Смыслообразующая функция хронотопа в эволюции художественного творчества Ж.-К. Гюисманса

Творчество Жориса-Карла Гюисманса (1848 — 1907) являет собой специфический художественный феномен, сконцентрировавший духовно-эстетические искания, которые пронизывают европейскую литературу конца XIX века, во многом предвосхитивший формирование основных направлений развития литературы прошлого столетия и не утративший актуальности в начале третьего тысячелетия. Уникальный творческий опыт писателя, вместивший в себя и натуралистические традиции, и декадентское мироощущение, и мистические мотивы, и, наконец, обретение истины и веры на тернистом пути обращения к Богу, не мог не привлечь внимания литературоведов.

В начале XXI века исследователи имеют возможность оценить литературный феномен Гюисманса как целостное, законченное явление. Рассмотрение пространственно-временной организации художественного наследия Гюисманса как единого целого представляется наиболее продуктивным основанием для определения сути творчества писателя, однако необходимо констатировать, что далеко не всегда литературоведы уделяют внимание контекстуальному анализу и, как правило, ограничиваются частной проблематикой или выявлением отдельных структурных составляющих художественной системы Гюисманса.

Для определения степени изученности звсеобразия и динамики эстетической концепции писателя представляется целесообразным, ознакомившись с обширным фактическим материалом, содержащимся в критических исследованиях его творчества, сделать акцент на основных аспектах, затронутых литературоведами в своих работах. Необходимо отметить, что внимание ученых сосредоточено именно на художественном творчестве Гюисманса, хотя его наследие включает и критические статьи, и очерки, и агиографию. Применение тематикохронологического принципа при обзоре критики позволяет проследить рецепцию творчества Гюисманса на протяжении конца XIX — начала XXI веков, определить литературоведческую значимость затронутых проблем и специфику их трактовки в синхроническом и диахроническом аспектах. Структурообразующим фактором обзора является общепринятая во французском литературоведении периодизация творчества писателя, включающая натуралистический, декадентский и мистический этапы.

Интерес французских ученых к литературному наследию Гюисманса носит перманентный характер. На протяжении всего предыдущего столетия во Франции регулярно издаются труды о его жизни и творчестве. С 1927 года по сей день в Париже функционирует Международное научное общество Ж.-К. Гюисманса (Societe Joris-Karl Huysmans), выпускающее ежегодный бюллетень, в котором публикуются официальные документы общества, критические статьи, посвященные литературной деятельности писателя, биографические исследования, переписка и мемуары, очерки о рецепции его творчества, библиографические списки изданий и переводов.

Первыми литературоведческими работами, посвященными Гюис-мансу, становятся критические отклики, опубликованные еще при жизни писателя и исследующие частные проблемы его творчества. Например, Э. Эннекен в книге «Французские писатели» (1890)1 проводит параллели между персонажами натуралистических романов и героем романа «Наоборот» (A Rebours, 1884) дез Эссентом, анализируя их сходство, различия и преемственность. Это первый опыт контекстуального анализа творчества Гюисманса, но он ограничен изучением образной структуры.

1 Hennequin Е. Huysmans // Hennequin Е. Quelques ecrivains francais. P., 1890. произведений и закономерно характеризуется отсутствием целостного обзора в силу отсутствия временного дистанцирования от объекта исследования. Писатель, журналист и страстный католик Л. Блуа1 с неприязнью пишет об обращении Гюисманса как о несерьезном и поверхностном, резко критикуя бывшего друга за неподобающий христианину «карикатурный» стиль. Ж. Сажере в работе «Великие обращенные» (1906)" исследует биографические вехи непростого пути писателя к католической вере, при этом его ранее творчество остается без внимания.

Кроме того, в этот период творческому наследию Гюисманса посвящаются отдельные статьи, содержащие краткие биографические сведения и беглый обзор творчества и входящие в состав литературоведческих трудов общего характера. Подобные статьи можно найти в следующих изданиях: Ф. Брюнетьер «Возрождение идеализма».

1896)3, Ж.

Эрнест-Шарль «Современная французская литература» (1902). работа Эрнеста-Шарля выделяется необычностью мнения автора. Исследователь пытается установить зависимость развития художественной концепции Гюисманса от «определенной стадии прогрессирующей болезни желудка"4. Сугубо физиологическое объяснение литературного процесса представляется неадекватным, не соответствующим действительности.

По мере возникновения временной дистанции и расширения художественно-культурного контекста значение творчества Гюисманса становится более зримым. После смерти писателя Э. Жильбер публикует статью о Гюисмансе в исследовании «Французский роман XIX века».

1 Bloy L. J.-К. Huysmans // Bloy L. Les Dernieres Colonnes de l’Eglise. Jaignes, 2001.

2 Sageret J. Les grands convertis. P., 1906.

3 Brunetiere F. La renaissance de l’idealisme. P., 1896.

4 Ernest-Charles J. La litterature francaise d’aujourd’hui. P., 1902. P. 116.

1909). Ученый отмечает, что персонажи Гюисманса воплощают «душу эпохи"1 — разочарованную и опустошенную, измученную однообразием жизни.

В монографии 1912 года «От Данте к Верлену» Ж. Паше проводит параллели между трилогией Данте и католической трилогией Гюисманса («В пути» (En Route, 1895) соответствует «Аду», «Собор» (La.

Cathedrale, 1898) — «Чистилищу», «Облат» (L'Oblat, 1903) — «Раю»), ха2 рактеризуя эти произведения как «поэмы души» .

В 1913 году выходят в свет работы Ж. Брико «Гюисманс: оккуль.

3 ^ тист и маг" и «Гюисманс и сатанизм», в которых автор с позиции культурно-исторического метода описывает историю подготовки и создания романа «Там, внизу» (La-Bas, 1891). Литературовед приводит такие факты из жизни писателя, как посещение спиритических сеансов, черных месс, консультации у практикующих сатанистов, работа с исторической документацией с целью введения в роман сюжета о маршале де Рэ. Брико считает, что «отношения Гюисманса с оккультными кругами простимулировали его обращение к религии"4.

Р. Думик посвящает один из разделов книги «Молодые литераторы» (1913) роману «В пути"5. Автор подробно останавливается на автобиографическом аспекте произведения и отмечает, что путь писателя к католической вере отличался неоднозначностью и противоречивостью.

1 Gilbert Е. Le roman en France pendant le XIX siecle. P., 1909. P. 415.

2 Pacheu J. La trilogie de J.-K. Huysmans et la trilogie dantesque // Pacheu J. De Dante a Verlaine. P., 1912.

3 Bricaud J. Huysmans et le satanisme d’apres documents inedits. P., 1913; Bricaud J. Huysmans, occultiste et magicien. P., 1913.

4 Bricaud J. Huysmans, occultiste. P. 37.

3 Doumic R. Les jeunes. Etudes et portraits. P., 1913.

Одновременно усиливается интерес к фактам биографии писателя. Начиная с 1912 года и на протяжении нескольких десятилетий периодически публикуются монографии, основанные на воспоминаниях друзей и знакомых Гюисманса о совместных прогулках, беседах, встречах, путешествиях, о важных событиях в его жизни. В этих изданиях содержатся сугубо биографические сведения, а те или иные произведения Гюисманса упоминаются преимущественно в качестве фактов жизнеописания, с точки зрения истории их создания и вызванной ими литературнокритической реакции. К таким работам относятся «Жорис-Карл Гюйс.

1 2 манс" Л. Доде (1907), «Истинный Гюисманс» Ж. Кокьо (1912)% «Ж.-К.

Гюисманс в Траппе" аббата Мюнье (1927)3, «Вместе с Гюисмансом» М. Лезинье (1928)4. «Беседы о Ж.-К. Гюисмансе» Ф. Лефевра (1931)5, «Три тени: Гюисманс, Леметр, Франс» М. Арри (1932)6, «Гюисманс или Границы христианина» М.-М. д’Арманьяк (1937)7, «Неизвестный Гюисманс» М. Гарсона (1941)8, «Последние годы жизни Ж.-К.Гюисманса» и «Два друга: Ж.-К. Гюисманс и аббат Мюнье» Л. Декава (1941)9, «Окру Daudet L. Joris-Karl Huysmans. P., 1907.

2 Coquiot G. Le vrai Huysmans. P., 1912.

3 Abbe Mugnier. Joris-Karl Huysmans a la Trappe. P., 1927.

4 Lezinier M. Avec Huysmans. Promenades et souvenirs. P., 1928.

3 Lefevre F. Entretiens sur Joris-Karl Huysmans. P., 1931.

6 Harry M. Trois Ombres: Joris-Karl Huysmans, Jules Lemaitre, Anatole France. P., 1932.

7 D’Armagnac M.-M. Huysmans ou les Frontieres du Chretien. P., 1937. o.

Garcon M. Huysmans inconnu du bal du Chateau-Rouge au monastere de Liguge. P., 1941.

9 Descaves L. Les dernieres annees de J.-K. Huysmans. P., 1941. жение Гюисманса" Р. Мартино (1946)1, «Бенедиктинский дебют Ж.-К. Гюисманса» Ж. Дау (1950), «Гюисманс как личность» Анри Сеара и о.

Жана де Кальдена" П. Коньи (1957) .

После кончины в 1949 году душеприказчика Гюисманса Л. Декава, строго следившего за исполнением пункта завещания писателя о запрете на издание его переписки и личных бумаг, возможность ознакомиться в полном объеме с письмами, дневниками и другими документами вызывает новый всплеск интереса к жизни Гюисманса. Первым фундаментальным, документально подтвержденным биографическим трудом, воссоздавшим его глубокий и сложный человеческий облик и отразившуюся в его произведениях духовную эволюцию, становится «Жизнь Ж.-К. Гюисманса» Р. Балдика (1955)4, переведенная на французский язык двумя годами позже и остающаяся до сих пор достоверным источником ссылок для любых исследований. «Ж.-К. Гюисманс» К. Эмери (1956)5, «Гюисманс и его друзья».

Ж. Шастеля (1957)6, «Ж.-К. Гюисманс» П. Дюплуайе (1968)7, «Особый путь Ж.-К. Гюисманса» Р. Буиссу (1978)8, «Ж.-К. Гюисманс» Ф. Одуэна (1985)9, «Ж.-К. Гюисманс» А.

1 Martineau R. Autour de Huysmans. S.L., 1946.

Daoust J. Les debuts benedictins de J.-K. Huysmans. Saint-Wandrille, 1950.

J Cogny P. Le «Huysmans intime» de Henry Ceard et Jean de Caldain. P., 1957.

4 Baidick R. The life of Joris-Karl Huysmans. Oxford, 1955.

3 Aimery C. Joris-Karl Huysmans. P., 1956.

6 Chastel G. Huysmans et ses amis. P., 1957.

7 Duploye P. Huysmans. P., 1968.

8 •.

Bouyssou R. La singuliere route de Joris-Karl Huysmans. P., 1978.

9 Audoin P. Joris-Karl Huysmans. P., 1985.

Вирконделе (1990)' характеризуют личность писателя, его вкусы и пристрастия, рассказывают о его семье, друзьях, личной жизни, взаимоотношениях с обществом и с религией, взглядах на искусство, подтверждая сказанное ссылками на письма писателя, мемуары современников и цитатами из произведений.

Особое внимание уделяется истории обращения Гюисманса в католичество, при этом привлекаются документальные свидетельства, в частности, воспоминания и письма друзей и современников писателя. До сих пор в литературоведческой среде встречаются мнения о неискренности католического обращения Гюисманса. Например, Р. Бессед в работе «Кризис католического сознания во французской литературе и идеологии конца XIX века» (1976) считает этот факт биографии слабостью писателя. В России М. Филиппов пишет: «В его обращении нет истинно христианского начала <.> у Гюисманса слишком сильны черты натурализма и мистицизма, его упадок не обернется новой верой"3. Однако воспоминания его друзей: аббата Мюнье, аббата Фонтена, Л. Дека-ва, М. Арри — свидетельствуют об обратном. Многотрудному, но искреннему обращению писателя через искусство и литературу посвящены основанные на изучении документальных свидетельств и лодкренлен-ные цитатами из художественных произведений монографии отца Бесса (1907)4, Л. Деффу и Э. Зави (1914)5, А. Терива (1924)', П. Коньи (1987)2,.

1 Vircondelet A. Joris-Karl Huysmans. P., 1990.

•у.

Bessede R. La crise de la conscience catholique dans la litterature et la pensee francaise a la fin du XIX siecle. Lille, 1976.

J Филиппов M.M. Очерки о западной литературе XVIII — XIX веков. M., 1985. С. 167.

