Помощь в учёбе, очень быстро...
Работаем вместе до победы

История археологической мысли в России (последняя треть XIX – первая треть XX вв.)

Диссертация: История археологической мысли в России (последняя треть XIX – первая треть XX вв.)
ДиссертацияПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

Этим моментом является, на мой взгляд, неправомерность отождествления логики научного познания, выражающейся в системе наук, и деятельности познающего субъекта, исследователя (подробнее см.: Аникович, 2007). Археология как самостоятельная дисциплина со своими специфическими целями и задачами, безусловно, относится к базовой, источниковедческой ступеии исследования. Однако для любого специалиста… Читать ещё >

Содержание

  • Содержание
  • Введение
  • Глава 1. Систематические обзоры и варианты периодизации отечественной археологии сер. 1860-сер. 1930-х гг
  • Глава 2. Возникновение «национального направления» как преддверие становления научной археологии в России
    • 2. 1. Различные «концепции» в русской археологии XIX в. — взгляд современника
    • 2. 2. Общественная подоснова развития национальной археологии и ее особенности в России второй половины XIX в
    • 2. 3. Основное противоречие русской археологии второй половины XIX в
    • 2. 4. Начало разработки национальных древностей как преддверие и необходимый этап развития научной археологии в России
      • 2. 4. 1. Русская археология или «археология русских»? М. П. Погодин, И. П. Сахаров,
  • И.Е. Забелин, А.С. Уваров
    • 2. 4. 2. «Винкельмановское» направление в России и начало разработки национальной тематики: С. Г. Строганов, Ф.И. Буслаев
    • 2. 4. 3. Разработка идейной и методологической базы исследований первобытных древностей России: К.М. Бэр
    • 2. 4. 4. Изучение первобытности в контексте исследования национальных древностей России: роль русских немцев в этом процессе
  • Глава 3. Археология как наука гуманитарного цикла в России (последняя треть XIX — первая треть XX вв.)
    • 3. 1. Гуманитарная исследовательская платформа в русской археологической науке последней трети XIX — начала XX вв
    • 3. 2. Скандинавский подход" в русской археологии 1860−1870-х гг
      • 3. 2. 1. Общественная подоснова «скандинавского подхода»
      • 3. 2. 2. Петр Иванович Jlepx — первый русский археолог-первобытник
    • 3. 3. Историко-бытовое направление 1860−1880-х гг
      • 3. 3. 1. «Бытописательство» или история культуры?
      • 3. 3. 2. Попытки определения археологии как науки в конце 1860−1870-х гг
  • А.С. Уваров, И. Е. Забелин, П.В. Павлов
    • 3. 3. 3. А.С. Уваров и наука о первобытности в России 1870−1880-х гг
    • 3. 4. Развитие классической археологии в России: Н. П. Кондаков и его школа (1870−1910-е гг.)
    • 3. 5. Школа комплексного востоковедения в России и археология
    • 3. 6. Попытка объединения традиций историко-бытового и классического направлений в археологии: А. А. Спицьш (1890−1920-е гг.)
    • 3. 6. 1. Характеристика источников
    • 3. 6. 2. Определение археологии, её- предмет и задачи по А.А. Спицыну
    • 3. 6. 3. Разделы археологии по А.А. Спицыну
    • 3. 6. 4. А.А. Спицын об О. Монтелиусе и типологическом методе
    • 3. 7. 5. Культура и этнос по А.А. Спицыну
    • 3. 6. 6. Идеи А. А. Спицына в отечественной археологии XX в
    • 3. 7. Теоретическое обоснование археологии как отрасли исторического источниковедения: А.С. Лаппо-Данилевский (1890−1910-е гг.)
    • 3. 8. Археология как гуманитарная дисциплина в теоретических исследованиях
  • 1920-х гг.: П.Ф. Преображенский
    • Глава 4. Археология как естественно-историческая дисциплина в России
  • 1870−1920-е годы)
    • 4. 1. Археология как составная часть комплекса наук о Человеке: формирование концепции (1870−1890-е гг.)
    • 4. 2. Естествоведческий подход в русской археологии последней трети
    • XIX. — первой трети XX вв
      • 4. 2. 1. Преддверие «антропологической археологии» в России
  • 1860-е-начало 1880-х гг
    • 4. 2. 1. 1. КС. Поляков — этапы творческой биографии
      • 4. 2. 1. 2. И. С. Поляков и исследования каменного века в России
      • 4. 2. 2. Естествоведческий подход в первобытной археологии 1870-х — 1880-х гг
  • А.А. Иностранцев и его книга
    • 4. 2. 3. Упадок интереса к первобытности на рубеже XIX—XX вв.— причины и следствия
      • 4. 2. 4. Формирование палеоэтнологической школы в России (1900−1910-е гг.)
      • 4. 2. 5. Фёдор Кондратьевич Волков — этапы жизни и творчества
      • 4. 3. Палеоэтнологическая школа в русской археологии конец 1910-х- 1920-е гг.)
  • -44.3.1. Александр Александрович Миллер (1875−1935)
    • 4. 3. 2. Глеб Анатольевич Бонч-Осмоловский (1890−1943)
      • 4. 3. 3. Методологический поиск палеоэтнологической школы 1920-х гг
  • Глава 5. Попытка общей систематизации археологических источников и создания теории археологии: В. А. Городцов и его школа
  • 1890−1920-е гг.)
    • 5. 1. Василий Алексеевич Городцов — жизнь и деятельность до 1917 г
    • 5. 2. Школа В. А. Городцова и ее методологический поиск в 1917 — нач. 1930-х гг
  • Глава 6. Структура и парадигмы отечественной археологической пауки
  • 1920-х гг
    • 6. 1. Периодизация процесса сложения инфраструктуры послереволюционной российской археологии (1917−1930 гг.)
    • 6. 2. Академия истории материальной культуры на начальном этапе
  • 1918−1919 гг
    • 6. 3. Николай Яковлевич Марр — археолог и организатор
    • 6. 4. Археология и политика советской власти в университетах
    • 6. 5. Археологическая аспирантура 1920-х гг
    • 6. 6. Общественная подоснова развития краеведческой археологии в СССР
  • 1920-х гг
    • 6. 7. «Чистка» и разгром ГАИМК. 1929−1930 гг
    • 6. 8. Разгром палеоэтнологических научных центров
      • 6. 8. 1. С.И. Руденко и «руденковщина»
      • 6. 8. 2. Судьбы ведущих палеоэтнологов на «Великом переломе»
    • 6. 9. «Марризм» в археологии
    • 6. 10. П.П. Ефименко и оформление стадиальной парадигмы: разрыв и преемственность

История археологической мысли в России (последняя треть XIX – первая треть XX вв.) (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

Актуальность. В 1960;1970;х гг., в советской археологической литературе впервые обозначилось направление, рассматривающее историю науки как один из аспектов отечественной истории культуры или исторически обусловленную культурную форму. «Первой ласточкой» нового подхода стала книжка А. А. Формозова «Очерки по истории русской археологии» (1961). В ней историография как описание безличной борьбы «прогрессивных» и «реакционных» направлений в археологии, наконец, уступила место истории науки в лицах. На первом плане оказалась творческая индивидуальность ученого, обрисованная на широком историческом фоне, в едином контексте с событиями, происходившими в сферах политики, философии, этики, эстетики и т. д. Далее указанный подход получил развитие в других работах того же автора, который однако долго оставался единственным советским историографом, работавшим в этом ключе (Формозов, 1979; 1983; 1984 и др.).

На рубеже 1980;1990;х гг. данное направление исследований получило приток новых сил. Конец жесткого идеологического контроля и резкое расширение информационных возможностей стимулировали смену парадигм в гуманитарной области. По удачному выражению современного исследователя, «историческая наука совершила стремительный поворот от концепций, которые создают ученые, к ученым, которые создают концепции.» (Свешникова, 2006: 472). Открылось новое научное поле, новый комплекс источников, новые перспективы историографического исследования. Результатом стала радикальная переоценка явлений и процессов, происходивших в археологической науке до 1917 г. и в период, предшествовавший «переводу на марксистские рельсы» на рубеже 1920;1930;х гг.

Развитие историко-научного направления в наши дни сопровождается многочисленными попытками оформить его теоретически, четко осознать истоки, функции и задачи того нового подхода, который вначале проявился совершенно спонтанно, явив собой своеобразное сочетание научного и эстетического, художественно-исторического познания прошлого. Элементы последнего, в той или иной степени, не могут не присутствовать в исторических реконструкциях образов науки прошлого и, в особенности, в обрисовке образов конкретных ученых — во всей неповторимости их личностных характеристик.

Современная отечественная историография рассматривает поиски в данной области в русле глобального «антропологического поворота» в мировом гуманитарном знании в конце XX в. Главным признаком указанного «поворота» считается введение в историю науки «субъективной составляющей». Наблюдается стремление «переписать сциентистско-объективистский портрет науки» с культурологических и антропологических позиций (Белов, 1995: 4).

Путь к этому лежит через конкретно-исторический подход к материалу, обогащенный наработками многочисленных смежных дисциплин, помогающих уяснить характер и механизмы влияния различных социальных, культурных и иных факторов на научное знание. Данный подход подразумевает обращение к таким областям, как литературоведение, биографика, социология и философия науки, социальная психология, культурология и т. д. Разработка конкретных методик синтеза и осмысления указанных материалов, с целью построения исторических реконструкций на их основе, представляет собой, на мой взгляд, одну из актуальнейших проблем современной исторической науки вообще и истории археологии, в частности.

Предмет и объект. Объектом настоящего исследования является отечественная археология последней трети XIX — первой трети XX вв. Предметом исследования — развитие археологической мысли указанного периода, понимаемое, как эволюция и трансформация комплекса общих представлений и методических подходов, применявшихся в данной области знания.

Выражение «история археологической мысли» представляет собой русскую кальку с английского «a history of archaeological thought». В России это понятие спорадически применялось в научном обиходе, начиная со второй половины XX в. Особенно употребляемым оно стало после выхода в свет одноименной монографии Б. Триггера (Trigger, 1989). На мой взгляд, этот термин стал удачной находкой, ибо по смыслу он отнюдь не адекватен «истории теоретических исследований в археологии». Наряду с общим смысловым полем, тут налицо и явные различия.

Следует иметь в виду, что пики теоретической активности в археологической науке неизбежно перемежались с периодами спадов. Собственно теоретических разработок на каком-то отрезке времени могло не появляться вообще. Но их отсутствие вовсе не означает, что в этот период ученые на практике переставали руководствоваться определенной парадигмой, не делали попыток определить суть своих подходов к материалу и т. д. Причина зачастую лежит в иных областях. Иногда таковой является политическая обстановка в стране, резко ограничивающая возможность публичного обсуждения теоретических платформ и позиций. С другой стороны, ослабление теоретической активности (особенно, в сфере гуманитарного знания), может зависеть и от внутренних" особенностей момента, определяющих стереотипы поведения в ученых кругах.

Так на определенном этапе развития науки могло считаться вполне нормальным всецело переносить обсуждение методов в устную сферу, в то время, как в печати обсуждались лишь опыты их приложения к конкретному материалу. В результате основные научные credo формулировались как бы мимоходом — в рецензиях, в нескольких строчках введения или комментария к книгам, в лаконичных заметках журнальных «Хроник» и т. д.

Следует помнить и другое: сферы «теории» и «практики» в исторической науке всегда были тесно переплетены. По меткому выражению современного исследователя, «.теория сегодня — это своего рода ящик с инструментами. Историки изобретательно комбинируют имеющиеся в их распоряжении средства в целях решения конкретных исследовательских задач. По словам Ж. Делеза, «практика оказывается совокупностью переходов от одного пункта к другому, а теория — переходом от одной практики к другой.» (Чеканцева, 2005: 65).

Так или почти так обстояло дело и в прошлом. Напомню: «система трех веков» первоначально вошла в науку без всякого теоретического обоснования. В основе ее лежало, с одной стороны, решение сугубо прикладных задач экспозиции археологических материалов в музее Копенгагена, с другой — самые общие представления о прогрессе культуры и разума, унаследованные от века Просвещения.

Британский офицер О. Г. Лэн Фокс (более известный под именем графа Питг Риверса), «набрел» на идею эволюции в культуре совершенно самостоятельно, ознакомившись, по заданию командования, с историей усовершенствования старинного английского мушкета. «.Он был поражен постепенностью изменений, с помощью которых усовершенствование достигалось. Подметив неизменную правильность этого прогресса постепенной эволюции в отношении к огнестрельному оружию, он был наведен на мысль, что те же принципы должны, вероятно, господствовать и в развитии других ремесел, искусств и идей человечества.» (Анучин, 1916. Цит. по: Анучин, 1952: 198).

Результатом указанного «практического» наблюдения стало многолетнее собирание этнографических и археологических коллекций, зримо иллюстрирующих идею «постепенного прогресса». Эти коллекции очень пригодились другому ученому — уже теоретику эволюционизма в этнологии Э. Б. Тайлору. Однако утверждение, что выкладки графа Питт-Риверса «базировались на дарвинизме» (Лебедев, 1992: 116) ошибочно. На деле, идея пришла ему в голову на рубеже 1840−50-х гг., почти за 10 лет до выхода «Происхождения видов». Тогда он и начал свою работу по сбору коллекций.

Напоследок добавлю: важнейшие идеи таких основоположников диффузионизма, как JL Фробениус и У. Риверс, разбросаны по страницам их вполне «эмпирических» работ по африканской и меланезийской этнографии. Этот список можно продолжить и далее. Но уже приведенные примеры ясно показывают: теоретические, методологические новации чаще всего возникают в науке внезапно, как данность. При этом «практика» нередко предшествует'" теории". В основе принципиально новой платформы того или иного конкретного исследования оказываются не строго научные теоретические разработки, а, скорее, «носящиеся в воздухе» общефилософские идеи.

