Помощь в учёбе, очень быстро...
Работаем вместе до победы

Копоушки как исторический источник: По материалам археологических памятников Восточной Европы

Диссертация: Копоушки как исторический источник: По материалам археологических памятников Восточной Европы
ДиссертацияПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

Наиболее ранним зафиксированным периодом бытования копоушек является начало раннего железного века VIII—VI вв. до н.э. Именно в этот период в степной полосе Восточной Европы зафиксировано появление копоушек из золота, серебра, меди и бронзы, что стало началом формирования обще степной этнокультурной группы. Имея широкий хронологический (VIII в. до н.э. — IX в. н.э.) и географический (практически… Читать ещё >

Содержание

  • Глава 1. Источники и методы исследования
    • 1. 1. Источники
    • 1. 2. Методы исследования
  • Глава 2. Морфологический анализ изделий
    • 2. 1. Форма изделий
    • 2. 2. Размеры изделий
    • 2. 3. Декор
    • 2. 4. Материал изготовления предметов
    • 2. 5. Морфологическая классификация изделий
  • Глава 3. Функциональное назначение копоушек
    • 3. 1. Копоушки, как элемент погребального обряда населения Восточной Европы
    • 3. 2. Функциональное назначение копоушек
  • Глава 4. Хронология и этнокультурная характеристика копоушек Восточной
  • Европы

Копоушки как исторический источник: По материалам археологических памятников Восточной Европы (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

Археология — наука, направленная на изучение материальной культуры древних людей, сегодня насчитывает огромное количество артефактов, которые позволяют говорить об образе жизни людей, восстановить их традиции, верования, быт. Естественно, что этому способствует комплексное изучение различных категорий вещей. Но, каждая археологическая находка несет в себе информацию, воссоздающую, в той или иной мере, жизнь народа. Каждая отдельно взятая вещь может отражать различные сферы деятельности: хозяйственные, торговые и социальные связи. Исследование таких вещей особенно актуально для народов, история которых крайне скупо отражена в письменных источниках.

Таким образом, нельзя отрицать, что отдельные находки несут в себе определенную информацию, которая является необходимой для изучения специфических особенностей различных явлений, поскольку изучение целого возможно, в большинстве случаев, только через изучение его частей. Исходя из этого, любую вещь можно рассматривать как систему, которая позволяет делать определенные выводы, как в области производства, так и в культурно-хронологических комплексах.

В данной работе копоушки рассмотрены как часть целого, как самостоятельная система вещного мира, которая позволяет говорить об определенных процессах, происходящих в истории того или иного народа.

Копоушки — достаточно известное и популярное изделие народов Евразии. Это небольшие предметы длиной от 3,1 до 15 см, как правило, сужающиеся в нижней части и заканчивающиеся маленькой ложечкой. Они могут быть в сечении плоскими, круглыми и гранеными, иногда имеющими орнамент. Происхождение данных предметов уходит в глубокую древность. Так, на поселении Марик конца II — начала I тыс. до н.э., что в Сирии, были найдены свидетельства бытования копоушек уже в эту отдаленную эпоху (Литвинский Б.А., 1978, с. 137). Известны они и в материалах среднеевропейской лужицкой культуры, зафиксированы на североиндостанских памятниках конца I тыс. до н.э. — начала I тыс. н.э. (Кухаренко Ю.В., 1969, с. 76- Литвинский Б. А., 1978, с. 136 — 138). Кроме того, они известны в Восточной Европе, Средней Азии и Сибири, начиная с I тыс. до н.э.

ВI тысячелетии н.э. копоушки выявлены в гуннских, готских и аварских комплексах раннего средневековья Западной Европы. Были эти изделия, в значительной степени, распространены в Италии, Франции эпохи Меровингов и Китае танского времени (Литвинский Б.А., 1978, с. 136 — 138- Hermann J., 1971, abb. 158 — Kiss A. 1973, p 327 -340- 1977, p. 129 — 142). В некоторых регионах копоушки зафиксированы по поздним археологическим и этнографическим материалам — на памятниках удмуртов и коми вплоть до XIX в. (Грибова Л.С., 1980, с. 136 — 143- Шутова Н. И., 1992, с. 22). В настоящее время бытуют у хантов, манси, туркменов и бурят (Гаврилина Л.М., 1985, с. 214 — 226). Нелишним будет заметить, что современная промышленность также производит эти изделия (например, в маникюрных наборах).

Несмотря на столь широкую географию и хронологию копоушек, исследований, посвященных специальному изучению этого источника, немного. Среди них отдельно отметим работы Л. М. Гаврилиной и Я. В. Станкевич, в которых копоушки выступают в роли основного источника. Интересна статья Л. М. Гаврилиной «Кочевнические украшения X в.» (1985). В ней автор достаточно детально рассмотрела копоушки восточноевропейских степей X в., как неотъемлемую часть кочевнических украшений того времени. Публикация Я. В. Станкевич (1993, с. 27 — 28) посвящена систематизации и этнокультурной принадлежности изделий с территории.

Древней Руси. Естественно, что этими публикациями изучение нашего предмета исследования не ограничивается.

Значительную часть среди публикаций составляют работы, посвященные финно-пермским народам. Так В. А. Обориным, копоушки были использованы при характеристике этнокультурных компонентов ломоватово-родановских древностей (1956, с. 83 — 101- 1969, с. 3 — 29). В. Ф. Генинг и Р. Д. Голдина занимались разработкой классификации и хронологии, пермских копоушек, что отразилось в сводных работах по анализу материалов позднеломоватовских археологических памятников в Коми — Пермяцком национальном округе (1969, с. 30−56).

Существенные исследования по копоушкам карелы и веси проведены С. И. Кочкуркиной и JI.A. Голубевой. Эти авторы в ряде работ, в том числе и в одной совместной (1991, с. 92), детально разработали классификацию и хронологию изделий в рамках изучения истории материальной и духовной культуры этих народов. Достаточно полно рассмотрены копоушки карелы в качестве источника при общей характеристике культуры населения (Голубева Л.А., 1973, с. 92- 1979а., с. 131 -137- 1987а., с. 52−64-КочкуркинаС.И., 1967, с. 308−312- 1972, с. 103 — 112- 1973; 1996, с. 310 — 343). Кроме того, к объекту настоящего исследования обращался Н. А. Макаров (1990, с. 56 — 57), опубликовавший изделия из грунтовых могильников веси XI — XIII вв.

В хронологических разработках ряда авторов копоушки выступают в роли источника. Так в работе Б. А. Колчина, посвященной хронологии новгородских древностей (1958, с. 100 — 102), была сделана попытка, обозначить хронологическую и этнокультурную атрибуцию изделий Новгорода — копоушки использованы для характеристики материалов Азии I тыс. до н.э. (Оболдуева Т.Г., 1981, с. 186 — 195). Они присутствуют в качестве компонента в материалах некрополей восточноевропейских степей и Кавказа I тыс. н.э. и, в первую очередь, используются в разработках по хронологии таких опорных памятников эпохи великого переселения народов, как Боспорские склепы (Засецкая И.П., 1979, с. 5 — 17), могильник Мокрая Балка (Афанасьев Г. Е., 1979, с. 43 — 51- Ковалевская В. Б., 1995), а также, в широко известной сводной работе А. К. Амброза (19 716, с. 106 — 132). Близки к публикациям данного типа разработки С. А. Плетневой (1961, с. 182 — 192), В. К. Михеева (1990, с. 45 — 53) и Е. И. Савченко (1996, с. 121 — 131), посвященные погребальной обрядности кочевников Кавказа и Восточной Европы, в которых одним из элементов обряда являются копоушки. Достаточно любопытно, что они привлечены в качестве одного из аргументов в дискуссии по датировке поломско-чепецких древностей (Ковалевская В.Б., 1969, с. 84 — 91- Сунгатов А. Ф., 1993, с. 93 -101).