4 Dom Besse. Joris-Karl Huysmans. P., 1907.

3 Deffoux L., Zavie E. Joris-Karl Huysmans, converti litteraire. P., 1914.

M. Смитса (2003)3, статьи А. Сеара 4, Р. де Гурмона Р. Дюмениля 6, А. Моруа 7, Б. де Маржери 8. Ф. Брюнетьер видел в состоянии души Гюис-манса «доказательство несостоятельности позитивизма"9. Ф. Коппе считал, что после романа «В пути» только бесчувственный читатель мог бы усомниться в чистосердечном раскаянии писателя, спасенного бесконечным милосердием Всевышнего10. Ф. Лефевр пишет, что религия была для Гюисманса способом укрыться от реальности при помощи молитвын. По мнению Р. Мартино, «обострение отвращения к жизни и необузданность искусственных ощущений, в которых он искал забвения, катализировали кризис, в конечном итоге освободивший Гюисманса: только монастырь смог смягчить его ужас перед жизнью"12. На наш взгляд, то, что христианская вера писателя была им выстрадана и внесла.

1 Therive A. Joris-Karl Huysmans. P., 1924.

2 Cogny P. Joris-Karl Huysmans de l’ecriture a l’Ecriture. P., 1987.

J Smeets M. Huysmans l’inchange. Histoire d’une conversion. New-York, 2003.

4 Ceard H. Joris-Karl Huysmans intime. P., 1908.

3 Gourmont R. de. M. Huysmans, ecrivain pieux // Promenades litteraires. V.

3. P., 1963.

6 Dumesnil R. Le rideau a l’italienne. P., 1959.

7 Maurois A. Le souvenir de Joris-Karl Huysmans // Bulletin de la Societe.

Joris-Karl Huysmans. 1953. № 26.

8 Margerie B. de. Du confessional en litterature. P., 1989.

9 Brunetiere F. Op. cit. P. 38.

10 Coppee F. Joris-Karl Huysmans // Coppee F. Chroniques artistiques, dramatiques et litteraires. P., 2003.

11 Lefevre F. Op. cit. P. 94.

12 Martineau R. Op. cit. P. 119. долгожданный покой в мятущуюся душу, явствует не только из документальных свидетельств жизни и кончины романиста, но и из самих его произведений. Например, в романах «В пути», «Собор», «Облат» в художественной форме зафиксированы душевные метания жаждущего веры и страшащегося разочарований человека, его надежды, ожидания, срывы, приступы раскаяния, наконец, обретение уверенности и умиротворения.

Помимо многочисленных исследований, опирающихся на биографический метод, значительное количество зарубежных критических работ о Гюисмансе основано на историко-литературном методе. Их обзор начинается с монографий общего характера и продолжается представлением критики, затрагивающей частную проблематику в соответствии с поэтапной хронологией творчества писателя (натуралистический, декадентский и мистический периоды). Масштабные труды, включающие и описание жизненного пути Гюисманса, и анализ его творчества на всех ступенях формирования художественного кредо, публикуются во Франции достаточно регулярно, с периодичностью около двух десятилетий, при этом значимость и продуктивность каждой монографии неоспоримо подтверждаются стремлением авторов вписать творчество писателя в ту или иную литературную традицию, рассмотреть его произведения с отдельных литературоведческих позиций.

В 1912 году выходит в свет книга Анри Бландена «Гюисманс: человек, писатель, апологет». Автор, придерживаясь традиций культурно-исторической школы, предлагает вниманию читателя физический и психологический портрет писателя, подробно описывает его биографию и особо останавливается на истории обращения Гюисманса, его отношениях с католичеством. Бланден также опровергает существовавшее мнение о том, что переход писателя в христианскую веру был неискренним, мимолетным экспериментом, и приводит в доказательство примеры других литературных обращений, например, Шатобриана, Барбе д’Оревильи, а также воспоминания современников, письма друзей Гю-исманса. Анализ творчества Гюисманса в указанной работе начинается с натуралистического периода, с характеристики первых романов, при этом автор отмечает особую художественность стиля писателя: «свое перо он превратил в кисть"1. Бланден подмечает связь романа «Наоборот» с последующими произведениями и говорит о том, что эта «приводящая в замешательство» книга стала «отправным пунктом католичео ской эволюции» Гюисманса. Основное внимание автора работы направлено на романы последнего, «католического» периода, которые он считает вершиной творчества писателя, отдавая должное духовной ценности и художественной красоте этих произведений.

Монография Е. Сейера «Гюисманс» (1931) отчасти повторяет положения уже упомянутой работы А. Бландена и основан? на тех же методах исследования, подчеркивая тем самым преемственность критического подхода, однако заслуга автора состоит в попытке возможно более объективного и полного описания всех этапов жизни и творчества писателя. Исследование содержит разделы, соответствующие каждому периоду развития художественной концепции романиста. С точки зрения Сейера, каждый выделяемый им период жизни и творчества Гюисманса имеет определенную идейную и эстетическую доминанту, при этом литературовед особо отмечает влияние фактов биографии и культурной ситуации конца XIX века на художественное творчество писателя. В главе «Натуралистический период» содержатся сведения о биографии Гюисманса, его характере, дается обзор натуралистических романов. По мнению автора, быть натуралистом для Гюисманса — значит «принадле.

1 Blandin H. Huysmans: l’homme, l’ecrivain, l’apologiste. P., 1912. P. 78.

2 Ibid. P. 65. жать к своему времени, описывать увиденное и пережитое"1. Интерес представляют положения исследователя об автобиографичности героев первых произведений, а также идея преемственности ранних персонажей и героя романа «Наоборот» дез Эссента. Глава «Эстетический период» посвящена Гюисмансу — художественному критику. Анализируя роман «Наоборот» в главе «Эстетика декаданса», Сейер делает акцент на проблеме отношения главного героя к религии. Он полагает, что обращение Гюисманса в католицизм было подготовлено уже этим произвео дением. Глава «Сатанинская мистика» включает историю создания и содержательную характеристику романа «Там, внизу». В заключительный раздел «Божественная мистика» вошли история обращения Гюисманса в католическую веру и ее автобиографическое отражение в романах «В пути» (1895), «Собор» (1898) и «Облат» (1903), а также обзор других произведений писателя «католического» периода.

Работа X. Труджиан «Эстетика Ж.-К. Гюисманса» (1934)3 представляет собой солидное поэтапное исследование биографии и творчества писателя, его литературных и художественных связей и акцентирует, прежде всего, значимость искусства в художественной эволюции автора. Исследователь подробно останавливается на голландском происхождении Гюисманса и его художественной наследственности, на тенденции выражения в литературном стиле визуальной пластики, на искусствоведческих аллюзиях романа «Наоборот», наконец, на роли эстетического начала в обращении писателя.

1 Seilliere Е. Huysmans. Р., 1931. Р. 27.

2 Ibid. Р. 346.

3 Trudjian H. L’esthetique de Joris-Karl Huysmans. P., 1934.

Нельзя не упомянуть основательно составленную монографию П. Коньи «Ж.-К. Гюисманс в поисках единства» (1953)', характеризующую основные вехи жизни и творчества писателя, а также центральные темы и истоки его произведений. Работа делится на девять глав, выстроенных хронологически. Из их названий («Опыт пессимизма, или Искушение натурализмом" — „Наоборот“, или Искушение иной реальностью и дендизмом" — „В гавани“, или Искушение бездной" — „Облат“, или Зов монастыря» и т. д.) явствует^ какому периоду биографии и художественной эволюции писателя они посвящены. Завершает труд глава о последних годах Гюисманса и его христианской кончине.

В монографии Ф. Зейе «Гюисманс — художник своего времени» (1973) интерес вызывает оригинальная структура работы. Ее логика подчинена главной цели исследования: проанализировать отражение современной писателю эпохи в его произведениях. Автор подмечает почти фотографическую точность деталей, характерную для натурализма, и широкий охват описываемой действительности. В связи с этим, Зейе не соблюдает хронологический принцип при рассмотрении творчества Гюисманса, а делает обзор произведений по сферам отраженной в них эпохи: интерьеры, пейзажи, провинция, социальные слои. Описание внутренней обстановки буржуазных домов, магазинов, кафе, театров, мастерских и т. д., а также литературные прогулки по Парижу и его пригородам, утверждает Зейе, могут служить «путеводителем по эпохе и для эстетов, стремящихся скрыться от действительности, и для любителей натуралистического колорита, и для необразованных горожан"2. Гюисманс не оставляет без внимания ни один социальный слой: в его произведениях можно найти портреты простолюдинов, проституток, рабочих,.

1 Cogny Р. Joris-Karl Huysmans a la recherche de l’unite. P., 1953. ' Zayed F. Huysmans: peintre de son epoque. P., 1973. P. 77. буржуа, чиновников, крестьян, аристократов, монахов и священников. Писатель воспроизводит действительность и персонажей в их повседневном существовании, используя реалистическую художественную технику, но беспристрастным его творчество назвать нельзя, считает Зейе1. Мир выходит из-под пера Гюисманса лицемерным, грубым, абсурдным, люди — эгоистичными, невежественными и порочными. Это обусловлено «болезнью» конца века — пессимизмом, неверием в возможности разума. Творческая эволюция писателя — это эволюция сознания современной ему эпохи: от натурализма к иррационализму, от позитивизма к идеализму. Поэтому «творчество Гюисманса правомерно назвать не только социальным, но и духовным «зеркалом» конца прошлого века"2, — пишет Зейе.

Особая роль темы искусства в творчестве писателя становится центральной темой исследования в работе Ш. Менгона «Художественная вселенная Ж.-К. Гюисманса» (1977)3. Ученый подробно останавливается на деятельности Гюисманса-художественного критика, рассматривает роман «Наоборот» через содержащиеся в нем предметы искусства и в эстетическом контексте эпохи, утверждает, что средневековое искусство явилось основным катализатором католического обращения автора.

В свою очередь, М. Ортолева в монографии «Гюисманс, писатель христианского спасения» (1981)4 придерживается мнения, что объединяющим элементом творчества Гюисманса является религия, зачатки которой просматриваются и в натуралистических романах, и в романах.

1 ZayedF. Op. cit. P. 19.

2 Ibid. P. 545.

3 Maingon С. L’univers artistique de Joris-Karl Huysmans. P., 1977.

4 Ortoleva M. Joris-Karl Huysmans romancier du salut. Sherbrooke, 1981. переходного" периода (от «Наоборот» до «Там, внизу»). В католических романах исследователь изучает отношение писателя к Средневековью, культу Святой Девы, мистицизму и страданию, подчеркивая, что христианские произведения Гюисманса отличаются оригинальной двойственностью: сочетанием религиозного содержания и натуралистической формы. В этой связи отдельная глава работы посвящена анализу стиля «спиритуалистического натурализма».

П. Коньи в книге «Ж.-К. Гюисманс от писательства к Писанию» (1987) исследует на всем протяжении творческого пути писателя, от произведения к произведению, его противоречивые поступки, сомнения, движение вперед и возвращение назад, чтобы попытаться объединить художественное наследие Гюисманса в единое целое и доказать, что его редкий, неожиданный, иногда надуманный стиль служит не для оттачивания индивидуального художественного почерка, а для понимания и истолкования уроков Священного Писания1.

Попытка синтеза творчества Гюисманса содержится также в монографии Ж. Пейле «Ж.-К. Гюисманс: двойной поиск» (2000). По мнению ученого, на эстетическую эволюцию романиста и художественного критика накладывается эволюция экзистенциальная, так как в своих произведениях Гюисманс описывал, прежде всего, историю собственной жизни. В разделе «Поиск абсолюта» Пейле анализирует образы персонажей-двойников автора, изучает варианты субститута абсолютного в «Наоборот» и «Там, внизу», описывает этапы обращения писателя. Раздел «Художественный поиск» посвящен Гюисмансу как ведущему представителю искусства эпохи fin de siecle. Здесь рассматриваются элементы живописи и музыки в стиле писателя, приверженность последнего натуралистическому стилю, которая, тем не менее, не мешала ему ассимилиро.

1 Cogny Р. Joris-Karl Huysmans de l’ecriture. вать различные художественные направления1. Пейле также акцентирует талант Гюисманса придавать воображаемому содержанию, рождающемуся из глубин бессознательного, четкие материальные формы, свидетельствующие о скрупулезной наблюдательности.