Именно по этой причине теоретические позиции русских археологов последней трети XIX — первой трети XX в. иногда приходится формулировать задним числом, по косвенным данным — путем специального анализа их конкретных работ, а также рукописного, эпистолярного, публицистического и иного наследия. В то же время, археологическая мысль развивалась тогда весьма плодотворно, что и будет показано ниже, в ходе изложения конкретного материала.

Цели и задачи. Основные цели исследования можно сформулировать следующим образом: а) анализ идейной и социокультурной подосновы развития археологической науки в России — СССР в последней трети XIX — первой трети XX в.- б) характеристика основных методов и научных школ, сложившихся в этот периодв) выявление преемственности (как прямой, так и «отложенной», прерывавшейся) отечественной археологической мысли на разных этапах. Лишь при условии достижения указанной цели «история науки может стать орудием достижения нового» (Вернадский, 1981: 24). Путь к этому лежит через решение следующих задач:

— сбор и критический анализ источников, содержащих информацию о различных теоретических позициях и подходах в отечественной археологии, включая те из них, которые не были сформулированы современниками достаточно отчетливо;

— конкретно-исторический анализ и интерпретация выявленных реалий археологической науки в их временном, пространственном, социальном и философско-культурном контексте;

— реконструкция образов различных научных школ в отечественной археологии в рамках исследуемого периода;

— реконструкция образов ученого-археолога в России — СССР в рассматриваемый период — путем сравнительного анализа биографий ряда крупнейших исследователей (Д.Н.

Анучин, Ф. К. Волков, Г. А. Бонч-Осмоловский, П. П. Ефименко, Н. Я. Марр, А. А. Миллер, В. И. Равдоникас, С.И. Руденко);

— установление, на базе проведенных реконструкций, идейной основы, этапов развития и характера взаимодействия различных направлений в отечественной археологии в последней трети XIX — первой трети XX вв.

Хронологические рамки работы обусловлены стремлением рассмотреть развитие основных научных школ в отечественной археологии с периода их формирования до того переломного исторического момента, каковым явилось начало 1930;х гг.

Нижняя хронологическая граница обусловлена тем, что именно в период сер. 1860-х — конца 1870-х гг. в России определились все основные направления, по которым шло развитие отечественной археологии в дальнейшем. Практически на каждом из этих направлений в поле были сделаны открытия мирового значения. На повестку дня встали вопросы о статусе, задачах и средствах археологической науки, а также дальнейшая разработка методики исследований (Лебедев, 1992: 159−162).

Деятельность крупнейших российских ученых, ставших основателями школ и направлений в отечественной археологии (кроме, разве что, А.С. Уварова), тоже начинается не ранее 1870-х гг. Пики активности могут приходиться на 1880−1900;е (В.Р. Розен), 1880−1910;е (Н.П. Кондаков, Д. Н. Анучин, А. А. Спицын, А.С. Лаппо-Данилевский), 1890−1920;е (В.А. Городцов, Б.В. Фармаковский), 1900;1910;е (Ф.К. Волков, М.И. Ростовцев), 1910;1920;е годы (А.А. Миллер, Б.С. Жуков). Таким образом, 1870−1880-е годы представляются отправным моментом, с которого началось появление в российской археологии целой серии крупных имён. Далее вокруг них неизбежно появлялись ученики, более или менее сплочённые научные кружки и собственные «школы» .

Верхней хронологической границей исследования является «Великий перелом» рубежа 1920;1930;х гг., который коренным образом изменил всю ситуацию в отечественной науке вообще и в гуманитарной сфере, в частности. Он прервал деятельность очень важных научных направлений в археологии или, в значительной мере, трансформировал ее. Поэтому вполне логичным представляется довести рассмотрение материала именно до этого периода — ввиду качественных изменений, происшедших тогда в археологической науке.

Источники. Выводы, сделанные в диссертации, базируются на обширном материале — научных публикациях, заметках периодической печати, мемуарной литературе, опросных данных и достаточно широком круге архивных источников. В частности, в работе использованы материалы, собранные автором в архивах Российской Академии наук.

Санкт-Петербургского отделения), Российского Этнографического музея, Музея антропологии и этнографии РАН, Института антропологии при МГУ, Государственного Исторического музея, Управления Федеральной службы безопасности по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, а также материалы семейного архива Бонч-Осмоловских, находящегося в личном ведении диссертанта.

Поиск, предпринятый в архивах, позволил выявить факты, позволяющие по-новому осветить ряд процессов, происходивших в отечественном гуманитарном знании в рассматриваемый период. Весьма продуктивным оказался анализ материалов по личному составу археологических учреждений и различного рода стенограмм. Особняком стоят дневниковые и эпистолярные документы, а также неопубликованные мемуарные произведения. Наконец, ещё- одна важнейшая категория источников требует особого упоминания. Это рукописи научных работ, проспекты к ним, материалы к лекционным курсам, тезисы и резюме докладов — то есть все то, что так или иначе не попало в печать, но, безусловно, напрямую характеризует развитие археологической мысли. Материалы этого круга позволяют в ряде случаев довольно сильно скорректировать сложившиеся представления о русской археологии рассматриваемого периода.

Публикации последней трети XIX — первой трети XX вв. представляют собой важнейший источник по истории археологической мысли. Многие из них в дальнейшем «выпали» из научного оборота и содержат почти уникальную информацию. Однако этот источник, как и любой другой, бывает и лукав, и неоднозначен. Публикации, особенно полемические, требуют приложения достаточно изощренных методов научной критики. Как это ни парадоксально звучит, но порой важнее понять, о чём они старательно умалчивают, нежели усвоить, что говорится в них напрямую.

Методы исследования. В диссертации использованы традиционные методы источниковедческого и конкретно-исторического исследования (Ковальченко, 1987), а также ряд методик и подходов, разработанных в XX — нач. XXI в. в смежных областяхсоциологии науки, психологии, культурологии и т. д. (Тимофеев (ред.), 2001). Из числа традиционных, в первую очередь, используется комплекс методов критики источников, с целью извлечения из них информации и воссоздания: а) событий, прямо или косвенно влиявших на развитие отечественной археологической мыслиб) фактов, характеризующих ее реализованные достижения и нереализованные («упущенные») возможности.

На начальной, источниковедческой ступени исследования потребовалось определить последовательность сбора и использования обширного архивного материала, уяснить значение различных комплексов архивных источников, а также характер отражения одних и тех же фактов и процессов в разных категориях документов (например, в стенограммах, газетных публикациях и эпистолярном наследии). В настоящий момент представляется наиболее продуктивным опираться, по мере возможности, на более-менее цельные комплексы однотипных архивных источников, отражающих историческое развитие отдельных явлений за известный период времени. К комплексам такого рода, учтенным в данной работе, относятся, например, серии стенографических отчетов общих собраний сотрудников РАИМК/ГАИМК и стенограмм заседания ее Правления и Совета. Результативным оказался и анализ цельного комплекса документов по аспирантуре ГАИМК и т. д.

Как важнейший инструмент собственно исторического исследования в работе используется конкретно-исторический подход, представляющий собой рассмотрение и анализ реконструированных исторических фактов в их временном, пространственном и социокультурном контекстах. В рамках указанного подхода применяются сравнительно-исторический и историко-генетический методы. Они позволяют: а) сопоставлять друг с другом различные этапы и направления в развитии отечественной археологической мысли, выявлять в них общее и особенноеб) рассматривать формирование теоретических представлений и подходов в отечественной археологии в их развитиив) реконструировать причинно-следственные связи между социокультурными явлениями и археологической наукой.

Типологический метод используется в диссертации для классификации различных явлений истории археологической мысли в исследуемый период. При обрисовке позиций ведущих ученых применяется биографический метод, получивший в последние 20 лет широкое распространение в трудах историков (Платонова, 1995; 1998; 1999; 2002; 20 026- 2002в- 2003; 2006 и др.- Репина, 1999; 2001; Румянцева, 2001; Kaeser, 2004). В настоящей работе он используется в качестве одного из основных. Его применение подразумевает такие приемы, как: а) реконструкция процесса становления ученого-профессионала, в контексте субъективного сочетания его личностных характеристик и факторов этического, религиозного, социального, культурного характераб) логическая реконструкция научно-исторической концепции данного исследователяв) сравнительный анализ образов и биографических реалий разных ученых одного поколения.

На конкретно-исторической ступени исследования в работе используется комплекс методов и понятий, разработанных в области культурологии, социологии науки, науковедения и т. д. Труды А. Койре, К. Поппера, Т. Куна и др., вышедшие в свет во второй половине XX в., произвели настоящий переворот в представлениях о развитии научного знания. На практике это выразилось в широком распространении ряда принципиально новых идей. К последним, в частности, относится понятие «исторической целостности» образа науки, представляющее науку того или иного периода как систему идей и концепций, принятых научным сообществом, в определенном историческом контексте и во взаимосвязи с идеями непосредственных предшественников и непосредственных преемников (Кун, 2003: 21).

Стоит отметить, что эта идея, получившая ныне признание и считающаяся последним словом мировой науки, серьезно разрабатывалась в России еще в 1900;х гг. выдающимся методологом истории А.С. Лаппо-Данилевским. Уже тогда он, в частности, указывал, что научная мысль требует рассмотрения «в генезисе, в зависимости от конкретных условий данного периода» и сквозь призму того значения, которое придавали ей сами ее создатели (цит. по: Корзун, 1989: 69). Однако забвение трудов А.С. Лаппо-Данилевского в советское время привело к тому, что лишь мизерная часть его историографических трудов оказалась опубликована. Те, что успели попасть в печать в 1900;1920;х гг., долго оставались неизвестными широкому кругу специалистов. В результате, работы Александра Сергеевича по философии и теории истории (включая источниковедение вещественных — то есть археологических — памятников), сами по себе, явились научным открытием уже нашего времени — последней четверти XX — начала XXI веков.

Под «научным сообществом», согласно М. Полани и Т. Куну, подразумевается группа ученых, работающих в одной предметной, проблемной или дисциплинарной области и связанных друг с другом системой научных коммуникаций (Купцов (ред.), 1996: 382−385). Кроме того, Т. Куном были введены такие, ставшие ныне классическими, понятия, как «парадигма», «нормальная наука», «научный кризис» и «научная революция». Все они тесно связаны между собой, ибо отражают единый комплекс представлений о развитии научного знания.

Под парадигмой здесь подразумевается некая модель или упорядоченная совокупность идей, методов, правил и норм, которая определяет концептуальные рамки исследований каждого данного периода. Эти концептуальные рамки являются обязательным условием функционирования нормальной науки, которая, работая в заданном ими направлении, углубляет и совершенствует научные знания в конкретных областях. По мере решения своих задач, нормальная наука неизбежно сталкивается с противоречиями, не укладывающимися в заданные концептуальные рамки. Нарастание этих противоречий обуславливает начало научного кризиса. Наконец, когда выявленные противоречия становится окончательно невозможно согласовать с традицией, наступает научная революция. Выдвигается новая концепция — новая парадигма, лучше объясняющая, с точки зрения научного сообщества, накопившиеся факты и открывающая новые области и перспективы исследований. В силу этого, она принимается на веру — до тех пор, пока новые факты, не укладывающиеся в схему, не заставят пересмотреть и ее (Там же: 5−312).

В целом, я готова признать, что указанная система взглядов отражает подлинные реалии научного мышления. Однако на практике процесс исторического развития гуманитарного знания (в частности, археологии) отличается своеобразием, придающим неповторимость каждому из его этапов. В современной историографической литературе уже сделана попытка описания «парадигм» мировой археологии, но, на мой взгляд, эту попытку следует рассматривать, скорее, как первый подход к проблеме, чем как ее решение (Лебедев, 1992: 4 и др.). По крайней мере, часть выделенных Г. С. Лебедевым «парадигм» вполне может быть оспорена. Кроме того, на мой взгляд, не стоит искать в их чередовании строгую обязательность и периодичность. Параллельное функционирование различных парадигм не представляет собой ничего невозможного — по крайней мере, в области гуманитарного знания. Наконец, в силу особенностей формирования археологии как науки, ее развитие на определенных ступенях шло в рамках разных научных сообществ — гуманитариев и естествоведов. Это обусловило независимое развитие совершенно разных парадигм и подходов — причем, не только в рамках одной страны, но одного города, одного университета. Тем не менее, с поправками на конкретно-исторические реалии, указанный выше понятийный комплекс используется в моей работе в качестве важного инструмента исследования.

Из числа разработок философии истории XX в., имеющих большое значение для историко-научного исследования, я считаю необходимым особо отметить идеи Н. И. Ульянова, ученого русского зарубежья, профессора Йельского университета (США), а ранее — выпускника Ленинградского университета по историко-археологическому циклу Ямфака (1927 г.), ученика С. Ф. Платонова (см. о нем: Базанов, 2006: 58−77).

Н.И. Ульянов представлял развитие исторической науки в целом как параллельную разработку двух основных «историософских сверхтенденций». Первая из них трактует развитие человеческого общества как повторяющиеся циклы и стремится к созданию универсальных схем истории — от «эпох» богов, героев и людей Джамбатисты Вико (XVIII в.) до современных позитивистских или марксистских обобщений. В рамках этой парадигмы делаются самые различные попытки выявить «законы истории», в частности, путем перенесения законов естественных наук на исторический процесс. Вторая парадигма представляет собой «гегемонию исторического факта» как носителя исторической истины. Основателем ее считают итальянского мыслителя XV в. Лоренцо Баллу, доказавшего подложность «Константинова дара» — грамоты, якобы давшей римским папам право быть светскими государями в Италии (Ульянов, 1981: 66−70).

