Метатеоретические процедуры в современном религиоведении

Актуальность темы

Современное религиоведение обнаруживает ряд черт, которые позволяют говорить о радикально новом этапе его развития. Прежде всего, это повышение статуса теоретических исследований, в рамках которых осуществляется внутри-научная рефлексия по поводу оснований и особенностей данной области знания.

Становится все более распространенным убеждение, согласно которому i «именно строгость исследовательского аппарата определяет успешность и эффективность религиоведческих описаний и объяснений. С одной стороны, это должно приводить к введению в традиционный контекст науки о религии концепций и категорий философии науки и общей эпистемологии. С другой стороны, это должно сказывать на общем1 уровне внутри-научных исследований, предпринимаемых религиоведами, и носящих, как правило, историографический характер.

Очевидно, что объединение указанных тенденций позволяет произвести комплексный анализ элементов эпистемологии, присущих религиоведческому дискурсу, сопоставить его с типологически близкими предметными областями и выявить их специфику. Тем не менее, в современном состоянии религиоведения включение в его контекст исследовательских стратегий, выработанных в философии науки, оказывается затрудненным. Вероятно, остается справедливым замечание одного из виднейших представителей датского религиоведения Дж. С. 0.

Иенсена, утверждавшего, что «одним из следствий академической маргинализации исследований религии является то, что они редко привлекают внимание представителей других областей, таких как философия науки или критический анализ [знания]"1.

Исследование эпистемологических особенностей религиоведческого дискурса фактически может осуществляться в.

1 Jemen J.S. Rationality and the Study of Religion: Introduction // Rationality and the Study of Religion. Aarhus, 1997. P. 13 нескольких направлениях. Одним из подходов является последовательное выявление присущих науки о религии структурных черт, на основе методов анализа знания, сложившихся к настоящему моменту в философии науки. Несмотря на значительные преимущества, которые обещает применение этого подхода, остается неочевидной степень соответствия уровней современного религиоведения и эпистемологических разработок философии науки, в связи с чем достоверность результатов применения этого подхода едва ли поддается верификации. Другим направлением является систематизация стратегий внутри-научной рефлексии, а также присущих им существенных черт. Наконец, третий метод предполагает синтез указанных подходов в процессе анализа фундаментальных для истории религиоведения идей на базе принципов исследования научной рациональности.

Исследования оснований, теоретических установлений и методологических принципов какой-либо науки традиционно образуют область ее метатеории, в которой результаты внутри-научной рефлексии систематизируются и содержательно интерпретируются, а также сопоставляются с общими принципами рациональности, выработанными в философии науки. Именно этот подход к анализу знания представляет наибольший интерес. Необходимость изучения теоретических и методологических особенностей религиоведения как самостоятельной области знания неоднократно отмечалась в публикациях последнего времени. Тем не менее, как показывают обзоры предпринимавшихся проектов, методика такого исследования до сих пор не является ни общепринятой, ни общепризнанной. Однако к настоящему времени сформулированы некоторые общие принципы, которые и становятся предметом настоящей диссертации.

Одним из таких принципов является сформулированное Э. Шарпом подразделение методологии религиоведения как самостоятельной области исследований на историю и теорию. Границы между этими разделами регулярно нарушаются, что позволяет исследовать общенаучные принципы организации знания, выявленные в философии науки, не утрачивая при этом своеобразия конкретной научной дисциплины. Фундаментальной предпосылкой формулировки метатеории служит стремление к формализации элементов понятийного аппарата, обусловливающей внутреннюю непротиворечивость системы базовых категорий, которая, в свою очередь, определяет исходный эпистемологический топос науки и выступает критерием ее структурной организации. История религиоведения, как институциализированная форма рефлексии религиоведа, оказывается методологией, которая, в свою очередь, неизбежно приобретает черты метатеории.

В полной мере это относится к процессу развития феноменологии религии, фундаментальная роль которой в истории религиоведения бесспорнаименно феноменология религии оказывается сегодня той областью религиоведения, в которой зачастую разрешаются вопросы метатеоретического характера. Одной из причин такого положения дел является интенсивность ее развития, выражающаяся в постоянной формулировке новых проектов. Как правило, в этом процессе обновляется концептуальный и категориальный аппарат феноменологии, однако, что еще важнее, осуществляется сущностная реинтерпретация достигнутых ранее результатов. Показательно, что основатели неофеноменологии (Ж. Ваарденбург, Н. Смарт, М. Пай) рассматривают свои проекты во многом как возвращение к до-классическому этапу и ревитализацию свойственных ей теоретико-методологических оснований. Такое внутри-дисциплинарное «прочтение» возврата к классикам способствует прояснению метатеоретических аспектов как феноменологии религии в частности, так и религиоведения в целом, что дает возможность строгого и комплексного анализа способов организации религиоведческого знания. .

