [1900, с. 2]. Но эта формулировка не полная, поскольку «точность» геральдических законов относительна. Среди различных понятийных моментов наше внимание фиксируется на определении: «герб как особый знак, а именно опозновательно-правовой, конвенциональный, составленный по определенным правилам, фиксированный верховной властью» [Соболева, 1981, с. 15]. Гербы Восточной Сибири воспринимаются человеческим сознанием как символы определенного региона или города, т. е. символы самого Отечества. Сибирская геральдика, как и геральдика общероссийская, имеет важное значение в историческом прошлом городов как административно-территориальных единиц, их статуса и уровня политического, экономического и культурного развития. Кроме того, это категория эстетическая, соответствующая представлениям о прекрасном,.

Указанная тема ставит ряд вопросов: имеется ли в регионах Восточной Сибири своя история символики? Каков ее генезис, характер, эволюция и особенности? Имеет ли она значение атрибута государственной власти определенной территории и юридическую силу? Как создавались и утверждались сфрагистические и геральдические эмблемы территорий? Кто принимал участие в их создании, и было ли создание официальной символики конкретных регионов государственной политикой России? Как влияла эпоха на создание и судьбу той или иной геральдической эмблемы? Как расшифровываются геральдические символы? Отражали ли они традиции и особенности земельных территорий и являются ли историческими памятниками?

Цель исследования заключается в изучении истории возникновения и существования символики Восточной Сибири, в практическом значении (придание статуса исторических памятников образцам сфрагистики и геральдики) и аналитическом обобщении материалов. Для достижения этого необходимо решение ряда задач:

— характеристика сфрагистического и геральдического материала XVII — XIX столетий.

— поиск генезиса символических образов, их дешифровка, определение роли печатей и гербов в общеисторическом процессе региона, закономерностей возникновения территориальной символики XVII — XIX вв.

— установление места исторической символики в государственной политике России и местном самоуправлении.

Объектом исследования являются процессы исторического развития территории Восточной Сибири середины XVII — начала XX вв.

Предметом исследования является сфера государственной территориальной символики как отражение политических и хозяйственных процессов Восточной Сибири и вместе с тем, как относительно самостоятельное явление, имеющее свою логику внутреннего развития.

Актуальность темы

определяется необходимостью введения в научный оборот важных исторических источников, а также многочисленных фактов истории символики Восточной Сибири, которые до настоящего времени оставались неизученными.

Старинные печати и гербы Восточной Сибири играли определенную роль как символы местного управления и государственной власти на местах. Ихизучение важно потому, что именно в Сибири наблюдается возникновение городских печатей с индивидуальной для каждого города эмблематикой. Наряду с этим старинные печати и гербы фактически являются памятниками истории и культуры, отражающими исторические, экономические и территориальные особенности определенной территории. Изучение истории сибирской символики невозможно без изучения истории общественно-политических процессов в разные периоды существования российского государства. Необходимым и актуальным в условиях возрождающегося отечественного гербоведения видится поиск духовных, национальных корней в символах сибирских городов. Исследуемый материал может послужить базой герботворчества восточносибирского региона, а исторические образы сыграть важную роль в социокультурном аспекте современного общества. В то же время ряд вопросов, посвященных дешифровке старинной символики сфрагистического материала Восточной Сибири, атрибутированию печатей, их физического состояния, истории возникновения гербов и других фактов, однозначного решения не получили.

Актуализация изучения сфрагистики и герботворчества Восточной Сибири возрастает в связи с активным использованием в реалиях современной России исторической символики, которая — и как дело государственного уровня, и как явление социальное, и как сфера политической культуры, и как область эстетического — привлекает к себе повышенное внимание. Гербы и флаги субъектов Российской Федерации являются практически непременной атрибутикой государственности. Внутри субъектов Российской Федерации начинает активно создаваться символика муниципальных образований. В связи с этим в ряде муниципальных образований России и Сибири созданы геральдические комиссии при главах администраций. За период 2002 — 2003 гг. при поддержке аппарата полномочного представителя Президента Российской Федерации в Сибирском федеральном округе (г. Новосибирск) прошли научные конференции и слеты геральдистов Сибири, посвященные созданию и использованию территориальной и муниципальной символики, упорядочению процесса герботворчества в соответствии с требованиями Геральдического Совета при Президенте Российской Федерации.