Среди работ, изучающих частную проблематику творчества Гюисманса, но охватывающих его литературную деятельность на всем протяжении, отметим исследование М. Крессо «Фраза и словарь Ж.-К. Гюисманса» (1938). Автор работы анализирует стилистические особенности произведений писателя, в частности, порядок слов, риторические фигуры, пунктуацию, архаизмы, неологизмы, заимствования из разговорного регистра и арго, из профессиональных жаргонов и специальных терминологий, из иностранных языков, широко иллюстрируя свои наблюдения цитатами из текстов и акцентируя эстетику нарочито неправильного использования языка2.

Проблеме рецепции творчества Гюисманса с 1874 по 1960 год посвящено специальное исследование М. Иссашарова «Гюисманс в глазах французской критики» (1970)3. Автор приводит критические отзывы профессиональных литераторов, писателей, а также мнения представителей светского общества и католической церкви. Рецептивный подход, применяемый Иссашаровым, позволяет составить представление о культурологическом контексте эпохи и помогает поместить творчество Гюисманса в литературную традицию современной писателю Франции.

Творчеству Гюисманса через призму категории «холостяк» посвящена монография Ж. Бори «Гюисманс, дьявол, холостяк и Бог».

1 Peylet G. Joris-Karl Huysmans: la double quete. P., 2000.

Cressot M. La phrase et le vocabulaire de Joris-Karl Huysmans. P., 1938.

3 Issacharoff M. Huysmans devant la critique en France. P., 1970.

1991)'. Ученый изучает проявление личности писателя в его персонажах: неустроенный быт, отношения с женщинами, потребности и мечты, — полагая, что горечь одиночества сочеталась с определенным удовольствием от осознания независимости и свободы.

Ш. Менгон в работе «Медицина в творчестве Ж.-К. Гюисманса» (1994)2 рассматривает медицинские аспекты произведений писателя: алкоголь и наркотики в «Вазе с пряностями» (Drageoir aux epices, 1874), дизентерию и курение в «Мешке за плечами» (Sac au dos, 1880) наследственность и мигрени в «Марте» (Marthe, histoire d’une fille, 1876), депрессию и проблемы полового влечения в «Семейном очаге» (En Menage, 1881), желудочно-кишечные расстройства и сифилис в «Наоборот», истерию и чудесные исцеления в «Там, внизу», вегетарианство в романе «В пути», средневековую терапию в «Соборе».

Предметом изучения в монографии Ж. Бонне «Комическое в творчестве Ж.-К. Гюисманса» (2003) становится юмор в любых его проявлениях (классическая ирония, черный юмор, карикатура, пародия, сатира), благодаря которому писатель устанавливает игровые отношения с читателем.

Работа А. Бюизина «Гюисманс чувствует кожей. Пристрастие к примитивистам» (2004) акцентирует внимание писателя к изображению кожных покровов в художественных произведениях и в искусствоведческой критике4.

В статье «Предмет в творчестве Ж.-К.Гюисманса» (1997) А. Деза-ле рассуждает о роли материальных объектов в романах «Сестры Ватар».

1 Borie J. Huysmans, le Diable, le celibataire et Dieu. P., 1991. о.

Maingon C. La medecine dans l’oeuvre de Huysmans. P., 1994.

3 Bonnet G. L’Ecriture comique de Joris-Karl Huysmans. P., 2003.

4 Buisine A. Huysmans a fleur de peau. Le Gout des Primitifs. Arras, 2004.

Les Soeurs Vatard, 1877), «Наоборот» и «Там, внизу», об их вещной природе и символическом значении, о выражении авторской идеи через предмет1.

Я. Ешима в одной из глав книги «Христос fin de siecle» (2002)2 изучает путь Гюисманса к вере через описание произведений искусства в его романах.

Концепция стихотворения в прозе у Гюисманса и ее эволюция на основании цитат из произведений и писем изложены в статье А. Гийо «Ж.-К. Гюисманс и стихотворение в прозе: от краткого рассказа к концентрированному роману» (2003) .

Нередко исследователи творчества Гюисманса прибегают к психоаналитическому методу изучения литературного процесса. В частности, статья П. Коньи «Физиологический пессимизм Ж.-К. Гюисманса» (1942)4 объясняет импотенцией метафизическую тревогу, обостренную чувствительность и склонность к отчаянию, выразившуюся в романах писателя.

Монография А.-М. Галло «Объяснение Гюисманса» (1954) также основана на психоаналитическом методе. Автор исходит из посылки о несчастном детстве писателя, лишенном любви и ласки матери, вторично вышедшей замуж. На этом фундаменте, согласно теории Эдипова.

1 Dezalay A. L’objet a l’oeuvre chez Huysmans // De l’objet a l’oeuvre. Strasbourg, 1997.

— y Eshima Y. Le Christ fin de siecle. P., 2002.

3 Guyaux A. Huysmans et le poeme en prose: du recit court au «roman concentre» // Joris-Karl Huysmans: la modernite d’un anti-moderne. Actes du Colloque international. Napoli, 2003.

4 Cogny P. Le Pessimisme «physiologique» de Joris-Karl Huysmans // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 1949. № 21. комплекса 3. Фрейда, он выстраивает свое толкование произведений Гюисманса. Галло отмечает, что персонажи «докатолических» романов демонстративно враждебно или, по крайней мере, безразлично относятся к семейной жизни, убеждены в корысти и развратности женщин, не выносят детей, считая их «одиозной материализацией любви"1. Но за показным пессимистическим, пренебрежительным отношением, по мнению Галло, скрывается подсознательное стремление Гюисманса иметь свой «семейный очаг», реализовать потребность в любви и нежности и в то же время страх быть обманутым, как в детствеи неверие в возможность счастья2. В поисках «потерянного рая», пройдя через ненависть к современности, через отвращение к плотским наслаждениям, осознав существование сверхприродного начала, Гюисманс в итоге принял христианскую веру. В последних произведениях писателя сохраняются элементы социальной мизантропичности, но их эмоциональной доминантой является все же ощущение умиротворения, с которым автор описывает церковные ритуалы и образцы христианского искусства. Основным «рычагом» католического обращения Гюисманса, по мнению Галло, стало «долгожданное обретение любящей матери в образе милосердной Богородицы — утешительницы страждущих». На наш взгляд, подобная трактовка заслуживает внимания, так как психологические факторы, безусловно, оказали значительное влияние на творчество писателя. В то же время абсолютное подчинение творческого процесса теории 3. Фрейда представляется несколько односторонним.

1 Gallot Н.-М. Expiration de Huysmans. Р., 1954. Р. 45.

2 Ibid. Р. 46.

3 Ibid. Р. 48.

П. Бювик в монографии «Сладострастие и чистота. Очерк о творчестве Ж.-К. Гюисманса» (1989)' продолжает исследование психологии литературного творчества писателя в свете доктрины психоанализа и утверждает, что его художественная деятельность концентрируется вокруг проблемы вожделения и связанного с ней безбрачия и предстает как антитеза сладострастия и чистоты. Исследование Бювика посвящено поиску признаков Эдипова комплекса, гомосексуальных наклонностей и проблемы проявления сексуальной энергии писателя в его произведениях.

В том же ключе выдержана статья И. Леклера «Холостяцкий механизм Ж.-К. Гюисманса» (1991)2, объясняющая творчество Гюисманса обстоятельствами личной жизни писателя и анализирующая биографические черты в образах персонажей.

Труды, исследующие отдельные этапы творчества Гюисманса, можно разделить на несколько тематических групп. В первую следует включить работы, посвященные натуралистическому периоду творчества писателя и сочетающие биографические и историко-литературные методы исследования. В 1885 году Ж. Леметр в работе «Ж.-К. Гюис-манс» комментирует натуралистические романы, отмечая склонность писателя к отбору отталкивающих, низменных деталей для иллюстрации мерзостей и тягот реальности и полагая, что заведомо уродливый объект.

1 Buvik P. La Luxure et la Purete. Essai sur l’oeuvre de Joris-Karl Huysmans. P., 1989. y.

Leclerc Y. La machine celibataire de Joris-Karl Huysmans // Magazine litteraire. 1991. № 5. изображения является лучшим доказательством любви к искусству ради искусства1.

Основной задачей работы А. Башелена «Гюисманс: от литературного натурализма к натурализму мистическому» (1926) стало исследование причин идейного разрыва писателя с натурализмом и его отражения в романе «Наоборот». Автор также уделяет большое внимание отточенной литературной технике писателя, отмечая, что «его стиль сохранил 2 натуралистическую резкость на протяжении всего творчества» .

Л. Деффу в работе «Натурализм» (1929) характеризует Гюисманса как наиболее «художественного писателя"3 из натуралистов, с самого начала отличавшегося от коллег по натуралистической школе пристрастием к яркой палитре и стилистической выразительности.

П. Мартино в монографии «Французский натурализм» (1951)4 делает акцент на отвращении к жизни как центральном мотиве натурализма Гюисманса, излечить которое смогло только обращение к Богу.

По мнению П. Коньи, выраженному в работе «Натурализм» (1963)э, Гюисманс начал поиски Бога уже в натуралистических произведениях, но в то же время, обретя Бога, остался натуралистом. Речь идет о близкой к натурализму художественной технике писателя, сохранившейся в произведениях более позднего периода.

1 Lemaitre J. Joris-Karl Huysmans // Lemaitre J. Les Contemporains. P., 1885. Bachelin H. Huysmans: du naturalisme litteraire au naturalisme mystique. P., 1926. P. 44.

3 Deffoux L. Le Naturalisme. P., 1929. P. 87.

4 Martino P. Le naturalisme francais. P., 1951. 3 Cogny P. Le Naturalisme. P., 1963.

Интерес исследователей к проблеме взаимоотношений Гюисманса с натурализмом и его представителями не ослабевает до сих пор. Внимание литературоведов привлекают особенности авторской реализации натуралистических принципов в ранних произведениях писателя, а также причины разрыва Гюисманса с натуралистической эстетикой. Именно эти аспекты жизни и творчества писателя рассматриваются в книге Р. Колена «Золя: отступники и союзники: республика натурализма» (1988)1. Ж. Нуаре в статье «Гюисманс: критик Золя и натурализма» (2004)2 поэтапно рассматривает сложные взаимоотношения писателя с натуралистической школой и ее основателем, отмечая существенные расхождения во взглядах, проявившиеся с самого начала и приведшие к полному разрыву, что не мешало Гюисмансу отдавать должное эстетической мощи противника.

Роман «Наоборот» является, на наш взгляд, центральным в творчестве писателя: он был идейно и художественно подготовлен предшествующей прозой автора и обусловил появление последующих романов. Очевидно, что это произведение не могло не привлечь внимание французских литературоведов: ему посвящено наибольшее количество монографий и отдельных статей, входящих в критические сборники и теоретические литературоведческие труды, причем диапазон применяемых методов весьма широк: это и историко-литературный, и психоаналитический, и структуралистский.

Известный французский писатель и критик конца XIX века Ж. Барбе д’Оревильи в статье «Ж.-К. Гюисманс», опубликованной в сборнике «Современный роман» (1902), определяет роман как «историю тер

1 Colin R.P. Zola: renegats et allies: la republique naturaliste. Lyon, 1988.

Noiray J. Huysmans critique de Zola et du naturalisme // Champ litteraire fin de siecle autour de Zola. Bordeaux, 2004. пящей бедствие души, неспособной жить даже «наоборот"1. С его точки зрения, «неизлечимая мука души», излившаяся в финальной молитве, способна «искупить ее развращенность"2.

М. Леблон в работе «Французское общество времен Третьей республики в глазах литераторов, финансистов, аристократов, анархистов, социалистов» (1905) рассматривает дез Эссента как представителя своего поколения — «невротичного денди, слишком вялого для активных действий», предпочитающего чувственные грезы, прибегающего к искусству как средству замещения природы, к которой он не может приспособиться3. По мнению автора, придерживающегося социологического метода, декадентство — это синоним слабости, бессилия. На наш взгляд, декадентское мироощущение — это гораздо более сложное явление, предполагающее не столь однозначную трактовку.

Современник Гюисманса, немецкий врач М. Нордау в книге «Вырождение. Современные французы» применяет в качестве ключа к творчеству Гюисманса методы естественно-научных дисциплин и характеризует писателя как «тип истеричного субъекта без всякой самостоятельности», его роман «Наоборот» как результат «пристрастия к болезненному и отвратительному, вызванного извращением вкуса"4 и как не имеющий никакого отношения к филологии бред, а о дез Эссенте отзы.

1 Barbey d’Aurevilly J. J.-K. Huysmans // Barbey d’Aurevilly J. Le roman contemporain. P., 1902. P. 273.

2 Ibid. P. 281.

3 Leblond M.-A. La societe francaise sous la 3eme republique d’apres les romanciers, les financiers, la noblesse, les anarchistes, les socialistes. P., 1905. P. 175 — 179.

