Устная народная снотолковательная традиция: На материале рассказов о снах

Особое отношение человека к снам прослеживается с древнейших времен. Целое австралийское племя переселилось вследствие того, что кто-то из туземцев увидел во сне сову известной породы, а их мудрецы объяснили, что этот сон предвещает нападение другого племени1. Известно, какое огромное значение придавалось снам в античности. В Ветхом Завете Иосиф Прекрасный видит и толкует сны. Растолковав сон фараона о семи тучных и семи тощих коровах и о семи полных и семи тощих колосьях, Иосиф спасает Египет от голода.

Обычай толкования снов, гадания по ним и вера в их провидческую силу широко распространены в народной среде. «Объяснение скрытого значения снов, их внутреннего, «вещего» смысла существует и, надо полагать, существовало у всех этносов, на какой бы стадии социального и духовного развития они ни находились. Подобно тому, как мы не знаем безрелигиозных племен и народов, мы, вероятно, не обнаружим этнических групп, лишенных веры в сны"2.

В своей работе «Иконостас» П. Флоренский писал: «Сон — вот первая и простейшая, т. е. в смысле нашей полной привычки к нему, ступень жизни в невидимом. сон, даже в диком своем состоянии. восторгает душу в невидимое и дает даже самым нечутким из нас предощущение, что есть и иное, кроме того, что мы склонны считать единственной жизнью"3.

1 Тайлор Э. Б. Первобытная культура. М., 89. С.97−98.

2 Толстой Н. И. Славянские народные толкования снов и их мифологическая основа // Сонсемиотическое окно. XXVI Випперовские чтения. М., 1993. С. 89.

3 Флоренский П. Иконостас // Избранные труды по искусству. М., 1996. С. 75.

Восприятие сна как пограничного состояния между миром реальным и ирреальным было осмыслено художественным творчеством как особый прием, который придает произведению искусства большую глубину и многоплановость (сон Татьяны в «Евгении Онегине», сны героев Достоевского и т. п.).

Однако сон — не только культурная универсалия, это, прежде всего, особое психосоматическое состояние, активное изучение которого в XX веке не в последнюю очередь связано с выходом в свет в 1900 году книги 3. Фрейда «Толкование сновидений». Появляются различные философские и психологические концепции сновидения (3. Фрейд, К. Юнг, Э. Фромм и др.). Физиологи изучают процессы, происходящие в человеческом теле во время сна (У. Демент, Н. Клейтман)4.

Рассуждения философов и психологов (от Аристотеля до середины XX века) сводились к мысли, что сновидение — это реальный процесс, происходящий в сознании спящего и аналогичный процессам, происходящим в сознании бодрствующего5.

Подобный взгляд на сновидение был поставлен под сомнение учеником JI. Витгенштейна Н. Малкольмом в его книге «Состояние сна» (1958). Согласно его теории, разговор о сновидении как о реальном процессе не имеет смысла, т.к. не подлежит верификации. О сновидении можно судить только по рассказам, которыми люди делятся после пробуждения. При этом рассказывание сновидений строится по особым правилам. Так, если в рассказ не входят слова «мне снилось, что», слушающий может подумать, что речь идет о реальных событиях. Малкольм приводит пример о мальчике, который утром рассказывает матери, что его преследовал волк. Мать.

4 РудневВ.П. Сновидение //Руднев В. П. Словарь культуры XX века. М, 1998. С.281−283.

5 Малкольм Н. Состояние сна. М., 1993. С.31−35. говорит: «Это был сон», таким образом, постепенно обучая ребенка правилам рассказывания сновидений6.

Именно практика «рассказывания снов» (dream-telling) привлекает внимание современных западных антропологов и 7 фольклористов .

Отечественная фольклористика обратилась к изучению рассказов о снах как разновидности народных меморатов совсем недавно, несмотря на то, что интерес к самим сновидениям, их символике возник у российских этнографов еще в конце XIXначале XX века.

Первые попытки составления народного сонника были предприняты в 80−90-х годах XIX столетия на страницах «Этнографического обозрения» Е. Романовым, Н. Никифоровским, о.