Особое место в исследовании копоушек занимают разработки, связанные с изучением ремесла и производственной деятельности населения древних обществ. Одним из наиболее ранних является известный труд Б. А. Рыбакова «Ремесло Древней Руси», в котором среди изделий косторезов названы и копоушки (1948, с. 608). Позднее к данной теме, но на материалах чепецких памятников, неоднократно обращалась М. Г. Иванова (1979а, с. 6 -68- 1988, с. 89 — 118), авторы тома «Древняя Русь. Город, замок, село» (Древняя Русь / Археология СССР, 1985, с. 270), а также A.M. Белавин, при характеристике ломоватово-родановских древностей (1987, с. 117 — 130). Близки по содержанию к перечисленным работам публикации М. В. Фехнер (1963г, 142 — 199) и И. А. Закировой (1988, с. 220 — 241), посвященные материалам косторезного производства Болгара и могильников Ярославского Поволжья. Исследованием орнаментации резной кости и знаков собственности чепецкой археологической культуры (АК), в том числе и по материалам копоушек, занималась О. В. Арматынская (1995а, с. 84 — 97- 19 956, с. 98 — 105).

Одной из сторон исследования копоушек, является их привлечение, в качестве источника при описании различных аспектов жизни и быта древнего населения. Для Ф. Д. Гуревич копоушка из Новогрудка была одним из источников при исследовании изображений музыкантов Древней Руси (1965, с. 276 — 281). У Б. А. Литвинского (1978) и В. И. Распоповой (1981) целые разделы монографий посвящены характеристикам копоушек Ферганы и Согда, как предметов туалета. А. А. Иерусалимская (1979, с. 114−120) использовала копоушки для датирования погребения с сохранившейся тканью, a JI.C. Грибова для характеристики жизни, быта и прикладного искусства народов Коми (1980, с. 136−143). Специальная атрибуция копоушек, как элементов (украшений) костюма встречается в работах П.-Л. Лехтосало-Хиландер (1984, с. 130 — 137) и Н. И. Шутовой (1999, с. 210 — 231). Интерпретация копоушек, в качестве атрибутов языческого культа представлена М. В. Фехнер (1963в), Н. А. Макаровым (1991, с. 11 — 21), А. З. Винниковым и Г. Е. Афанасьевым (1991), З. Х. Алигбеговой (1995, с. 10 — 33).

Значительное число публикаций посвящено характеристике изделий как одного из элементов материальной культуры древнего населения, из различных культурно-исторических областей. Понятие культурно-исторической области нами было использовано для характеристики территорий, развитие которых шло в рамках единого процесса генезиса материальной культуры на протяжении достаточно длительного хронологического периода, нередко при не однозначном и/или мозаичном этническом определении носителей культурных традиций. Необходимо отметить, что культурно-историческая область (далее КИО) не совпадает с понятием археологическая культура (она несколько шире его) при очевидной тождественности. Кроме того, данная научная дефиниция (КИО) позволяет сравнивать между собой (в том числе и в ретроспективном плане) территории и культуры различных хронологических, этнических и социальных уровней.

Многие исследователи при публикации материалов с археологических памятников касались копоушек, как части вещевых комплексов, но специальному анализу их не подвергали.

Копоушки кочевников Евразии были найдены и описаны в работах М. И. Артамонова (1962), В. А. Ильинской (1966, с. 152 — 171), Г. А. Федорова-Давыдова (1966, с. 68), С. А. Плетневой (1967, с.137−140- 1981 В., с. 213 — 222- 1989а, с. 62 — 57- 1989), А. К. Амброза (1968, с. 10 — 23), Д. Г. Савинова (1978, с 209 — 226), И. И. Гущиной и И. П. Засецкой (1989, с. 71 — 141), И. А. Дмитриева (1990а, с. 72 — 100−1990б), В. А. Кригера (1993, с. 130 — 144), Г. Н. Гарустовича, А. И. Ракушина и А. Ф. Яминова (1998).

Копоушки, как один из источников по истории и археологии Прикамья, нашли свое отражение в серии обобщающих работ Р. Д. Голдиной (1969, с. 57−113- 1985, с.62- 1999, с.386), а также совместной ее с В. А. Кананиным монографии (1989), М. Г. Ивановой (1985а, с. 45- 1992, с.45- 1996; 1998, с.162), Н. И. Шутовой (1992, с.22) и А. Г. Иванова (1995, с.105−130- 1998, с. 211).

Материалы поволжско-ветлужско-вятского региона обработаны Г. А. Архиповым (1973, с. 57- 1986, с. 62), Н. А. Лещинской (1995, с. 95, рис. 184) и Л. Д. Макаровым (1996, с. 24, 26).

Подобного рода информация нередко встречается и при обращении к этнокультурной характеристике севера и востока Древней Руси, когда вводятся в научный оборот ранее не известные изделия. Среди них можно назвать статьи и разделы монографий В. П. Петренко (1984, с. 83 — 90), И. В. Дубова (1989, с. 241), Е. А. Рябинина (1984, с. 187 — 193- 1986; 1991, с. 3 — 9) и А. Е. Леонтьева (1996, с. 147 — 148), посвященные финно-угорским элементам средневековья, -Ладоги, севера и востока Древней Руси и Костромского Поволжья.

В последние два десятилетия XX в. среди исследователей складывался взгляд на копоушки, как на источник хронологической и историко-культурной информации. Между тем, в исследовании этих изделий существует и значительное количество нерешенных проблем. Отметим отсутствие единой точки зрения на функциональное назначение копоушек. Множество гипотез о функции этих предметов можно свести к трем основным. Первая — копоушки являются утилитарно-бытовой вещью (Фехнер М.В., 1963а, с. 5−19,98−125- Иванова М. Г., 1979а, с. 6−68- Грибова Л. С., 1980, с. 136−143), что было зафиксировано этнографами. Вторая гипотеза состоит в том, что копоушки — это украшения-подвески (Голдина Р.Д., 1969, с. 57 113- Голубева JI.A., 1973, с. 72- Кочкуркина С. И., 1973, с. 34), такое заключение было сделано по этнографическим и археологическим материалам. И, наконец, третья гипотеза — копоушки являются оберегом-амулетом (Архипов Г. А., 1973, с. 57- Шутова Н. И., 1992, с.22).

Необходимо сказать, что материал изготовления копоушек неоднороден. Кость, бронза, золото — далеко не весь перечень используемого сырья, что также сыграло немаловажную роль при рассмотрении их как объекта исследования. Тем более что копоушки в работах по археологии Восточной Европы нередко выступают в роли важного исторического источника по культуре, быту и верованиям древнего населения.

Несмотря на огромную территорию бытования копоушек, широкие хронологические рамки, неоднозначность суждений по поводу их функционального назначения, разнообразие материала для изготовления, они остаются мало изученными. Отсутствие целостной, сводной работы такого плана, подталкивает нас к углубленному, более полному изучению этих изделий, подтверждают актуальность и необходимость обращения к теме настоящего диссертационного исследования.

Географические рамки данной работы ограничены территорией Восточной Европы. Под Восточной Европой понимается достаточно обширная территория, включающая Кавказ, европейскую часть Российской Федерации и примыкающие к ней сопредельные государства — Молдову, Украину, Белоруссию и прибалтийские страны. В данном географическом определении мы следовали устоявшейся европейской исторической традиции (Мыльников А.С., 1999, с. 8 — 11). Несмотря на разнородность, люди, проживавшие и проживающие на данной территории, в культурном и историческом плане значительно связаны.

Хронологические рамки работы определяются археологически зафиксированным временем основного бытования копоушек в регионе и ограничены ранним железным веком — средневековьем. Источниковую базу исследования составили опубликованные материалы наиболее типичных памятников Восточной Европы, а также неопубликованные материалы из Прикамья, предоставленные A.M. Белавиным, Л. Д. Макаровым, Н.Л. Решетниковым*.

Цель работы — дать полную характеристику (степень изученности, морфологический анализ, функциональное назначение, хронология и этнокультурная принадлежность) одной из распространенных категорий вещевого материала — копоушкам, бытующим в VIII в. до н.э. — XV в. н.э. на территории Восточной Европы. Для осуществления цели необходимо последовательно решить несколько исследовательских задач: 1. сбор и систематизация источников- 2. типологический и функциональный анализ изучаемых предметов- 3. разработка хронологии и этнокультурной принадлежности копоушек Восточной Европы.

Методика исследования представляет собой синтез методов общенаучного (метод суммарной характеристики и сравнительного анализа.