Для второй парадигмы, сторонником которой являлся сам Н. И. Ульянов, характерно весьма настороженное отношение к таким понятиям, как «законы истории», «формации», «идеальные типы» и пр. Согласно этой концепции, процесс исторического развития единствен и неповторим. Все попытки перенесения естественноисторических закономерностей на человеческое общество заранее обречены на провал, ибо «все они основаны на принципе повторяемости явлений и могут быть проверены путем эксперимента. Историк же. никакого эксперимента позволить себе не может». По Ульянову, «никто и никогда еще не сформулировал ни одного закона истории» (цит. по: Базанов, 2006: 72). Конечно, оппоненты заявляют: «Накопление фактов ради них самих бессмысленнонад фактами надо размышлять». Однако «каждый исследователь знает, что известные ему факты окружает море неизвестности». Каждый вновь открытый факт может кардинально изменить само направление исследований, их проблематику и т. п.

При этом Н. И. Ульянов вполне отдавал себе отчет в неоднозначности, «текучести» исторического факта и специфике исторических источников как таковых. Данное явление впервые было выявлено учеными неокантианской школы на рубеже XIX—XX вв. В результате анализа, проведенного ими, выявилось следующее: исторический факт не поддается непосредственному наблюдению, ибо «чужие состояния сознания», сами по себе, недоступны наблюдению историка (А.С. Лаппо-Данилевский) (см.: 3.7). Ученый может лишь делать заключения о них по аналогии с собственным опытом. Он реконструирует исторические факты, оперируя не самой реальностью, а лишь ее остатками и преданием о ней. Оп извлекает из источников информацию, в то же время, создавая и преобразуя ее, так как источники практически неисчерпаемы и на новые изощренные методы анализа откликаются по-новому.

Указанные наблюдения верны и применительно к письменным («историческим») источникам, и применительно к источникам вещественным («археологическим») -несмотря на специфику применяемых к ним методов изучения. Н. И. Ульянов особо отмечает: понятие об историческом факте «составляется на основании письменных или археологических источников, часто очень скудных. Даже если их много, они никогда не дают полной и точной картины реального события» (Ульянов, 1981: 70).

Объектом исторического исследования, по Ульянову, является человек, его субъективное сочетание ума, воли, желаний, побуждений этического, религиозного, культурного характера, которые делают невозможными никакие «закономерности» (Базанов, 2006: 72−73). История есть специфический вид духовного творчества, «своеобразный мост между искусством и точными науками» (Там же: 76).

Безусловно, принципиальное отрицание Н. И. Ульяновым позитивизма и его основных постулатов отнюдь не означало отрицания им реальных научных достижений позитивистов (в частности, его непосредственных учителей С. Ф. Платонова и Е.В. Тарле) в области поиска и анализа исторических фактов. Именно «фактопоклонничество» являлось полуофициальным credo позитивистских и неопозитивистских по сути своей научных «школ» Н. П. Кондакова, Д. Н. Анучина, Ф. К. Волкова, В. Р. Розена, в рамках которых, в частности, шло развитие отечественной археологии на рубеже XIX—XX вв. Тем не менее, концепции Н. И. Ульянова нельзя отказать ни в цельности, ни во внутренней логике. В момент своего первого появления в 1960;х гг. его основные труды по философии истории не привлекли большого внимания. Зато в настоящее время они звучат весьма актуально. Продуктивность его идей в историографическом исследовании несомненна.

Приступая к исследованию истории археологической мысли, необходимо заранее оговорить авторское понимание археологии как таковой. Я считаю возможным определять ее как источниковедческую историческую науку — следуя в этом вопросе по стопам таких теоретиков истории, как А.С. Лаппо-Данилевский в отечественной науке и Р. Дж. Коллингвуд в зарубежной (Лаппо-Данилевский, 1910; 1913; 1923; Коллингвуд, 1980). Стоит отметить, что оба упомянутых классика исторической науки первой трети XX в. имели в археологии хорошую профессиональную подготовку и знали о специфике работы с «вещественными источниками» не только из книг.

В современной отечественной литературе указанная концептуальная позиция разрабатывается детально — хотя далеко не в едином ключе — Л. С. Клейном (1992; 1995: 75−103) и М. В. Аниковичем (1988; 1988а- 1992; 2005; 2007). Анализ противостоящей ей концепции «параллелизма» археологии и истории, тоже имеющей солидную традицию в отечественной археологической литературе, сейчас не является моей целью. Оговорю лишь один момент, связанный с ней и, действительно, важный в методологическом плане.

Этим моментом является, на мой взгляд, неправомерность отождествления логики научного познания, выражающейся в системе наук, и деятельности познающего субъекта, исследователя (подробнее см.: Аникович, 2007). Археология как самостоятельная дисциплина со своими специфическими целями и задачами, безусловно, относится к базовой, источниковедческой ступеии исследования. Однако для любого специалиста, имеющего профессиональную подготовку в области общественно-исторических наук, очевидно и другое: всякий серьезный историк должен одновременно являться источниковсдом. Уровень его подготовки в данной области, в значительной степени, определяет степень оригинальности и глубины последующего исторического синтеза. Но какой же специалист способен соединить в одном лице источниковеда и историка, применительно к дописьменному периоду истории человечества, от которого до нас не дошло ничего, кроме археологических материалов и их контекста? — Видимо, только тот, кто профессионально владеет именно этим видом источников о древнейшем прошломархеолог-преисторик.

Приверженцами этого взгляда, получившего во второй половине XX в. влиятельных сторонников, были, с одной стороны, представители «школы археологов-преисториков» послевоенной Германии (Г.Ю. Эггерс, Э. Вале, Р. Гахман). С другой — их оппоненты, представители «скептического направления» в Англии, понимавшие археологические источники именно как палеоисторические и раннеисторические. Виднейший из них Г. Даниел прямо заявлял, что «преистория и первобытная археология означают почти одно и то же» (Daniel, 1967: 24- цит. по: Клейн, 1995: 49). В нашей стране данное направлениеархеологической мысли нашло отражение в трудах В. А. Городцова, утверждавшего, что в «обширнейшем разделе» доисторической археологии «решительно нет места для счетов с историей» (Городцов, 1908: 5) и А. Н. Рогачева, считавшего первобытную археологию особой конкретно-исторической наукой (Рогачев, 1973; 1978: 18).

Впрочем, не следует считать, что для более поздних эпох (античность, раннее средневековье и т. д.) проблема профессионализма историка в оценке археологических источников теряет всякое значение. Напротив, опыт отечественной археологии второй половины XX в. показывает: полноценные исторические реконструкции нередко оказываются возможны лишь при условии профессионального владения исследователя археологическим материалом. К примеру, в славистику многие свежие идеи, новые концепции приходят сейчас именно из археологического источниковедения. Подготовка историка-русиста «без археологии» понемногу становится нонсенсом — ничуть не меньшим, чем, скажем, подготовка археолога-антиковеда без знания классических языков.

Важнейшим инструментом историографического исследования, применяемым в диссертации, является понятие «научной школы». Сразу оговорю: в современном науковедении это понятие остается дискуссионным. В настоящий момент в литературе имеется не менее 30 его определений. Установить для них единые теоретические критерии практически невозможно (Гасилов, 1977; Погодин, 1997; Мягков, 2000; Ростовцев, 2005).

В основе понятия научной школы могут лежать: разнородные политические или мировоззренческие платформы, философские взгляды, общность предметной области или метода исследования, концептуальная близость, профессионализм, связь с университетами и другими формальными коллективами и т. д. (Беленький, 1978). Чаще всего понятие «школа» подразумевает идейную и методологическую направленность исследований, унаследованную от предшественников. В то же время так могут называть просто группу учеников какого-то видного учёного — даже если их собственные пути в науке разошлись очень далеко. В подобных случаях «школа» есть не что иное, как высокая планка, заданная примером учителя.

Смысл, вкладываемый в указанное понятие в настоящей работе, не претендует на универсальность. С моей точки зрения, основой для формирования научных школ в археологии, как правило, служит педагогическая и/или экспедиционная деятельность крупных ученых. Это важный фактор, обеспечивающий преемственность идей и подходов в ходе создания общности «учитель — ученики». Но само формирование подобной общности невозможно, если, помимо рутинной учебной или раскопочной деятельности, учителя не связывает с учениками нечто особенное — то, что способно выделить их содружество на общехм фоне, породить чувство сопричастности ряду научных достижений или перспектив. Поэтому на первое место среди факторов, объединяющих научную школу, должен быть поставлен не сам факт педагогической деятельности ее основателя, а принципиально новый подход его к материалу, новая концепция, новое направление в тематике исследований и т. п.

Третьим определяющим фактором является наличие формальных и неформальных каналов, по которым осуществляется оперативный научный обмен между представителями школы. Таковыми являются: объединение в исследовательские коллективы, совместная экспедиционная деятельность, взаимодействие в рамках различных проектов и т. п. Четвертым важнейшим, хотя и «вспомогательным», фактором является степень групповой сплоченности, наличие отчетливого противопоставления «мы — они» — по отношению к остальной части научного сообщества. Рождению этой сплоченности способствуют такие моменты, как личные качества лидера группысовместное противостояние ее членов каким-либо «проискам извне» — чувство цеховой солидарностиобщность коллективной памяти — научного «фольклора», формирующего образ данной школы, и т. д.

Когда эти факторы, так или иначе, задействованы, в пределах научного сообщества образуется дополнительная сеть («сгусток») многообразных и многоуровневых связей. В рамках ее происходит постоянное брожение мысли. Там присутствуют разные виды научной преемственности — в достаточно сложном переплетении. Общность такого плана я и называю научной школой.

Безусловно, предложенная трактовка не претендует быть единственно возможной, учитывая «крайнюю расплывчатость категории исторической школы вообще» (Ростовцев, 2005: 304). В связи с этим, можно констатировать определенную идейную близость ее к разработкам С. И. Михальченко, в которых выход из запутанной ситуации мыслится именно через определение «иерархии критериев» в изучении феномена научной школы. На первое место среди них ставится «педагогическое общение. основателя школы и его учеников» (Михальченко, 1996: 3−16).

В ряду наработок современной социологии науки, использованных в работе, особого упоминания заслуживают идеи крупнейшего французского социолога П. Бурдье (19 302 002) (см.: Ритцер, 2002; Шматко, 2001). Мне кажется плодотворным предложенное им понятие научного символического капитала, состоящего «в признании (или доверии коллег), которое даруется группой коллег-коикурентов внутри научного поля.. Этот вид капитала частично базируется на признании компетенции, которое, помимо производимых им эффектов узнавания и частично благодаря им, придает авторитет и участвует в определении,. что важно, а что нет в такой-то теме, блестяще это или устарело» (Бурдье, 2001: 56−57- см. также: Бурдье, 2005: 473−517). Другим важнейшим положением П. Бурдье является деление научного капитала на институциональный и «чистый». Первый — это власть, связанная «с занятием важных позиций в научных институтах, руководством лабораториями или факультетами. и т. д., а также власть над средствами производства (контракты, кредиты, посты) и воспроизводства (власть назначать по должности и продвигать по службе), которую дают им высокие посты» (Бурдье, 2001: 64). «Чистый» научный капитал, по Бурдье, «приобретается, главным образом, признанным вкладом в прогресс науки, то есть изобретениями или открытиями (наилучшим показателем в данном случае являются публикации, особенно в наиболее селективных и престижных печатных органах)» (Бурдье, 2001: 65).

Идеи П. Бурдье во многом дискуссионны. Но они оказались в русле социокультурных поисков современной историографии и служат ныне теоретической основой целого ряда историко-научных исследований — отечественных и зарубежных (Дмитриев, Левченко, 2001; Рингер, 2002). Весьма интересными выглядят, в частности, представления Бурдье о внутренней иерархии научного сообщества и его трактовка конфликтов в науке как борьбы за символический капитал (Бурдье, 2001: 49−95).

К этой последней проблеме обращался и Т. Кун, анализируя научное сообщество с социологической точки зрения, выявляя механизмы его функционирования и внутреннюю структуру. Рассматривая указанный аспект развития науки, Т. Кун пришел к заключению о «значимости» конфликта в научном сообществе. Выводы его кратко можно сформулировать так: наука развивается именно через конфликты и посредством конфликтов. Плодотворный диалог между конфликтующими учеными, придерживающимися разных парадигм, невозможен (Кун, 2002; см. также: Свешников, 2005: 236−237).

Использовать перечисленные выше социологические наработки, безусловно, необходимо с некоторой оглядкой, ибо всем им свойственна тенденция к упрощению и абсолютизации какой-то одной стороны анализируемого явления. Тем не менее, они учитывались мною, в комплексе с другими методами, в ходе исторических реконструкций.