4 Нордау M. Вырождение. Современные французы. M., 1995. С. 204 -205. вается следующим образом: «Физически он болен и слаб, в психическом отношении он прожженый негодяй и невообразимый идиот <.> это паразит, остановившийся на самой низкой ступени развитияему пришлось бы умереть от голода, если бы он был беден и общество не поместило его из неуместного сострадания в какое-нибудь заведение для идиотов"1. Этот диагноз, поставленный адептом экспериментальной медицины, любопытен, но он не дает возможности объективно оценить значение романа.

В 1929 году выходит монография А. Брюннера и Ж.Л. де Коннин-ка «На полях романа «Наоборот» (1929)2 — первое монографическое исследование романа «Наоборот». Брюннер и Коннинк дают характеристику натуралистических романов писателя, особо останавливаясь на системе персонажей, анализируют причины разрыва Гюисманса с натурализмом. Исследование романа «Наоборот» начинается с освещение обстоятельств его выхода в свет и вызванных им откликов. Авторы работы, сторонники культурно-исторического метода, подробно описывают образ главного героя романа дез Эссента, проводят параллели с персонажами ранних произведений, отмечают несомненное присутствие в облике молодого денди бодлеровских черт, рассматривают его художественные и литературные пристрастия в сопоставлении с эстетическими вкусами Гюисманса. Литературоведы выделяют два основных идейных постулата романа: искусственность как вызов обществу и пессимизм, спровоцированный отсутствием веры, — констатируя, тем не менее, присутствие зачатков религиозности. Заключительная часть исследования посвящена особенностям стиля писателя.

1 Нордау М. Указ. соч. С. 209. у Brunner H. et Conmck J.L. En marge d’A Rebours de Huysmans. P., 1929.

В работах 50 — 70 годов XX века «Наоборот» преимущественно охарактеризован как иллюстрация декадентского мироощущения. А. Билли в монографии «Эпоха 1900» (1951)1 говорит о романе как об учебнике декадентства. Р. Лалу в труде «История современной французской литературы» (1953) отмечает, что «Наоборот» пронизан религиозными мотивами: об этом свидетельствуют и анализ теологических положений, содержащийся в романе, и подбор книг, мебели и одежды2. Описание «Наоборот» как манифеста декадентской литературы и характеристика дез Эссента как наиболее целостного образа декадента, страдающего от скуки и претендующего на оригинальность и утонченность, содержатся в работе Б. Митчелла «Литературные манифесты начала XX века» (1966). Ж. Пьерро в монографии «Декадентское-воображаемое» (1977)4 использует роман «Наоборот» в качестве примера, иллюстрирующего систему видов воображаемого в декадентском мироощущении. Наконец, М. Лемер в книге «Дендизм от Бодлера до Малларме» (1978)5 посвящает роману главы «Дендизм дез Эссента» и «Одинокий эстет». В интерпретации автора персонаж предстает эталоном денди, в котором сосредоточены все основные качества последнего: ненависть к обществу, одиночество, невроз как признак утонченности, эстетизация повседневности.

Особое место в ряду работ этого периода занимает монография Ф. Ливи «Ж.-К. Гюисманс: „Наоборот“ и декадентское сознание» (1972).

1 Billy A. L’epoque 1900. Р., 1951. Lalou R. Histoire de la litterature francaise contemporaine. V. 1. P., 1953. P.

62.

3 Mitchell В. Les manifestes litteraires de la Belle Epoque. P., 1966.

4 Pierrot J. L’imaginaire decadent. P., 1977.

3 Lemaire M. Le dandysme de Baudelaire a Mallarme. P., 1978.

Исследователь рассматривает роман как отражение духовных настроений эпохи: в нем прослеживаются и разочарование в реальности, и попытка побега из общества, и невроз от неспособности адаптироваться к действительности. С точки зрения автора работы, оригинальность романа заключается в том, что он сконцентрировал идейные искания данного исторического момента, явившись одновременно «частной историей индивида и хроникой целого поколения"1. Литературовед подробно останавливается на вопросе автобиографичности образа дез Эссента и его художественных вкусов и, подобно своим предшественникам, говорит о зарождении в романе религиозного чувства на уровне бессознательного ощущения.

Упомянем также статью П. Коньи «Ж.-К. Гюисманс и антироман» (1972) как попытку применить концепцию Ж.-П. Сартра к роману «Наоборот» с опорой на понятия «отказ от мира» и «компенсаторный побег» и статью Д. Легро «Мир дез Эссента» (1975), рассматривающую нарочитую искусственность и декоративность, а также предметную насыщенность как способы отгородиться от внешнего мира.

Из работ 80-х годов необходимо отметить труд Ф. Кур-Перез «Ж.-К. Гюисманс: «Наоборот» (1987) и материалы коллоквиума «Декадентское сознание» (1980)4. Кур-Перез по-своему определяет главный вопрос «Наоборот»: «Что оставить от не оправдавшей надежд реальности?» По ее мнению, решение Гюисманса вполне однозначно: «искусство в му.

1 Livi F. Huysmans. A Rebours et l’esprit decadent. P., 1972. P. 21. Cogny P. Joris-Karl Huysmans et l’antiroman // Bulletin de la Societe JorisKarl Huysmans. 1972. № 59.

3 Legros D. L’Univers de des Esseintes // Melanges Pierre Lambert consacres a Huysmans. P., 1975.

4 L’esprit de decadence. Colloque de Nantes, 1980. V. 1. зейном обрамлении"1. Смысл подобной постановки проблемы заключается в том, чтобы сделать из повседневности произведение искусства. Автор отмечает, что «Наоборот» является логическим продолжением предыдущего романа Гюисманса «По течению» (А Vau l’eau, 1882), усматривает влияние Бодлера, Гонкуров и Золя на концепцию произведения, уделяет большое внимание стилевым нюансам декадентской прозы писателя. Кур-Перез, придерживаясь теории психоанализа, считает основным двигателем романа «Наоборот» «агонию сексуального влечения главного героя"2, порождающую развращенность, жестокость, истерию и невроз и проявляющуюся в разнообразных формах, объединенных единой целью: бросить вызов Богу.

В сборник «Декадентское сознание» вошли статьи, иллюстрирующие теорию декаданса примерами из романа «Наоборот», в частности, «К вопросу об определении декадентства» М. Декодена, «Дез Эс-сент и Бодлер» Ж. Монферье, «От воображения к психосоматике в декадентской чувствительности» П. Матиаса, «Наоборот», или знаковая инверсия" Ф. Гайар. Последняя работа заслуживает, на наш взгляд, особого внимания: в ней автор вводит понятие «симулякра» как иллюзорного образа отвергаемой реальности. Эта идея представляется чрезвычайно продуктивной, так как позволяет рассмотреть творчество Гюисманса под новым углом зрения. Тему присутствия декадентских мотивов в творчестве Гюисманса развивают публикации Ж. Бори «Эстетика симулякра:

1 Court-Perez F. Joris-Karl Huysmans. A Rebours. P., 1987. P. 5.

2 Ibid. P. 66.

3 Gaillard F. A Rebours, ou l’inversion des signes // L’esprit de decadence. Colloque de Nantes, 1980. V. 1. P. 131.

Бодлер, Гюисманс, Ларбо", Ф. Гайар «Современность Гюисманса», М. Милнера «Гюисманс и уродство», А. Роже «Гюисманс и Шопенгауэр"1.

В статье С. Богумила «Природа и искусственность в романе «Наоборот» (1989)2 рассматриваются понятия естественной природы, природы искусства и искусственности как способа понять последнюю и выдвигается положение о том, что отказ от естественной природы в пользу искусственности позволяет раскрыть безграничные возможности воображения.

На рубеже XX — XXI вв. интерес к роману усиливается. Монография Н. Лима-Летелье «Стремление к власти в романе «Наоборот» (1990) посвящена анализу власти «наоборот» в индивидуальном мире, основанном на противоречащих общественно-политическому и социальному укладу законах. Власть «наоборот», по мнению исследователя, подразумевает замену логики воображением, сознательного — бессознательным, природы — искусственностью, труда — праздностью, законодательстваигрои .

Особенность работы П. Журда «Ж.-К. Гюисманс „Наоборот“ — невозможная идентичность» (1991)4 заключается в исследовании стилистических особенностей романа, а именно особого построения фразы, причудливого смешения функциональных стилей, оксюморонов. Безусловной заслугой автора следует считать составленный им глоссарий редких слов, неологизмов, специальных терминов и арготизмов, встре.

1 Une esthetique de la decadence. Geneve, 1987.

Bogumil S. Nature et artifice dans A Rebours // Huysmans. Letteratura francese contemporanea. Le correnti d’avanguardia. Roma, 1989. № 25.

Limat-Letellier N. Le desir d’emprise dans A Rebours de Joris-Karl Huysmans. P., 1990.

4 Jourde P. Huysmans — A Rebours: l’identite impossible. P., 1991. чающихся в тексте. Отметим у того же автора статью «Главная сцена декаданса» (1992)', в которой приводится психоаналитическая интерпретация восприятия дез Эссентом акварели Г. Моро «Откровение», а также рассматривается проблема точки зрения, когда между оригинальным библейским текстом и читателем оказываются два посредника: художник и писатель. Раздел монографии П. Журда «Алкоголь безмолвия. О декадансе» (1994)2, посвященный роману «Наоборот», трактует дом дез Эссента как тело, при этом предметы обстановки символизируют части тела, а комнаты — органы, функционирующие относительно самостоятельно.

Работа Д. Гройновски «Сюжет романа «Наоборот» (1996)3 акцентирует внимание на вымышленное реальности, созданной ощущениями, впечатлениями, воспоминаниями, галлюцинациями, снами, а также изучает образ дез Эссента, взаимоотношения природы и искусственности в романе и рецепцию произведения как отражения эпохи.

П. Бювик в статье «Неудавшееся путешествие дез Эссента» (1990)4 выделяет следующие категории путешествия в романе: реальное (переезд в Фонтене-о-Роз, поездка в Лондон), воображаемое (столовая-каюта корабля), художественное (книги, картины). Ж. де Паласио («Наоборот», или Уроки обустройства библиотеки", 1990)5 подчеркивает, что библио.

Jourde P. La scene capitale de la decadence // Bulletin de la Societe JorisKarl Huysmans. 1992. № 85.

2 Jourde P. L’Alcool du silence. Sur la decadence. P., 1994.

3 Grojnowski D. Le sujet d’A Rebours. P., 1996.

4 Buvik P. Le Voyage avorte de des Esseintes: une allegorie de la lecture // Joris-Karl Huysmans. A Rebours: «une goutte succulente». P., 1990.

3 Palacio J. de. A Rebours, ou les lecons du rangement d’une bibliotheque // Joris-Karl Huysmans. A Rebours: «une goutte succulente». P., 1990. тека становится чисто декоративным элементом в доме дез Эссента, лишаясь функциональной нагрузки, так как персонаж не читает, а ограничивается расстановкой книг на полках. Ж. Пейле в статье «Показная прерывистость и скрытое единство в романе «Наоборот» (1998)1 изучает композицию произведения в противопоставлении классическому роману, лингвистические особенности авторского языка как самоцели и значимость детали, служащей для децентрации внимания, доказывая, что целью писателя был сознательный подрыв устоев натуралистической концепции. Саломея в интерпретации Гюисманса, а также в текстах Малларме и Флобера, в очередной раз становится предметом исследования в сопоставительной монографии Б. Маршала «Саломея» (2005) .

Завершают тематический обзор критической литературы исследования, посвященные мистическому периоду творчества Гюисманса. В 1933 году выходит монография А. Биду «Ж.-К. Гюисманс: от романа «Там, внизу» к роману «Собор», в которой автор рассматривает произведения писателя как проявление различных вариантов побега от реальности: в мир сатанизма и в мир христианской веры.

Проблема отражения религиозного обращения писателя в романах изучается в работах А. Гарро «Ж.-К. Гюисманс» (1947)4, Л. Брона «Гюисманс в неизданных документах», А. Дю Френуа «Один этап в истории.

1 Peylet G. Discontinuite ostentatoire et unite cachee dans A Rebours // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 1998. № 91.

2 Marchai B. Salome. P., 2005.

3 Bidou H. Joris-Karl Huysmans: de La-Bas a la Cathedrale // Conferencia. 1933. № 15.

4 Garreau A. Huysmans. Tournai-Paris, 1947. обращения Гюисманса"1, Ж. Трюка «История современной католической литературы» (1961), М. Бельваля «Из сумрака к свету. Развитие о мистической мысли Гюисманса» (1968) .