Пользуясь случаем хочу поблагодарить тех людей, кто предоставил неопубликованные материалы своих исследований м оказывал всяческую помощь ¦ написании диссертации: научного руководителя дни РД. Голдину, к.и.н. И. Ю. Пастушенко, кнн. Н. А. Лещинскую, к.и.н. Л. Д. Макарова, В. А. Бернц, Т. Р. Сабирова (все Ижевск, УдГУ), к.и.н. А. Г. Иванова (н.с. УИИЯЛ, Ижевск), д.и.н. A.M. Белавина (Пермь, ПГПУ) и Н. Л. Решетникова (Сарапул, муэей истории и культуры Прикамья). эмпирических признаков), общеисторического, археологического и естественнонаучного познания.

Работа основана на использовании анализа типологического, сравнительно-исторического и статистического методов. При проведении сравнительного и статистического разбора изделий мы опирались на разработку В. Ф. Генинга и В. А. Борзунова. В части связанной с исследованием определенных аспектов погребальной обрядности и копоушек методика была дополнена разработкой Г. А. Федорова-Давыдова.

Впервые была разработана комплексная типология копоушек. Это является существенным, так как данная категория находок до сих пор не являлась предметом специального анализа. Для этого была разработана исследовательская программа: 1) сбор и организация источников- 2) анализ эмпирических данных- 3) интерпретация источников.

Сравнительно-исторический метод применяется при рассмотрении ареала признаков (материал, метрика, форма, декор, функциональное назначение, хронология, этнокультурная принадлежность) и выделенных типов, а также их взаимовстречаемость по регионам.

Хронология копоушек определялась по сопровождающему инвентарю (игольники, браслеты, височные привески, амулеты-обереги и др.). Датировка копоушек из могильников базировалась на уже разработанных хронологических исследованиях В. Ф. Генинга, А. Х. Халикова, JI.A. Голубевой, С. А. Плетневой, Р. Д. Голдиной, А. К. Амброза, И. П. Засецкой, A.M. Обломского, С. И. Кочкуркиной, Н. А. Лещинской, А. Г. Иванова, И. О. Гавритухина.

Применение статистических процедур по результатам проведенных.

• исследований, а в частности методов общего количественного анализа (Боровиков В.П., Тюрин Ю. Н., Макаров А. А.,) позволили выделить места основного бытования изделий с определенными признаками, что в конечном итоге привело к этнокультурной классификации изделий. Структура диссертации включает введение, четыре главы, заключение, список литературы, а также приложения: «Каталог памятников Восточной Европы, содержащих копоушки», «Каталог копоушек Восточной Европы», «Каталог использованных в работе погребений», таблицы суммарной характеристики предметов, классификационные таблицы, корреляционные таблицы взаимовстречаемости инвентаря в комплексах с копоушками, карты распространения этнокультурных типов копоушек на территории Восточной Европы, иллюстративный материал.

Заключение

.

Начало археологического накопления и изучения копоушек Восточной Европы связано с дореволюционным периодом в российской археологии. Накопление источниковой базы и исследовательского направления работ динамично росло и привело к формированию среди исследователей взгляда на копоушки как на источник хронологической и историко-культурной информации. База источников составила в совокупности 198 памятников с 909 копоушками. Проведенные наблюдения над характером ее формирования позволяют говорить о достаточной надежности и достоверности. Разработанная методика представляет собой синтез методов общенаучного, общеисторического, археологического и естественнонаучного (прикладная статистика) познания, и соответствует цели и задачам работы.

Изучение морфологии копоушек позволило выделить общие, частные и локальные черты в имеющемся массиве изделий, характеризующих их специфику бытования в различных культурно-исторических областях Восточной Европы. Принимая во внимание низкий количественный показатель локальных характеристик, они, вероятно, явились результатом попыток и поисков облика копоушек, а в некоторых случаях (такие как ливская, неволинская и эстская) были просто привозными. Безусловно, за редким исключением, в рамках морфологической классификации копоушек локальные характеристики и типы не составляют морфологического единства (обособленности) — они органично входят в подгруппы, группы, отделы и классы. Обращает на себя внимание наличие ряда всеобщих (или близких к ним по тенденции) характеристик в морфологии копоушек. Изучение групп размерности копоушек позволяет говорить о существовании в древности определенных стандартов в размерах (по крайней мере в длине) копоушек. В декоре копоушек преобладают геометрические черты, которые зафиксированы по всему ареалу. С семантической точки зрения выделенные сюжеты разнообразны, и, как правило, связаны с древнейшими культами (например, матери), мифологическими сюжетами, которые были в значительной степени распространены у разных народов. Материалами, которые использовались практически во всех рассмотренных КИО, являются бронза и отчасти кость.

Этнографические и лингвистические источники свидетельствуют о наличии у копоушек двух функций: санитарно-гигиенической и украшения. Основной массив «археологических» копоушек имеет избыточность внутренней и внешней структуры для выполнения своей функции. В рамках погребального обряда у древнего населения было достаточно четкое представление о копоушках как об изделиях взрослых женщин, которых хоронят в одиночных могилах. При совершении захоронения копоушки должны быть помещены в «животворной» зоне женщины вместе с украшениями костюма. С большой степенью вероятности мы можем говорить о том, что «археологические» копоушки являются утилитарно-бытовыми украшениями-амулетами.

Наиболее ранним зафиксированным периодом бытования копоушек является начало раннего железного века VIII—VI вв. до н.э. Именно в этот период в степной полосе Восточной Европы зафиксировано появление копоушек из золота, серебра, меди и бронзы, что стало началом формирования обще степной этнокультурной группы. Имея широкий хронологический (VIII в. до н.э. — IX в. н.э.) и географический (практически вся степная полоса изучаемого региона) ареал, общестепная группа копоушек характеризуется этнической мозаичностью. В культурно-историческом контексте она, по-видимому, отражает пласт скифо-сарматских традиций материальной культуры кочевников степей Евразии. В рамках носителей общестепной этнокультурной группы копоушек формируется аланская средневековая группа. Ее бытование связано с кавказскими аланами, а широкое распространение историческими событиями VII—VIII вв. — распадом Великого Тюркского каганата и образованием Хазарского. Арабо-хазарские войны на Кавказе, привели к частичному распылению и оттоку народов с Кавказа, формированию салтово-маяцкой АК и второй волны ранних болгар на Волге, в Нижнем и Среднем Прикамье (возможно с аланским компонентом). В X—XI вв. после изменения географии Хазарского каганата и переноса столицы, копоушки вместе с другими «салтовскими» вещами появляются в огузских и печенежских древностях. Активные культурные контакты хазар и кочевников также привели к формированию и позднейшего степного типа копоушек — огузо-печенежского. В драматических событиях XII—XIII вв. (уходе части печенежских орд под половецким давлением в Западную Европу, завоевании монголами Волжской Болгарии и выведении части поволжско-приуральских огузов в Сибирь), мы видим причины и более позднего (в XII—XIII вв.) распространения средневекового аланского и огузо-печенежского типа копоушек.

Несколько по-иному складывался генезис копоушек в лесной полосе Восточной Европы. Появление «парадных» копоушек в регионе также связано с упомянутыми степными событиями VII—VIII вв. С этим временем можно связать происхождение двух этнокультурных групп копоушекдревневенгерской и прикамской. Для древневенгерской группы фактом является то, что данный тип обладает всем набором признаков аланского парадного типа копоушек. Особенности группы, возможно, говорят о пребывании древних венгров в салтовском политическом объединении, а распространение отражает их передвижение на север в Прикамье и на места современного проживания. Распространение прикамского этнокультурного типа копоушек в IX—XIII вв., связано с двумя историческими процессами. Во-первых, возможно это инфильтрация в VIII—IX вв. прикамского населения в прилегающие и отчасти родственные культуры. Прикамские копоушки в качестве одного из элементов материальной культуры прикамских финнов фиксируются в Волжской Болгарии, на севере (вымская АК), на западе (Марийское и Костромское Поволжье). Во-вторых, это события X—XI вв., связанные с формированием и ранней историей Древней Руси — походами древнерусских князей на Волжскую Болгарию, вероятно, затронувшие и Прикамье. В результате последних, возможно, часть прикамских финнов была выведена на древнерусскую территорию, где они были расселены в северозападных районах Приладожья и восточной Руси — Ростовской и Суздальской землях.