Напоследок скажу два слова о языке работы. Во второй половине XX в. в исторической науке стала прогрессировать тенденция к сугубому усложнению языка и введению в него необозримого количества специальных терминов из области социологии, психологии, философии и т. д. В результате целый ряд современных исследований по историографии и методологии истории ныне оказывается понятен лишь узкому кругу «посвященных». Я предпочитаю не следовать этой модной тенденции. На мой взгляд, о том, что не может быть изложено ясно и доходчиво, просто не стоит писать. Запутанность изложения нередко служит прикрытием пустоты содержания. Поэтому в своей работе я стараюсь, по возможности, не использовать квазинаучный язык, а выражаться по-русски.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, шести глав и заключения. Глава 1 содержит краткую историографию проблемы периодизации археологической науки в России, обоснование авторской периодизации и анализ важнейших обзорных публикаций по теме. В главе 2 рассматривается историко-культурный фон и особенности начального этапа развития научной археологии в России (3 четверть XIX в.). Суть указанного процесса составили отход от антикварианизма и начало разработки отечественных памятников как национальных древностей, памятников родной истории. В главе 3 рассматриваются научные школы и направления, развивавшиеся в России в рамках гуманитарного (историко-культурного) подхода к археологическим памятникам (до 1917 г.). Глава 4 содержит характеристику естествоведческого подхода в археологии и развития этих традиций в последней трети XIX в. и в 1900;1910;х гг. Глава 5 посвящена попытке общей систематизации археологических источников и создания теории археологии, предпринятой В. А. Городцовым. В главе 6 рассматриваются научные направления и.

— 286-Заключение.

Настоящая диссертация представляет собой исследование истории археологической мысли в России — СССР последней трети XIX — первой трети XX вв. Стержнем, определившим отбор материала, стал анализ основополагающих идей, методов и научных школ, развивавшихся в археологии в указанный период. Выводы, сделанные в работе, базируются на обширном материале — не только опубликованном, но и, в первую очередь, архивном. Поиск, предпринятый в архивах РАН, РЭМ, СПб филиала ИЭ РАН, Русского музея, Института антропологии при МГУ, ГИМ, а также Управления ФСБ, позволил выявить принципиально новые данные, позволяющие по-новому осветить указанный период развития археологической науки.

Ключевое значение для работы имело понятие «образа науки» (в данном случаеархеологии), существовавшее в представлениях самих ее творцов на каждом этапе ее развития. Понятие это определяется, как система представлений о собственной научной дисциплине, отразившая особенности видения эпохи её- современниками и переданная последующим поколениям археологов — полностью или частично.

Исследование различных видов источников показало крайнюю неоднозначность «образов» археологической науки, создававшихся разными поколениями ученых последней трети XIX — первой трети XX вв. В рамках различных научных школ и направлений формировались разные, порою антагонистические «образы», которые необходимо было исследовать в конкретно-историческом ключе и совместить в рамках единого хронологического периода.

Особую проблему представляют собой те «образы науки», которые запечатлелись в умах исследователей в периоды глобальных общественно-политических потрясений. Именно такая ситуация имела место в отечественной историографии в эпохи революционного террора 1918;1922 гг. и, в особенности, «Великого перелома» 1929;1934 гг. Мифологизация различных сторон современной действительности в этот последний период достигла таких масштабов, что стимулировала публичные оценки научных явлений «с точностью до наоборот». Ярким примером тому явились прославление «марризма», погромные дискуссии, инициировавшие политические «дела» против ученых, и т. д.

Обязательным атрибутом науки периода тоталитаризма являлось создание в рамках каждой научной дисциплины новой агрессивной историографической концепции, трансформирующей прежние представления о ходе развития исследований. Этим последним давалось новое, во многом, одностороннее освещение, напрямую продиктованное идеологией тоталитарного государства. Замечу: сказанное отнюдь не означает, что, сами по себе, концепции такого рода были полностью лишены научного интереса. Создателем агрессивной концепции в отечественной археологии XX в. стал В. И. Равдоникас (1930). Суть ее в самом сжатом виде сводилась к тому, что до 1930 г. археологическая наука в России была отсталой, а первые теоретические обобщения появились лишь в результате экспансии марксизма на рубеже 1930;х. На протяжении десятилетий за этой концепцией стояла мощная пропагандистская машина, подчинившая себе всю систему археологического образования, а, с некоторыми оговорками, и научную практику. Задачей ее было обеспечивать поддержку данному варианту идеологического мифа, широко распространённого в тоталитарную эпоху — об ущербности буржуазной науки и благотворных последствиях внедрения марксизма.

В ходе работы над диссертацией мною были выявлены новые данные, показавшие несостоятельность указанной агрессивной концепции, и произведен ее детальный анализ. Тем не менее, следует признать: влияние ее на последующие поколения археологов было огромным и ощущается по сей день. Сложившиеся мифологизированные представления, даже при критическом к ним отношении, оказывают определенное воздействие на воззрения ученых. Это заметно мешает выработке адекватных оценок прошлого нашей науки.

В диссертации проанализирована не только та часть научного наследия прошлого, которая оказалась воспринятой и развитой последующими поколениями ученых. Не меньшего внимания заслуживали, на мой взгляд, случаи разрыва прямой преемственности. «Скрытая» часть наследия, значительно реже попадающая в поле зрения историографов, включает не только то, что откровенно устарело, но и то, что оказалось понятым лишь в контексте археологической мысли позднейшего периода («забегание вперед»).

К «верхней части айсберга» мы можем отнести идейное наследие А. А. Спицына и В. А. Городцова. Именно оно, взятое в целом, послужило основой того лучшего, что мы имеем в отечественной археологической науке 1930;1940;х гг. Конечно, пристальное изучение выявляет и том, и в другом случаях отдельные «скрытые» аспекты, оставленные без внимания ближайшими преемниками. Эти аспекты рассмотрены в настоящей работе достаточно подробно.

К «нижней части айсберга» относится, в первую очередь, теоретико-методологические подходы и разработки, отвергнутые и прочно забытые в период господства агрессивной концепции. В первую очередь, к ним можно отнести предпринятую А.С. Лаппо-Данилевским в 1910;х гг. разработку теории исторического источника и тесно связанную с ней теоретическую разработку археологии, как отрасли исторического источниковедения. А.С. Лаппо-Данилевский впервые классифицировал «остатки культуры» по степени обьястшоспш их факторами, действующими на глазах историка, и указал на то, что их интерпретация представляет собой попытку «перевода образа мыслей автора на образ мыслей историка» .

В контексте современной науки эти формулировки столетней давности звучат вполне органично. На рубеже XX в. А.С. Лаппо-Данилевский сумел дать систематическое изложение задач и методов археологии и осветил проблему интерпретации материала с философской точки зрения. Однако его работы были прочно забыты советскими учеными и вполне могут считаться явлением исторической науки начала XXI в.

Сюда же следует отнести значительную часть методологических поисков и подходов, разрабатывавшихся палеоэтпологической школой. Для данного направления было характерно повышенное внимание к географической среде обитания древнего человека, а также к технике изготовления и функциям археологических предметов. В 1920;х гг. в рамках его был разработан целый ряд новаторских подходов. Особо следует упомянуть усиление интереса к массовому материалу и введение понятия «цельного комплекса», а также первые в мире опыты статистической обработки материала и комбинаторики в археологии. Ключом к расшифровке загадок археологии представлялось палеоэтнологам изучение «динамики культуры» на материале живой этнографической общности. Большая часть этих начинаний не получала прямого продолжения в отечественной науке, вплоть до последней четверти XX в. Точнее, продолжение имели отдельные аспекты деятельности палеоэтнологов, помещенные в совершенно иной исследовательский контекст.

Отдельного упоминания заслуживает такой раздел отечественной археологической мысли, как церковная археология, представлявшая собой, вплоть до начала 1920;х гг., самостоятельную комплексную дисциплину. От этой дисциплины советская археология сохранила лишь отдельные практические приемы исследования средневековой культовой архитектуры. Возрождение ее началось лишь на рубеже XX—XXI вв.

Преодоление мифологических стереотипов и сравнительный анализ разных, порою противоречивых «образов науки» является одной из главных задач историка. Жизнь науки должна анализироваться на фоне адекватных представлений о социальных, политических и иных условиях, в которых протекала деятельность учёных. Путь к этому в данном случае лежит через методически корректное привлечение и сопоставление многочисленных архивных и иных источников, характеризующих археологическую науку.