Возрождающаяся региональная символика государства является в настоящее время естественным и закономерным завершением процесса образования новой многонациональной России, реминисценцией ее национально-государственной символики. Актуальным представляется комплексное изучение истории сибирской символики в свете правительственных нормативных актов — Федеральных Законов «О государственном гимне Российской Федерации» (22. 03. 2001), «О государственном гербе Российской Федерации» (09. 07. 2002), «О государственном флаге Российской Федерации» (09. 07. 2002), а также ранее изданных указов Президента «О государственной герольдии при Президенте Российской Федерации» (25. 07. 1994), «О геральдическом регистре Российской Федерации» (21. 03. 1996) и «Геральдическом Совете при Президенте Российской Федерации (29. 06. 1999)».

Научная новизна исследования. В исторической литературе уже неоднократно были использованы архивные и печатные источники, характеризующие первые русские городские печати и гербы. Особого внимания удостоен сфрагистический материал древних русских городов центра России: Москвы, Пскова, Новгорода, Твери. Ранее тематика сфрагистики и геральдики Восточной Сибири не удостаивалась системного изучения, более того, в историю некоторых гербов были внесены разночтения.

Новизна исследования заключается в показе значения правительственных актов в развитии сибирской сфрагистики и геральдики в исторические периоды, последовательно сменяющие друг другав дешифровке, атрибутировании и характеристике сфрагистического материала Нерчинского воеводствавпервые прослеженном генезисе и эволюции территориальных печатей Восточной Сибири, в определении их тождественности с таможенными печатями первых русских сибирских городов на начальном этапе развитияв раскрытии исторических судеб земельных гербов и их роли в административно-территориальном устройстве Восточной Сибири.

Научная и практическая ценность. Разработка тематики, связанной с изучением символики Восточной Сибири, дает основание для дальнейших исследований как с позиций общей истории, вспомогательных исторических дисциплин, так и с позиций близких гуманитарных наук. В частности территориальная геральдика имеет тенденцию к самостоятельности, поскольку в современной России является делом государственного уровня и пристального внимания к ней Геральдического Совета при Президенте РФ.

Первым российским опытом изложения истории сибирской региональной символики стала иллюстрированная монография автора исследования «Летящий из глубины веков» (М.- Чита, 1997). На протяжении ряда лет книга используется в курсах отечественной истории и вспомогательных исторических дисциплин в вузах и средних учебных заведениях Читинской области. Ее материалы оказались необходимыми для региональных обобщающих трудов последних лет: «Энциклопедии Забайкалья. Т. 1 — 2» (Новосибирск, 2000, 2003), книги «Чита. Город во времени» (Новосибирск, 2001).

Материалы исследований были использованы администрацией г. Читы и Читинской городской Думой при утверждении герба Читы (1994 г.), а также при проведении областного конкурса на разработку герба и флага Читинской области (1995;1996 гг.). Автор исследования принимал участие в работе областной комиссии по символике Читинской области (ответственный секретарь комиссии и член жюри), в создании Закона Читинской области «О гербе и флаге Читинской области» в первой (23 ноября 1995 г.) и окончательной редакции (21 декабря 1995 г.).

Материалы монографии были практически использованы при проведении в Бурятии в 1999 г. республиканского конкурса на разработку герба столицы республики г. Улан-Удэ. На его страницы были сделаны многочисленные ссылки авторами статей республиканской печати (газета «Правда Бурятии»).

Монография, используемая как вспомогательное пособие, играет практическую роль также в создании символики муниципальных образований Читинской области. До утверждения Федеральных Законов (2000 — 2002 гг.) по символике Российской Федерации, была разработана, утверждена и занесена в Государственный геральдический регистр Российской Федерации символика ряда муниципальных образований края. Это герб и флаг Читинской области (1995 г.), герб и флаг Борзинского района и г. Борзи (2000 г.) — герб и флаг Шилкинского района (2001 г.). В стадии разработки находится символика Балейского, Нерчинско-Заводского, Краснокаменского районов. В Геральдический Совет при Президенте Российской Федерации подготовлен проект герба и флага Забайкальского района и исторический герб г. Нерчинска. К гербу г. Читы, гербу и флагу Читинской области, гербу и флагу Забайкальского района, а также к гербу г. Нерчинска автором выполнено историческое обоснование. Методологическая основа диссертации.