Итак, исследование метатеоретических процедур, благодаря которым осуществляется организация знания и его интерпретация обладает несомненной актуальностью. Она проявляется, помимо всего прочего, в возможности методологических разработок, позволяющих наиболее полно и детализировано представить наши знания о религии, выявить их социальные, идеологические и исторические предпосылки, зачастую не поддающиеся непосредственному наблюдению. Осознанием того, что представление религии в научном сознании напрямую зависит от аппарата ее исследования, иллюстрируется все более последовательным отказом от универсалистких толкований религии, что позволяет говорить о постепенном преобразовании самого понятия «религия» из элемента языка-объекта в термин метаязыка.

Объект исследования. В качестве объекта исследования выступают способы внутри-научной религиоведческой рефлексии и их соотнесение с методами интерпретации научного знания, сформировавшимися настоящему моменту в философии науки.

Предмет исследования — содержательная интерпретация процедур анализа религиоведческого знания, представленных в текстах основателей неофеноменологии религии, а также ее эпистемологические и философские характеристики.

Цель и задачи исследования

Цель данного исследования состоит в последовательном выявлении и анализе специфических особенностей организации знания, свойственных религиоведению, в целом, и феноменологии религии, в частностисистематизации основных способов этой организации, представленных в ключевых для неофеноменологии религии концепцияхих интерпретация в контексте философии науки и эпистемологии.

Ориентация на достижение цели диссертации требует решения следующих исследовательских задач:

— определение специфики методологических проблем современного религиоведении;

— обоснование проекта метатеории религиоведения как области, в которой возможно наиболее продуктивное разрешение вопросов теоретико-методологического характера;

— анализ основных метатеоретических стратегий в истории феноменологии религии;

— системное исследование категориального аппарата до-классической феноменологии религии;

— исследование рецепции категориального аппарата до-классической феноменологии религии в неофеноменологии;

Степень разработанности проблемы и теоретические предпосылки исследования.

Литература

по вопросам методологии религиоведения обширна. Так, существует несколько периодических изданий, в которых указанной проблематике отводится решающее место (Method and Theory in the Study of Religion, Numen), сборников и монографий. Однако к теме диссертационного исследования имеют отношение в первую очередь исследования, в которых осуществляются попытки представить целостную систему анализа религиоведческого знания, причем не только в аспекте его исторического развития, но и в связи с общими вопросами эпистемологии и философии науки. Несмотря на значительные различия в решении конкретных вопросов, они объединены принципиально важным подходом к религиоведению как самостоятельной области знания. Так, целостность религиоведения и его историческое развитие стали предметом исследований И. Н. Яблокова, А. Н. Красникова, М. Г. Писманика, Ф. Г. Овсиенко, Е. С. Элбакян, А. П. Романовой, Е. И. Аринина, JI. Н. Митрохина, А. А. Радугина. Однако.

2 Аринин С И. Философия религии Принципы сущностного анализа. Архангельск, 1998; Добренькое В.

И, Радугин Л А. Методологические вопросы исследования религии. M., 1989; Митрохин Л. Н.

Философия религии: опыт истолкования Марксова наследия. М., 1993; Митрохин Л. Н. Религия и культура (философские очерки). M., 2000, Типсина А. Н. Философия религии К. Ясперса (Критический анализ). Л., 1982; Tuncuna А. Н. Немецкий экзистенциализм и религия. Л, 1990; Угринович Д М. Философские проблемы критики религии. M., 1965; Яблоков И. Н Основы теоретического религиоведения. М, 1994; Красников А. Н. Методология классического религиоведения. Благовещенск, 2004; Красников А. Н. Методологические проблемы религиоведения. М., 2007. Романова А. П. Проблема религиозного комплекса в современно религиоведении. Астрахань, 2000, Писманик М. Г. 7 поскольку религиоведение является комплексной наукой и междисциплинарной областью знания, отдельные его разделы становились предметом специального внимания. Так, следует назвать труды И. Н. Яблокова, В. И. Гараджи, М. Ю. Смирнова и Д. М. Угриновича, о посвященные теоретическим аспектам социологии религии, М. А. Поповой, М. А. Руткевича, Е. В. Рязановой, Е. А. Торчинова, Д. М. Угриновича по проблемам психологии религии4, А. Н. Красникова и А.П. Забияко5 по методологическим проблемам истории религии. Феноменология религии стала привлекать внимание отечественных исследователей относительно недавно, однако ее отдельные принципы получили освещение в трудах А. П. Забияко, М. А. Пылаева, Ю. А. Кимелева, Т. Г. Человенко, В. В. Винокурова, О. К. Михельсон, М. М. Шахнович6.

Среди работ зарубежных исследователей, обращавшихся* к вопросам теории и метода религиоведения, следует, прежде всего, назватьДж. С. Йенсена, И. Стренски, У. Кинг, Л. Мартина, Р. Бэирда, Б. Сэлера, Р.