Е. Ляцким, С. Деруновым. Снотолкования (т.е. собственно примета «если снится., то будет.») включаются в этнографические и диалектологические отчеты об отдельных губерниях и уездах9.

Практически все эти публикации строятся по принципу словаря: слева — образ сновидения, справа — толкование. При этом, если одни публикаторы представляют материал бессистемно (Попов, Чернышев, 1901, 1902), то другие используют алфавитный порядок (Герасимова). Третьи — разделяют по отделам (предметы и явления природы, человек, его действия, пища, одежда, животные и т. п.), а.

6 Там же, с. 131.

7 Подробнее см.: Панченко АЛ. Сон и сновидение в традиционных религиозных практиках // Сны и видения в народной культуре. М., 2002, а также Kaivola-Bregenhoj A. Dreams as Folklore // Fabula. 1993. Band 34. Helf ¾.

8 Романов E.P. Опыт белорусского народного снотолкователя // ЭО 1889. № 3. С. 54−72- Никифоровский Н. Я. Материалы для народного снотолкователя. I. (Витебской губернии) // ЭО 1898. № 1. С.133−139- Ляцкий Е. Материалы для народного снотолкователя. II. (Минской губернии) // ЭО 1898. № 1. С. 139−149- Дерунов С. Материалы для народного снотолкователя. III. (Ярославской губернии) // ЭО 1898. № 1. С. 149−151.

9 Герасимова С. Б. В долинах Бухтармы // Записки семипалатинского подотдела ЗападноСибирского императорского русского географического общества. 1911. Вып.5. С. 101−103. Попов Н. Народные предания жителей Вологодской губернии, Кадниковского уезда // ЭО 1903. Вып. 1−2. С. 224- Чернышев В. И. Сведения о народных говорах селений Московского уезда // внутри каждого отдела придерживаются алфавитного порядка (Ляцкий, Дерунов). Некоторые из публикаторов помимо самих снотолкований приводят свои наблюдения о бытовании примет, о поверьях связанных со сновидениями, о количестве образов и значений10.

Первым наиболее полным описанием роли сна в народной культуре стала вышедшая в 1891 г. статья А. Балова11. Автор статьи помимо публикации собственно снотолкований и рассказов о «вещих» снах, приводит классификацию видов снов. По его наблюдениям можно выделить следующие виды: кошмар, который «почти повсеместно считается делом домового" — «соблазнительные или греховные. производимые действием дьявола" — «вещие сны, которые производятся искусственно с целью гадания" — сны, приснившиеся накануне праздника- «вещие» сны, «бывающие человеку редко», но предсказывающие дальнейшую судьбу или, «по крайней мере, важные перевороты в его жизни" — сны религиозныесны, в которых «являются людям лица умершие, покойники"12. Безусловно, подобная классификация несовершенна, поскольку автор выделяет виды снов по разным критериям: временному, тематическому, причинному. Однако до недавнего времени статья А. Балова оставалась единственной обзорной работой по снам в традиционной культуре.

Постоянный интерес к этой теме возник в отечественной науке лишь в 90-х годах XX века. Активизировалось изучение сновидений в культурологическом аспекте13. Анализу принципов.

СОРЯС 1901. Т. 68. № 3. С. 101−102- Чернышев В. И. Материалы для изучения говоров Мещорского уезда // СОРЯС 1902. Т. 70. С. 21.

10 Никифоровский Н. Я. Указ. соч. С. 133−134- Ляцкий Е. Указ. соч. С. 139.

11 Балов А. Сон и сновидения в народных верованиях // ЖС 1891. Вып. IV. С. 208−213.

12 Там же, с.208−212.

13 Сон — семиотическое окно. XXVI Випперовские чтения. М., 1993. толкования снов посвящены работы ученых этнолингвистической школы и, прежде всего работы Н.И. Толстого14.

Основным для этнолингвистов является «вопрос характера связи между знаком-символом (предметом, лицом или действием), появившемся во сне, и ожидаемым результатом появления такого знака"15.