Для решения основных проблем в исследовании был использован общенаучный метод системного подхода. В основе работы положены принципы:

— историзма, позволяющего рассматривать факты, явления и процессы во взаимосвязи и развитии;

— объективности, требующего непредвзятой оценки исторических фактов и стремящийся установить научную истину.

Среди используемых методов отмечаем:

— поисковый — разыскание и отбор материалакомплексный, позволяющий опираться на совокупность источниковедческого материала;

— сравнительно-исторический, дающий возможность сопоставить факты и события, выделить их сходство и особенности;

— хронологический, позволяющий определить последовательность событий, отразивших историю символики;

— метод качественного анализа.

Хронологически работа охватывает промежуток времени со второй половины XVII до начала XX вв. Названный период разделяется на несколько этапов, в рамках которых протекали исторические и социокультурные процессы. Представляется оправданным рассмотрение истории восточносибирской символики со времени ее возникновения и вплоть до окончания существования Российской империи. Обращение в исследовании к столь продолжительному хронологическому периоду связано как с малоизученностью проблемы, так и с попыткой создания более полной картины возникновения, развития и жизнедеятельности сибирской символики, важных периодов ее существования. Перед автором стояла проблема: как изложить достаточно объемный хронологически материал, к тому же весьма дискретный, поскольку внимание государства к собственной символике не всегда было однозначно. Периоды забвения его интереса к территориальным гербам рождали обширные лакуны в истории изучаемой темы. В исследовании часто рассматриваются локальные сюжеты развития символики, отдаленные друг от друга достаточным промежутком времени. Поэтому хронологический период исследования объективно расширяется до указанных границ.

Территориально диссертация обозначена Восточной Сибирью. Земельная символика и процесс сибирского герботворчества рассматриваются в ней в системе основных процессов исторического развития острогов и городов, в едином русле с историческими изменениями ее территорий.

Восточная Сибирь — слово, употребляемое в прошлых веках не столько в смысле географическом, сколько в административном. На протяжении столетий не раз менялись ее территориальные границы. В XIX в. существовало мнение, что в географическом отношении Енисейская губерния не может быть причислена к Восточной Сибири и составляет «переходную страну» между Западной и Восточной Сибирью [Брокгауз, Ефрон, 1897, с. 299]. Исключение составляет лишь ее административный статус. Но еще в 1816 г. вице-губернатор Иркутска Н. В. Семивский поднял вопрос о точном значении этого географического понятия и «о разделении Сибири на Восточную и Западную». Отождествляя Восточную Сибирь и Иркутскую губернию, автор приводит в пример «новейшую карту» Восточной Сибири, «сочиненную» в 1816 г., где западная граница ее территории проходит по Ангаре, Енисею, включает окрестности Красноярска, Енисейска и даже Туруханска [1817, с. 30−31]. Официальное.

разделение Сибири на два генерал-губернаторства — Западносибирское (с центром в Тобольске) и Восточносибирское (с центром в Иркутске) — было осуществлено в 1822 г. по реформе сибирского генерал-губернатора М. М. Сперанского.

В современном географическом отношении в это понятие входит территория от берегов Енисея до хребтов Тихоокеанского водораздела. В пределах Восточной Сибири расположены республики Саха, Бурятия, Тыва, Красноярский край, Иркутская и Читинская области.

Основной единицей административного деления Сибири, как и в европейской части страны, в XVII в. был уезд. На протяжении столетия в Сибири было сформировано 20 у.е.здов, которые включали в себя более крупные территориальные образования — Тобольский, Томский и Ленский разряды. К 1677 г. относится официальное образование разряда Восточной Сибири — Енисейского, включающего Енисейский, Мангазейский и Нерчинский уезды, с присоединением к 1681 г. Красноярского уезда, и к 1683 г. — Иркутского и Албазинского уездов, последний из которых был выделен из Нерчинского уезда [История Сибири, т. 2, с. 126]. К этому времени к указанным центрам относятся первые законодательные акты по утверждению городских печатей. Собственно этим обстоятельством и было продиктовано первоначальное решение территориального обозначения настоящего исследования.