Несколько позднее прикамской формируются древнерусская (IX в.), весская (XI в.) и карельская (XII в.) этнокультурные группы копоушек. Их происхождение не связано с вышеописанными процессами, а является результатом изменения семантического «статуса» копоушек. Распространение древнерусского типа копоушек в ливских и весских землях, судя по всему, фиксирует ранние этапы славяно-русской колонизации этих земель. Карельский этнокультурный тип копоушек выявлен только в местах проживания древней карелы. Наличие копоушек древнерусского и весского типов в материалах Костромского Поволжья, Волжской Болгарии и роданово является следами упомянутой древнерусской княжеской экспансии по собиранию, формированию податных земель и/или переселения какой-то части русского и весского населения на восточную периферию Древней Руси.

В процессе работы выявился ряд проблем, разрешение которых затруднено. Во-первых, можно интуитивно предполагать и прогнозировать более широкое распространение в среднеазиатских и областях изделий общестепной группы (особенно в древностях ЭВП). Во-вторых, возможность наличия утилитарных изделий из более технологичных материалов (дерева и железа) позволяет надеяться на их более широкое освещение в этнографических материалах, так как в рамках археологической науки данный вопрос практически не имеет решения. В-третьих, вполне возможно расширение источниковой базы за счет материалов Западной Европы, Средней Азии и Сибири. Постановка и решение перечисленных вопросов и проблем являются, на наш взгляд, наиболее реальными перспективами исследования.

Таким образом, изучение и культурно-историческая интерпретация комплекса археологических источников связанных с копоушками Восточной Европы свидетельствует о наличии в древности двух процессов — процесса изменения «статуса» копоушек, приобретение ими более значимой культурно-семантической нагрузки и распространение вполне сложившихся этнокультурных групп (типов) копоушек.