Показать весь текст

Список литературы

  1. Академическое дело. 1929−1931. Вып.1. Дело по обвинению академика С. Ф. Платонова. С.-Пб., 1993.
  2. В.М. 1935. Николай Яковлевич Марр. К характеристике учёного и университетского деятеля // ПИДО. № ¾. С. 67−68.
  3. JI.B. 1991. Е. Н. Клетнова — один из первых смоленских археологов // Очерки истории русской и советской археологии. М., С.121−136.
  4. В.А. 1986. Реформа высшего образования 1934−1940 гг. и предшествующий опыт университетской подготовки кадров историков // Развитие исторического образования в СССР. Воронеж: ВГУ. — С.72−83.
  5. В.М. 1991. История одного мифа. Марр и марризм. М.: Наука.
  6. М.В. 1988. О месте археологии в системе общественных наук // Категории исторического познания. JL: Наука. — С. 73−98.
  7. М.В. 1988а. «Три уровня археологического исследования» или три ступени исторического познания? // СА. № 1. — С. 218−224.
  8. М.В. 1989. Проблема определения археологии как науки в русской дореволюционной археологии // Историки об истории. — Омск: ОмГУ.
  9. М.В. 2005. Принципы археологии и основные обобщающие понятия: «археологическая эпоха», «археологическая культура», «технокомплекс», «историко-культурная область» // SP. 2003−2004. № 1. — С. 487−505.
  10. М.В. 2007. А. Н. Рогачев и «конкретно-исторический подход» в палеолитоведении // РА. № 4.
  11. Антология советской археологии. 1995. Т. 1. 1917−1933. — М.: ИА РАН. — 170 с.
  12. Д.Н. 1882. Уваров А. С. «Археология России. 1. Каменный период». М., 1881 (рецензия) // ЖМНП. -№ 219. С. 359−408.
  13. Д.Н. 1887. И. С. Поляков (1847-1887) // Русские ведомости. № 99.
  14. Д.Н. 1888. Кто вводит в науку большие недоразумения? Вопрос и ответ профессора Д. Н. Анучина профессору Д. Я. Самоквасову. М.
  15. Д.Н. 1890. Исторический очерк деятельности русских Археологических Съездов в связи с деятельностью Московского Археологического Общества //
  16. Историческая записка о деятельности Императорского Московского Археологического Общества за первые 25 лет существования. — М.
  17. . Д. 1898. Габриель де Мортилье // АИЗ. № 9/10. С. 335−337.
  18. Д.Н. 1900. Беглый взгляд на прошлое антропологии и на её- задачи в России // Русский Антропологический журнал. 1900. Кн. 1. — С. 25−42.
  19. Д.Н. 1906. Памяти В. И. Сизова // Древности. Труды Имп. МАО. Т. 21. — Вып. 1. Приложение. — С. 1−15.
  20. Д.Н. 1909. И. Е. Забелин как археолог в первую половину его научной деятельности (1842−1876) // Древности. Труды Имп. МАО. Т. 22. — Вып. 2. — С. 29−70.
  21. Д.Н. 1909а. Труд проф. В. И. Модестова «Введение в римскую историю. Вопросы доисторической этнологии и культурных влияний в доримскую эпоху в Италии и начало Рима». С.-Пб., 1902−1904 // Древности. Труды Имп. МАО. Т. XXII (отд. отт.). -М.
  22. Д.Н. 1916. Э. Б. Тайлор // РАЖ. № ¾. С. 1−16.
  23. Д.Н. 1918. К антропологии украинцев (рец. на: Волков Ф. К. «Антропологические особенности украинского народа» в кн. «Украинский народ в его прошлом и настоящем» Т. 2. Пг., 1916. С. 427−454) // РАЖ. Т. XI. № ½. — С. 49−60.
  24. , Д. Н. 1923. Ф. К. Волков (1847−1918) // РАЖ. Т. 12 (¾). — С. 78−79.
  25. Д.Н. 1952. О людях русской науки и культуры (статьи, некрологи и заметки). -М.: Географгиз. 336 с.
  26. Д.Н. 1952а. Некролог А. П. Богданова // Анучин Д. Н. О людях русской науки и культуры (статьи, некрологи и заметки). М.: Географгиз. — С. 237−255.
  27. Д.Н. 1960. Люди зарубежной науки и культуры. М.: Географгиз. — 232 с.
  28. Д.Н. 1960а. Элизе Реклю // Анучин Д. Н. Люди зарубежной науки и культуры. -М.: Географгиз. С. 150−170.
  29. Н.П. 1989. Из воспоминаний // Звезда. № 4. — С. 117−165.
  30. Н.П. 1992. Из дум о былом. Воспоминания. М.: Феникс. Культурная инициатива.
  31. В.Б. 1934. Н. Я. Марр и новое учение о языке. М.: Соцэгиз.
  32. Н.Н. 1909. И. Е. Забелин как теоретик археологии // Древности. Труды МАО. -Т. XXII. Вып. 2. С. 71−218.
  33. Н.Н. 1911. Граф А. С. Уваров как теоретик археологии. Древности. Труды МАО (Труды Комиссии по сохранению древних памятников). — Т. XXIII. Вып. 1. — М. (отд. отт.).
  34. А.В. 1927. Социологическое значение эволюции земледельческих орудий // Труды секции социологии РАНИОН. Вып. 1. — С. 123−135.
  35. А.В. 1929. Новые методы в археологии. Доклад А. Арциховского (заслушан 11.10.1929 в социологической секции общества историков-марксистов). Краткое изложение доклада и дискуссии // Вестник Коммунистической академии. Т. 35−36. С.322−325.
  36. А.В. 1930. Курганы вятичей. М.: РАНИОН. Институт археологии и искусствознания.
  37. А.В. 1953. Пути преодоления влияния Н. Я. Марра в археологии // Против вульгаризации марксизма в археологии. М.: Наука. — С. 51−69.
  38. А.В. 1955−1963. Археология. Очерки по истории исторической науки в СССР. — М&bdquo- 1955 — 1963: ч. 1 (1955): 525 — 535- ч. 2 (1959): 614 — 632- ч. 3 (1963): 586 -596.
  39. А.В., Киселёв С. В., Смирнов А. П. 1932. Возникновение, развитие и исчезновение «марксистской археологии» // СГАИМК. № 1−2. С.46−48.
  40. Ф.Д. 1988. Примечание о НЯ. Маррс и его полемике с лингвистами. // Ларцев В. Евгений Дмитриевич Поливанов. Страницы жизни и деятельности. — М. — С. 196−200.
  41. Ф.Д., Алпатов В. М. 1994. Дело славистов. 30-е годы. М.: Наследие.
  42. В.В., Смирнов Я. И. 1916. Отзыв о трудах Н. Я. Марра по исследованию древностей Ани // ЗВОРАО. Т. XXIII. — С. 373−411.
  43. П.Н. 2006. Историк Н. И. Ульянов: ученый, заключенный, эмигрант // Мир историка. Историографический сборник. Вып. 2. — Омск: ОмГУ. — С. 58−77.
  44. М., Заковоротнаи Л., 2005. П. С. Уварова и ее воспоминания // Уварова П. С. Былое. Давно прошедшие счастливые дни. М.
  45. М., Стрнжова И., 2005. Комментарии // Уварова П. С. Былое. Давно прошедшие счастливые дни. М.
  46. И.Л. 1978. К проблеме наименования школ, направлений, течений в отечественной исторической науке XIX—XX вв. // XXV съезд КПСС и задачи изучения истории исторической науки. Ч. II. Калинин. — С. 64−65.
  47. Я.М. 1986. Улица Станиславского, 18. М.: Московский рабочий. — 92 с.
  48. В.А. 1995. Образ науки в ее ценностном измерении (философский анализ). -Новосибирск.
  49. И.В. 1988. Музейная деятельность В. А. Городцова // Наследие В. А. Городцова и проблемы современной археологии. М.
  50. А.Д. 1889. Характеристика археологии // Вера и разум. Журнал богословско-философский, издаваемый при Харьковской духовной семинарии. — № 16. С. 162−195- № 18. С. 247−280- № 21. С. 407−424.
  51. Н.А. 1990. Самопознание. М.: ДЭМ.
  52. А.Н. 1932. Идеализм в этнографии. Руденко и руденковщина // Сообщения ГАИМК. 1−2. С. 22−27.
  53. Н.В. 1973. Руденко и башкирская этнография // Археология и этнография Башкирии. — Вып. 5. Уфа. — С. 9−16.
  54. Н.В., Кучумов И. В. 1996. Учёный-энциклопедист // Вестник АН Республики Башкортостан. Т.1. Вып.1. С. 62−69.
  55. Бич О.И. 1948. Архив А. А. Спицына (крайние даты архивных материалов 1880—1931 гг.) // СА.-Т. X,-С. 21−52.
  56. В.Д. 1967. Античная полевая археология. М.: Наука.
  57. М.Я. 1956. К истории первых воскресных школ в Киеве. Неизвестные письма П. В. Павлова // История СССР. № 3.
  58. В.В. 1941. Дмитрий Николаевич Анучин. М. — 68 с.
  59. В.В. 1993. Музейная этнография (главы из книги «Этнография в истории моей жизни»). М.: ИЭА РАН. — 60 с.
  60. Богораз-Тан В.Г. 1926. XXI Конгресс американистов // Этнография. № 1−2.
  61. Богораз-Тан В.Г. 1928. Распространение культуры по земле. Основы этногеографии. М.-JL: Госиздат.
  62. Бонгард-Левин М.Г. (ред.) 1997. Скифский роман. М.: РАН.
  63. Бонч-Осмоловский Г. А. 1925. Как мы нашли пещерного человека (из записной книжки археолога) // Новый Робинзон. № 1.
  64. Бонч-Осмоловский Г. А. 1926. Доисторические культуры Крыма // Крым. № 2.
  65. Бонч-Осмоловский Г. А. 1926а. Палеолитическая стоянка в Крыму. Предварительноесообщение // РАЖ. Т. 14. Вып. ¾.
  66. Бонч-Осмоловский Г. А. 1928. К вопросу об эволюции древнепалеолитических индустрий // Человек. № 2/4. — С. 147−186.
  67. Бонч-Осмоловский Г. А. 1931. О нарезках на палеолитических костях // Сообщения ГАИМК. Вып. 8. — С. 25−27.
  68. Бонч-Осмоловский Г. А. 1932. О комплексном изучении четвертичного периода // Сообщения ГАИМК. Вып. ¾. — С. 44−49.
  69. Бонч-Осмоловский Г. А. 1940. Грот Киик-Коба. Палеолит Крыма. Вып.1. — M.-JL: АН СССР.-226 с.
  70. Бонч-Осмоловский Г. А. 1941. Кисть ископаемого человека из грота Киик-коба. — Палеолит Крыма. Вып. И. M.-JL: АН СССР. — 172 с.
  71. Бонч-Осмоловский Г. А. 1954. Скелет стопы и голени ископаемого человека из грота Киик-коба (редакция и дополнения В.В. Бунака). Палеолит Крыма. Вып. III. — M.-JL: АН СССР. — 398 с. s
  72. П.И. 1932. К вопросу о стадиальности в развитии верхнего палеолита // Первобытное общество. М. — С. 64−76.
  73. П.И. 1953. Палеолит Украины // МИА. Т. 40.
  74. П.И. 1980. Первые 30 лет Института археологии АН СССР // КСИА. 163. -С. 5−10.
  75. П.И. 1989. Пётр Петрович Ефименко. Воспоминания ученика // СА. № 3. -С. 253−259.
  76. А.Я. 1928. Восстановление общественно-экономических формаций в культурах неолитического типа // Труды секции теории и методики (социологической) РАНИОН. Вып. 2. С. 9−34.
  77. В.П. 1929. Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале XX века. — Ч. 1. — Труды Комиссии по истории знаний. № 7. — JL: АН СССР.
  78. В.П. 1931. Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале XX века (материалы). Ч. 2. — Л.: АН СССР.
  79. В.В. 1927. Задачи изучения национальных меньшинств // Бюллетень оргкомитета Второй Всесоюзной конференции по изучению производительных сил СССР. Февраль 1927. № 3−4 (6−7). С.81−82.
  80. П. 2005. Поле науки // Бурдье П. Социальное пространство: поля и практики. М. — С.-Пб.: Институт экспериментальной социологии- Алетейя. -С. 473−517.
  81. Ф.И. 1866. Общие понятия о русской иконописи. М.
  82. Ф.И. 1873. Догадки и мечтания о первобытном человеке // Русский вестник. — Т. 107. Октябрь.-С. 689−704.
  83. Ф.И. 1884. Русский лицевой Апокалипсис. Свод изображений из лицевых апокалипсисов по русским рукописям с XVI-ro века по XIX-й. Т. 1 (атлас). Т 2 (текст). — С.-Пб.
  84. Ф.И. 1897. Мои воспоминания. М.
  85. Ф.И. 1908. Сочинения по археологии и истории искусства. Т. 1−2. — С.-Пб.
  86. Ф.И. 1930. Сочинения. Т. И. — М.
  87. Н.Ф. 1864. Некоторые соображения о первобытных жителях Северной России по найденным остаткам их быта // Записки РГО. Т. IV. Отд. 2. — С. 1−20.
  88. С.Н. 1932. О предмете истории материальной культуры // Сообщения ГАИМК. Вып. 1−2. — С. 3−6.
  89. Бэр К.М. 1849. О влиянии внешней природы на социальные отношения отдельных народов и историю человечества // Карманная книжка для любителей землеведения за 1848 год.-С.-Пб.
  90. Бэр К.М. 1851. Человек в естественно-историческом отношении. — С.-Пб.
  91. Бэр К.М. 1863. О древнейших обитателях Европы // Записки РГО. — Кн. 1. — С. 213−220.
  92. Бэр К.М. 1864. О первоначальном состоянии человека в Европе // Месяцеслов за 1864 (високосный) год. Приложение. С.-Пб. — С. 25−65.
  93. Бэр К.М. 1865. Место человека в природе // Натуралист. №№ 19−24 (отд. отт.).
  94. Бэр К.М. 1950. Автобиография. M.-JI.
  95. Бэр К.М., Шифнер А. А. 1862. О собирании доисторических древностей в России для этнографического музея // Записки ИАН. Т. 1. Кн. 1.
  96. Т. 1867. О видовом единстве человеческого рода и первобытном состоянии человека. — М.
  97. С.Н. 1920. Воспоминания ученика // Русский исторический журнал. № 6. — С. 189 199.
  98. С.А. 1994. Г. А. Бонч-Осмоловский и современное палеолитоведение // РА. — № 1.-С. 202−207.
  99. С.А. 1999. Русская дореволюционная археология палеолита // На пользу и развитие русской науки. Чита. — С. 5−28.
  100. С.А. 2001−2002. Изучение палеолита в России: прошлое, настоящее и перспективы на будущее // SP. № 1. — С. 21−170.
  101. С.А. 2008. Древнейшее прошлое человечества и поиск российских ученых. С.-Пб, — 179 с.
  102. Я.В. 2000. Трагедия академика Марра // Христианский Восток. — Т.2 (VIII). Новая серия. С.-Пб. — С. 390−421.
  103. О.Л. 1966. Становление советской исторической науки. 1920-е годы // Вопросы истории. № 7.
  104. В.И. 1981. Избранные труды из истории науки. М.
  105. Г. В. 2002. О значении научной деятельности Н. П. Кондакова. К восьмидесятилетию со дня рождения. 1844−1924 // Кондаков Н. П. Воспоминания и думы. М., 2002. С. 228−257.
  106. Н.И. 1900. История императорского археологического общества за первые 50 лет его существования. С.-Пб.