Отдельно следует отметить работу представительницы польской этнолингвистической школы С. Небжиговской. Вышедшая в Люблине в 1996 г. книга «Polski sennik ludowy», написанная на основе докторской диссертации, стала первым всесторонним исследованием снотолкований в традиционной культуре. Основные положения этой работы на русском языке вышли в статье «Сонник как жанр польского фольклора"16.

С. Небжиговская вводит понятие «минимального текста сонника» (далее МТС), включающего в себя образ, возникший во сне, и его толкование, закрепленное в традиции типа, например, «когда снятся яйца, то это сплетни», «чистая вода — плач» и т. п. (в настоящей работе в этом же смысле используется термин снотолкование). Устным сонником исследовательница называет комплекс таких МТС, «складывающихся (подобно лексемам в словаре) в словарь символов сновидений, существующий в коллективном сознании, собираемый и публикуемый.

17 фольклористами" .

Несмотря на то, что сонник не имеет жесткой языковой формы, он обладает семантической стабильностью (содержание.

14 Толстой Н. И. Славянские народные толкования снов и их мифологическая основа //Сонсемиотическое окно. XXVI Випперовские чтения. М., 1993. С.89−95- Толстой Н. И. Толкование снов: беглый взгляд с филологической и этнографической точек зрения // Наука в России 1994. № 3. С.33−37.

15 Толстой Н. И. Славянские народные толкования снов: беглый взгляд с филологической и этнографической точек зрения. С. 90.

16 Небжиговская С. Сонник как жанр польского фольклора // Славяноведение 1994. № 5. С.67−74.

17 Там же, с. 67. сновидения и соответствующее ему событие или явление действительности), структурной устойчивостью (X — это Z), прагматикой (прогноз будущего). Кроме того, в текстах сонника заключена присущая носителю народной культуры система ценностей18.

Особое внимание в исследовании уделяется принципам символической интерпретации образов: «от противного», «отождествления», «уподобления», «метонимии», «обобщения и оценки» и последний принцип — сложение двух или нескольких ранее упомянутых. Отдельную группу представляют толкования с утраченной мотивировкой, например, почему голодные собаки предвещают деньги. Также оговаривается развитие образа, возникающего во сне, в зависимости от уточняющих элементов и адресата сновидения.

Что касается функционирования МТС, то ситуацией, в которой возможно обнаружить и охарактеризовать его, является вхождение МТС в текст иного жанра (сам же он не может включать в себя текст иного жанра). Другая наиболее типичная ситуация, характерная как для устных, так и для письменных сонников, -толкование сна одним человеком другому. Особо выделяются рассказы о снах19. Таким образом, открывается новый аспект в исследовании народных сновидений — соотношение снотолкования (МТС) и рассказа о сне. Однако подробно эта проблематика в работе не рассматривается.

В отечественной науке логика толкования исследована в.

ЛЛ монографии О. Б. Христофоровой. В этой работе объектом анализа становятся «правила построения и функционирования текстов.

18 Там же, с.72−73.

19 Там же, с.67−68.

20 Христофорова О. Б. Логика толкований: Фольклор и моделирование поведения в архаических культурах. М., 1998. малых фольклорно-речевых жанров — запретов, предписаний, примет, толкований снов и некоторых других видов текстов, основная прагматическая функция которых — моделирование поведения человека"21. В дальнейшем исследовательница принципиально не разделяет приметы на «сонные» и «явные». Однако О. Б. Христофорова анализирует именно сами приметы, не учитывая того контекста, в котором эти приметы представлены в реальной практике.

Возможно, именно работа С. Небжиговской поддержала возникший в последнее время интерес к снам в российской фольклористике. Подтверждением такого интереса стал круглый стол «Сны и видения в народной культуре», который состоялся в октябре 1998 г. в Институте высших гуманитарных исследований РГТУ, а также тематическая подборка статей во втором номере «Живой старины» в 1999 году.

Результатом проведенного круглого стола стал вышедший в Москве в 2002 г. сборник «Сны и видения в народной культуре». Авторы приведенных в сборнике статей рассматривают различные аспекты темы сна в народной культуре, литературе и искусстве, в философских учениях.