Религиоведческие размышления // Религиоведение. 3.2006. С. 189−199- Овсиснко Ф. Г. Сферы изысканий религиоведения и теологии и специфика постижения ими рассматриваемых объектов // Религиоведение.2. 116−130- Элбакян Е. С. Религиоведение и теология: к проблеме демаркации объектов исследования // Религиоведение. 1.2001 .С.110−116.

3 См.: Гараджа В. И. Социология религии. М., 2005; УгриновичД. М.

Введение

в религиоведение. М., 1985; Яблоков И. Н. Методологические проблемы социологии религии. М., 1972; Яблоко в II. Н. Социология религии. М., 1979; Смирнов М. Ю. Очерки истории отечественной социологии религии. СПб., 2008.

4 Попова М А. Критика психологической апологии религии. (Современная американская психология религии). М., 1972; Попова М. А. Фрейдизм и религия. М., 1985; Руткевич А. М Психоанализ. Истоки и первые этапы развития. М., 1997; Его же вступительные статьи к работам: Фрейд 3. Психоанализ. Религия. Культура. М., 1991; Рязанова Е. В Психология религии // Введение в общее религиоведение. М., 2001. С. 306−393- Торчинов Е. А. Религии мира: опыт запредельного. Психотехника и трансперсональные состояния. СПб., 1997; УгриновичД. М. Психология религии. М., 1986.

5 Красников А. Н. Методологические проблемы религиоведения. М., 2007. С. 68−149- Забияко А. П., Трофимова 3. П. Методологические принципы исследований в истории религии // Введение в общее религиоведение. С. 454−487.

6 Забияко А. П. Категория святости. Сравнительное исследование лингворелигиозных традиций. М., 1998; Пылаев М. А. Феноменология религии Рудольфа Otto. М., 2000; Пылаев М. А. Модели «священного» в классической феноменологии религии // Религиоведение. 1. 2003. С. 63−73- Кимелев Ю. А. Современная западная философия религии. M., 1989; Ч&ювеико Т. Г. Актуальные проблемы феноменологического анализа религиозных явлений. Орел, 2006; Шахнович М. М. Сравнительный метод в феноменологическом религиоведении // Компаративистика. Альманах сравнительных социогуманитарных исследований. СПб., 2001. С. 92−103- Шахнович М. М. Феноменологическое религиоведение: между теологией и «наукой о религии» // Вестник СПб университета. 2001. Сер. 6. Вып. 4 (№ 30). С. 3−12- Михельсон O.K. История религий и новый гуманизм M. Элиаде // Религиоведение.4.2002. С. 52−71.

МакКатчена, К. Рудольфа, Дж. Смита, Р. Паммера7. Систематическое освещение эпистемологических вопросов религиоведения представлено в трудах Э. Шарпа и Ц. Понятовского, впервые сформулировавшего о понятие «метатеории религиоведения». Именно разработки названных исследователей составляют необходимый базис диссертационного исследования.

Отдельные вопросы феноменологии религии освещались в трудах наиболее видных представителей этой традиции (К. Тиле, Н. Зёдерблома, М. Шелера, Фр. Хайлера, Р. Отто, Г. ван дер Леува, Ю. Блеекера, В. Кристенсена, М. Элиаде, Р. Петтацони, Дж. Китагавы, И. Ваха, Г. Виденгрена, К. Гольдаммера), а также их интерпретаторов (У. Бианки, Д. Алена, О. Хульткранца, Р. Паммера, К. Рудольфа, Т. Рибы, А. Молендайка, Вербловски, М. Момена)9. Радикальная по духу интерпретация оснований феноменологии религии представлена в работах основателей неофеноменологии религии (Ж. Ваарденбурга, Н. Смарта, М. Пая)10-.

7 Jensen J.S. The Study of Religion in a New Key. Theoretical and Philosophical Soundings in the Comparative and General Study of Religion. Aarhus, 2003; Strensky I. Thinking about Religion. An Historical Introduction to Theories of Religion. Blackwell, 2006; King U. Is There a Future for Religious Studies as We Know It? Some Postmodern, Feminist, and Spiritual Challenges // Journal of the American Academy of Religion. 70(2).2002. P. 365−388- Baird R. Category Formation and the History of Religion. The Hague: Mouton, 1971; Martin L. Rationalism and Relativity in History of Religions Research // Rationality and the Study of Religion. Aarhus, 1997; Saler B. Conceptualizing Religion: Immanent Anthropologists, Transcendent Natives, and Unbounded Categories. Leiden, 1993; McCutcheon R.T. The Common Ground On Which Students of Religion Meet: Methodology and Theory Within the IAHR // Marburg Journal of Religion. 1(2) 1996; Rudolph K. Geschichte und Probleme der Religionswissenschaft. Leiden, 1992; Smith J.S. Imaging Religion. From Babylon to Jonestown. Chicago, 1982; Pummer R. Religionswissenschaft or Religiology? //Numen. — 1972. — 19. — P. 91 127.