Гарро анализирует развитие проблемы отношения к религии в произведениях писателя, уделяя особое внимание романам «Наоборот» и «В пути». С точки зрения исследователя, обращение Гюисманса к Богу — это результат милости Провидения. Описывая путь писателя к вере, Гарро подчеркивает его восхищение церковными песнопениями (литургией) и католической архитектурой.

Брон утверждает что «великий Гюисманс» начинается с романов периода католического обращения4. Он излагает историю создания романов «В пути», «Собор», «Облат», отмечает их художественные достоинства, рассказывает о реакции религиозных кругов на христианское обращение писателя.

М. Лобе в исследовании «Гюисманс, или Свидетель, лишенный кожи» (1960) проводит психологический анализ творчества писателя и приходит к выводу, что путь из мрачной пропасти к сияющим небесам, пройденный Гюисмансом, — это частный случай судеб «писателей-очевидцев трагического разрыва между тьмой и светом"3.

Все авторы сходятся во мнении, что важнейшим фактором, повлиявшим на принятие Гюисмансом христианства, стало средневековое ка.

Du Fresnois A. Une etape de la conversion de Huysmans d’apres des lettres inedites. P., s.a. Truc G. Histoire de la litterature catholique contemporaine. Tournai, 1961.

3 Belval M. Des tenebres a la lumiere. Etapes de la pensee mystique de J.-K. Huysmans. P., 1968.

4 Bron L. Huysmans d’apres des documents inedits. P., s.a. P. 85.

3 Lobet M. Huysmans ou le temoin ecorche. Lyon — Paris, 1960. P. 19.

JJ толическое искусство, играющее основополагающую роль в его романах последнего периода творчества.

Роман «В гавани» (En Rade, 1887) становится предметом исследования в статьях Г.-Ю. Ланже, Ф. Гайар, М. Фавье-Ришу, Р. Антош, П. Глода. Г.-Ю. Ланже описывает географическое положение замка Лур, черты пейзажа и окрестностей, констатируя натуралистическую точность образа у Гюисманса1. Ф. Гайар характеризует концепт разрушения (замка, личности, взаимоотношений) как отрицание созидательности и концепт стерильности: (Луизы, усилий, стремлений) как отрицание одного из главных параметров современного общества — производительности2. M. Фавье-Ришу изучает пространство и время в произведении через образ воды3. Р. Антош трактует роман как сложное переплетение взаимоотношений человека с самим собой и со своим окружением, самопознания и восприятия внешнего мира, в котором освоение замка становится, в конечном итоге, проникновением в себя4. П. Глод исследует произведение через категорию супружества, анализируя взаимоотношения Жака и Луизы и Антуана и Норины, констатируя крах семьи как возможного убежища от природы и внешнего мира5.

Lange G.-U. Le chateau de Lourps // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 1930. № 3. y Gaillard F. En Rade, ou le roman des energies bloquees // Le Naturalisme. Colloque de Cerisy. P., 1978.

3 Favier-Richoux M. Le theme de l’eau dans En Rade de Huysmans // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 1978. № 68.

4 Antosh R. Joris-Karl Huysmans, En Rade: l’enigme resolue // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 1987. № 80.

3 Glaudes P. L’imaginaire conjugal dans En Rade // Revue d’histoire litteraire de la France. 1993. № 1.

Описание замка Тиффож из романа «Там, внизу» в сопоставлении с текстом Флобера изучается в статье П. Ламбера «Флобер и Гюисманс в замке Синей Бороды"1 на основании биографических и географических изысканий ученого. Отметим критическую статью Ж. Кабаниса „Гюисманс“ из сборника „Развлечения и книги“ (1968). Автор отрицает всякую художественную ценность романа „Там, внизу“, говоря о том, что „для разоблачения отвратительной действительности больше подходят протоколы следствия и вердикты судов“ и что „любой документ сам по себе более впечатляющ, нежели его переработка в литературном произведении с претензией на документальную точность“. Думается, что литературовед несколько односторонне рассматривает роман, проблематика которого далеко не столь однозначна. В частности, М. Барьер в работе „Там, внизу“, или Проблематика романа» (1989)3 отмечает многообразие затронутых в произведении тем: сатанизм и реальные или воображаемые отношения Гюисманса с ним, история маршала де Рэ, образ Гиацинты Шантелув, характеристики «спиритуалистического натурализма».

Среди работ последних лет, посвященных этому произведению, отметим следующие: «Там, внизу»: пространство невозможного" К. Бэтж (2003)4, «Там, внизу» Ж.-К. Гюисманса" Ж. Бонне (2004)5, «Жиль.

1 Lambert P. Flaubert et Huysmans au chateau de Barbe-Bleue // Le Bayou. Houston, 1956. № 68. Cabanis J. Huysmans // Cabanis J. Plaisir et lecture. V. 2. P., 1968. P. 167.

Barriere M. La-Bas ou la problematique du roman // Huysmans. Letteratura francese contemporanea. Le correnti d’avanguardia. Roma, 1989. № 25. 4 Baethge C. La-Bas: espace de l’impossible // Joris-Karl Huysmans. Etudes reunies par Marc Smeets. New-York, 2003. э Bonnet G. La-Bas de Joris-Karl Huysmans. P., 2004. де Рэ, дез Эссент и Дюрталь" П. Бювика (2005)"Там, внизу": присутствие потустороннего" Ж. Солала (2006). К. Бэтж подробно изучает принципы спиритуалистического натурализма и его отличия от эстетики Золя. Ж. Бонне, комментируя текст романа, рассуждает о де Рэ и садизме как изнанке добра, о добровольном «заточении» в башню Сен-Сюльпис как способе обрести убежище от реальности. П. Бювик проводит параллели между персонажами, объединенными любовью к искусству, неприятием эпохи, но в то же время акцентирует их непреодолимые различия. Ж. Солал характеризует Дюрталя как человека, лишенного сущностной ориентации, находящегося в поисках смысла, и считает роман отправной точкой на пути к обращению.

Роман «В пути» открывает заключительную, «католическую» трилогию Гюисманса. Р. Дюмениль в монографии «Публикация романа „В пути“ Ж.-К. Гюисманса» (1931)3 излагает историю создания книги, основываясь на биографических фактах, приводит обзор критики романа. Статья М. Тома в сборнике «Активный гуманизм» (1968)4 называется «Первая редакция романа «В пути» и содержит анализ различий начального варианта романа, оставшегося неизвестным, и традиционно публикуемого на основе отрывков из обеих версий. Ж. Фуайар в статьях «Ко.

1 Buvik P. Gilles de Rais, des Esseintes et Durtal // Joris-Karl Huysmans. Villiers de PIsle-Adam. Europe. Revue litteraire mensuelle. P., 2005. № 916 -917. Solal J. La-Bas: presence de l’au-dela // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 2006. № 99.

3 Dumesnil R. La publication d’En Route de Joris-Karl Huysmans. P., 1931.

4 Thomas M. Une toute premiere version d’En Route // Humanisme actif. P., 1968. гда литургия делает литературу: случай Гюисманса" (2002)1 и «Рельсы и.

•у стрелки: обращение Ж.-К. Гюисманса" (2003) характеризует «В пути» как натуралистический роман с мистическим сюжетом, оксюморон физического и духовного, уделяя особое внимание роли литургии и живописи в выстраивании эстетики произведения. Значимость литургии в творчестве Гюисманса как важнейшего фактора христианского обращения писателя рассматривается также в книге И. Мерца «Влияние литургии на французских писателей» (2005) .

Ж. Пейле в работе «Общность дез Эссента-Дюрталя в „Соборе“ Гюисманса, или Пределы преодоления искусственности» (1983)4 отмечает, что книга мистического эстетизма, каковой является «Собор», пересматривает опыт искусственности романа «Наоборот», подводя под искусство символическую базу христианства, но в то же время художественное родство этих произведений неоспоримо. Исследователь продолжает изучение романа в статье «Двойственность мистических структур воображаемого в романе «Собор» (1989)э, сопоставляя возвышен.

1 Foyard J. Quand la liturgie fait litterature: le cas de Joris-Karl Huysmans // Extrait de litterature: Rites et liturgies. P., 2002.

2 Foyard J. Des trains et des aiguillages: la conversion de Joris-Karl Huysmans // La conversion. Experience spirituelle, expression litteraire.

Actes du colloque de Metz. Berne, 2003. i.

J Merz I. L’influence de la liturgie sur les ecrivains francais. P., 2005. 4 Peylet G. La filiation de des Esseintes-Durtal dans la Cathedrale de Huysmans, ou les limites au depassement de l’artifice // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 1983. № 75.

3 Peylet G. Dualite des structures mystiques de l’imaginaire dans la.

Cathedrale // Huysmans. Letteratura francese contemporanea. Le correnti d’avanguardia. Roma, 1989. .№ 25. ность божественного образа, вытекающую из созерцания, и сосредоточенную глубину души в поисках смысла, что позволяет оценить замысел писателя как экзистенциальный путь верующего. По мнению И.-А. Фав-ра («Символика романа „Собор“ Гюисманса», 1985)1, собор в интерпретации Гюисманса представляет собой одновременно святилище, в котором все виды искусства сливаются воедино, чтобы участвовать в культовых церемониях, и мистическое жилище, главное место в котором отводится Святой Деве. Взаимосвязь романов «Наоборот» и «Собор» рассматривается также в статье П. Бювика «Болезнь мира: размышления о «Наоборот» и «Соборе» (1999)2, при этом автор отдает приоритет не чертам литературного декаданса в романе «Собор», а зачаткам католической ориентации в романе «Наоборот». С его точки зрения, желание скрыться от мира возможно реализовать только через избавление, дарованное Богом.

Значительное количество критических исследований, опубликованных на протяжении XX века и в начале нашего столетия, свидетельствует о том, что творчество Гюисманса не теряет актуальности и научной значимости, что современные литературоведческие подходы позволяют открывать в нем новые, пока не изученные аспекты.

В заключение обзора приведем краткую характеристику публикаций в бюллетене Общества Жориса-Карла Гюисманса за последние несколько лет, чтобы составить представление об актуальных зарубежных направлениях изучения творчества писателя. Основной корпус составляют биографические и географические изыскания (например, «Гюис.

1 Favre Y.-A. La symbolique de la Cathedrale II Huysmans. Les Cahiers de Г Herne. P., 1985.

Buvik P. La maladie du monde: quelques reflexions sur A Rebours et la Cathedrale II Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 1999. № 92. манс и Jla Салет" А. Дамьена', «Одиночество и уединение: география.

— л изоляции" М.-Г. Слама, «Расследование в Сен-Сюльпис» Ф. Бараскю-да3, «С Гюисмансом в Шартре» О. Мерлена4, «Гюисманс и голландские писатели 1880-х годов» Я. Ландуйдта3, «Два паломника: Гюисманс в Траппе, Лоти в Иерусалиме» Ф. Гульельми6), вопросы рецепции творчества писателя (например, «Гюисманс Луиса Бунюэля» Ф. Бараскюда7, «Гюисманс в „Журнале“ Риккардо Виньеса» М. Жине8, Гюисманс в восприятии А. де Ренье, Л. Ван Дейсселя, М. Бланшо9), литературоведческие статьи (например, «Сиприен и Дюрталь» Д. Аранды10, «Экспери.

1 Damien A. Huysmans et La Salette // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 1999. № 92.

2 Slama M.-G. Solitudes et retraites: une geographie de l’isolement // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 2002. № 95.

3 Barascud P. Enquete a Saint-Sulpice // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 2003. № 96.

4 Merlin O. Avec Huysmans a Chartres // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 2004. № 97.

3 Landuydt J. Huysmans et les ecrivains hollandais des annees 1880 // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 2006. № 99.

6 Guglielmi F. Deux pelerins: Huysmans a la trappe, Loti a Jerusalem // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 2008. № 101.

7 Barascud P. Le Huysmans de Luis Bunuel // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 2005. № 98.

8 Gine M. Huysmans dans le Journal de Ricardo Vines // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 2008. № 101.

9 Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 2007. № 100.

10 Aranda D. Cyprien et Durtal, personages recurrents // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 2000. № 93. ментальный роман в «Наоборот» Д. Мартенса1, «Зеркало в романах Гю-исманса» Ж.-Х. Риу2, «Цветы для дез Эссента» Н. Валацца3, «Гюисманс и коллекция» Д. Пети4). Отдельно отметим перевод «Утонченной Фи-ваиды» H.A. Бердяева, опубликованный в 2004 году.