В некоторых статьях сборника, посвященных традиции определенной местности, помимо снотолкований приводятся конкретные рассказы, в которых реализована символика этих снотолкований (статьи-публикации А. В. Гуры, В.Е. Добровольской).

Тема сна исследуется в рамках определенной субкультуры. Так, Е. С. Ефимова, анализируя символику сновидений заключенных, отмечает, что в тюремных снах основные символические образы имеют смысл, противоположный обычному, «вольному», например:

21 Христофорова О. Б. Указ. соч. С. 19.

Увидеть церковь — выйти на волю" — «Церковь (на воле) — к тюрьме (к терпению)». Статья А. В. Тарабукиной «Видения в духовной беседе» посвящена бытованию рассказов о религиозных видениях в современной прихрамовой среде. Других авторов интересуют отдельные тематические группы, например сны о полетах (Н.Е. Ливанова) или сновидения, связанные с определенными переходными моментами в жизни человека (рождение, брак, смерть) (И.А. Разумова). Особое внимание уделено обмираниям (статьи С. М. Толстой, С. Е. Никитиной, Е. В. Пауновой, М.П. Чередниковой).

Большой интерес представляет работа M.JI. Лурье, где автор на материале рассказов (а не снотолкований) рассматривает «те традиционные стратегии и модели, которые определяют процесс и результат интерпретации снов в их проекции на жизнь сновидца, его родных и знакомых, его родного края и отечества"23.

В других работах сами рассказы о снах становятся предметом анализа. Структуре таких рассказов посвящена статья И. С. Веселовой. Автор ставит вопрос о возможности рассмотрения рассказа о снах как одного из жанров русской несказочной прозы24. Однако только композиционного анализа для подобного вывода явно не достаточно.

Прошедший круглый стол и изданный вслед за ним сборник не только показали, насколько широк круг вопросов, связанных с темой сна в традиционной культуре, но и выявили новую проблему: что считать рассказом о сне и любой ли рассказ о сне может рассматриваться как фольклорное произведение? Какое место.

22 Ефимова Е. С. «Сон о доме» как элемент современного тюремного текста // Сны и видения в народной культуре. М., 2002. С. 285.

23 Лурье M.JI. Вещие сны и их толкование // Сны и видения в народной культуре. М., 2002. С. 28.

24 Веселова И. С. Структура рассказов о снах // Сны и видения в народной культуре. М., 2002. С. 178. занимает рассказ о сне в жанровой системе русского фольклора и является ли самостоятельным жанром?

Цель исследования.

Цель настоящего исследования — описать устную народную снотолковательную традицию на материале рассказов о снах, а также определить место этих рассказов в системе жанров русской несказочной прозы, для чего необходимо:

— дать общую характеристику народной традиции толкования снов;

— описать и систематизировать рассказы о снах;

— проанализировать приемы поэтики наиболее характерные для рассказов о снах;

— рассмотреть реализацию темы сна в различных жанрах несказочной прозы.

Поскольку одним из основных этапов описания поэтической системы рассказов о снах является изучение символики сна, к работе привлекается этнографический материал.

В ходе работы мы будем использовать терминологию, принятую в науке относительно жанров несказочной прозы.

Проблема классификации несказочной прозы активно обсуждалась на различных международных конференциях 60−70-х гг. XX в. (VII Международный конгресс антропологических и этнографических наук 1964 г., VI Международный съезд славистов 1968 г., Всесоюзная научная конференция «Прозаические жанры фольклора народов СССР» 1974 г.), а также в ряде статей и монографий.

Разграничение жанров происходит по различным критериям. Для С. Н. Азбелева основным критерием является отношение к и действительности. На основании эстетического отношения исследователь выделяет сказку. Рационалистическое отношение к действительности характерно для преданий, которые имеют познавательную функцию. Предание не содержит в своей основе чудесного, и в этом заключается его коренное отличие от легенды (повествование о необыкновенном). Легенда отражает действительность через призму верований, но при этом, подобно преданию, сохраняет установку на достоверность. При таком подходе былички становятся разновидностью легенд25.