8 Sharpe E. Study of Religion: Methodological Issues // The Encyclopedia of Religion / Ed. in chif Eliade M. -New York-London: Macmillan Publishing Company, 1987. — Vol. 14. — P. 83−88- Poniatowski Z. Wstep do religioznawstwa. Warsawa, 1962.

9 Bianchi U. Modern Problems of Methodology and Interpretation // The History of Religions. Leiden, 1975. P. 163−200- Allen D. Phenomenology of Religion // The Encyclopedia of Religion / Ed. in chief Jones L. 2ed ed. New York-London, 2005 — Vol. 10. P. 7086−7087- Hultkrantz A. An Ecological Approach to Religion // Ethnos. 31.1966. P.131−150- Pummer R. Recent Publications on the Methodology of the Science of Religion // Numen.22. 1975. P. 161−182- Rudolph K. Ideologiekritik und Religionswissenschaft // Current Progress in the Methodology of the Science of Religion. Warsaw, 1984; Ryba T. The Essence of Phenomenology and its Meaning for the Scientific Study of Religion. Toronto, 1991; Molendijk A.L. Religious Development: C.P. Tiele’s Paradigm of the Science of Religion // Numen.51.2004. P. 321−351 $ IVerblowsky RJ.Z. Marburg — and After? // Numen.7.1960. P. 215−220- Momen M. The Phenomenon of Religion: A Thematic Approach. Oxford, 1999.

10 Waardenburg J. Reflections on the Study of Religion. — The Hague: Mouton, 1978; Waardenburg J. Religionen und Religion: Systematische Einfuhrung in die Religionswissenschaft. Berlin-N.-Y., 1986; Smart N. The Phenomenon of Religion. London, 1973; Pye M. Comparative Religion: Introduction through Source Materials. N.-Y., 1972.

Отдельные методологические вопросы анализа научного знания, принципы которого применяются в исследовании, разработаны представителями философии науки (К. Хюбнером, Н. Мулудом, К. Поппером, П. Фейерабендом, И. Лакатосом, В. Г. Щедровицким, B.C. Степиным, В: Н. Садовским) и логики (А. Тарским, К. Айдукевичем, У.В. О. Куйаном, Е. Д. Смирновой, В.А. Смирновым)11.

Методы исследования. Диссертационное исследование выполнялось в междисциплинарном теоретическом пространстве, которое образуется взаимодействием методов религиоведения, философии науки, эпистемологии. В связи с этим при выполнении работы использованы как универсально-обобщающие, так и специализированные методы научного исследования. В исторической части исследования реализован функционально-морфологический метод анализа знания, позволяющий как выделить элементарные составляющие научного метода, так и соотнести их с контекстом науки исследуемого периода. Применен целостный философско-эпистемологический анализ современных историографических исследований в их обращении к традиционным эпистемам гуманитарного знания. Формально-логический анализ дополнялся методом исторической герменевтики, что позволяло полноценно соотносить личностный и коллективный уровни знания в рассматриваемых концепциях.

Научная новизна результатов исследования заключается в комплексном анализе и последовательном выявлении специфических особенностей организации религиоведческого знания на материале конкретной дисциплины научного комплекса.

11 Хюбнер К. Критика научного разума. М., 1994; Мулуд Н. Анализ и смысл. Очерк семантических предпосылок логики и эпистемологии. М., 1979; Поппер К. Объективное знание. Эволюционный подход. М., 2002; Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986; Стетт B.C. Теоретическое знание. М. 2000; Айдукевич К. Картина мира и понятийный аппарат // Философия науки. Вып. 2. Гносеологические и логико-методологические проблемы. М., 1996; Тарский А. Понятие истины в языках дедуктивных наук // Философия и логика Львовско-Варшавской школы. М., 1999. С. 19−156- Тарский А. Истина и доказательство // Вопросы философии. 1972. № 8. С. 136−145- Смирнов В. А. Генетический метод построения научной теории // Философские вопросы современной формальной логики. М., 1962. С. 263 285- Смирнова Е. Д. Метод идеальных элементов и обоснование аподиктического знания // Гуманитарная наука в России: соросовские лауреаты. М., 1996. С. 120−136.

1. Определены исторические и теоретические основания методологических проблем современного религиоведения, показано их взаимодействие внутри феноменологии религии.

2. Обоснован метатеоретический подход к анализу религиоведческого знания, состоящий в последовательном различении личностного и коллективного его уровней, систематическом анализе последнего на основании исторически сложившихся принципов научной рациональности, выделении ядерных и периферийных эпистем.

3. Показана специфика внутринаучной рефлексии в истории феноменологии религии, ее метатеоретические характеристики и особенности.

4. Проанализирован комплекс категориальных аппаратов до-классической феноменологии религии в контексте науки конца XIX в., определено содержание наиболее существенных концептов и понятий.

5. Определены основные стратегии рецепции понятийно-категориального аппарата до-классической феноменологии в неофеноменологии и выявлены границы метатеоретической интерпретации присущих неофеноменологии методов организации знания.