  107. Н.И. 1901−1903. Первобытная археология. Курс лекций, читанных в Санкт-Петербургском Археологическом институте. С.-Пб. (на правах рукописи).
  108. Н.И. 1905. Доисторическая археология. Первобытный человек. Лекции профессора Н. И. Веселовского. С.-Пб.
  109. Н.И. 1908. Барон В. Р. Розен (21 февраля 1849 10 января 1908). С.-Пб.
  110. Л.Б., Зуев В. Ю., Колпаков Е. М., Платонова Н. И., Тункина И. В. 1992. Рецензия / Bruce G. Trigger. A history of archaeological thought. Cambridge. 1989. XIII // PA.-№ 3.-C. 251−262.
  111. Г. 1929. Передмова // Вовк Г. Бiблioгpaфiя праць Хведора Вовка. 1847−1918. Кшв.
  112. Хв. 1905. Вироби переднемикеньского типу у неолггичних становищах на УкраУш // Материали до украшьско-русько1 етнольоги. — Вып. 6. Льв1 В. — С. 1−27.
  113. Хв. 1927. Студи з украшсько1 етпографа та антропологи. Переклад Миколи Славиньского. Прага: УкраУнський Громадсышй Видавничий Фонд.
  114. Ф. 1928. Вироби переднемикеньского типу у неолггичних становищах на Укра’йи" // Антрополопя. Pi4HiK Кабшету антропологи им. Ф. Вовка 1927 р. (публикация М. Я. Рудинского) Кшв: 1−28.
  115. Ф.К. 1900. По поводу наших неолитических находок с керамикой до-микенского типа // Киевская старина. Т. LXX (Июль-август). С. 235−245.
  116. Ф.К. 1911. Палеолитическая стоянка в с. Мезине Черниговской губернии // Труды XIV Археологического съезда в Чернигове. Т. 3. — М. — С. 263−270.
  117. Ф.К. 1913. Новейшие направления в антропологических науках и ближайшие задачи антропологии в России // Ежегодник РАОПУ. Вып. 4. — С. 1−8.
  118. Ф.К. 1915. Антропология и её- университетское преподавание // Ежегодник РАОПУ. Вып. 5. — С. 99−107.
  119. Ф.К. 1916а. Антропологические особенности украинского народа // Украинский народ в его прошлом и настоящем. — Т. 2. — Пг. — С. 427−454.
  120. Ф.К. 19 166. Этнографические особенности украинского народа // Украинский народ в его прошлом и настоящем. Т. 2. — Пг. — С.455−647.
  121. О.В., Кузина А. С. 1986. Методическая секция общества историков-марксистов в борьбе за преподавание истории в школе (1926−1931 гг.) // Развитие исторического образования в СССР. Воронеж: Воронежский университет. С.58−71.
  122. Всероссийское археолого-этнографическое совещание. 1932. Сообщения ГАИМК. 7−8. — Л.-С.1−6.
  123. А.И. 1982. Методологические вопросы на Археологическом съезде в Киеве (1874 г.) // Новые методы археологических исследований. Сборник научных трудов. Киев: Наукова думка. — С. 225−233.
  124. В.К. 1957. Музейное строительство и охрана памятников культуры в первые годы советской власти (1917−1920) // История музейного дела в СССР. М. — С. 7−36.
  125. В.Ф. 1982. Очерки по истории советской археологии. У истоков формирования марксистских теоретических основ советской археологии. 20-е — первая половина 30-х годов. Киев: Наукова думка.
  126. В. Ф. 1992. Археология древностей опыт исследования истории и философии археологии начального периода // Генинг В. Ф., Левченко В. Н. Археология древностей — период зарождения науки (конец XVIII — 70-е годы XIX в.). — Киев: «Археолог». — С. 3−36.
  127. А.Н. 1923. К вопросу о языковом скрещении (два случая с греческим языком) // Яфетический сборник. Вып. 2. — Пг. — С. 121−136.
  128. И.Г. 1992. Вещь глазами М. П. Грязпова // Вопросы истории археологических исследований Сибири. Омск. — С.56−77ольмстен В.В. 1928. Археологические памятники Самарской губернии // Труды секции археологии РАНИОН. Вып. 4. — С.125−137.
  129. Г. П. 1932. Об одной «научной» экспедиции // Антропологический журнал. 1. С.113−120.
  130. В.А. 1908. Первобытная археология. Курс лекций, читанных в Московском Археологическом институте. — М.: МАИ. 416 с. (на правах рукописи).
  131. В.А. 1910. Бытовая археология. Курс лекций, читанных в Московском Археологическом институте. М.: МАИ. — 474 с. (на правах рукописи).
  132. В.А. 1915. Культуры бронзовой эпохи в Средней России. М.
  133. В.А. 1923. Археология. Т. 1. Каменный период. М., JL,
  134. В.А. 1923. Введение // Никольский В. К. «Очерк первобытной культуры» М., Пг. — С. 7−20.
  135. В.А. 1926. Типологический метод в археологии. — Рязань: Общество исследователей Рязанского края. Серия методическая. Вып. 6.
  136. В.А. 1926а. Письмо в редакцию. Ответ Б. С. Жукову // Новый Восток. -№ 13−14. С.462−464.
  137. В.А. 1927. Общий план археологических исследований и раскопок в СССР // Бюллетень оргкомитета 2-й Всесоюзной конференции по изучению производительных сил СССР. Февраль 1927 г. 3−4 (6−7). М. С.62−65.
  138. Г. П. 1998. Петербургская школа изучения палеолита. Прерывистость и незавершённость // Академические научные школы Санкт-Петербурга. К 275-летию Академии наук. Санкт-Петербург: С.-ПбНЦ РАН. С.43−52.
  139. И.М. 1920. Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский. Опыт истолкования души // Русский исторический журнал. № 6. С. 44−81.
  140. М.П. 1941. Древняя бронза Минусинских степей. Бронзовые кельты // Труды Отдела истории первобытной культуры Государственного Эрмитажа. — Вып. 1. — С. 237−271.
  141. Т.М., Томес Т. Б. 1971. Собрание Н. Я. Марра в фотоархиве Ленинградского отделения Института археологии АН СССР // Историко-филологический журнал АН Армянской ССР. № 3. — С. 289−295.
  142. Д.Н. Анучин. По поводу 25-летия его деятельности в Императорском Обществе любителей естествознания, антропологии и этнографии. 1900 // Русский антропологический журнал. № 1. С. 1−24.
  143. В.В. 1882. Уваров А. С. «Археология России. 1. Каменный период». М., 1881 (рецензия) // Труды С.-Петербургского общества естествоиспытателей. — Т. XIII. — Вып. 1.-С. 1−55.
  144. П.М. 2000. Истоки этноса. С.-Пб.: Европейский дом.
  145. Древности Российского государства. 1846−1853. Т. 1−6 /ред. А.Н. Оленин/. — С.-Пб.
  146. И.М. 1995. Книга воспоминаний. С.-Пб.: Европейский дом. — 768 с.
  147. Е.Г. 2004. Альтамира. У истоков искусства. М.
  148. П.П. 1913. Каменные орудия палеолитической стоянки в с. Мезине Черниговской губернии // Ежегодник РАОПУ. Вып. 4. — С.-Пб. — С. 67−102.
  149. П.П. 1915. Костёнковская палеолитическая стоянка // Ежегодник РАОПУ. Т. V.-C. 13−26.
  150. П.П. 1915а. К вопросу о стадиях каменного века в Палестине // Ежегодник РАОПУ. Т. V. — С. 63−88.
  151. П.П. 1926. Рязанские могильники. Опыт культурно-стратиграфического анализа могильников массового типа // Материалы по этнографии. — Т. 3. Вып.1. — JI. — С.59−84.
  152. П.П. 1928. Некоторые итоги изучения палеолита СССР // Человек. № 1. — С. 45−59.
  153. П.П. 1931. Значение женщины в ориньякскую эпоху // Известия ГАИМК. Т. XI. Вып. 3−4.
  154. П.П. 1933. К вопросу о стадиальности в истории доклассового общества (доклад на апрельском пленуме ГАИМК). ПИДО. — Вып. 5/6.
  155. П.П. 1934. Дородовое общество. Очерки по истории первобытно-коммунистического общества. M.-JI. (Известия ГАИМК. Т. 79).
  156. П.П. 1938. Первобытное общество. M.-J1.
  157. П.П. 1958. Костёнки 1. М.-Л.: АН СССР. — 452 с. лшин Д.Д. 2007. Раскопки Императорской Археологической комиссии в Киеве в 19 081 914 гг.: новые архивные материалы // Вестник Санкт-Петербургского университета. -Сер. 2. Вып. 3. С. 226−230.
  158. С.А. 1923а. Введение в археологию. 4.1. История археологического знания. -Пг.: Наука и школа. 200 с.
  159. С.А. 19 236. Введение в археолог ию. 4.2. Теория и практика археологического знания. Пг.: Наука и школа. — 172 с.
  160. С.А. 1948. Археолог-энтузиаст // СА. Т. X. — С. 9−20.
  161. С.А. 1993. Автонскролог // Историографические этюды С. А. Жебелева (из неизданного научного наследия). Публикация И. В. Тункиной, Э. Д. Фролова. — ВДИ. — №−2.-С. 177−201.
  162. С.А. 2007. Археология и общая история искусства (подготовка текста, публикация и комментарии И.В. Тункиной) // EYXAPILTHPION. Антиковедческо-историографический сборник памяти Я. В. Доманского (1928−2004). — С.Пб.: Нсстор-История. С. 145−174.
  163. Н.Н. 1988. Тихвинское отделение Новгородского общества любителей древности (1913−1929) // Тихвинский сборник. По материалам историко-географической конференции. Вып.1: Археология Тихвинского края. Тихвин. — С.31−38.
  164. Жорма 1929. Арап в науке // Студенческая Правда. № 10−11. С. 4.
  165. Жук А.В. 1987. Палеоэтнологи Санкт-Петербурга Петрограда. Из предыстории научного становления М. П. Грязнова // Исторические чтения памяти М. П. Грязнова. Тезисы докладов областной научной конференции. — Омск. — С. 18−21.
  166. Жук А.В. 1987а. Проблема соотношения исторической и археологической наук на III Всероссийском Археологическом съезде в Киеве в 1874 г. // Источники по истории Западной Сибири. История и археология. Омск. — С. 96−102.
  167. Жук А.В. 1992. Василий Алексеевич Городцов в первые годы его научной деятельности // Вопросы истории археологических исследований Сибири. Омск. С.24−36.
  168. Жук А.В. 1995. Организация археологических исследований в Западной Сибири. 18 601 920-е годы. — Автореф. дисс.. канд. истор. наук. Барнаул. — 29 с.
  169. Жук А.В. 2005. Василий Алексеевич Городцев в рязанский период его жизни, службы и научной деятельности. Омск: ОмГУ. — 536 с.
  170. .С. 1925. Рецензия на книгу: Городцов В. А. «Археология. ТА. Каменный период» II Печать и революция. № 8. — С.206−209.
  171. .С. 1929. Теория хронологических и территориальных модификаций некоторых неолитических культур Восточной Европы по данным изучения керамики // Этнография. Т. 1. — С.54−77.
  172. И.Е. 1873. Размышления о современных задачах русской истории и древностей // Забелин И. Е. Опыты изучения русских древностей и истории. Ч. II. М. — С. 1−71.
  173. И.Е. 1873а. Русская археология // Забелин И. Е. Опыты изучения русских древностей и истории. Ч. II. М. — С. 72−106.
  174. И.Е. 1878. В чём заключаются основные задачи археологии как самостоятельной науки // Труды III Археологического съезда в Киеве. Т. 1. — С. 1−18.
  175. И.Е. 1879. История русской жизни. Т. 2. — М.
  176. Г., Цвибак М. 1931. Классовый враг на историческом фронте. Доклады Г. Зайделя и М. Цвибака о Тарле и Платонове и их школах и прения на объединенном заседании Института истории при JIOKA и Общества историков-марксистов. M.-JL
  177. О.Н. 1988. Интеллигенция накануне Великого Октября. JI.
  178. Д.А. 1918. Ф. К. Волков (некролог) // Русский исторический журнал. № 5. — С. 353−357.
  179. Д. 1928. Обзор исследовательских работ ленинградских учреждений по антропологии, палеоэтнологии и этнографии за последние 10 лет // Человек. № 2/4. С.256−258.
  180. В.Ю. 1997. М. И. Ростовцев. Годы в России. Биографическая хроника // Скифский роман. М.: РАН. — С. 51−83.
  181. А.А. 1880. Человек каменного века у Ладожского озера // Вестник Европы. -Кн. 5.-С. 272−295.
  182. А.А. 1880а. О подразделении каменного периода на отделы // Речи и протоколы VI съезда естествоиспытателей и врачей в Санкт-Петербурге с 20 по 30 декабря 1879 г. Антропология. С.-Пб. — С. 265−269.
  183. А.А. 1882. Доисторический человек каменного века побережья Ладожского озера. С.-Пб.
  184. А.З. 1927. История в школе 2 ступени. Из стенограммы доклада в методической секции общества историков-марксистов // Историк-марксист. № 3. С. 154−155.
  185. О.В. 1957. Создание сети краеведческих музеев в первые 10 лет советской власти // История музейного дела в СССР. М. — С.37−72.
  186. И.С. 2006. Археология. История раскопок и историография. — М. 43 с.
  187. Ф.И. 1878. Следы древнейшей эпохи каменного векапо р. Суле и ее притокам // Труды III АС. Т. 1. Киев. — С. 147−152.
  188. О. В. 1997. Ф. К. Волков и его ученики на Украине // Традиции отечественной палеоэтнологии. Тезисы докладов Международной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения Фёдора Кондратьевича Волкова (Вовка). С.-Пб. — С. 35−37.
  189. Ф.В. 1933. Вещь исторический источник // Известия ГАИМК. — Вып. 100. — С.3−23.
  190. Д.А. 1972. Пещеры Ани. Материалы XIV археологической кампании летом 1915 г. Ереван: АН Армянской ССР.
  191. С.П. 1928. Поселение // Труды секции теории и методики (социологической) РАНИОН. Вып. 2. С. 35−68.
  192. Л.Ю. 2004. Неизвестные архивные материалы о биографии и деятельности С. А. Теплоухова // Шестые исторические чтения памяти Михаила Петровича Грязнова. Материалы всероссийской научной конференции. Омск: Омск. ун-т. — С. 7−10.
  193. Л.С. 1977. К оценке эмпиризма в современной археологии // Проблемы археологии и этнографии. Вып. 1. — Л.: ЛГУ. — С. 13−22.