Показать весь текст

Список литературы

  1. М.П. 1982. Новые материалы раннесредневековых могильников Северного Кавказа // СА. № 2. С. 135−155.
  2. Н.Н., Белавин A.M., Крыласова Н. Б. 1995. Страницы истории земли пермской. Прикамье с древнейших времен до начала XVIII в. Пермь.
  3. З.Х. 1995. К вопросу о религии алан (по амулетам салтово-маяцкой культуры) // Базы данных в археологии. С. 10−33.
  4. А.К. 1968. Дунайские элементы в раннесредневековой культуре Крыма // КСИА. Вып. 113. С.10−23.
  5. А.К. 1971. Проблемы средневековой хронологии Восточной Европы, ч. И. // СА. № 3. С. 106−132.
  6. А.К. 1981. Восточноевропейские и среднеазиатские степи V -первой половины VIII в. // Степи Евраазии в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 10−22.
  7. О.А. 1987. Знак на гребне городища Иднакар: (К вопросу о начальном периоде русско-удмуртских контактов) // Проблемы изучения древней истории Удмуртии. Ижевск. С. 107−113.
  8. Н.В. 1951. Меото-сарматский могильник у станицы Усть-Лабинской //МИА. 23. С.155−207.
  9. О.В. 1995а. Орнамент резной кости чепецких городищ // Материалы исследования городища Иднакар IX—XIII вв. Ижевск. С. 84−97.
  10. О.В. 19 956. Древние знаки собственности северных удмуртов // Материалы исследования городища Иднакар IX—XIII вв. Ижевск. С. 98−105.
  11. Т.М. 1970. Могильник у д. Отрадное // Поселения и могильники Керченского полуострова начала н.э. М. С. 82−149.
  12. М.И. 195 8. Саркел-Белая Вежа // МИА. № 62.
  13. М.И. 1962. История хазар. Л.
  14. О.А. 1963. Могильник Саркел-Белая Вежа // МИА. № 109.
  15. Археологическая карта. 1985. Археологическая карта Татарской АССР. Казань.
  16. Г. А. 1973. Марийцы IX—X вв. К вопросу об происхождении марийского народа. Йошкар-Ола.
  17. Г. А. 1976. К вопросу о городецко-азелинских контактах в связи с проблемой происхождения марийского народа // АЭМК. Вып I. Древние и современные этнокультурные процессы в Марийском крае. Йошкар-Ола. С. 27−37.
  18. Г. А. 1984. Дубовский могильник // АЭМК. Вып. 8. Новые памятники археологии Волго-Камья. Йошкар-Ола. С. 113−159.
  19. Г. А. 1986. Марийцы XII—XIII вв. (К этнокультурной истории Поветлужья). Йошкар-Ола.
  20. Г. А., Патрушев B.C. 1976. Археологические исследования в Марийской АССР в 1969—1975 гг. // АЭМК. Вып I. Древние и современные этнокультурные процессы в Марийском крае. Йошкар-Ола. С. 38−61.
  21. Г. А., Халиков А. Х. 1960. Материалы к археологической карте Марийской АССР (по данным Марийской археологической экспедиции 1956−59 гг.). Йошкар-Ола.
  22. А.В. Раскопки в на Славне в Новгороде // МИА. 11. С. 119−151.
  23. М.Г. 1995. Информационно-поисковая система «Номад» (печенеги, торки, половцы в междуречье Дона и Волги) // Базы данных в археологии. М. С. 34−52.
  24. М.Г. 1997. История Удмуртии в географических названиях. Ижевск.
  25. Г. Е. 1979. Хронология могильника Мокрая Балка // КСИА. Вып. 158. С. 43−51.
  26. Ч. 1988. Археология эпохи обретения венграми родины (часть I) // Проблемы древних угров на Южном Урале. Уфа. С. 112−129.
  27. И.А. 1990а. Население крымской Хазарии по материалам могильников VII—X вв. // Ранние болгары и финно-угры в Восточной Европе. Казань. С. 72−100.
  28. И.А. 19 906. Таврика в эпоху раннего средневековья (салтово-маяцкая культура). Киев.
  29. С.И., Копылов В. П. 1989. Катакомбные погребения III—IV вв. на Нижнем Дону // СА. С. 171 -183.
  30. A.M., Мельничук А. Ф. 1985. Археологические памятники окрестностей г. Березники Пермской области. Березники.
  31. В.П. 1998. Популярное введение в программу STATISTICA. М.
  32. Н.Е. 1895. Курганы Южного Приладожья // MAP. Т. 18.
  33. С.И. 1970. Раскопки могильника Кокэль в 1962 г. // ТТКАЭЭ. Вып III. С. 3−79.
  34. А.З., Афанасьев Г. Е. 1991. Культовые комплексы Маяцкого селища (материалы раскопок Советско-Венгерской экспедиции). Воронеж.
  35. В.Е., Христолюбова JI.C. 1991. Этнография удмуртов. Ижевск.
  36. Ю.Н., Юшин В. А. 1973. Новые памятники цебельдинской культуры в Абхазии // СА. № 1. С. 174−191.
  37. Ю.Н., Бгажба О. Х., 1979. Новые материалы VII в. из могильников Абхазии // КСИА. Вып. 178. С. 76−79.
  38. Ю.Н., Бгажба О. Х., 1985. Материалы по археологии Цебельды. Тбилиси.
  39. Н.Н. 1949. Раскопки в Ярославле // МИА. 11. С. 152−192.
  40. А.А. 1965. Могильник Кудырэ как источник по истории алтайских племен. Л.
  41. Л.М. 1985. Кочевнические украшения X в. // СА. № 3. С.214−226.
  42. Г. Н., Ракушин А. И., Яминов А. Ф. 1998. Средневековые кочевники Поволжья (конца IX—XV вв.ека). Уфа.
  43. И.О., Обломский A.M. 1996. Гапоновский клад и его культурно-исто-рический контекст. Раннеславянский мир. Археология славян и их соседей. Вып. 3. М.
  44. И.О., Иванов А. Г. 1999. Погребение 552 Варнинского могильника и некоторые вопросы изучения раннесредневековых культур Поволжья // Пермский мир в раннем средневековье. Ижевск. С. 99 209.
  45. В.Ф. 1958. Археологические памятники Удмуртии. Ижевск.
  46. В.Ф. 1962. Мыдлань-шай удмуртский могильник VIII—IX вв. // ВАУ. Вып. 3. Свердловск. С. 7−113.
  47. В.Ф. 1970. Этнический процесс в первобытности. Свердловск.
  48. В.Ф. 1980. Заселение и этническая принадлежность населения Чепцы в I тыс. н.э. // Новый памятник поломской культуры. Ижевск. С. 136−151.
  49. В.Ф., Борзунов В. А. 1975. Методика статистической характеристики и сравнительного анализа погребального обряда // ВАУ. Вып. 13. Свердловск. С. 42−72.
  50. В.Ф., Бунятян Е. П., Пустовалов С. Ж., Рычков Н. А. 1990. Формализованно-статистические методы в археологии (анализ погребальных памятников). Киев.
  51. В.Ф., Голдина Р. Д. 1969. Позднеломоватовские памятники в Коми-9 Пермяцком национальном округе // ВАУ. Вып. 9. Свердловск. С. 30−56.
  52. В.Ф., Голдина Р. Д. 1973. Курганные могильники харинского типа в Верхнем Прикамье // ВАУ. Вып. 12. Свердловск. С. 60−123.
  53. В.Ф., Халиков А. Х. 1964. Ранние болгары на Волге. М.
  54. Л.Б. 2001. Одеяния служителей языческих культов в «стране гуннов» Прикаспия // Культуры Евразийских степей второй половины I тысячелетия н.э. (из истории костюма). Т. I. С. 57−65.
  55. Р.Д. 1968. К вопросу о своеобразии неволинских памятников бассейна р. Сылвы // Учен. зап. Пермского гос. ун-та. Вып. 191. Пермь. С. 87−98.
  56. Р.Д. 1969. Могильники VII—IX вв. на верхней Каме // ВАУ. Вып. 9. Свердловск. С. 57−113.• 59. Голдина Р. Д. 1979. Хронология погребальных комплексов раннегосредневековья в Верхнем Прикамье // КСИА. Вып. 158. С. 79−90.
  57. Р.Д. 1986. Ломоватовская культура в Верхнем Прикамье. Иркутск.
  58. Р.Д. 1987а. Жертвенное место Чумойтло в Южной Удмуртии // Проблемы изучения древней истории Удмуртии. Ижевск. С. 84−106.
  59. Р.Д. 19 876. Проблемы этнической истории пермских народов в эпоху железа (по археологическим материалам) // Проблемы этногенеза удмуртов. Устинов. С. 6−36.
  60. Р.Д. 1994.0датировке поломской культуры // Типология и датировка археологических материалов Восточной Европы. Ижевск. С. 16−30.
  61. Р.Д. 1999. Древняя и средневековая история удмуртского народа. Ижевск.
  62. Р. Д. Кананин В.А. 1989. Средневековые памятники верховьев Камы. Свердловск.
  63. JT.A. 1966. Коньковые подвески Верхнего Прикамья // СА. № 3. С. 28−47.
  64. JT.A. 1970. Весь и славяне на Белом озере в X—XIII вв.
  65. JI.A. 1979а. Весь, скандинавы и славяне в X—XI вв. // Финно-угры и славяне. Л. С. 131−137.
  66. Л.А. 1981. Конские погребения в курганах Северо-Восточной Руси VIII—X вв. // СА. № 4. С. 87−98.
  67. Л.А. 1987а. Весь // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 52−64.
  68. Л.А. 19 876. Меря // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 67−81.
  69. Л.А. 1987в. Марийцы // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 107−115.
  70. Л.А., Кочкуркина С. И. 1991. Белозерская Весь (по материалам поселения Крутик IX—X вв.). Петрозаводск.
  71. Н.Г. 1983. Кугайско-карабулакская культура Ферганы // СА. № 3. С. 23−46.
  72. Е.И. 1961. Этническая история Волго-Окского междуречья / /МИА. 94.
  73. Л.С. 1980. Декоративно-прикладное искусство народов Коми. М.
  74. Ф.Д. 1965. Изображение музыкантов в Древней Руси // СА. № 2. С. 276−281.