Теоретическая значимость результатов диссертационного исследования. Материалы диссертации, использованные в ходе исследования подходы и полученные результаты, заключающиеся, прежде всего, в осознании специфических методов организации религиоведческого знания, позволяют формализовать ряд исследовательских процедур, разработать более строгие методы анализа исследовательского аппарата и детализировать существующее в науке понимание религиоведения. В теоретическом отношении диссертация закладывает основания для анализа методологии религиоведческого комплекса в целом, путем проверки полученных результатов в близких феноменологии религии областях. Разработанные в исследовании процедуры анализа религиоведческого знания могут стать основой для проведения дальнейших исследований в области религиоведения и философии религии.

Практическая значимость результатов диссертационного исследования.

В практическом отношении диссертация будет полезна студентам и аспирантам, обучающимся по религиоведческим, философским и культурологическим специальностям (направлениям). Содержание и выводы работы могут применяться в преподавании общих и специальных курсов по религиоведению, феноменологии религии, философским проблемам гуманитарного знания, философии науки. Разработанный подход может быть использован при создании специальных учебных пособий и учебно-методических комплексов по истории религиоведения, а также при составлении учебных хрестоматий.

Положения, выносимые на защиту:

1. Методологические проблемы современного религиоведения вызваны существенным пересмотром сложившихся к 70-м гг. XX в. парадигм организации религиоведческого знания. К теоретическим основаниям такого пересмотра следует отнести многообразие проектов, разработанных в смежных областях гуманитарного знания, в связи с чем основное внимание стало привлекать взаимодействие религиоведческих дисциплин, что привело к ограничительному пониманию феноменологии религии.

2. Метатеоретический подход к анализу религиоведческого знания представляет собой комплексное исследование взаимодействия эпистемологических принципов, элементов теоретических систем и дисциплинарных установлений религиоведения как единой самостоятельной науки. В ходе применения указанного подхода выявляется, что продуктивный анализ систем религиоведческого знания возможен лишь при условии четкого и последовательного различения (и разделения) его личностного и коллективного уровней, благодаря выделению нормативных и теоретических элементов.

3. Специфика внутринаучной рефлексии в феноменологии религии в процессе ее развития определялась последовательным ограничением феноменологического метода, а именно, во-первых, идеальной моделью феноменологии в целом, а также присущим этой модели дисциплинарным процедурам, во-вторых, переосмыслением категории «историзм», выступавшей в качестве структурообразующей для дисциплины в целом.

4. Внутреннее единство до-классической феноменологии достигалось благодаря ее сущностной связи с историей религии, каковая наиболее полноценно представлена в различных интерпретациях морфологического метода.

5. Обращение представителей неофеноменологии религии к концепциям до-классиков феноменологии было связано с представлением о кризисе религиоведения в 70-е гг. XX в. и возможности его преодоления ревитализацией концепций начала к. Х1Х-н.ХХ вв. на базе новых принципов рациональности. Основным пунктом в рецепции до-классической феноменологии стало восприятие «самоосмысления» верующих в качестве необходимого ее основания, и именно это определило новое понимание методологии исследования религии в целом.

Апробация результатов исследования. Основные положения и результаты диссертации представлялись автором научных публикациях, а также в ходе различных научных форумов, среди которых:

• «Бог. Человек. Мир» (2005, Санкт-Петербург, РХГИ).

• «Религиоведение как междисциплинарная наука».

С.-Петербург, СПбГУ, 2006 г.);

• «Третьи Торчиновские чтения» (С.-Петербург, СПбГУ,.

15−18 февраля 2006 г.).

• «Проблема текста в гуманитарных исследованиях.

Москва, МГУ, 16−17 июня 2006 г.).

• «Четвертые Торчиновские чтения» (С.-Петербург,.

СПбГУ, 7−10 февраля 2007 г.).

Материалы работы использовались автором при чтении студентам Русской христианской гуманитарной академии курсов «Введение в религиоведение» и «Феноменология религии».

Работа была обсуждена и получила рекомендацию к защите на расширенном заседании кафедры религиоведения Русской христианской гуманитарной академии 25 июня 2008 г.

Содержание диссертации отражено в публикациях:

1. Рахманин А. Ю. Семиотика религии как альтернативный метод религиоведения (введение в проблематику) // Философские и духовные проблемы науки и общества: междисциплинарный гуманитарный семинар. СПб, 2002. С.124−131 (0,3 п.л.).

2. Рахманин А. Ю.

Введение

в методологические проблемы семиотического исследования ритуального текста //Религиоведение.3. 2002. С.36−48 (1,1 п.л.).

3. Рахманин А. Ю. Семиозис" религии — процесс или система? (о дискуссионности одного основания семиологии религии) // Acta Eruditorum: научные сообщения РХГА. T.I. СПб.: изд. РХГА, 2005. С. 52−59 (0,4 п.л.).