Ко второй половине XVII в. относится создание на дальних крайних российских рубежах Нерчинского воеводства (1655−1783 г. г.). В 1677 г. по официальным документам Забайкалье и Приамурье именуются Нерчинским уездом, входят в состав Енисейского разряда [История Сибири, 1968, с. 120]. В 1708 г. Нерчинский уезд в виде двух воеводств — Нерчинского и Селенгинскоговошел во вновь организованную Сибирскую губернию с центром в г. Тобольске [Там же, с. 136]. С 1794 по 1822 г. существовала Нерчинская область Иркутской губернии, с 1822 по 1851 г. — Нерчинский округ в составе Иркутской губернии.

В 1782 г. по указу Екатерины II на территории Сибири были образованы Тобольское (Западная Сибирь) и Иркутское (Восточная Сибирь) наместничества [ПСЗ-1, т. XXI, №№ 15 327, 15 680]. Современная территория Красноярского края была отнесена к Тобольскому наместничеству с центром в Тобольске. Иркутское наместничество с центром в Иркутске включало территории современного Прибайкалья, Забайкалья, Крайнего Севера и Дальнего Востока и состояло из четырех областей: Иркутской, Нерчинской, Якутской и Охотской. С 1803 г. Иркутское и Тобольское наместничества вошли в состав Сибирского генерал-губернаторства. Таким образом, при крайне малом количестве острогов и городов Сибири и Дальнего Востока и значительных расстояниях между ними, эта обширная территория была связана единым административно-территориальным делением.

При изменении территориального устройства и образованием новых административных центров, особыми правительственными указами начиналась работа по герботворчеству этих центров.

До присоединения к России амурских земель Иркутское генерал-губернаторство с главным городом Иркутском состояло из Енисейской и Иркутской губерний, Камчатской (1803 г.), Якутской (1805 г.), Забайкальской (1851 г.) и Приморской (1856 г.) областей. С присоединением Амура и образованием Приамурского генерал-губернаторства, в 1884 г. к нему отошли Забайкальская, Амурская и Приморская и области. В таком качестве территории находились до 1906 г., когда к Иркутскому генерал-губернаторству была вновь приписана Забайкальская область. В пределы границ Забайкальской области входили нынешние территории Читинской области и республики Бурятия, символике, которым также уделено внимание в последней главе.

Апробация работы.

Материалы исследования апробированы на городских и региональных исторических научно-практических конференциях: на городской исторической научно-практической конференции «Чита. Год основания» (Чита. Январь, 1993 г.) — на региональной научно-практической конференции «Проблемы комплексного изучения человека. Человек в условиях Забайкалья» (Чита. Ноябрь — декабрь, 1994 г.) — на региональной научно-практической конференции «К 115-летию Нерчинского краеведческого музея и 150-летию г. Читы и Забайкальской области» (Чита, Нерчинск. Сентябрь, 2001 г.).

По теме диссертации опубликован ряд работ по истории символики Читы, Забайкальской области, городов Нерчинска, Иркутска и Иркутской губернии. В первом томе «Энциклопедии Забайкалья», вышедшем двумя изданиями в издательстве «Наука» СО РАН в Новосибирске (2000 — 2002), опубликована статья «Символика». Во втором томе (2003) и последующих томах «Энциклопедии Забайкалья», находящихся на редакционной правке и в производстве, написана серия понятийных статей по символике Читинской области: герб Забайкальской области, герб Кяхтинского градоначальства, герб городов Баргузинска, Верхнеудинска, Доронинска, Нерчинска, Мысовска, Селенгинска, Сретенска, Троицкосавска, Читы. Символика Агинского Бурятского автономного округа, Дальневосточной республики, Читинской области, Борзинского, Забайкальского и Шилкинского муниципальных образований.

Структура диссертации. Работа состоит из «Введения», четырех глав, «Заключения», «Примечания», «Списка сокращений», «Библиографии», включающей списков неопубликованных и опубликованных источников и литературы, а также «Приложения» в виде семи таблиц. При хронологическом и территориальном порядке глав, внутри параграфов расположение от общего к частному.