  75. Гумилев J1.H. 1993. Древние тюрки. М.
  76. Ф.Д. 1981. Древний Новогрудок. Посад окольный город. JI.
  77. И.И., Засецкая И. П. 1989. Погребения зубовско-воздвиженского типа из раскопок Н. И. Веселовского в Прикубанье (I в. до н.э. II в. н.э.) / / Археологические исследования на юге Восточной Европы. М. С. 71−141.
  78. В.П. 1974. Раскопки на Южном городище Старой Рязани (1966−1969 гг.) // Археология Рязанской Земли. М. С. 19−71.
  79. А.В. 1979 Могильник эпохи переселения народов на реке Дюрсо // КСИА. Вып. 158. С. 52−57.
  80. Дефорт. 1994. Логический словарь. Дедуктивная формализация теорий. М.
  81. Древняя Русь. 1985. Древняя Русь. Город, замок, село (Археология СССР). М.
  82. И.В. 1979. Тимеревский комплекс протогородской центр в зоне славяно-финских контактов // Финно-угры и славяне. Л. С. 110−118.
  83. И.В. 1987. Северо-Восточная Русь в эпоху раннего средневековья. Л.
  84. И.В. 1989. Великий Волжский Путь. Л.
  85. И.В. 1990. Новые источники по истории древней Руси. Л.
  86. Э.М. 1982. Возникновение Минска. Минск. 1985.
  87. И.П. 1979. Боспорские склепы гуннской эпохи как хронологический эталон для датировки памятников восточноевропейских степей // КСИА. Вып. 158. С. 5−17.
  88. И.А. 1988. Косторезное дело Болгара // Город Болгар. Очерки ремесленной деятельности. М. С. 220−241.
  89. М.Р. 1996. Некоторые аспекты обработки изображений в археологических исследованиях // ИБАИиК. Специальный выпуск. М. С.150−152.
  90. А.Г. 1991. Качкашурский могильник IX—XIII вв. // Материалы по погребальному обряду удмуртов. Ижевск. С. 140−180.
  91. А.Г. 1995. Средневековые памятники окрестностей Иднакара // Материалы исследований городища Иднакар IX—XIII вв. Ижевск. С. 106 130.
  92. А.Г. 1997. Этнокультурные и экономические связи населения бассейна р. Чепцы в эпоху средневековья (конец V первая половина XIII в.). Автореф. дисс.. канд. ист. наук. СпБ.
  93. А.Г. 1998. Этнокультурные и экономические связи населения бассейна р. Чепцы в эпоху средневековья. Ижевск.
  94. А.Г. 1999. Новые материалы по ранней дате поломской культуре: курганная часть Варнинского могильника // Пермский мир в раннем средневековье. Ижевск. С. 6−52.
  95. М.Г. 1976. Кушманское городище // Вопросы археологии Удмуртии. Ижевск. С. 93−106.
  96. М.Г. 1979а. Хозяйство северных удмуртов в конце IX началеI
  97. XIII вв. // Северные удмурты в начале II тыс. н.э. Ижевск. С. 6−68.
  98. М.Г. 19 796. Памятники чепецкой культуры (материалы к археологической карте) // Северные удмурты в начале II тыс. н.э. Ижевск. С. 115−147.
  99. М.Г. 1982. Городище Гурья-кар. Результаты исследования 1979 г. // Средневековые памятники бассейна р.Чепцы. Ижевск. С. 3−26.
  100. М.Г. 1985а. Чепецкие древности. Устинов.
  101. М.Г. 19 856. Городище Идна-кар (Результаты исследований 1975 1977 гг.) // Материалы средневековых памятников Удмуртии. Устинов. С. 3−36.
  102. М.Г. 1987. Новые исследования на Солдырском могильнике Чемшай // Погребальные памятники Прикамья. Ижевск. С. 4−24.
  103. М.Г. 1988. Производственные сооружения городища Иднакар // Новые исследования по древней истории Удмуртии. Ижевск. С. 89 118.
  104. М.Г. 1991. Чепецкие городища: проблемы и перспективы исследования // Исследования по средневековой археологии лесной полосы Восточной Европы. Ижевск. С.46−55.
  105. М.Г. 1992. Погребальные памятники северных удмуртов XI—XIII вв. Ижевск.
  106. М.Г. 1994. Истоки удмуртского народа. Ижевск.
  107. М.Г. 1995а. Городище Иднакар IX—XIII вв. Материалы исследований территорий между валами (1989−1992 гг.) // Материалы исследований городища Иднакар IX—XIII вв. Ижевск. С. 4−55.
  108. М.Г. 19 956. Удмурты в начале II тысячелетия н.э. // Материалы по истории Удмуртии. Ижевск. С.50−81.
  109. М.Г. 1996. Удмурты в эпоху средневековья (по материалам бассейна р. Чепцы конца I начала II тыс. н.э.). Автореф. дисс.. докт. ист. наук. М.
  110. М.Г. 1998. Иднакар: Древнеудмуртское городище IX—XIII вв. Ижевск.
  111. А.А. 1979. Археологические ткани как датирующий материал//КСИА. Вып. 158. С. 114−120.
  112. И.В. 1982. Селище Шуроскол II близ Ростова Великого // СА. № 2. С. 185−195.
  113. Т.В. 1982. Жертвенные комплексы средневековых памятников Приуралья как этнический определитель // Проблемы этногенетических исследований Европейского Северо-Востока. Пермь. С. 78−87.
  114. Т.В. 1999. Вотчинский могильник // Этнокультурные процессы в древности на Европейском Северо-Востоке (источники и исследования). Материалы по археологии Европейского Северо-Востока. Вып. 16. Сыктывкар. С. 76−102.
  115. В.А. 1966. Скифские курганы у г. Борисполя // СА. № 3. С. 152−171.
  116. Е.П. 1992. Культура ранней Волжской Болгарии. М. 335 с.
  117. Е.П., Халикова Е. А. 1981. Раннеболгарские погребения Тетюшского могильника // Из истории ранних болгар. Казань. С. 21−35.
  118. Е.П., Руденко К. А., Беговатов Е. А. 1993. Мурзихинское селище // Древние памятники приустьевого Закамья. Материалы Новостроечной экспедиции Министерства культуры Республики Татарстан. Вып. I. Казань. С. 42−66.
  119. Э. С. Дзаттиаты Р.Г. 1995. Тарский катакомбный могильник //Аланы. История и культура. Alanica. III. с. 259−314.
  120. В.А. 1983. Погребальный обряд могильников верховьев р. Камы // Этнические процессы на Урале и в Сибири в первобытную эпоху. Ижевск. С. 80−95.
  121. Л.С. 1978. Археологические источники. Л.
  122. Л.С. 1991. Археологическая типология. Л.
  123. М.М. 1985. Разрушения гуннов в Фанагории // Вопросы древней и средневековой археологии Восточной Европы. С. 30 35.
  124. В.Б. 1969. К вопросу о «поломской культуре» // МИА. № 169. М.С. 84−91.
  125. В.Б. 1979. Поясные наборы Евраазии IV—IX вв. Пряжки // САИ. Вып. Е1−2.
  126. В.Б. 1981. Северный Кавказ в X—XIII вв. // Степи Евраазии в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 224−229.
  127. В.Б. 1984. Кавказ и Аланы. М.
  128. В.Б. 1995. Археологическая культура практика, теория, компьютер. М.
  129. Н.А., Хлебникова Т. А. 1993. Керамика тюркоязычного населения Волжской Булгарии X XIII вв. // Археология Волжской Булгарии: проблемы, поиски, решения. Казань. С. 106−116.
  130. .А. 1958. Хронология новгородских древностей // СА. № 2. С. 100−102.
  131. КоробовД.С. 1995. Информационно-поисковая система «Alan». Аланские катакомбные могильники Северного Кавказа IV—IX вв. // Базы данных в археологии. М. С. 98−124.
  132. .А., Хорошев А. С., Янин B.JI. 1981. Усадьба новгородского художника XII в. М. 167 с.
  133. Е.М. 1991. «Теория археологической классификации». СПб.
  134. М.Г. 1996. Вопросы истории населения Древней Карелии // Археология Карелии. Петрозаводск. С. 362−385.
  135. А.Ф. 1995. О применении структурно-семиотического подхода при анализе декора керамики Волжских болгар // Средневековые памятники Поволжья. Самара. С. 139 151.
  136. С.И. 1967. Курганы на реке Паше // СА. № 4. С. 308−312.
  137. С.И. 1972. Курганы северного побережья Онежского озера // Археологические исследования в Карелии. JI. С. 103−112.
  138. С.И. 1973. Юго-Восточное Приладожье в X—XIII вв. Л.
  139. С.И. 1976. Тиверск // КСИА. Вып. 146. С.63−70.
  140. С.И. 1981. Археологические памятники корелы V—XV вв. М. 160 с.
  141. С.И. 1982. Древняя корела. Л.
  142. С.И. 1986. Корела и Русь. Л. 1986.
  143. С.И. 1989. Памятники Юго-Восточного Приладожья и Прионежья. Петрозаводск.
  144. С.И. 1996. Корела // Археология Карелии. Петрозаводск. С. 310−343.
  145. С.И., Линевский A.M. 1985. Курганы летописной веси. Петрозаводск.
  146. В.А. 1986. Средневековые кочевники Заволжья (обзор источников) // древняя и средневековая история Нижнего Поволжья. Саратов. С. 114−131.
  147. В.А. 1993. Огузские курганы в междуречье Волги и Эльбы // Новые Новое в средневековой археологии Евразии. Самара. С. 130−144.
  148. Н.Б. 1995. Подвеска со знаком Рюриковичей из Рождественского могильника // РА. № 2. С. 192−198.
  149. Н.Б., Бочаров И. В., Бочарова Е. В. 1997. Некрополь Рождественского археологического комплекса // Охранные археологические исследования на Среднем Урале. Вып. 1. Екатеринбург. С. 101−124.
  150. А.В. 2000. Средневековое поселение Октябрьский Мост на Шексне // РА. № 3. С. 44−58.