4. Рахманин А. Ю. К интерпретации категории «опыт» в контексте религиоведческого исследования // Третьи Торчиновские чтения. Религиоведение и востоковедение: Материалы научной конференции. С. Петербург, 15−18 февраля 2006 г. — СПб.: Изд-во С.Петерб. ун-та, 2006. С.267−271 (0,3 п.л.).

5. Рахманин А. Ю. Прагматика религиозной коммуникации и герменевтика священного текста: опыт сопоставления теоретических предпосылок // Проблема текста в гуманитарных исследованиях. (0,2 п.л.).

6. Рахманин А. Ю. К интерпретации категории «историзм» в контексте религиоведческого исследования: содержательный аспект // Четвертые Торчиновские чтения. Философия, религия и культура стран Востока: Материалы научной конференции. С.-Петербург, 7−10 февраля 2007 г. — СПб.: Изд-во С.Петерб. ун-та, 2007. С.760−766 (0,3 п.л.).

7. Рахманин А. Ю. О возможных источниках идеи морфологии в «до-классической» феноменологии религии // Религиозность в изменяющемся мире: сб. материалов I Междунар. зим. религиовед, шк., г. Волгоград, 28 янв. — 3 февр. 2008 г. — Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2008. С. 119−132 (0,7 п.л.).

8. Рахманин А. Ю. К вопросу о метатеоретическом критерии классификации определений религии // Наука и религия: перспективы диалога в современном мире: Материалы III Междунар. религиовед. Лет. Шк., пос. Соловецкий, Архангельская обл., 2−10 авг. 2008 г. / Ин-т религии и науки «Метанексус». — Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2008. С. 29−35 (0,4 п.л.).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы. Объем работы составляет 219 страниц,.

Заключение

.

Целью данного диссертационного исследования было не создание непротиворечивой картины современного религиоведения, к чему зачастую побуждает интенсивность и масштабность его более чем векового развития. Напротив, мы стремились к тому, чтобы на примере одной из дисциплин показать всю противоречивость и проблематичность присущего этой науке способа организации знания, а также его функционирования в истории. Систематизация ряда элементов этой организации в пространстве метатеории, задача которой состоит в комплексном анализе религиоведческого дискурса, позволяет, с одной стороны, скорректировать некоторые выводы, касающиеся его эволюции, а с другой — наметить основные стратегии внутринаучной рефлексии. Такая цель неизбежно вынуждает исследователя прибегать к содержательным интерпретациям, зачастую неочевидным в перспективе классической традиции. Однако поскольку метатеоретический анализ основывается на формализованных моделях, постольку его результаты доступны проверке и уточнению. Предложенный в диссертации метод характеризовался двумя особенностями. Во-первых, фиксировались те аспекты внутринаучной рефлексии, которые позволяли систематизировать элементы дискурса науки о религии в одном из ее исторических проявлений, а также наиболее полноценно соотнести коллективный и личностный уровни знания. Во-вторых, производилась попытка включения элементов дискурса в эпистемологическую перспективу в связи с необходимостью систематизации и уточнения полученных результатов. Эти аспекты метода невозможно понимать линейно, поскольку они взаимно дополняют и обосновывают друг друга, отчего исследование вынужденно балансировало между исторической и теоретической интерпретациями материала. Однако именно такое смещение характеризует современные методологические исследования в религиоведении.

Были получены следующие результаты:

— Интенсификация методологических исследований в современном религиоведении связана с повышением общей значимости логико-эпистемологических исследований в гуманитарных дисциплинах и регулярной формулировкой новых проектов, осмысление которых требует метатеоретической интерпретации оснований данной области знания, состоящей в структурном анализе принципов организации религиоведения как самостоятельной науки.

— Принципы организации религиоведения как научной дисциплины относятся к разнородным по существу областям коллективного и личностного типов знания, в связи с чем метатеория религиоведения должна строиться как систематическая и структурно оформленная интерпретация дисциплинарных процедур, в ходе которой исследуются нормативные, общенаучные, теоретические и аналитические установления конкретной религиоведческой теории и дисциплины.

— Критериям метатеории отвечают как способы внутринаучной рефлексии, характерные для различных этапов становления феноменологии религии, так и радикальная реорганизация последней в рамках неофеноменологии, преимущественно сосредоточенной на решении методологических вопросов в целом, что позволяло ее основателям рассматривать свои проекты как варианты преодоления кризиса классической феноменологии 60х гг., вызванного смешением элементов, относящихся к различным уровням ее организации.

— Существенным элементом такой реконструкции феноменологии стала интерпретация морфологического метода, развиваемого в концепциях представителей до-классической голландской традиции, центр которых образует ключевая для всех вариантов феноменологии религии связь феноменологии и истории, задающая логику построения категориального и понятийного аппарата данной дисциплины в целом.