Автор выражает благодарность научному руководителю доктору исторических наук, профессору М. В. Константинову, за помощь в работе сотрудникам Государственного архива Читинской области и лично заместителю директора по науке Т. А. Константиновой, доктору исторических наук, профессору В. И. Мерцалову и доктору философских наук, профессору М. Н. Фоминой за ценные советы.

Заключение

.

В настоящем исследовании на основании неопубликованных и опубликованных письменных источников, сфрагистических и геральдических памятников, историографических материалов, рассмотрены основные факты истории сфрагистики и геральдики Восточной Сибири. Перед автором исследования стояла задача формирования системы, определения места сфрагистики и геральдики восточносибирских острогов и городов в историческом и культурном процессе развивающихся территорий, расшифровки их символов и поиска генезиса наиболее характерных и распространенных изображений.

В результате аналитического исследования делается вывод: сфрагистический и геральдический материал органично вписан в контекст исторических судеб городов Восточной Сибири середины XVII — начала XIX вв. Территориальные печати XVII — XVIII столетий на всем протяжении своего существования играли немаловажную роль в истории освоения русскими восточных рубежей России, на определенном историческом отрезке времени обретали то или иное правовое значение и представляли собой яркое явление отечественной культуры.

Начало возникновения в Восточной Сибири территориальной символики, как и по Сибири в целом, относится к первой половине XVII в. В отличие от европейских городов государства, это было обусловлено объективной необходимостью в торгово-экономической сфере. Вывозу из Сибири стратегического российского сырья — пушнины, а впоследствии драгоценных металлов — предшествовал ряд законодательных мероприятий по упорядочиванию работы таможен, в том числе употребления сибирских таможенных печатей и городских печатей в качестве товарных клейм. При этом понятия таможенная печать и городская печать зачастую сливались и подменяли друг друга. Целью ее создания также является придание правового статуса первым государственным острожным поселениям и городам, имеющим административные, торгово-меновые и фортификационные функции. И хотя российские территории (губернии, уезды, города, остроги) не являлись суверенными субъектами права и не наделялись реальным самоуправлением, на местах печати сохраняли на себе свидетельство принадлежности государственной юрисдикции (или ее части) тому или иному политическому институту. К концу XVII столетия территориальные печати были учреждены, за небольшим исключением, всем сибирским поселениям, получивших статус города.

Развитие территориальной символики можно разделить на основные исторические этапы:

1. Вторая половина XVII в. — с 1656 г., когда был создан первый законодательный акт, удостоверяющий существование сибирских территориальных печатей, это «Роспись» царевым печатям в царствование Алексея Михайловича.

2. Конец XVII в. К 1692 г. по данному вопросу подготовлены и введены в действие законодательные акты Петра I. Создается новая «Роспись», и употребление территориальных сибирских печатей вступает в более активную фазу.

3. Первая четверть XVIII в. В 1722 г. по указу Петра I создается Герольдмейстерская контора, за период деятельности которой были созданы первые сибирские гербы всех крупных городов региона. Но в связи со смертью Петра I «сочиненные» гербы не получили должного развития, и в историческом развитии ряда городов, за малым исключением, не удалось отыскать их следы. В дальнейшем геральдическая служба сыграла огромную роль в истории сибирского герботворчества.

4. Конец XVIII в. Законодательные акты Екатерины II 1790 г. в сфере городского управления, изменение в административно-территориальном устройстве Восточной Сибири, и, как следствие этого, создание на основе разработок Герольдмейстерской конторы территориальных гербов бывших и вновь созданных городов.

5. Вторая половина XIX в. Геральдическая реформа (1857 г.), созданная на основе западноевропейского герботворчества затронула всю систему территориальной символики России, в том числе Сибири. Разработка новых правил была создана Б. В. Кене на основе западноевропейского герботворчества. Ярким примером применения этих правил служит герб Забайкальской области 1859 г.

Изображения символов на территориальных печатях сибирских городов XVII в. выстраиваются в стройную знаково-образную систему, фиксирующую истоки русского мировоззрения. Однако это мировоззрение не возникло на пустом месте, ключевым образом в данном случае служит славянская религиозная и мифологическая основа.