  151. А.В., Коваленко В. П., Моця А. П. 1996. Новгород-Северский: некоторые итоги и перспективы исследований // На юго-востоке Древней Руси. Историко-археологические исследования. Воронеж. С. 3−28.
  152. В.А. 1958. Исследования Змейского катакомбного могильника IX—XII вв. ПУМА. 114. С. 8−48.
  153. В.А. 1995. Исследования Змейского катакомбного могильника в 1959 г. // Аланы. История и культура. Alanica. III. с. 315−362.
  154. Ю.В. 1969. Археология Польши. М.
  155. А.Е. 1996. Археология мери. К предыистории СевероВосточной Руси. Археология эпохи великого переселения народов и раннего средневековья. Вып. IV. М.
  156. А.Е., Рябинин Е. А. 1980. Этапы и формы ассимиляции летописной мери // СА. № 2. С. 67−79.
  157. Лехтосало Хиландер П.-Л. 1984. Финские племена в свете истории костюма // Новое в археологии СССР и Финляндии. Л. С. 130−137.
  158. Н.А. 1984. Средневековые поселения на левобережье р. Вятки // Памятники железного века Камско-Вятского междуречья. Ижевск. С. 35−46
  159. Н.А. 1994. Хронология и периодизация могильников бассейна р. Вятки (I начало II тыс. н.э.) // Типология и датировка археологических материалов Восточной Европы. Ижевск. С. 88 — 128.
  160. Н.А. 1998. Вятский бассейн в I нач. II тыс. н.э. // Урал в прошлом и настоящем. Ч. I. С. 87−89.
  161. .А. 1978. Орудия труда и утварь из могильников Западной Ферганы. М.166. Лордкипанидзе Т. М. 1985.
  162. Л.Д. 1985. Вятская земля в эпоху средневековья (по данным археологии и письменным источникам). Автореф. дис.канд. ист. наук. Л.
  163. Л.Д. 1996. Язычество и христианство в духовной жизни населения Камско-Вятского междуречья в период развитого и позднего средневековья // Финно-угроведение. № 2. С. 24−26.
  164. Н.А. 1982. Камско-Вычегодская керамика на Шексне // Средневековые памятники бассейна р.Чепцы. Ижевск. С. 125−131.
  165. Н.А. 1983. Раскопки средневекового могильника Погостище в Вологодской области // СА. № 3. С. 215−219.
  166. Н.А. 1990. Население русского Севера в XI—XIII вв. По материалам могильников восточного Прионежья.
  167. Н.А. 1991. К оценке христианизации древнерусской деревни в XI—XIII вв. (Погребения с крестами и образками в могильниках Белозерья и Каргополья) // КСИА. Вып. 205. С. 11−21.
  168. А.И., Шер Я.А. 1989. Методы археологического исследования. М.
  169. Т.М. 1951. Археологические памятники на р. Гиляч в верховьях Кубани // МИА. № 23. С. 273−301.
  170. В .К. Погребальный обряд Красногорского могильника Салтово-Маяцкой культуры // Ранние болгары и финно-угры в Восточной Европе. Казань. 1990. С. 45−52.
  171. А.Л. 1947. Старая Рязань // КСИИМК. Вып. XXI. С. 44−46.
  172. А.Л. 1955. Старая Рязань // МИА. 49. М.
  173. В.А. 1981а. Тюрки // Степи Евраазии в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 29−43.
  174. В.А. 19 816. Кимаки // Степи Евраазии в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 43−45.
  175. В.А. 1981 в. Сросткинская культура // Степи Евраазии в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С.45−46.
  176. А.С. Картина славянского мира: взгляд из Восточной Европы. Представления об этнической номинации и этничности XVI — начала XVIII века. СпБ. 1999.
  177. Н.Г. 1999. Раскопки в ремесленном районе Джекетау // Проблемы древней и средневековой археологии Волго-Камья. Казань. С. 101 126.
  178. Л.А., Шутова Н. И. 1985. Удмуртский могильник у д. Узей-Тукля // Материалы средневековых памятников Удмуртии. Устинов. С. 119−130.
  179. Н.Г. 1963. Михайловский могильник // Ярославское Поволжье X—XI вв. М. С. 24−31,133−143.
  180. А.В. 1971. К характеристике раскопок в Дмитрове (1933−1934 гг.) // Древности Московского Кремля. М. С.268−291.
  181. В.В., Старостин П. Н. 1978. Материалы к археологической карте Марийской АССР. Вып. II. Каталог памятников. Йошкар-Ола.
  182. В.В., Патрушев B.C. 1982. Материалы к археологической карте Марийской АССР. Вып.Ш. Каталог памятников. Йошкар-Ола.
  183. Т.Б. 1990. Инвентарь могильника Нижняя Стрелка // АЭМК. Вып. 17. Йошкар-Ола. С. 81−118.
  184. Т.Б. 1992. Марийцы (конец XVI начало XVIII вв.) по материалам могильников. Йошкар-Ола.
  185. Т.Б. 2002. Марийцы в эпоху средневековья. Йошкар-Ола.
  186. В.А. 1956. Некоторые проблемы изучения родановской культуры // Учен зап. Пермского гос. ун-та. Т. XI. Вып. 3. Харьков. С. 83 101.
  187. В.А. 1969. Этнические особенности средневековых памятников Верхнего Прикамья // ВАУ. Вып. 9. Свердловск. С. 3−29.
  188. В.А. 1978. Древнее искусство народов Прикамья. Пермский звериный стиль. Пермь.
  189. Г. Т. 1981. О датировке стен Эйлатана // СА. № 4. С. 186−195.
  190. И.Ю. 1997. Волго-Камский торговый путь в I тыс. н.э. // Пути сообщения, коммуникации, научные достижения народов Евразии. С. 36−38.
  191. И.Ю., Черных Е. М. 1996. Салтово-маяцкие параллели в неволинской культуре // XIIIУАС. Ч. II. Уфа. С. 103−105.
  192. Н.Г. 1896. Опыт археологического исследования Глазовского уезда Вятской губернии. МАВГР. Т. 2.
  193. В.П. 1984. Финно-угорские элементы в культуре средневековой Ладоги // Новое в археологии СССР и Финляндии. Л. С. 83−90.
  194. С.А. 1961. О некоторых погребальных обычаях аланских племен Подонья // Исследования по археологии СССР. Л. С. 182−192.
  195. С.А. 1967. От кочевий к городам. МИА. № 142.
  196. С.А. 1976. Хазары. М.
  197. С.А. 1981а. Салтово-маяцкая культура // Степи Евраазии в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 62−75.
  198. С.А. 1981 б. Ранние болгары на Волге // Степи Евраазии в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 77−80.
  199. С.А. 1981 в. Печенеги, торки, половцы // Степи Евраазии в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С.213−222.
  200. С.А. 1989. На славяно-хазарском пограничье: Дмитриевский археологический комплекс. М.
  201. С.А. 1990.Половцы. М.
  202. С.А., Николаенко А. Г. 1976. Волоконский древнеболгарский могильник // СА. № 3. С. 47−52.
  203. В.В. 1998. Археологическое изучение Ярославля // www. van@ innet. yaroslavl. su.
  204. В.И. 1931. Раскопки в Приладожье в 1930 г. и некоторые выводы из них // Сообщения ГАИМК. № 3. М., Л. С. 1−6.
  205. В.И. 1934. Памятники эпохи возникновения феодализма в Карелии и Юго-Восточном Приладожье // Изв. ГАИМК. Вып. 94. М., Л.
  206. В.И. 1949. Старая Ладога (из археологических исследований 1938−1947 гг.) // СА. № XI. С. 5−54.
  207. Т.В. 1978. Раскопки в Пинске // СА. № 2. С. 42−65.
  208. В.И. Металлические изделия раннесредневекового Согда. Л.
  209. Р.Л. 1974а. Северный мыс городища Старая Рязань // Археология Рязанской Земли. М. С. 93−115.
  210. Р.Л. 19 746. Егорьевская коллекция рязанских вещей // Археология Рязанской Земли. М. С. 184−188.
  211. Р.Л. 1987а. Удмуртские племена в IX—XV вв. Чепецкая культура // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. Археология СССР. М.С. 135−144.
  212. P.JI. 19 876. Харино-ломоватовская культура // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 144−153.
  213. Р.Л. 1987в. Коми-пермяцкие племена в IX—XV вв. Родановская культура // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 153−167.
  214. .А. 1948. Ремесло древней Руси. М.
  215. РыбаковБ.А. 1956. Средневековая литейная форма из Фанашрии//МИА. № 57. С. 180−182.
  216. Е.А. 1979. Чудские племена Древней Руси по археологическим данным // Финно-угры и славяне. Л. С. 93−102.
  217. Е.А. 1984. Финно-угры Костромского Поволжья // Новое в археологии СССР и Финляндии. Л. С. 187−193.
  218. Е.А. 1986. Костромское Поволжье в эпоху средневековья. Л.
  219. Е.А. 1991. Характер межэтнических контактов на Севере Руси (современное состояние проблемы) // КСИА. Вып. 205. С. 3−9.
  220. Е.А. 1997. Финно-угорские племена в составе Древней Руси. СпБ.
  221. А.П. 1971. Скальные захоронения в окрестностях Кисловодска / / СА. № 2. С. 167−178.
  222. А.П. 1976. Захоронение вождя эпохи раннего средневековья из Кисловодской котловины // СА. № 3. С. 256−266.
  223. Э.А., Кленов М. В. 1997. Древнерусская колонизация Европейского Северо-Востока // Археология Республики Коми. М. С. 651−691.
  224. Е.И. 1996. Погребальный обряд Мощевой Балки // Актуальные проблемы археологии Северного Кавказа (XIX «Крупновские чтения»). Тезисы докладов. С. 129−131.