  194. Л.С. 1979. Понятие типа в современной археологии // Типы в культуре. Методологические проблемы классификации, систематики и типологии в социально-исторических и антропологических науках. Л.: ЛГУ. — С. 50−74.
  195. Л.С. 1991. Археологическая типология. Л: АН СССР.
  196. Л.С. 1992. Методологическая природа археологии // РА. № 4.
  197. Л.С. 1993. Феномен советской археологии. С.-Пб.: ФАРН.
  198. Л.С. 1995. Археологические источники. Изд. 2. С.-Пб.: ФАРН. — 350 с.
  199. Л. С. 1995а. Парадигмы и периоды в истории отечественной археологии // Санкт-Петербург и отечественная археология. Историографические очерки. С.-Пб.: СпбГУ. -С. 173−183.
  200. JI.C. 2005. Византиец // Кондаковекие чтения 1. Проблемы культурной преемственности. Материалы 1 Международной научной конференции. — Белгород: БелГУ. — С. 5−24.
  201. Л.С. 2007. Из истории научных школ и традиций античной археологии // EYXAPIETHPION. Антиковедческо-историографический сборник памяти Я. В. Доманского (1928−2004). С.Пб.: Нестор-История. — С. 121−138.
  202. Л.С. (в печати). История российской археологии: учения, школы и личности. — С.Пб.
  203. Г. А. 1931. Дмитрий Иванович Менделеев и Императорская Академия // Вестник АН СССР. № 3. — С. 27−34.
  204. И.Д. 1987. Методы исторического исследования. — М.: Наука. — 439 с.
  205. Р. Дж. 1980. Идея истории. Автобиография. М.: Наука. — 486 с.
  206. Н.П. 1887. Византийские церкви и памятники Константинополя // Труды VI Археологического съезда в Одессе. Т. III. — Одесса.
  207. Н.П. 1896. Русские клады. Исследование древностей великокняжеского периода. Т.1. — С.-Пб.
  208. Н.П. 1901. М. П. Погодин как археолог // Сборник ОРЯС. Т. LXXI. — № 4. -С.-Пб.-С. 1−8.
  209. Н.П. 2002. Воспоминания и думы. М.: Индрик. — 416 с.
  210. Конт 0.1910. Курс положительной философии. С.-Пб. — Т. 1.
  211. Копржива-Лурье Б. Я. Лурье С.Я. 1987. История одной жизни. Париж. Атенеум.
  212. В.П. 1989. Пути развития исторической науки в историко-научной концепции А.С. Лаппо-Данилевского // Историки об истории. Межведомственный сборник научных трудов. Омск: ОмГУ. — С. 60−76.
  213. Е.А. 1999. Александр Андреевич Спицын исследователь вятских древностей // Европейский Север в культурно-историческом процессе. — Киров. — С. 108−116.
  214. Краеведческие учреждения СССР. Справочник. Л., 1925.
  215. Краеведческие учреждения СССР. Справочник. Л., 1927.
  216. И.Ю. 1958. Очерки по истории русской арабистики // Сочинения. — Т.5. -М.-Л.: АН СССР. С. 98−105.
  217. С.С. 1926. Место истории в программах общественно экономических ВУЗов // Историк-марксист. № 2.
  218. Кун Т. 2003. Структура научных революций. М.: Ермак. — 366 с.
  219. В.И. (ред.) 1996. Философия и методология науки. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений. М.: Аспект Пресс.
  220. И.Л. 1985. История изучения византийского и древнерусского искусства в России. Ф. И. Буслаев, Н. П. Кондаков: методы, идеи, теории. М. — 184 с.
  221. И.Л. 2004. Никодим Павлович Кондаков: основные вехи биографии // Мир Кондакова. Публикации, статьи, каталог выставки. М.: Русский путь. — С. 355−359.
  222. Лаппо-Данилевский А.С. 1887. Скифские древности // ЗОРСА РАО. Т. IV. С.-Пб. — С. 352−543.
  223. Лаппо-Данилевский А.С. 1891. Вопрос о делении первобытной культуры на периоды -каменный, бронзовый и железный в современной археологии (краткое изложение реферата А.С. Лаппо-Данилевского) // Историческое обозрение. Т. IV. Отд. 2. — С. 1013.
  224. Лаппо-Данилевский А.С. 1891а. Русская история. Курс лекций, читанный в Историко-филологическом институте. Литографир. изд. С.-Пб.
  225. Лаппо-Данилевский А.С. 1894. Древности кургана Карагодеоуашх как материал для бытовой истории Прикубанского края в IV—III вв. до Р.Х. MAP. Вып. 13. — С.-Пб.
  226. Лаппо-Данилевский А.С. 1900. Русская история (домонгольский период). Лекции, читанные студентам 1 курса Императорского историко-филологического института. 1899/1900 г. Литографир. изд. С.-Пб.
  227. Лаппо-Данилевский А.С. 1910. Методология истории. Вып. I. Методология исторического построения. С.-Пб.: Студенческий издательский комитет при историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета. Литографир. изд.
  228. Лаппо-Данилевский А.С. 1913. Методология истории. Вып. II. Методы исторического изучения. — С.-Пб.: Студенческий издательский комитет при историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета. Литографир. изд.
  229. Лаппо-Данилевский А.С. 1923. Методология истории. Изд. 2-ое, переработанное. — Пг.
  230. В.А. 2001. Археология Ленинградской области // Археологическая карта России.
  231. Очерки археологии регионов. Кн. 1. М.: ИА РАН. — С.238−276.
  232. Г. С. 1991. История отечественной археологии. 1700−1917. С.-Пб.: С.-ПбГУ. -464 с.
  233. А.А. 1990. Время Грановского. У истоков формирования русской интеллигенции. М.: Молодая гвардия. — 304 с.
  234. П.И. 1863−1865. Орудия каменного и бронзового веков в Европе // Известия РАО. —
  235. Т. IV. 1863. Вып. 2. С. 145−169- Вып. 4. С. 310−323- Т. V. Вып. 4. С. 201−220. Лерх П. И. 1865. Археологическое путешествие П. И. Лерха в северные губернии //
  236. П.И. 1868. Открытие следов древних копей в Южной России // Известия РАО. — Т. 6.
  237. Отд. 2. Вып. 1.-С.-Пб.-С. 104−106. Лерх П. И. 1868а. Применение химии в археологии // Известия РАО. Т. 6. Отд. 2. Вып. 1.- С.-Пб.-I: С. 108−112- II: С. 134−135- III: С. 172−182.
  238. С. 1991. Потери населения СССР в годы коллективизации // Звенья.
  239. Исторический альманах. Вып. 1. М. Марр Н. Я. 1909. Барон В. Р. Розен и христианский Восток // Памяти барона Виктора
  240. Романовича Розена. ЗВОРАО. — Т. XVIII. Приложение. — С.-Пб. Марр Н. Я. 1917. Отчет Анийского музея древностей за 1915 год. — Анийские древности.
  241. Н.Я. 1934. Ани. Книжная история города и раскопки на месте городища. — Известия ГАИМК.-Т. 105. JI.-M.
  242. А.И. 1983. Историография археологии Сибири. Учебное пособие. — Кемерово: Кемеровский ГУ.
  243. В.М. 1969. Развитие теоретических основ советской археологии // Теоретические основы советской археологии. JL: Наука.
  244. В.М. 1980. У истоков теоретической мысли советской археологии // КСИА. — № 163.-С. 18−26.
  245. Материалы для биографии гр. А. С. Уварова. 1910. // Сборник к 25-летию со дня кончины гр. А. С. Уварова. Т. III. Материалы для биографии и статьи по истории археологии. — М. С. 1−172.
  246. В.И. 1992. История археологических исследований Сибири (до конца 1930-х годов). Омск: ОмГУ.
  247. А. 1990. Свидетельство, сохранённое рязанским архивом // Отечество. Краеведческий альманах. Вып.1. М. — С. 71−72.
  248. И.И. 1928. О доисторическом переселении народов // Вестник Коммунистической академии. Т.29 (5). — С. 190−237.
  249. А.А. 1926. Краткий отчёт о работах Северо-Кавказской экспедиции ГАИМК в 1924 и 1925 годах // Сообщения ГАИМК. Вып. 1. — С. 71−142.
  250. А.А. 1927. Древние формы в материальной культуре современного населения Дагестана // Материалы по этнографии. Т. 4. Вып. 1. — JL: Изд. Русского музея. — С. 15−76.
  251. М.А. 1954. Археология в СССР. Мюнхен.
  252. М.А. 1958. Александр Александрович Миллер. 1875−1935 // Вестник института по изучению СССР. -№ 3(28). Мюнхен. — С.127−130.
  253. С.И. 1996. Киевская школа в российской историографии (школа западнорусского права). Брянск.
  254. В.А. 1949. Николай Яковлевич Марр. M.-JL: АН СССР.
  255. Н. 1916. Несколько слов по поводу статьи А. А. Спицына // ЖМНП. Нов. cep.-T.LXII.-C. 328−336.
  256. А.В. 2004. Содержание понятия «Археология» (по материалам первых Археологических съездов) // История отечественной археологии: дореволюционное время. Материалы IV чтений по историографии археологии Евразии. — Воронеж: ВГУ. -С. 16−24.
  257. Монгайт AJL 1963. Возникновение и первые шаги советской археологии // История
  258. СССР, — № 4. -С. 75−94. Морозова О. Г. 1976. Одна судьба. Л.: Советский писатель.
  259. Г. А. 2006. Как писали историю французские просветители // Мир историка.
  260. А.Н., Рамазанов С. П. 1996. Мир абсолютных ценностей. Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский // Историки России. XVIII начало XX вв. — М.: Скрипторий. — С. 512−537.
  261. Л. 1898. Человечество в доисторические времена. Доисторическая археология
  262. Европы и, в частности, славянских земель. — С.-Пб. Нидерле Л. 2002. Значение Н. П. Кондакова в славянской археологии // Кондаков Н.П.
  263. Обозрение преподавания на этнологическом факультете 1 МГУ на 1925−1926академический год. 1926. М.: 1 МГУ. Обручев В. 1907. Из пережитого // Вестник Европы. № 5.
  264. П.В. 1878. О значении и объеме археологии как самостоятельной ветви исторической науки // Труды III Археологического съезда в Киеве. — Т. I. Протоколы заседаний съезда. С. XVIII-XIX.
  265. Памяти академика В. Р. Розена. 1947. Статьи и материалы к 40-летию со дня его смерти (1908−1948). М.-Л.
  266. Памяти барона Виктора Романовича Розена. 1909. Приложение к Зап. Вост. отделения Русского археологического общества. Т. 18. С.-Пб.
  267. А. 1939. Развитие исторических взглядов М. Н. Покровского // Против исторической концепции М. Н. Покровского. М.-Л. АН СССР. — С.5−69.
  268. Т.С., Латынин Б. А. 1958. К 100-летию со дня рождения А. А. Спицына. 1858−1931 //СА. № 3. С. 3−6.
  269. Ф.Ф. 1991. Академия наук на «Великом переломе» // Звенья. Исторический альманах. Вып.1. — М. — С. 195−206.
  270. К.М. 1981. К истории создания Российской Академии истории материальной культуры // КСИА. № 163.
  271. .Э. 1926. Сибирский неолит // Известия биолого-географического НИИ при Иркутском университете. Т. 3. Вып.1. — С.39−75.
  272. ПИДО. 1935. (Выпуск, посвященный памяти Н.Я. Марра). № ¾. — Л.
  273. Н.И. 1989. Российская Академия истории материальной культуры. Этапы становления // СА. № 4. — С. 5−16.
  274. Н.И. 1995. Глеб Анатольевич Бонч-Осмоловский. Этапы творческой биографии // Санкт-Петербург и отечественная археология. Историографические очерки. С-Пб.: С.-ПбГУ. С. 121−144.
  275. Н.И. 1995а. Казак А. А. Миллер археолог и этнограф // Казачий Петербург: I Региональная научно-практическая конференция. — С.-Пб. — С. 24−26.
  276. Н.И. 1996. Председатели ГАИМК Николай Яковлевич Марр и Фёдор Васильевич Кипарисов // Традиции российской археологии. — С-Пб. — С. 50−54.
  277. Н.И. 1997. Об одной попытке уточнения методов в русской археологии // Памятники старины. Концепции. Открытия. Версии. Сб. ст. памяти В. Д. Белецкого. Т.2. Псков-С-Пб.: ИИМК РАН. — С. 147−151.
  278. Н.И. 1998. Николай Яковлевич Марр археолог и организатор археологической науки // АВ. — № 5. — С. 371−382.
  279. Н.И. 1999. Михаил Илларионович Артамонов директор ИИМК // АВ. — № 6. — С. 466−478.
  280. Н.И. 2002. «Беззаконная комета на научном небосклоне». Н. Я. Марр // Знаменитые универсанты. Вып. 1. С.-Пб.: С.-ПбГУ. — С. 156−178.
  281. Н.И. 2002а. К истории одного открытия в археологии (Г.А. Бонч-Осмоловский и «дело Серебрякова» 1924 г.) // Культурное наследие Российского государства. Вып. 3. С.-Пб.: ИПК Вести. — С. 120−129.
  282. Н.И. 20 026. Панорама отечественной археологии на «Великом переломе» (по страницам книги В. И. Равдоникаса «За марксистскую историю материальной культуры») // АВ. № 9. — С. 261−278.
  283. Н.И. 2002в. Александр Александрович Миллер археолог // Немцы в Санкт-Петербурге (XVIII-XX вв.). — Материалы постоянно действующей конференции «Немцы в Санкт-Петербурге: биографический аспект». — Вып. 1. — С.-Пб. — С. 155−161.
  284. Н.И. 2002г. Н. Я. Марр, «марризм» и русская археология // Программы специальных курсов по археологии. С-Пб.: С.-ПбГУ. — С. 1−3.
  285. Н.И. 2003. Фёдор Кондратьевич Волков глазами ученика (к публикации очерка С.И. Руденко) // АВ. № 10. — С. 367−373.
  286. Н.И. 2004а. Александр Андреевич Спицын о предмете, задачах и методах археологии // Археология, история, нумизматика, этнография Восточной Европы. Сборник статей памяти проф. И. В. Дубова. С.-Пб.: С.-ПбГУ. — С. 134−149.
  287. Н.И. 20 046. «ДЕЛО» Сергея Ивановича Руденко. 1930−1957 // Невский археолого-историографический сборник. К 75-летию к.и.н. А. А. Формозова. — С.-Пб.: С.-ПбГУ. С. 126−138.
  288. Н.И. 2004г. Первая аспирантура Государственной Академии истории материальной культуры (ГАИМК) // Мавродинские чтения 2004: актуальные проблемы историографии и исторической науки. С.-Пб.: С.-ПбГУ. — С. 235−237.