Важным, на взгляд автора, являлся поиск генезиса мифологических и зооморфных символов и символов материальной культуры русского сибирского города. Среди геральдических зооморфизмов исследуемого региона выделяются наиболее распространенные образы — самые сильные среди зверей — лев и тигр (бабр) и самый сильный среди птиц — орел. В результате чего мы можем говорить, что часть символических образов земельной символики Восточной Сибири вторична. Эти образы «списаны» с царских и русских великокняжеских сфрагистических материалов и воплощены на печатях и гербах сибирских городов. Мифологические символы (единорог, птица феникс, дракон) также подвергнуты анализу и представляют собой кристаллизацию исторической канвы города.

Эмблемы пушных зверей на сибирских печатях — это сплав образно символического значения с физическими, реальными и жизнеспособными образами огромного земельного пространства.

Обращает на себя внимание роль одноглавого орла на печатях Иркутска, Якутска, Албазина и Нерчинска XVII столетия. Здесь однозначное стремление поиска только русских национальных корней символа подлежит сомнению. Длительное использование символики птиц коренными народами Восточной Сибири подтверждает их первостепенную жизненную и мировоззренческую роль. Однако здесь необходимы исторические параллели с двуглавым орлом — важнейшей частью российского государственного герба. Символику орлов можно рассматривать как инсигнию государственной власти на печатях сибирских острогов и городов XVII в. Подобное значение имеет корона на печати Томска, единорог на печати Красноярска, лев на гербах Красноярска и губернии — образное воплощение в символах идеи русской государственности на приобретенных территориях.

Отсюда формируется вывод о том, что становление и существование земельной символики Восточной Сибири имеет характерную особенность, заключающуюся в ее государственном статусе. В XVII — XVIII вв. печати носили названия «государевых», впоследствии «императорских». Ее создание осуществлялось под патронажем российкого правительства, начиная с эпохи царя Михаила Федоровича (печать Красноярского острога 1644 г.), продолжена в царствование Михаила Алексеевича, реформирована в годы правления Петра I и, в той или иной мере, последующих императоров России. Заключительные мероприятия по созданию и утверждению новых гербов городов Восточной Сибири были проведены в 1913 г. — времени правления Николая II, когда были созданы и введены в действие гербы городов Забайкальской области: Читы и Мысовска, а также Петропавловска Камчатской области.

В то же время дальность расстояния, несвоевременность получения правительственных указов на местах, невыполнение ряда мер на местах, погибшая надежда на самостоятельность городского управления, повсеместное введение государственных печатей с двуглавым орлом и другие факты не создавали условий для развития устойчивого интереса к территориальной символике в регионах империи.

В то же время мы можем говорить о том, что территориальной символике Восточной Сибири как региону, входившему в сферу государственных, стратегических планов царствующего дома Романовых правительством России было уделено немалое внимание.

Среди известных имен российских государственных деятелей прямое отношение к символике Восточной Сибири имеют имена М. М. Щербатова, В. Н. Панина, Б. В. Кене и других. Немалый вклад в ее развитие внесли и государственные деятели местного уровня. Среди них можно назвать вице-губернатора г. Иркутска Н. В. Семивского, читинских Городских Голов В. В. Хлыновского, P.M. Саврасова, Военных губернаторов Забайкальской области и других.

В конце XVIII и на всем протяжении XIX вв. Герольдмейстерская контора и Департамент Герольдии Правительствующего Сената при создании проектов сибирских земельных гербов стремились не отступать от старых традиций российской геральдики. И хотя для геральдического искусства этого времени характерно отсутствие в изображениях орнаментальных символов, абстрагирования, геометризации, традиционных знаковых систем древней Руси, все же гербы сибирских городов, имеющие первые «государевы» печати (Иркутск, Якутск, Олекминск, Нерчинск), были оставлены неприкосновенными.

Символом города становилось изображение, интерпретированное с матриц сибирских печатей XVII столетия. Так осуществлялась преемственность древнеславянских традиций и средневековых корней Руси, их самобытности. На взгляд автора, роль этой преемственности в дореволюционной сибирской геральдике существенна.

Работа с каждым конкретным символическим изображением требовала от автора более углубленного изучения по нему исторического материала, дифференцированного подхода и просчета возможных вариантов. При этом каждый вариант рассматривался не отвлеченно, а в историческом контексте с учетом местных и общероссийских исторических и культурных традиций и особенностей.