  225. Д.Г. 1978. Этнокультурные связи енисейских кыргызов и кимаков в IX—X вв. // Тюркологический сборник 1975 г. С. 209−226.
  226. А.И. 1981. Древности Карельского перешейка (по материалам карельских могильников) // КСИА. Вып. 166. С. 51−56.
  227. А.И. 1984. Комплекс археологических памятников у д. Ольховка (Лапинлахти) // Новое в археологии СССР и Финляндии. Л. С. 112−117.
  228. Д.А., Салангана С. В. 1997. К вопросу о семантике наверший копоушек Прикамья конца I -начала II тыс. н. э. // Материалы конференции «Духовная культура финно-угорских народов: история и проблема Развития». Глазов, 1997. Часть II. С. 108−110.
  229. С.В. 1998. Копоушки Прикамья. Вопросы хронологии и этнической принадлежности // Проблемы хронологии волжских болгар. Тезисы научной конференции. Казань. С. 23−24.
  230. И.Е. 1996. Числовая символика орнамента: Вопросы методики исследования // ИБАИиК. Специальный выпуск. М. С. 107−109.
  231. В.В. 1987а. Ливы // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С.23−34.
  232. В.В. 19 876. Корела // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 44−52.
  233. М.В. 1978. Ярополч Залесский. М.
  234. В.А. 1978. К истории археологических исследований в Удмуртии // Материалы к ранней истории населения Удмуртии. Ижевск. С. 3 48.
  235. В.А. 1979. Кыпкинский могильник X—XII вв. // Северные удмурты в начале II тыс. н.э. Ижевск. С. 69−86.
  236. В.А. 1980. Варнинский могильник // Новый памятник поломской культуры. Ижевск. 5−135.
  237. В.А. 1985. Городище Весья-кар // Материалы средневековых памятников Удмуртии. Устинов. С. 48−77.
  238. В.А. 1988. Тольенский могильник IX начала X в. // Новые исследования по древней истории Удмуртии. Ижевск. С. 25−57.
  239. В.А. 1988. Возможности метода симметрии применительно к дескриптивному анализу орнамента археологической керамики // Проблемы изучения археологической керамики. Куйбышев. С. 22−44.
  240. А.П. 1929. Донды-Карское городище // Тр. НОИВК. Вып. IV. М. С. 26−61.
  241. А.П. 1937. Финские феодальные города // На удмуртские темы. Вып. II. М. С. 36−75.
  242. А.П. 1952. Очерки древней и средневековой истории народов Среднего Поволжья и Прикамья // МИА. 28.
  243. К.Ф. 1951. О некоторых итогах исследования могильников меотской и сарматской культур Прикубанья и Дагестана // КСИИМК. Вып. XXXVII. С. 151−161.
  244. К.Ф. 1960. Быковские курганы // МИА. 78. Т. II. С. 169−272.
  245. А.А. 1893. Приуральский край. Археологические изыскания о древнейших обитателях Вятской губернии. МАВГР. Вып. 1. М.
  246. А.А. 1902. Древности Камской Чуди по коллекции Теплоуховых. MAP. № 26.
  247. Средняя Азия и Дальний Восток. 1999. Средняя Азия и Дальний Восток в эпоху средневековья. Средняя Азия в раннем средневековье. М.
  248. Я.В. 1947. Курганы Юго-Восточного Приладожья и Карело-Финской ССР // Археол. сб. Петрозаводск. С. 94−110.
  249. Я.В. 1993.0 средневековых копоушках // Минувшее, сливаясь с настоящим. (Тихомировские чтения). Ярославль. С.27−28.
  250. А.Ф. 1993. К вопросу о датировке Варнинского и Тольенского могильников // Хронология памятников Южного Урала. Уфа. С.93−101.
  251. М.В. 1940. Кочергинский могильник // МИА. 1. С. 159−168.
  252. М.В. 1951. Верхнее Прикамье в X—XIV вв. // МИА 22. С. 33−96.
  253. Терский-Шеломцев B.C. 1978. Исследования детинца Звенигорода-Галицкого // СА. № 1. С. 68−74.
  254. .О. 1982. Давньоруска Буковина. Ки? в.
  255. Ю.Н., Макаров А. А. 1998. Статистический анализ данных на компьютере. М.
  256. А.В. 1966. Древнерусское поселение близ г. Дубна // Тр. ГИМ. Вып. 40. С. 105−111.
  257. Федоров-Давыдов Г. А. 1966. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов. М.
  258. Федоров-Давыдов Г. А. 1987. Статистические методы в археологии. М.
  259. М.В. 1963а. Тимеревский могильник // Ярославское Поволжье X-XIbb. М. С. 5−19,98−125.
  260. М.В. 19 636. Петровский могильник // Ярославское Поволжье X—XI вв. М. С. 20−23,125−132.
  261. М.В. 1963в. Предметы языческого культа // Ярославское Поволжье X—XI вв. М.
  262. М.В. 1963г. Изделия косторезного ремесла // Ярославское Поволжье X—XI вв. М. С. 142−199.
  263. Финно-угры Поволжья. 1999. Финно-угры Поволжья и Приуралья в средние века. Ижевск. 1999. 390 с.
  264. B.C. 1984. Маяцкий могильник // Маяцкое городище. М. С. 142−199.
  265. А. 1995. Раннесредневековые катакомбные могильники у с. Кобан и Чми // Аланы. История и культура. Alanica. III. С. 184 258.
  266. А.Х. 1983. преемственность в развитии археологических культур Волго-Камья // Этнические процессы на Урале и в Сибири в первобытную эпоху. Ижевск. С. 15−20.
  267. А.Х., Безухова Е. А. 1960. Материалы к Древней истории Поветлужья (археологические исследования в Ветлужском районе Горьковской области в 1957 г.). Горький.
  268. Е.А. 1976а. Большетиганский могильник // СА. № 2. С. 158−178.
  269. Е.А. 19 766. Ранневенгерские памятники Нижнего Прикамья и Приуралья // СА. № 3. С. 141−156.
  270. Г. В. 1976. Дуденевский курганный могильник // КСИА. Вып. 146. С. 101−104.
  271. Т.А. 1984. Керамика памятников Волжской Болгарии. К вопросу об этническом составе населения. М.
  272. Ф.Ш. 1997. Волжская Булгария в домонгольское время (X начало XIII веков). Казань.
  273. И.П. 1979. Проблемы этногенеза прибалтийско-финских племен юго-восточной Прибалтики в свете данных современной науки / / Финно-угры и славяне. JI. С. 41−48.
  274. Э.Д. 1961. Асотсткое городище. Рига.
  275. Н.И. 1992. Удмурты XVI первой половины XIX вв. Ижевск.
  276. Н.И. 1999. Женская одежда средневекового населения бассейна р. Чепцы (по данным раскопок Варнинского могильника 1990−1991 гг.) // Пермский мир в раннем средневековье. Ижевск. С. 210−231.
  277. Н.И. 2001. Дохристианские культовые памятники в удмуртской религиозной традиции. Ижевск.
  278. Ю.Л. 2000. Введение в вещеведение: естественнонаучный подход к изучению древних вещей. М.
  279. Ю.Л., Лихтер Ю. И., Столярова Е. К. 1990. Морфология древностей. Киев.
  280. Д.Н. 1928. Сарское городище. Ростов Ярославский.
  281. И. 1972. Об археологической культуре древних венгров конца IX -второй половины X в. н.э. // Проблемы археологии и древней истории угров. М. С. 128−145.
  282. Т.К. 1984. Предварительные итоги изучения археологических памятников эпохи средневековья в Южной Удмуртии // Памятники железного века Камско-Вятского междуречья. Вып. 2. Ижевск. С. 120 -133.
  283. Т.К. 1994. Археологические памятники VI—XIV вв. в Южной Удмуртии. Автореф. дис. к.и.н. Ижевск 1994.
  284. С. 1989. Die archaologie der steppe. Viena.
  285. E.A., Chalikow A.H. 1981.1981. Altungarn an der Kama und im Ural (Das Graberfeldt von Bolshie Tigani). Budapest.
  286. В., Vacha В. 1987. Die vielen Vater Usterreichs. Rumer Germanen — Slawen Eine Spurensuche. Wien.
  287. I. 1975. Die grobe Wanderung der Ungarn vom Ural nach Panonien. Budapest.
  288. I. 1977. Altungarn, bulgaroturken und ostslawen in sudrssland (archaologische beitrage). Mit einem vorwort von Samuel Szadeszky-Kadoss. Szeged.
  289. E. 1981a. A Bocsi kesoavarkori lelet es kore // Kulonlenyomat az archaeological Ertesito. Budapest. № 108. P. 34−51.
  290. E. 1981b. VIII-IX. Szazadi telepnyom tiszafured Hataraban Communicationes archaeologicae Hungariae. Budapest.
  291. E. 1982. Romaikori rezustok korai avar sirokban // Kulonlenyomat az archaeological Ertesito. Budapest. № 109. P. 73−88.
  292. J. 1971. Zwichen Hradschin und Vineta. Fruhe Kulturen der Westslawen. Leipzig.
  293. A. 1973. Zur frage der bjelo Brdo kultur // Acta archaeologica academiae scientiarum Hungaricae. № 25. Budapest. P. 327−340.
  294. A. 1977. Some archaelogical finds of the avar period in county Baraniya / / Janus pannonius muzeum evkonyve. № XIX. P. 129−142.
  295. A. 1987. Beigaben von zwei Frauengrabern der ungarischen landnahmezeit (Almasfuzito, Bugyi) //Alba Regia. № XXIII. P. 127−136.
  296. A. 1991. Die «barbarischen» konige des 4−7. Jahrherts im karpatenbecken, als verbundeten des romischen BZW. Byzantinischen reiches // Communicationes archaeologicae Hungariae. Budapest. P. 115−128.
Заполнить форму текущей работой

Пора сдавать?