— Наиболее ярким примером метатеоретических процедур стала реинтерпретация категориального аппарата до-классической феноменологии неофеноменологами, в которой основное значение придавалось принципу целостности религиоведческого знания на основе категорий «жизненного мира», в которых концептуализируется «самоосмысление» верующих, что заложило предпосылки нового понимания методологии религиоведческих исследований.

Отметив в качестве существенных тенденций современного религиоведения внимание к метатеоретическим аспектам организации знания, понимание структурного характера его организации, а также способы внутринаучной рефлексии в феноменологии религии, мы формулируем главную проблему диссертационного исследования следующим образом. Религиоведческий дискурс, ориентированный, как правило, на доминирующую традицию академической науки, в процессе своего развития проходит ряд принципиально важных этапов. К ним относится, прежде всего, формулировка нормативных критериев религиоведения, позволяющих отличать последний от типологически близких и генетически родственных типов дискурса, характеризующих иные социогуманитарные науки. В этом процессе формулируются основные концепты религиоведения как самостоятельной научной дисциплины, устанавливается функциональная связь между ними, что предполагает актуализацию внутринаучной рефлексии, в пространстве которой создаются предпосылки для строгой формализации систем элементов и ее содержательной, т. е. метатеоретической интерпретации. Важно при этом, что концепты, благодаря которым осуществляется указанная рефлексия, относятся к принципиально разным уровням знания, прежде всего к коллективному и личностному или нормативному. Если первое разделяют все члены данного научного сообщества, то второе выступает в качестве контекстуальной структуры, благодаря которой ученый относит себя к конкретному сообществу. Сложность анализа состоит в том, что хотя суждения, выражающие коллективное знание, имеют, как правило, форму нормативных или прескриптивных высказываний, для которых характерна модальность долженствования, а суждения, относящиеся к личностному знанию, являются по преимуществу аналитическими, то содержание и тех, и других ограничено одним кругом понятий и концептов. Таким образом, основные метатеоретические процедуры предполагают необходимость семантического анализа, распределяющего указанные элементы в ходе практики интерпретации по различным уровням организации религиоведческого знания.

Эта процедура исторически соответствует внутринаучной рефлексии, делающей своим предметом принципы и критерии религиоведения, а ' также соответствие последним тех или иных эпистемологических проектов. Чрезвычайно важно, что наиболее яркие образцы метатеории в развитии религиоведения были результатом или осмысления и кардинальной реорганизации религиоведения в целом, или включения в его контекст принципиально новых проектов, обосновывавшихся иной по сравнению с традиционной наукой о религии исследовательской идеологией. Показательными примерами метатеории первого типа являются интерпретации сущности феноменологии религии, как одной из областей религиоведения, тогда как примерами второй — возникновение новых проблемных областей (когнитивного религиоведения, прагмалингвистического исследования сакральной коммуникации, семиотики и географии религии). Теоретически же метатеория соответствует немногочисленным опытам анализа религиоведения в целостной перспективе эпистемологии, т. е. попыткам включения ее в контекст философии науки и исследования исторических форм рациональности. Относительно небольшое число второго класса исследований связано с тем, что общенаучные аспекты религиоведения привлекают внимание ученых только в самое последнее время.

Поскольку задача комплексного анализа общенаучных характеристик религиоведения является чрезвычайно масштабной и едва ли достижимой на современном этапе развития религиоведения, представляется продуктивным сузить ее исследованием метатеоретических процедур в одной из религиоведческих дисциплин, а именно феноменологии религии. В соответствии с основной схемой метатеоретического анализа — отражающей как представления об этом подходе в эпистемологии, так и специфику внутринаучной рефлексии, — феноменология рассматривается в системе представлений о конкретном эмпирическом материале и дисциплинарных установлениях в отношении научной теории, и представлений о предметной области и принципах рациональности в отношении дисциплинарных установлений теории. Однако важно, что феноменология религии в истории религиоведения даже на самых сложных и противоречивых этапах его развития рассматривалась как наиболее специфическая дисциплина науки о религии и зачастую попросту с ней отождествлялась. Формальный анализ метатеории как области научного знания, с одной стороны, позволяет систематизировать ключевые аспекты внутридисциплинарной рефлексии в феноменологии религии, а с другой объяснить наиболее серьезные исторические ее преобразования. Наиболее важным вопросом в развитии феноменологии религии был вопрос о ее дисциплинарном самоопределении и статусе в религиоведческом комплексе. На различных этапах развития феноменология рассматривалась ее представителями или как система исследовательских процедур, не имеющая своей проблематики, а потому не являющаяся собственно дисциплиной, или же — напротив — как центральная дисциплина религиоведения, интегрирующая частные исследовательские процедуры в единое теоретико-методологическое пространство.