Создатели гербов восточносибирских городов XVIII в. подошли к их символике достаточно утилитарно, описав каждый герб с точки зрения теоретической геральдики. По всей видимости, по-другому и не могло быть, поскольку вновь учрежденные указом Екатерины II города практически не были известны в России. Описания их гербов являлись своего рода визитными карточками нового города.

Сами же изображения, представляющие определенные фигуры геральдических персонажей, — далеки от совершенства. Это наипростейшие рисунки единственного символа герба с отсутствием сложной графики, орнаментальной рамки и других характерных особенностей изобразительных средств.

Гербы городов, областей и губерний Восточной Сибири XIX и XX вв. представляют более сложную группу, в которой присутствует уже ряд элементов знаково-образной геральдической системы. Их отличает более сложное композиционное решение, красочность и даже помпезность как внутренней части щита герба, так и внешних символов, раскрывающих по российским геральдическим правилам административно-территориальный статус соответствующего региона.

В численном отношении русским правительством было Высочайше утверждено:

— в XVII в. — 24 территориальных печати сибирских городов: (Березов, Верхотурск, Кетск, Кузнецк, Нарымск, Обдорск, Пелым, Сургут, Тара, Тобольск, Томск, Туринск, Тюмень, Сибирского Приказа, Сибирской губернии), из них девять восточносибирских: Мангазеи (Туруханска), Енисейска, Красноярска, Илимска, Якутска, Ленской таможни, Иркутска, Нерчинска, Албазина;

— в XVIII в. — 24 территориальных герба Восточной Сибири: Акланска, Алданска, Ачинска, Балаганска, Баргузинска, Верхнеудинска, Доронинска, Енисейска, Жиганска, Зашиверска, Ижигинска, Иркутска, Киренска, Нерчинска, Нижнекамчатска, Нижнеудинска, Олекминска, Оленска, Охотска, Сибирской губернии, Стретенска, Туруханска, Усть-Киренска, Якутска;

— в XIX в. 13 территориальных гербов Восточной Сибири: Енисейска, Забайкальской области, Иркутской губернии, Канска, Красноярска,.

Красноярска (1824 г.), Красноярской губернии, Кяхтинского градоначальстваМинусинска, Селенгинска, ТроицкосавскаТуруханска, Якутской области;

— в XX в. — 2 территориальных герба Восточной Сибири: Мысовска и Читы.

Большинство символических изображений утрачено, часть из них не были известны, некоторые остались в истории как своеобразные памятники истории, материальной и духовной культуры того или иного края. И только немногим (символика Нерчинска и Иркутска) удалось не только «дожить» до современности, но и стать региональной символикой субъектов Федерации России или их муниципальных образований.

В определенной степени к виду территориальной символики Восточной Сибири относятся примеры родовых тамг забайкальских бурят, обозначенных регионом их конкретного проживания.

Иллюстративный ряд, представленный в таблицах, графически воспроизводит изображения как старинных печатей, так и их трансформировавшихся образов в земельных гербах Восточной Сибири.

За рамками исследования остались исторические этапы общесибирской региональной символики XVIII — XIX в. и Дальнего Востока XIX в. -времени активного освоения края. Эти темы находятся в стадии дальнейшего изучения. Перспектива дальнейшей работы по теме заключается в дальнейшем тщательном обследовании 3 и 21 фондов ПФА РАН, фондов РГАДА, РГИА, Государственного исторического музея и архивов городов Восточной Сибири и Дальнего Востока.

Немаловажным является и вопрос изучения возрождения исторической символики субъектов Федерации России. В современной геральдико-вексилологической официальной системе Восточной Сибири этот процесс, как и во всей России, достаточно болезненен. Наблюдается ее некая незавершенность, отсутствие в герботворчестве прерогативы научной и практической основы, исторического и духовного опыта, ограничивающегося документально-официальной констатацией основных итогов утверждения символики региона. Отсюда — досадные пробелы и произвольные герботворческие изыски.

Автор исследования уверен, что возрождение доступной для восприятия современной государственной российской земельной символики, символов «малой родины» является одним из условий сохранения исторической памяти, национально-территориальных корней, одним из условий объединяющих россиян в это новое для судеб страны время.