Очевидно, что современная трактовка творчества писателя отличается от традиционного историко-литературного метода в силу использования понятий и положений постструктурализма и постмодернизма («текст» как отражение самосознания, «код» как сверхтекстовая организация значений, действительность второго порядка, или «симулякр»). Несмотря на то, что литературное наследие Гюисманса датируется концом XIX столетия, его новая интерпретация не представляется надуманной. Напротив, художественная концепция писателя гармонично вписывается в современные литературоведческие категории. Думается, что этот факт может служить доказательством того, что творчество Гюисманса стало отправным пунктом формирования тенденций литературного развития XX века и не утратило своей актуальности вплоть до сегодняшнего момента.

В зарубежном литературоведении проблемам пространства и времени в творчестве Гюисманса посвящен весьма ограниченный круг работ. Ж.-П. Вилько в монографии «Гюисманс и защищенная личная Martens D. Le roman experimental dans A Rebours // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 2002. № 95. y 4 Ryu J.-H. Le miroir dans les romans de Huysmans // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 2003. № 96.

3 Valazza N. Fleurs pour des Esseintes // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 2008. № 101.

4 Pety D. Huysmans et la collection // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 2008. № 101. жизнь" (1988)' описывает топографию творчества писателя (жилища, интерьеры, кварталы, улицы, рестораны, церкви) и пространственные элементы, выполняющие функцию убежища (стены, башни, подвалы, столовые, постель). К сожалению, автор злоупотребляет перечислением конкретных примеров и цитированием в ущерб собственно литературоведческому анализу.

Ж. Монферье в статье «Пространство и время в декадентском универсуме на примере романа «Наоборот» (1979) размышляет о священном характере пространства, полностью подчиненного воле субъекта и скрупулезно пересоздаваемого ради достижения искусственного рая. Г. Демюр представляет дом дез Эссента как грандиозный архитектурный проект, включающий переходящие друг в друга структуры ниши, лабиринта и тюрьмы. Ж. Солал анализирует категорию времени «наоборот» в одноименном романе в противопоставлении с категорией природного времени и констатирует, что отсутствие времени резюмируется понятиями пустоты, ничто и никто4.

Б. Кабироль в статье «Пейзаж и страдание в романе «В гавани» (1988 — 1989) э рассматривает влияние пейзажей как страдающих персонажей на персонажей-людей через использование специальной лексики,.

1 Vilcot J.-P. Huysmans et l’intimite protegee. P., 1988.

Monferier J. Espace et temps dans l’univers decadent: l’exemple d’A Rebours // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 1979. № 70.

3 Demur G. Des Esseintes architecte de l’insatisfaction // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 2002. № 95.

4 Solal J. La thebaide et la fin du temps dans A Rebours // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 2003. № 96.

3 Cabirol B. Paysage et souffrance dans En Rade // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 1988 — 1989. № 81 — 82. средств словесной образности, живописных и литературных аллюзий. В данной трактовке роман выстраивается как страдание персонажа через страдание пейзажа. Н. Зюффи, развивая тему, пишет о враждебном пространстве в «Гавани», символизирующем положение персонажа (отсутствие взаимопонимания в семье, болезнь, усиление невроза)1.

Монография М. Вьена «Среда и индивид в трилогии Ж.-К. Гюис-манса» (1986)2 изучает взаимоотношения внутреннего мира человека и внешних объектов (церквей, соборов), а также взаимоотношения Дюрта-ля и человеческого сообщества (посторонних людей и тех, в ком он находил поддержку), при этом предметом исследования становятся только три последних романа писателя. Статья Д. Милле-Жерар «Время и пейзаж в романе „В пути“: зеркале писателя» (2003) представляет собой попытку уточнить на основе текста (временных индикаторов и церковного календаря) точные дату и длительность фактического пребывания Гюисманса в монастыре. Ж. Пейле рассматривает роман «Собор» с точки зрения идеи монастыря и добровольного затворничества, постепенно завладевающей воображением персонажа и укореняющейся в его сознании4. С точки зрения П. Глода, главное значение Шартрского собора в романе заключается не столько в выражении символических христиан.

1 Zuffi N. La representation de l’espace dans En Rade // Huysmans entre grace et peche. Cultures et christianisme. P., 1995. y Viegnes M. Le milieu et l’individu dans la trilogie de Joris-Karl Huysmans. P., 1986.

3 Millet-Gerard D. Temps et paysage dans En Route: le miroir de l’ecrivain // Joris-Karl Huysmans. Etudes reunies par Marc Smeets. New-York, 2003.

4 Peylet G. Derriere la symbolique chretienne du «livre de pierres», le symbolisme cache du «cloitre» dans la Cathedrale // Bulletin de la Societe Joris-Karl Huysmans. 1987. № 80. ских принципов, сколько в отражении противоречивой внутренней жизни персонажа, его духовной борьбы1.

В отечественном литературоведении творчество Гюисманса до сих пор не заняло, по нашему мнению, достойного места. Имя Гюисманса стало известным российскому читателю еще при жизни писателя. В дореволюционный период были изданы на русском языке романы «Сестры Ватар» (1879) в сокращенном варианте, «Марта, история падшей» (1880), «Наоборот» (1906), «Без дна» («Там, внизу») (1906). Дважды, в 1911 и в 1912 годах, предпринимались попытки издать собрание сочинений Гюисманса, при этом в обоих случаях были опубликованы только первые три тома, в которые вошли «Бездна» («Там, внизу»), «Из бездны к небу» («В пути») и «Парижские арабески» («Парижские зарисовки»).

Растущая известность Гюисманса привлекла к его творчеству внимание критиков. Имя писателя упоминается в работе 3, Венгеровой «Литературные характеристики», в статье А. Грессера «Жорис-Карл Гюис-манс», опубликованной в журнале «Современный мир"3, в сборнике М. Волошина «Лики творчества» (1914)4.

М. Филиппов в критической работе «Индивидуализм в новейшей французской литературе» (1902) называет Гюисманса «неокатоликом», «декадентом христианства"5. Автор отмечает пристрастие Гюисманса к отвратительным натуралистическим эффектам и грубой чувственности в ранних произведениях и скептически отзывается о католическом обра.

1 Glaudes P. L’espace et le symbole dans la Cathedrale de Huysmans // Recherches et travaux. Litterature et spiritualite. 2000. № 58.

2 Венгерова 3. Литературные характеристики. T. 1. СПб., 1897.

3 Грессер А. Жорис-Карл Гюисманс // Современный мир, 1907, № 12.

4 Волошин М. Лики творчества. Л., 1988.

3 Филиппов М. М. Указ. соч. С. 165. щении писателя, не веря в искренность и христианское смирение этого последнего язычника"1.

А.Н. Веселовский отмечает сходство Дюрталя и немецких роман2 тиков, основанное на «искании веры путем эстетики» .

Из ранних работ значительный интерес представляет статья H.A. Бердяева «Утонченная Фиваида», опубликованная в качестве приложения к «Философии свободы» (1911). В ней философ отзывается о Гюис-мансе как о самом большом и серьезном писателе Франции последней эпохи, говорит о нем как о «мученике декадентства», как о «человеке, раненном тем миром, в котором призван жить и которого не принимает"3. Характеризуя отношение писателя к современной ему эпохе, он пишет: «Благочестивая чувственная душа изъязвленаоскорбительностью современной культуры, пошлостью современного буржуазного духа эпохи. Все, что любила эта душа — все умирало в современности, и искусство, и великая мистика былого"4. Главная заслуга Гюисманса, по мнению Бердяева, заключается в «изображении мученичества <.> современного упадочного человека"3.

За все годы существования советского государства лишь однажды, в 1923 году, были опубликованы романы Гюисманса «Марта» и «У пристани». Очевидно, что в этих условиях читательский интерес к творчеству Гюисманса был утрачен. В то же время в советской критике, придерживающейся социологического метода в оценке литературного произве.

1 Филиппов М. М. Указ.соч. С. 167. Веселовский А. Н. Избранные труды и письма. СПб., 1999. С. 163. о.

Бердяев H.A. Утонченная Фиваида // Бердяев H.A. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989. С. 239.

4 Там же. С. 229.

5 Там же. С. 233. дения, формируется определенное отношение к Гюисмансу как к декаденту, то есть как к представителю антигуманистического мироощущения, «вредного, антиобщественного явления, с которым необходимо бороться», «болезненно извращенной литературной школы"1.

Социологическим же методом руководствуется М. Эйхенгольц, ставя в заслугу писателю точное психо-физиологическое изображение социальных низов Парижа <.> жанровых картин из жизни ремеслен2 ников, проституток, деклассированных элементов", сцен, посвященных индустриальной тематике, но в то же время упрекая его в отдаленности от идеологии промышленного пролетариата. Автор характеризует роман «Наоборот» как результат творчества реакционной аристократии, где оторванный от жизни герой «выражает бессильный протест против бур3 жуазного уклада» .

О. Ильинская характеризует произведения Гюисманса как имеющие «антигуманистическую направленность"4. Данная точка зрения является слишком односторонней, ограниченной рамками идеологических характеристик, заданных социологическим методом.

Общепринятая идеологическая трактовка декадентской литературы как реакционной не позволяла отечественным литературоведам целостно и объективно оценить творчество писателя и его вклад в мировую литературу. Тем не менее, признавая Гюисманса крупной фигурой в.

1 Горький М. Поль Верлен и декаденты // Горький М. Собрание сочинений: В 16 томах. М., 1979. Т. 16. С. 181.

Эйхенгольц М. Гюисманс // Литературная энциклопедия. Т. 3. М., 1930. С. 124.

3 Эйхенгольц М. Там же. С. 127.

4 Ильинская О. Гюисманс // Краткая литературная энциклопедия. М., 1964. Т. 2. С. 477. истории мировой литературы, связанной и с натурализмом, и с декадансом, советские литературоведы предпринимали попытки дать представление о его творчестве.

Имя писателя упоминается в монографиях Е. Евниной «Два пути эволюции импрессионизма во французской живописи» (1972)1, А. Новикова «От позитивизма к интуитивизму» (1976), Л. Андреева «Импрессионизм» (1980)3, Л. Еремеева «Французский литературный модернизм» (1991)4.

А. Новиков комментирует разрыв Гюисманса с натурализмом, характеризует «Наоборот» как «роман о природе искусства и смысле человека"5. По мнению автора, сторонника социологического метода, в противовес бесчеловечности общества Гюисманс представляет «не концепцию подлинного гуманизма, а истерическое надругательство над ценностями культуры, над достоинством человека"6.

Е. Евнина в своей работе отказывается от сугубо негативного отношения к творчеству Гюисманса. Она рассматривает «Наоборот» с точки зрения воплощения в нем черт импрессионизма, говорит об изменении цветовых тонов в зависимости от освещения, о тщательном выборе цветов, о вкусовых и обонятельных ощущениях, служащих источником ассоциативных связей. Исследователь справедливо отмечает, что.

1 Евнина Е. М. Два пути в эволюции импрессионизма во французской литературе // Французская живопись второй половины XIX века и современная ей художественная культура. М., 1972. Новиков A.B. От позитивизма к интуитивизму. М., 1976.

3 Андреев Л. Г. Импрессионизм. М., 1980.

4 Еремеев Л. А. Французский литературный модернизм. Киев, 1991.

3 Новиков A.B. Указ. соч. С. 131.

6 Там же. С. 135. субъективный момент (в импрессионизме — впечатление) превращается у Гюисманса в «полное вытеснение объективного мира"1.

Об импрессионистических чертах романа «Наоборот» говорит и Л. Андреев в монографии «Импрессионизм» (1980). По мнению ученого, это, прежде всего, двойственность, заключающаяся, с одной стороны, в отстраненности от мира и сосредоточенности на индивидуальных впечатлениях, с другой стороны, в создании реальных источников впечатлений. Литературовед представляет роман как воплощение сути декаданса, испытывающего недоверие к реальности и опирающегося исключительно на «свою собственную субстанцию» .

Л. Еремеев объясняет смысл термина «спиритуалистический натурализм», введенный Гюисмансом в романе «Там, внизу» как обращение к внутренним, духовным проблемам при сохранении натуралистической формы произведения.

Точка зрения 3. Потаповой3 отличается отсутствием резких идеологических оценок. Автор вписывает Гюисманса в литературный контекст эпохи, отмечая и влияние натуралистических традиций, и индивидуальное своеобразие мироощущения писателя, отразившееся в его произведениях.