Основатели феноменологии религии, представители до-классической традиции (П.Д. Шантепи де ла Соссе, К. Тиле, О. Пфлейдерер) по преимуществу понимали под этой областью знания философски фундированную систему процедур описания и классификации исторического многообразия религий. Основным принципами рациональности в этом варианте феноменологии были объективность, систематичность и, что важнее всего, переводимость языков описания материала, поскольку его результаты должны были использовать решительно все исследователи религии вне зависимости от методологических предпочтений. Именно в лоне до-классики формируется представление о необходимости соблюдения некоторых правил описания, которые позволяли бы, с одной стороны, полноценно и детализировано интерпретировать описанный материал средствами философии, и препятствовали бы редукции религиозного многообразия к абстрактным и бессодержательным моделям «Религии» как субстанции — с другой. Эти правила впоследствии, благодаря включению в религиоведческий дискурс гуссерлианской традиции, стали именоваться практикой «эпохэ» (вынесения за скобки скрытых суждений и стереотипов ^ исследователя) и процедурой «эйдетического видения» (поиска в разрозненном материале скрытых сущностных структур, обеспечивающих единство религии). Однако если для до-классиков эпохэ и эйдетическое видение по существу были процедурами, следование которым обосновывалось принципом рациональности (внеконфессиональное и отстраненное исследование истории религии), то для представителей классической традиции (М. Шелер, Г. ван дер Леув, И. Вах, Ю. Блеекер, В.Б. Кристенсен) названные элементы относились к различным уровням организации феноменологии религии.

Например, если для Шелера «эпохе» это, прежде всего, методика, обязательная для всякого обращения к культурным феноменам, не только в контексте феноменологии, но также описательной психологии, то для ван дер Леува обязательный этап, необходимый для эмпирического, отстраненного описания религиозного феномена, способствующий его глубокому пониманию, а для Блеекера «эпохе» — обязательное условие исследования религии, как феноменологического, так и психологического, и социологического. Сходным образом, «эйдетическое видение», рассматривавшееся классиками как основа сравнительных исследований, интерпретировалось различным образом. У Шелера это только предварительный этап, предшествующий постижению сущности, у ван дер Леува эйдетическое видение есть прямая реализация эпохэ, обеспечивающая доступ к чужому сознанию, тогда как Кристенсен был склонен считать его этапом философского постижения религии. Принципиально важно, что эти различия в понимании ключевых элементов организации являлись не просто различиями в интерпретации, но приводили к серьезным перестройкам феноменологии как дисциплинарного направления религиоведения, сказавшихся, в конечном счете, его кризисе середины 60-х гг. и формулировке оснований неофеноменологии.

Возникновение неофеноменологии необъяснимо вне понимания метатеоретических особенностей классической традиции, а также метатеоретических аспектов ее интерпретации современными исследователями. Во-первых, неофеноменологи рассматривали свою деятельность во много как возврат к до-классическому этапу, во-вторых, им приписывается возрождение принципа историзма, ключевого для феноменологии религии в целом, однако оказавшегося в забвении к сер. 60-х гг., наконец, в-третьих, неофеноменология предполагала радикальное изменение в системе религиоведения в целом. Именно здесь со всей отчетливостью проступает «фоновое» научное знание, имущее по преимуществу личностный характер. Неофеноменологи (Ж. Ваарденбург, Н. Смарт, М. Пай) не объясняют причин, по которым они отчасти возвращаются к до-классикам, и эти причины выявляются только в ходе исторического исследования эпистем, доминировавших в интеллектуальной традиции XIX в. Однако именно это возарвщение стало результатом ревитализации существенных принципов до-классической феноменологии, позволившей преодолеть кризис религиоведения во второй половине ХХв. Неофеноменологи практически возрождают взгляд на феноменологию религии, характерный для до-классического периода, который можно сформулировать следующий образом: феноменология религии есть система дисциплинарных процедур по выявлению, описанию и классификации элементов жизненного мира верующих. Данные процедуры подчиняются принципам полноты и переводимости с целью объяснения диахронического преобразования и описания синхронической системности указанных элементов в пределах других дисциплинарных областей. Неофеноменологи, сделавшие метатеорию обязательной процедурой внутринаучной рефлексии, возрождают до-классическое видение специфики феноменологии, состоящей в том, что она ориентировано не столько на формулировку объяснительных теорий религии, сколько на создание условий их взаимодействия и проверку их метаязыковых особенностей.

Следует отметить, что немногочисленные исследователи неофеноменологии и современного религиоведения в целом (Дж. Йенсен, Т. Риба, А. Молендайк) подчеркивают последний аспект метатеории как наиболее существенный. Метатеоретические процедуры в религиоведении, способствующие комплексному анализу элементов его организации и способов внутринаучной рефлексии, позволяют систематично и строго оценивать эпистемологические возможности и особенности, а также исторические аспекты религиоведения. Это, по мнению современных религиоведов, особенно важно, поскольку, в конечном счете, одной из главных задач науки о религии является создание условий мирного сосуществования, толерантности и межконфессионального диалога. Для выполнения этих задач религиоведение должно быть способным реагировать на теоретические и социальные изменения, а это, в свою очередь, требует постоянного прояснения его эпистемологических оснований.