Другие исследователи26 в несказочной прозе выделяют предания, былички, легенды. Названные жанры отличаются от сказок установкой на достоверность, а между собой различаются по способу изображения действительности и поэтико-стилевым особенностям. В данной работе используется именно такое жанровое деление.

Под преданием понимается рассказ о реальных событиях, людях, о происхождении названий реально существующих и существовавших населенных пунктов, рек и т. п. Для предания характерна ретроспективность. Основная функция подобных рассказов — «объяснение или пояснение причин каких-либо событий,.

27 какого-нибудь реального факта" .

Под термином «быличка» понимается суеверный рассказ о сверхъестественных существах и явлениях, в которых отразились.

25 Азбелев С. Н. Отношение предания, легенды и сказки к действительности // Славянский фольклор и историческая действительность. М., 1965. С.5−25.

Аникин В. П. Художественное творчество в жанрах несказочной прозы (к общей постановке проблемы) // Русский фольклор. Материалы и исследования. Вып. XIII. М.-Л., 1972. С. 6−19- Зиновьев В. П. Жанровые особенности быличек. Иркутск, 1974; Померанцева Э. В. Жанровые особенности русских быличек // История, культура, фольклор и этнография славянских народов. VI Международный съезд славистов. М., 1968. С.274−292- Померанцева Э. В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М., 1975; Соколова В. К. Русские исторические предания. М., 1970 и др.

27 Померанцева Э. В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. С. 7.

0 s народные представления о мифологических персонажах. Основное назначение былички — «доказать, утвердить, подкрепить то или иное верование"29. Быличка подтверждает возможность контакта с ирреальным миром, а также свидетельствует о последствиях подобного контакта.

Легендой называется рассказ религиозной тематики, основная функция которого — «утверждать морально-этические нормы христианства или идеи, возникшие под влиянием воодушевленного отношения к вере, хотя и понимаемой на мирской, житейски обыденный, порой даже совсем не церковный манер"30.

Материал исследования.

Материалом для исследования послужили, прежде всего, публикации и архивные записи последнего десятилетия, поскольку рассказы о снах стали целенаправленно фиксироваться собирателями сравнительно недавно. После уже упоминавшейся публикации А. Балова, вышедшей в конце XIX века, лишь во второй половине XX века В. П. Зиновьев в сборнике «Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири» выделяет 6 рассказов о сбывшихся снах в отдельную группу.

Первая специальная публикация, подготовленная М. Л. Лурье, А. В. Черешней по материалам, записанным в 1996;1998 гг. в Ленинградской, Новгородской и Тверской областях, вышла в 2000.

28 Там же, с. 5.

29 Померанцева Э. В. Жанровые особенности русских быличек. С. 287.

30 Аникин В. П. Художественное творчество в жанрах несказочной прозы. С. 16.

31 Лурье М. Л., Черешня А. В. Народные рассказы о сбывающихся снах // Традиция в фольклоре и литературе. СПб., 2000. С.275−310.

Значительная часть экспедиционного материала последних лет содержится не в специальных публикациях, а в статьях, опубликованных в журнале «Живая старина», сборнике «Сны и видения в народной культуре». Большое количество текстов представлено в работе И. А. Разумовой «Потаенное знание современной русской семьи».

Также материалом для исследования стали записи из архива кафедры фольклора МГУ, большинство из которых сделаны в 19 952 000 гг. в Ростовской, Волгоградской и Брянской областях.

Поскольку в настоящей работе мотив сна исследуется в различных жанровых комплексах, анализируются тексты из сборников С. Н. Азбелева «Народная проза», О. А. Черепановой «Мифологические рассказы и легенды Русского Севера», Н. А. Криничной «Предания Русского Севера», сборника «Нижегородские христианские легенды».