В течение последних пятнадцати лет предпринимаются попытки возвратить имя Гюисманса в литературный обиход. Изданы его романы «Наоборот» (1990, 1995), «Там, внизу» (1993), «Без дна» (2006), «На пути» (2008), переиздано дореволюционное собрание сочинений в 3-х томах (2009). Литературоведы начинают более объективно оценивать.

1 ЕвнинаЕ.М. Указ. соч. С. 150.

Андреев Л. Г. Указ. соч. С. 203.

3 Потапова З. М. Романисты и драматурги 70−80х годов // История всемирной литературы. Т. 7. М., 1991. творчество писателя, обозначая его место в мировом литературном процессе.

Принципиально новую трактовку творчества Гюисманса предлагает В. Толмачев в статье «Утраченная и обретенная реальность» (1995). Он помещает роман «Наоборот» в традицию символизма, считает его «попыткой описать приоритеты послепозитивистского поколения"1 и ставит в заслугу автору идею искусства, стремящегося подчинить себе жизнь, как важную веху в становлении символистского романа. Присущий Гюисмансу натурализм В. Толмачев расценивает как «инструмент авторского «пути вовнутрь», постижения глубины вещей, символики бессознательного"2.

В статье О. Вайнштейн «Поэтика дендизма: литература и мода» роман «Наоборот» описывается как эстетский дендистский роман, воплощающий барочный принцип коллекционирования и каталогизации3. ,.

Говоря об основополагающем на рубеже XIX — XX веков принципе «искусственности как позитивной ценности, противостоящей „сырой“ природе», С. Н. Зенкин определяет роман «Наоборот» как «утопию антиприродного быта», в которой не осталось ничего не искаженного, не извращенного цивилизацией4.

1 Толмачев В. М. Утраченная и обретенная реальность // Наоборот. Три символистских романа. М., 1995. С. 436.

— у Зарубежная литература конца XIX — начала XX века под редакцией В. М. Толмачева. М., 2003. С. 199.

3 Вайнштейн О. Поэтика дендизма: литература и мода // Иностранная литература. 2000. № 3.

4 Зенкин С. Н. Французский романтизм и идея культуры. М., 2002. С. 33.

Ю.Л. Цветков в монографии «Литература венского модерна» говорит о влиянии художественной концепции Гюисманса на творчество Г. Бара и на формирование декадентского романа в Австрии1.

Отмечая огромное влияние декаданса на литературу рубежа XIXXX вв., Вл.А. Луков характеризует роман «Наоборот» как воплощение декадентских настроений, как своеобразную «библию декаданса», а также пишет о том, что творчеству Гюисманса присущи черты эстетизма и стиля «модерн"2.

Параллели между эстетической системой Гюисманса и произведениями Д. Донна проводятся в статье О. И. Половинкиной «Родственность Гюисмансу». Джон Донн и «конец века"3.

Таким образом, в последние годы интерес к творчеству Гюисманса в нашей стране усиливается, его оценка становится более объективной, однако феномен писателя, разносторонне освещенный в работах французских литературоведов, по-прежнему остается почти не изученным в России.

Актуальность темы

исследования. Гюисманс является одной из ключевых фигур литературного процесса конца XIX — начала XX веков. Его произведения появляются в кризисное время, когда происходит столкновение различных тенденций, рождение новых явлений, многие из которых стоят у истоков литературного процесса ушедшего столетия.

1 Цветков Ю. Л.

Литература

венского модерна. Москва-Иваново, 2003.

— у Луков Вл.А. История литературы. Зарубежная литература от истоков до наших дней. М., 2008.

3 Половинкина О. И. «Родственность Гюисмансу»: Джон Донн и «конец века» // Вопросы литературы. 2008. № 3.

Актуальность работы состоит в обращении к творчеству Гюисман-са как к литературному феномену, субъективно соединившему в себе художественные принципы и традиции эпохи и во многом предопределившему специфику и направленность литературного развития XX века, что особенно важно сейчас, при подведении литературных итогов минувшего столетия.

Рассмотрение пространственно-временного континуума в литературном наследии Гюисманса определяется назревшей необходимостью в целостном исследовании хронотопа художественных произведений писателя как феномена, на который проецируется его художественное мировоззрение. Предпринятое под этим углом зрения исследование поэтики пространства и времени представляется чрезвычайно продуктивным, так как позволяет упорядочить смысловые центры и выявить ключевые проблемы романов, охарактеризовать творчество Гюисманса как единое целое, проследить эволюцию художественной концепции одного из ведущих французских писателей эпохи fin de siecle, выявить доминанты его эстетики, определить связи с французской и общеевропейской литературной традицией.

Эстетический и духовный поиск определяет художественную эволюцию Гюисманса. В художественном аспекте писатель следует своей собственной истории — тому, что он сознательно или бессознательно переживает в аспекте духовном. Его персонажи на протяжении всего творчества ведут экзистенциальный поиск единства и абсолюта, пытаясь укрыть внутренний индивидуальный мир от воздействия внешнего пространства и времени, при этом их убежище одновременно является и духовным, и материально определенным пространством. Изучение индивидуального закрытого пространства, выполняющего функцию убежища, в оппозиции к враждебному реальному миру позволяет уловить главный принцип, связующий воображаемый универсум Гюисманса.

Необходимо отметить, что целостное и исчерпывающее исследование хронотопа и его смыслообразующей функции в контексте художественного творчества Гюисманса отсутствует. Перечисленные аспекты не выделялись как самостоятельная задача в работах зарубежных авторов и совершенно не прослеживаются в отечественном литературоведении. Следовательно, в подобной постановке проблема впервые поднимается в изучении художественного наследия писателя, что определяет научную новизну диссертации. Данная работа представляет собой первое в отечественном литературоведении исследование, в котором предпринимается попытка хронологического и системного анализа бытования и развития художественного пространства и времени и устойчивых для эстетического универсума писателя хронотопов в целостном контексте литературного творчества Гюисманса, выявления на их примере важнейших структурных составляющих художественной системы писателя на жанровом, повествовательном, образном и языковом уровнях. Впервые разработанный принцип единого подхода к рассмотрению произведений Гюисманса как макротекста с точки зрения особенностей хронотопа позволяет определить логику развития идейно-эстетической концепции писателя и внутреннюю закономерность эволюции его творчества.

Цель настоящего исследования заключается в выявлении внутреннего единства художественного творчества Ж.-К. Гюисманса в свете реализации смыслообразующей функции хронотопа. Для ее осуществления поставлены следующие задачи:

— вписать творчество Гюисманса в контекст культуры «конца века» и обозначить те факторы духовной жизни рубежа XIX — XX веков, которые определили специфику эстетической концепции писателя;

— выявить основные виды категорий пространства и времени в художественной системе Гюисманса;

— проследить эволюцию пространственно-временного континуума в литературном творчестве Гюисманса;

— описать особенности организации хронотопа в романах Гюисманса натуралистического, декадентского и мистического периодов творчества;

— доказать, что хронотоп Дома является приоритетным в художественном универсуме Гюисманса;

— проанализировать смыслообразующее и структурирующее значение категории хронотопа в формировании художественного творчества писателя как макротекста.

Материалом исследования, как явствует из избранной цели, является художественная проза Гюисманса. Преимущественно принятый в западном литературоведении биографический подход заключает творчество писателя в слишком узкиена наш взгляд, рамки и не позволяет охватить его в полном масштабе. Поэтому в данном исследовании мы лишь весьма ограниченно будем прибегать к рассмотрению романного творчества Гюисманса с точки зрения биографической перспективы и, напротив, акцентируем внимание на исследовании собственно романов как самодостаточной целостности, как достигнутой цели, существующей через себя и в себе.

Предмет исследования составляет совокупность элементов пространственно-временной структуры романов Гюисманса, выявляемых и изучаемых на разных уровнях архитектоники художественного мира писателя.

Поставленные задачи работы предполагают проведение исследования как в синхроническом, так и в диахроническом аспектах, обусловливают как опору на общие основы теории литературы и обращение к традиционному историко-литературному подходу, так и использование элементов сравнительно новых методов, связанных с идеями М. М. Бахтина, а также с конструктивным опытом современных литературоведческих школ и направлений (структурализм, постструктурализм): системно-структурного, типологического, историко-теоретического.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что оно позволяет заполнить лакуны в существующих литературоведческих и эстетических представлениях как о творчестве Гюисманса, так и об общих тенденциях литературного процесса последних десятилетий XIX.

— начала XX веков, а также в возможности дальнейшей методологической разработки типологических разновидностей художественного пространства и времени. '.

Практическая ценность работы определяется опытом систематизированного описания хронотопа в его эволюции с выходом на художественное мировоззрение автора, а также возможностью использовать ее результаты при дальнейшем изучении творчества Гюисманса и французской литературы указанного периода, при разработке общих и специальных курсов по истории зарубежной литературы, в научных исследованиях, посвященных развитию французской и мировой литературы XIX.

— XX веков.

Апробация. Основные положения исследования обсуждались на следующих конференциях: итоговые научные конференции ИвГУ (1998, 2002 — 2009), I Международная школа-семинар «Пути и средства формирования языковой и речевой культуры» (ИГХТУ, 1998), Всероссийская конференция «Малые жанры в русской и зарубежной литературе: Теория и история» (ИвГУ, 2001), IV Международная школа-семинар «Язык. Культура. Словари» (ИвГУ, 2001), XIV — XVII Пуришевские чтения (Москва, МПГУ, 2002 — 2005), Международная научная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Молодая наука в классическом университете» (ИвГУ, 2002), Фестиваль Гуманитарных Наук (ИвГУ, 2002), Всероссийская научная конференция «Молодые женщины в науке» (ИвГУ, 2004), VI Международная научно-практическая конференция «Перевод и межкультурная коммуникация» (Екатеринбург, ИМС, 2004), VI Международная школа-семинар «Лексика, лексикография, терминография в русской, американской и других культурах (ИвГУ, 2005), VI — VII Международные научные конференции «Художественный текст и культура» (Владимир, ВГГУ, 2005, 2007), V Межвузовская научно-практическая конференция «Язык и межкультурная коммуникация (Санкт-Петербург, СПбГУП, 2008), а также в ходе стажировки в Обществе Жориса-Карла Гюисманса (Сорбонна, Париж, январь 2007). Содержание диссертации также раскрыто в монографии и 37 публикациях, в том числе в 28 статьях и материалах, из них 7 статей опубликовано в журналах, реферируемых ВАК.

Структура работы. Диссертационное сочинение состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии. Во введении обосновываются актуальность, научная новизна, цель и теоретическая база исследования, а также определяется уровень изученности заявленной темы в зарубежном и отечественном литературоведении. Три главы соответствуют трем периодам творчества Ж.-К. Гюисманса: натуралистическому, декадентскому и мистическому. В первой главе исследуются вопросы хронотопа в литературоведении, излагается теоретическая концепция хронотопа в творчестве Гюисманса, истоки возникновения творчества Гюисманса в рамках литературного контекста эпохи через категории пространства и времени и хронотопические особенности натуралистических романов писателя. Во второй главе анализируются генезис хронотопа романа «Наоборот», особенности внутреннего хронотопа и симу-лякр как основной конструктивный принцип внешнего хронотопа в романе. Третья глава посвящена анализу пространственно-временной структуры произведений мистического периода через призму ключевого и лейтмотивного образа Дома, который эволюционирует по вертикаль.

Заключение

.

Исследование литературного феномена Гюисманса на различных этапах его формирования через категорию хронотопа, изложенное в настоящей работе в соответствии с ее целью и задачами, позволяет сделать следующие выводы.

Художественное творчество Гюисманса в предельной степени развивает идею закрытого пространства, весьма популярную во французской литературе второй половины XIX века. Его герои ищут свой Дом как убежище, как гармоничную среду, закрытую от враждебного воздействия мира. Изолированность в Доме для Гюисманса тождественна поиску комфорта и безопасности, защиты от вторжения внешней среды и свободы творчества. Поиск идеального пространства-убежища как воплощения истинного смысла бытия, первоосновы существования правомерно определить как доминанту эстетики Гюисманса. В условиях враждебного мира, в ситуации утраты Бога как нравственной опоры, разрушенной позитивистским культом науки, персонажи его романов обращаются к поиску Дома, пытаются обрести семейный очаг, понимая под ним обособленное пространство, потенциальное пристанище от бед мира, от пугающего хаоса реальности, обитель мира и счастья. Пространственно-временной образ Дома, воплощающий идею замкнутой среды, в которой человек мог бы укрыться от враждебной действительности, становится лейтмотивом творчества Гюисманса.

Используя в данной работе в качестве ключевых понятий термины «внутренний хронотоп» и «внешний хронотоп», мы определяем первый как хронотоп авторского сознания, реализующийся в конкретных материальных формах — примерах внешнего хронотопа. Внутренний хронотоп представлен обобщенной категорией Дома, призванного выполнять защитную функцию убежища и обеспечивать ощущение внутренней безопасности и покоя. Его внешние проявления суть архитектурные конструкции (собственно дом, дом-музей, замок, собор, монастырь), которые структурируют и каждый художественный текст Гюисманса в отдельности, и все творчество писателя в целом. Внешний хронотоп, как и внутренний, характеризуется замкнутостью, но он подвержен влиянию среды — открытого природного или социального пространства, порождающего чувство незащищенности и тревоги. Вектор пространственно-временной геометрии творчества Гюисманса ведет от выстраивания Дома в социальной среде через попытку отгородиться от ее воздействия за стенами автономного индивидуального существования к гармоничному слиянию идеального внутреннего образа и его материального воплощения. Изучение эволюции хронотопа в произведениях Гюисманса через анализ архитектурных образов позволяет выявить его смыслообразую-щую функцию и представить все художественное творчество писателя как макротекст, объединенный доминантой поиска Дома-убежища.

Литературный дебют Гюисманса — сборник стихотворений в прозе «Ваза с пряностями» — вобрал в себя литературные веяния современной писателю эпохи и стал эстетической основой его творческой эволюции. Внешняя пространственная организация варьируется в зависимости от принятой за основу художественной ориентации: беспристрастные, почти фотографические зарисовки реального пространства и социального уклада в натуралистических сценах сменяются нарочитой концентрацией деталей, подчиненной художественной цели создания единого впечатления в импрессионистических этюдах, символистская двуплано-вость образа оттеняется декадентским пристрастием к редким, болезненным, изысканным характеристикам. Художественное пространство задается взаимодействием жанра, сюжета, композиции, языковых средств. Хронотоп сборника отличается обилием живописных набросков, зарисовок, литературных пастелей и офортов в стиле голландских художников, любимых за жесткий реализм, сквозь который зрелый Гю-исманс сможет разглядеть мистическое потустороннее. Пространственно-временной континуум «Вазы с пряностями» характеризуется особым художественным сознанием, духом эстетизма, позволяющим Гюисмансу выделять в объектах внешнего мира прежде всего их эстетические стороны, стремиться к выразительной пластике словесного изображения. Категория времени в сборнике представлена точными временными индикаторами событий в натуралистических стихотворениях и длящимся настоящим временем для передачи мгновенности впечатления в импрессионистических образах. На наш взгляд, «застывшее» время у Гюисман-са обусловлено особой эстетической концепцией автора, когда образ передается единовременно, словно запечатленный на живописном полотне. Необходимо также отметить пересечение синхронического и диахронического аспектов в организации времени. Уже в «Вазе с пряностями» прослеживаются признаки приоритетного для внутреннего хронотопа идеального индивидуального пространства, внешняя реализация которого развертывается в социальной среде, в соответствии с натуралистическими принципами.

Персонажи натуралистических романов Гюисманса страдают от бытовой неустроенности, от семейных неурядиц. Главная черта их экзистенции, управляемой шопенгауэровской Волей, — это отсутствие жизненной опоры, «пристани» (havre), где они могли бы обрести избавление (delivrance) от тягот безысходного существования. Понятие о счастье неизменно связано с внутренним хронотопом Дома, но его внешние реализации в рамках социального пространства, оказывающего пагубное влияние на человека, не приносят ничего, кроме разочарования. Отсутствие внешнего пространства Дома, которое способствовало бы гармонизации индивидуального существования, позволяет говорить о «заброшенности» в мир как об основной характеристике экзистенциальной ситуации в произведениях натуралистического периода. Враждебное социальное пространство подчиняет своим законам индивидуальное человеческое пространство, разрушая Дом, семейный очаг. Лишенные опоры бытия, заброшенные в неуютный, непонятный, враждебный мир, персонажи Гюисманса бредут на ощупь в надежде отыскать свой Дом, обрести свое пространство, замкнутое, обособленное от реального мира. Одно за другим, из романа в роман, рушатся внешние пространства Дома, детерминированные безжалостным воздействием социальной среды, и вместе с ними рушатся надежды на возможность обретения душевного покоя и благоденствия в рамках социального пространства и исторического времени. Натуралистический опыт достаточно быстро убеждает Гюисманса в том, что Дом-убежище в реальном мире, подчиненном биологическим законам человеческой природы и законам социума, изначально невозможен. Человек не может обрести гармоничное закрытое пространство в реальном пространстве и времени в силу невозможности реализации идеалов, в силу разрушительного воздействия жизненной Воли, властвующей над миром.

Особое место романа «Наоборот» в творчестве Гюисманса обусловлено тем фактом, что именно в этом произведении герой самостоятельно выстраивает внешнюю конструкцию искусственного пространства, основываясь на созданной при помощи художественного воображения внутренней хронотопной модели, и впервые обретает закрытое убежище от враждебного социального пространства. Духовная одиссея героев Гюисманса в поисках пристанища продолжается, но уже не в социальном пространстве, заданном позитивистским мироощущением, а в пространстве творческой самореализации. Роман «Наоборот» становится следующим этапом поиска опоры бытия, своего рода законченным экспериментом, имеющим целью верификацию возможности существования в автономном искусственном мире. Во главу угла Гюисманс ставит не объективный аспект, а порождение субъективной реальности креативной силой индивидуума. В отречении от мира, в подчинении жизни искусству, в бесконечном сотворении искусственной реальности проявляется стремление дез Эссента к победе над пространством и временем, ограниченными рамками земного существования. Созданный им Дом представляет собой искусственную модель мира, соотносимую с вечностью в силу изолированности от социального пространства и исторического времени. Особенности внутреннего хронотопа в романе обусловлены декадентским мироощущением персонажа, а также включают элементы пространственно-временного восприятия, характерные для различных художественных направлений эпохи. Дез Эссент проектирует, а затем воссоздает искусственное внешнее пространство Дома по «чертежам» внутренней модели сознания. Его дом, собранный из материальных объектов, ставших знаками-«наоборот», превращается в символ инобытия. За вещным феноменом просматривается воображаемая реальность, находящаяся в оппозиции к внешней форме. Условное пространство, созданное усилием творческого воображения, представляет собой своеобразную декадентскую утопию, из которой устраняется образ реального мира, что позволяет реализоваться самобытности личности. Однако вневременное пространство Дома-творения, отгороженного от внешнего мира и призванного быть обителью счастья и наслаждения и убежищем от житейских страданий, не становится тихой гаванью и не приносит избавления от тягостного воздействия реальности.

Основным конструктивным принципом внешнего хронотопа Дома является симулякр — нарочито искусственная реальность, сотворенная при помощи воображения и являющаяся знаком неприятия и противопоставления реальности объективной. Гюисманс претендует на пересотворение мира, создавая собственную модель пространства — реальность-симулякр, в которой присутствуют и социальный, и культурный, и природный аспекты, но со знаком «наоборот»: феномены реальности становятся символами самих себя, знаками, отсылающими к инобытию, и тем самым опровергают свое реальное содержание. В рамках Дома Гюисманс создает субпространства, так или иначе символизирующие уединенное существование дез Эссента: оранжерея, музей, библиотека, келья. В итоге Дом, помимо статуса убежища, получает статус творения.

Роман «Наоборот» становится отправной точкой религиозных исканий Гюисманса, но со знаком «наоборот»: дематериализуя вещественный мир, создавая из материальных субстанций феномены иной реальности, дез Эссент фактически присваивает себе функции Творца, подменяет Бога в сотворении мира, становится его своеобразным симулякром. В конечном итоге автодеструктивный характер отшельнического существования и осознание несамодостаточности искусственных образов приводят дез Эссента к мысли, что он — не Творец, а существо, являющееся частью иной творящей силы и нуждающееся в защите и пристанище от отвергаемого жестокого мира. Взывая к Богу в надежде на избавление, дез Эссент обозначает путь дальнейших духовных исканий Гюисманса.

Персонажи мистических романов Гюисманса оказываются во внешнем, по-прежнему закрытом и относительно огражденном от социально-природного хронотопа пространстве Дома, к созданию которого они не имеют отношения, которое наделено символическим (мистическим) смыслом и воздействует на внутреннюю конструкцию хронотопа сознания. Внешний хронотоп постепенно, от романа к роману, оказывается доминирующим по отношению к внутреннему за счет обладания скрытой сущностью и обусловливает формирование последнего. Внешнее материальное пространство в романе «В гавани», взаимодействуя с внутренним пространством сознания и создавая сложное переплетение реальности и видений, становится духовным двойником персонажа и может быть охарактеризовано как суггестор его психологического состояния: вызывая беспокойство, внушая тревогу, пугая смертью, оно подталкивает к самоанализу, стимулирует изменения, дает импульс к перестраиванию внутреннего хронотопа, к поиску иного существования, наполненного гармонией и смыслом.

В романе «Там, внизу» хронотоп Дома имеет множественно-антитетичную структуру. Во-первых, реальное внешнее пространство жилища Дюрталя противопоставляется воображаемому внутреннему пространству творческого сознания. Во-вторых, пространство замка Тиффож, локализованное в историческом прошлом и одновременно изолированное от современного маршалу де Рэ социального пространства, является антиподом башни Сен-Сюльпис, символа веры и добровольного заточения. Присутствие в романе двух бездн позволяет говорить об амбивалентности понятия «la-bas». Двойственность значения подтверждается положением о Боге и дьяволе как двух составляющих единого целого. Обреченность на скитания выводит человека к двойной бездне и ставит перед выбором. При этом персонаж, лишенный Дома, который защитил бы его от неизвестности, лишенный веры как твердой опоры, которая освободила бы его от сомнений, обречен бесцельно скитаться, путешествовать без конца, подобно потрепанному бурями кораблю без компаса и якорей. Настороженный поиск истины, теряющейся в тени, заставляет погрузиться в бездну, но в то же время это губительное избавление от бесцветной реальности в итоге открывает путь «по ту сторону».

Констатация отсутствия нравственной опоры, разительный контраст сатанинских экспериментов и идеи Дома-гавани как спасительного избавления, наконец, возрожденная вера в существование утешительного приюта приводят Гюисманса к поиску Дома в духовном пространстве католической церкви. В католических романах «В пути», «Собор», «Облат» вектор поиска обращается вверх. Внешний и внутренний хронотопы объединяются в единое пространство, материальная форма которого, воплощенная произведениями искусства и предметами культа, обладает скрытым символическим смыслом, открывающимся посвященным на пути духовного совершенствования. Автор обыгрывает различные временные формы и сложные, контрастные представления пространства, имеющие целью сконцентрировать повествование на внутреннем мире персонажа. Средневековый собор или монастырь становится идеальным образцом пространства, сосредоточением подлинного христианского искусства во внешней форме, одновременно являющим гармоничную духовную множественность, в которой выражено внутреннее единство божественного и верно переданы внятные разуму символы. Пройдя первый этап христианского совершенствования — очистительный (vie purgative) в романе «В пути», полный сомнений, нерешительности, срывов, Дюрталь продолжает поиск надвременного духовного пространства-убежища, в котором возможна божественная благодать, в романах «Собор» и «Облат», соответствующих второму и третьему этапам пути: озарению (vie illuminative) и воссоединению (vie unitive).

Окончательным образом Дома как центрального хронотопа творчества Гюисманса является эстетически и духовно ориентированное пространство в образе католического собора (монастыря) — Дома Бога, гармоничного воплощения творческой силы, противостоящего хаотичности и разрушительному воздействию внешней действительности. Дюрталь обретает духовную опору в атмосфере средневекового христианского искусства, за пределами пространства современного мира, над течением реального времени. Собор как символ Христа и отдельной человеческой души, как мистическое жилище Святой Девы оказывает благотворное воздействие на душу, становясь ее проводником на пути христианского совершенствования и восхождения к свету. В церкви как Доме Бога Дюрталь-Гюисманс обретает желанную пристань вне социально-исторического пространства.

Творчество Ж.-К. Гюисманса предвещает модернистскую традицию в том, что касается утраты веры в человека, отказа от достоверного изображения действительности, условности создаваемой картины, восприятия мира как абсурда, отчужденности личности от социума и интереса к глубинам человеческой психики. Разрушив позитивистский взгляд на искусство, Гюисманс вывел искусство к новой реальностиреальности творчества, сознания, подсознания — предвосхитив тем самым тенденции развития литературы XX века.