Кроме того, в настоящей работе исследованы тексты, представленные в этнографических сборниках и исследованиях (Добровольский, Забылин, Зеленин, Смирнов). Большое количество снотолкований опубликовано в периодических изданиях конца XIX века — журналах («Живая старина»), записках научных обществ (например, «Записки Семипалатинского Подотдела Западно-Сибирского Императорского Русского географического общества»), этнографических и диалектологических отчетах, публиковавшихся в «Этнографическом обозрении», в сборниках Отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук. Всего было проанализировано около 430 текстов (как нарративов, так и примет).

32 См. список сокращений.

Структура работы.

Работа состоит из трех глав, заключения и библиографии.

В первой главе приводится общая характеристика народной традиции толкования снов, которая может быть представлена как в письменном виде (книжная традиция), так и в устном. В устной традиции выделяются собственно снотолкования (т.е. приметы «если снится., то будет.») и рассказы, в которых на практике реализовано то теоретическое знание, которое несут в себе снотолкования.

Вторая и третья главы посвящены рассказам о снах.

Во второй главе исследуются былички о снах, для которых сон является обязательным сюжетообразующим элементом. Былички о снах выделяются из общего массива устной несказочной прозы в отдельную тематическую группу. С этой точки зрения анализируются наиболее характерные для них приемы поэтики. Описываются специфика композиции, особенности изображения пространства и времени, символика и система персонажей этой группы текстов (составлен указатель основных символов и символических ситуаций).

В третьей главе мотив сна рассматривается в других жанрах. Однако, учитывая условность межжанровых границ в несказочной прозе, мы используем термин жанрово-тематическая группа (рассказы о приходе покойника, о посещении «того» света, о кладах, об обретении святыни, о явлениях Божественных персонажей и т. п.). Для нарративов, представленных в этой главе, сон является не сюжетообразующим элементом, а скорее стилистическим приемом.

В заключении формулируются основные выводы настоящего исследования и намечаются перспективы дальнейшей работы.

Заключение

.

В настоящем исследовании на материале народных рассказов о снах описана устная снотолковательная традиция.

Народная снотолковательная традиция представлена в двух видах: устном и письменном. Устная традиция реализована в виде снотолкований и рассказов о снах.

Снотолкования содержат в себе квинтэссенцию знаний и моделей толкований, которые реализуются только в определенном коммуникативном акте. Одной из основных форм актуализации снотолкования является рассказ о сне.

Рассказы о снах — это разножанровые тексты, среди которых в отдельную группу, выделяются былички о сбывшихся снах, для которых сон — обязательный элемент сюжета (не было бы сна, не было бы и рассказа). Художественно-композиционные особенности этой группы текстов, как отдельной тематической группы быличек, проанализированы во второй главе диссертации.

Рассказы же, для которых сон не является обязательным элементом, были рассмотрены в третье главе. В быличках о покойниках, легендах о явлениях священных персонажей, обретении святыни, о посещении «того света» и т. п. достаточно часто используется мотив сна, как один из способов контакта с ирреальным миром.

В названных группах рассказов представлены различные типы сновидений. Для быличек о снах характерны «визуальные» сновидения, т. е. сообщение передается во сне на языке зрительных образов, большинство из которых требует толкования. Именно подобные рассказы о сне часто становятся первой (но не единственной) практической реализацией того знания, которое теоретически заложено в снотолковании.

Для вторых же рассказов характерны сновидения «вербальные», в которых адресант из ирреального мира напрямую обращается к человеку, поскольку для него важно, чтобы его сообщение было понято и исполнено в точности, а не подвергалось интерпретации. Обращение через сон используется как менее пугающий способ, поскольку человек готов к такому контакту и эта готовность поддерживается широким распространением быличек о сбывшихся снах.

В настоящей работе решена одна из первых проблем, возникающих при исследовании малоизученного фольклораописание материала. Дальнейшее изучение разножанрового фольклора объединенного по тематическому признаку позволит выявить устойчивые и переходные формы бытования текстов, описать стилистические приемы, определить степень личного влияния исполнителя при выборе той или иной формы передачи знания в зависимости от коммуникативной задачи, рассмотреть вопрос о взаимовлиянии устной и письменной традиции.