  289. Н.И. 2006. Глеб Анатольевич Бонч-Осмоловский: судьба ученого (по страницам семейного архива) // Археологические Вести. — № 12. С.-Пб. — С. 301−315.
  290. Н.И., Аникович М. В. 2005. Александр Николаевич Рогачев: материалы, воспоминания, размышления // Проблемы ранней поры верхнего палеолита Костенковско-Борщевского района и сопредельных территорий. — С.-Пб.: ООО «КопиР». С. 10−28 (ТКБАЭ. Вып. 3).
  291. М.П. 1871. Судьбы археологии в России // Труды I Археологического съезда в Москве.-Т. 1.-М.-С. 1−61.
  292. С.Н. 1997. «Русская школа» историков: Н. И. Кареев, И. В. Лучицкий, М. М. Ковалевский. С.-Пб.: С.-ПбГУ. — 380 с.
  293. И.С. 1880. Антропологическая поездка в Центральную и Восточную Россию, исполненная по поручению Академии наук // Записки ИАН. Т. XXXVII. — Вып. 1. -Приложение. — С. 1−81.
  294. И.С. 1881. Каменный век в России // Живописная Россия. Т. 1. Ч. 1. — С.-Пб. -М.-С. 381−402.
  295. И.С. 1881а. Несколько замечаний о местонахождениях каменных орудий в Олонецкой губернии // Труды II Археологического съезда в С.-Петербурге. Вып. 2. -Протоколы заседаний Съезда. — С. 7−9.
  296. И.С. 1882. Исследования по каменному веку в Олонецкой губернии, в долине Оки и на верховьях Волги // Зап. РГО по отд. этнографии. Т. IX. — С. 1−167.
  297. А.Е. 1920. Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский как ученый и мыслитель // Русский исторический журнал. № 6. — С. 82−96.
  298. П.Ф. 1929. Курс этнологии. М.-Л.: Госиздат.
  299. А.В. 1981. Периоды развития советской археологии // Проблемы истории отечественной исторической науки. Воронеж: ВГУ. — С. 150 — 156.
  300. А.В. 1986. История советской археологии. Воронеж: ВГУ.
  301. Е.Д. 1991. Избранные труды по общему и восточному языкознанию. М.
  302. Протоколы заседаний III Археологического съезда. 1878. // Труды III Археологического съезда в Киеве. Т. I. — С. I-XXIV.
  303. Протоколы Отделения русской и славянской археологии ИР АО за 1909 год (Протокол от 17 марта 1909 г.). 1913. // ЗОРСА ИР АО. Т. 9. — С. 299−306.
  304. Протоколы Совета С.-Петербургского университета за 1911 г. 1913. С.-Пб.
  305. В.И. 1929. Дорос-Фсодоро столица готов в Крыму. Новейшие открытия в области крымской археологии // Человек и природа. — № 2. — С. 18−24.
  306. В.И. 1930. За марксистскую историю материальной культуры. Известия ГАИМК. Т.7. Вып. III/1V. Л.
  307. В.И. 1931. Памяти А. А. Спицына (1858-1931) // Сообщения ГАИМК. Вып. 9/10.-С. 54−62.
  308. В.И. 1932. На новый этап // Сообщения ГАИМК. Вып. ½. — С.49−60.
  309. В.И. 1934. Памятники эпохи возникновения феодализма в Карелии и Юго-Восточном Приладожье. M.-JL: СОЦЭГИЗ (Известия ГАИМК. 94).
  310. В.И. 1939−1947. История первобытного общества. Ч. 1−2. Л.: ЛГУ.
  311. .Е. 1950. Введение в автобиографию К. М. Бэра // Бэр К. М. Автобиография. М.-Л" 1950.-С. 12−29.
  312. .Е. 1951. К. М. Бэр // Русские биологи-эволюционисты до Дарвина. Т. II. М.-Л. -С. 9−150.
  313. Л.П. 1999. «Персональная история»: биография как средство исторического познания// Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. —М. — С. 76−100.
  314. Л.П. 2001. Историческая биография и «новая биографическая история» // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. 5. Специальный выпуск: Историческая биография и персональная история. -М. С. 3−12.
  315. А.М. 1994. Репрессированная этнография: люди и судьбы. Сергей Иванович Руденко // Кунсткамера. Этнографические тетради. 4. С.-Пб. — С. 197−199.
  316. Дж. 2002. Современные социологические теории. Изд. 5. С.-Пб.: Питер. — С. 456−470.
  317. А.Н. 1973. Каменные орудия как исторический источник // КСИА. № 137. — С. 22−27.
  318. А.Н. 1978. О предмете и методе первобытной археологии // КСИА. -№ 152.
  319. .А. 1920. Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский в Университете (две речи) // Русский исторический журнал. № 6. С. 181−188.
  320. .А. 1920а. Александр Сергеевич Лаипо-Данилевский // Русский исторический журнал. № 6.
  321. В.А. 1999. Семинариум Кондаковианум. С.-Пб.
  322. С.И. 1927. Очерк быта казаков бассейнов рек Уила и Сагыза // Казаки. Антропологические очерки Л.
  323. С.И. 2003. Памяти Фёдора Кондратьевича Волкова (к пятидесятилетию со дня смерти) (подготовка текста, публикация и комментарии Н.И. Платоновой) П АВ. 10. — С.-Пб.-С. 361−366.
  324. И.П. 2006. Архистратиг русской археологии // Мир историка. Историографический сборник. Вып. 2. — Омск: ОмГУ. — С. 37−43.
  325. В. 1928. Александр Андреевич Спицын. К 70-летию со дня рождения. // Seminarium Kondakovianum. 2. Prague. — P. 343−346.
  326. И.П. 1851. Обозрение русской археологии // ЗОРСА РАО. Т. I.
  327. А.В. 2005. «Вот вам история нашей истории». К проблеме типологии научных скандалов второй половины XIX начала XX в. // Мир историка. Историографический сборник. — Омск: ОмГУ. — Вып. 1. — С. 231−261.
  328. О.С. 2006. «Семь лет я непрерывно борюсь за существование.» Письма В. П. Левашевой к Л. А. Евтюховой / Вступительная статья и комментарии // Мир историка. Историографический сборник. Омск: ОмГУ. — Вып. 2. — С. 472−483.
  329. А.И. 1997. Федор Волков, Александр и Михаил Миллеры // Традиции отечественной палеоэтнологии. Тезисы докладов Международной конференции, посвящённой 150-летию со дня рождения Федора Кондратьевича Волкова (Вовка). -С-Пб. — С.37−41.
  330. В.Я. 1987. Структура Мезинского палеолитического поселения. М.
  331. А.П. 1928. Социально-экономический строй восточных финнов в IX—XIII вв. н.э. // Труды секции теории и методики (социологической) РАНИОН. Вып. 2. С. 69−82.
  332. И.И. 1932. Возможна ли «марксистская история материальной культуры»? (по поводу книги В. И. Равдоникаса «За марксистскую историю материальной культуры») // Сообщения ГАИМК. Вып. 1−2. — С.37−46.
  333. Совещание этнографов Ленинграда и Москвы (5−11 апреля 1929) // Этнография. № 2. -С.111−144.
  334. И.Д. 2001. Н. П. Кондаков и Русский музей Императора Александра III // Никодим Павлович Кондаков. 1844−1925. Личность, научное наследие, архив. К 150-летию со дня рождения. С.-Пб: PALACE EDITIONS. — С. 5−7.
  335. А.А. 1915. Русский палеолит // ЗОРСА РАО. Т. XI. С.-Пб. — С. 133−172.
  336. А.А. 1908. Археологические разведки. С.-Пб.
  337. А.А. 1910. Археологические раскопки. — С.-Пб.
  338. А.А. 1928. Мои научные работы // Seminarium Kondakovianum. № 2. Prague. — P. 331−342.
  339. C.P. Руденко С. И. 1928. Антропологические исследования в экспедициях Особого комитета Академии наук по исследованию союзных и автономных республик // Человек. -№ 1.-С.77−79.
  340. И.И. 1864. Воспоминания об И. П. Сахарове // Записки Академии наук. Кн. 4.
  341. В.В. 1882. Заметки о древнерусской одежде и вооружении // ЖМНП. Ч. CCXIX. Январь.-С. 168−196.
  342. А.Д. 1988. Деятельность Владислава Иосифовича Равдоникаса // Тихвинский сборник. По материалам историко-географической конференции. Вып.1: Археология Тихвинского края. — Тихвин. — С. 8−23.
  343. А.Д. 1994. Предисловие // Памятники древнего и средневекового искусства. Проблемы археологии. Вып. 3. Сборник памяти В. И. Равдоникаса. С.-Пб.: С.-ПбГУ. -С.5−11.
  344. С.Г. 1849. Дмитриевский собор во Владимире (на Клязьме). Строен от 1194-го до 1197 года. -М.
  345. С.В. 1988. Государственный Исторический музей и В. А. Городцов // Наследие В. А. Городцова и проблемы современной археологии. М. — С.5−6.
  346. С.А. 1929. Опыт классификации древних металлических культур Минусинского края // Материалы по этнографии. Т. 4. Вып.2. — С. 41−62.
  347. В.Г., Веселовский Н. И. 1884. Петр Иванович Лерх (некролог) // ЖМНП. — № 11. Отд. 4.-С. 57−66.
  348. И.С. (ред.) 2001. Принципы историографии естествознания: XX век — С.-Пб: Алетейя.
  349. И.Л. 1988. Организация и развитие археологического отделения ЛГУ (19 171 936) // Вестник ЛГУ. Сер.2 (история). 16. Вып.З.
  350. И.Л. 1994. К вопросу о роли А. А. Иностранцева в становлении палеоэтнологической школы Санкт-Петербургского университета. — Вопросы геологии и археологии. Тезисы докладов. — С.-Пб.: СпбГУ. — С. 55−57.
  351. И.Л. 1995. Петербургская палеоэтнологическая школа (этапы формирования) // Санкт-Петербург и отечественная археология. Историографические очерки. С.-Пб.: С.-ПбГУ.-С. 109−113.
  352. И.Л. 2001. Становление классической археологии в Санкт-Петербургском университете: школа Н. П. Кондакова // Никодим Павлович Кондаков. 1844−1925. Личность, научное наследие, архив. К 150-летию со дня рождения. С.-Пб: PALACE EDITIONS.-С. 27−34.
  353. И.Л. 2003. Археология в Санкт-Петербургском университете: Историографические очерки. С.-Пб.: С.-ПбГУ. — 340 с.
  354. И.Л., Платонова Н. И. 1992. Научный семинар «Проблемы истории и историографии археологической науки» // РА. № 3. — С. 276−279.
  355. А.А. (ред.) 2004. Жизненный путь, творчество, научное наследие Сергея Ивановича Руденко и деятельность его коллег. Барнаул: Алт. ГУ. — 148 с.
  356. А.А., Шмидт О. Г. 2004. Годы репрессий в жизни С. И. Руденко // Жизненный путь, творчество, научное наследие Сергея Ивановича Руденко и деятельность его коллег. Барнаул: Алт. ГУ. — С. 21−29.
  357. С.П. 1932. Введение в советское краеведение. М.-Л.
  358. И.И., Кондаков Н. П. 1889. Русские древности в памятниках искусства. Вып. 1. — С.-Пб.
  359. И.В. 1997. М. И. Ростовцев и Российская Академия наук // Скифский роман. -М.: Росспэн. С. 84−123.
  360. И.В. 2000. Дело академика Жебелева // Древний мир и мы: классическое наследие в Европе и в России. Альманах. Вып. 2. — С.-Пб.: Алетейя. — С. 116−161.
  361. И.В. 2001. Материалы к биографии Н. П. Кондакова // Никодим Павлович Кондаков. 1844−1925. Личность, научное наследие, архив. К 150-летию со дня рождения. С.-Пб: PALACE EDITIONS. — С. 9−23.
  362. И.В. 2002. Русская наука о классических древностях юга России (XVIII -середина XIX в.). С.-Пб.: Наука. — 676 с.
  363. И.В. 2004. Академик Н. П. Кондаков: последние годы жизни (по материалам эпистолярного наследия) // Мир русской византинистики. Материалы архивов Санкт-Петербурга. С.-Пб. — С. 641−765.
  364. И.В. 2007. К публикации неизданного очерка С. А. Жебелева «Археология и общая история искусства» // EYXAPIZTHPION. Антиковедческо-историографический сборник памяти Я. В. Доманского (1928−2004). С.Пб.: Нестор-История. — С. 139−144.
  365. А.С. 1872. Меряне и их быт по курганным раскопкам. М.
  366. А.С. 1878. Что должна обнимать программа для преподавания русской археологии // Труды III Археологического съезда в Киеве. — Т. 1. С. 19−38.
  367. А.С. 1881. Археология России. Т. 1. Каменный период. М.
  368. А.С. 1884. О совместной находке костей мамонта с каменными орудиями // Труды IV АС в Казани в 1977 г. Т.1.
  369. А.С. 1910а. Введение в русскую археологию // Сборник к 25-летию со дня кончины гр. А. С. Уварова. Т. III. Материалы для биографии и статьи по истории археологии. — С. 262−369.
  370. А.С. 19 106. Лекции, читанные в Московском Археологическом Общ. в 1879 г. // Сборник к 25-летию со дня кончины гр. А. С. Уварова. Т. III. Материалы для биографии и статьи по истории археологии. С. 191−210.
  371. П.С. 2005. Былое. Давно прошедшие счастливые дни. — М.
  372. Н.И. 1981. Соблазны истории // Скрипты. Ann Arbor. С. 65−70.
  373. Т.И. 1988. Борис Владимирович Фармаковский. Киев.
  374. .В. 1921. К истории учреждения Российской Академии истории материальной культуры. Пг. — С. 1−6.
  375. К.М. 1878. О местонахождении кремневых орудий человека вместе с костями мамонта в с. Гонцах на р. Удае Лубенского у. Полтавской губ. // Труды III АС. Т. 1. Киев. — С. 153−159.
  376. А.А. 1961. Очерки по истории русской археологии. М.: АН СССР. — 128 с.
  377. А.А. 1979. Пушкин и древности. Наблюдения археолога. М.
  378. А.А. 1982. Проблема древнейшего человека в русской печати XIX века (наука, церковь, цензура) // СА. № 1.
  379. А.А. 1983. Начало изучения каменного века в России. — М.: Наука. 128 с.
  380. А.А. 1984. Историк Москвы И. Е. Забелин. М.: Московский рабочий. — 240 с.
  381. А.А. 1985. Общее и особенное в сложении археологии как науки в России // СА. — № 1.
  382. А.А. 1987. К биографии А. А. Спицына // СА. № 2. — С. 262−264.
  383. А.А. 1988. Следопыты земли Московской. М.: Московский рабочий. — 142 с.
  384. А.А. 1994. О периодизации истории отечественной археологии // РА. № 4. -С.219−225.
  385. А.А. 1995. Русские археологи до и после революции. — М.: ИА РАН.
  386. А.А. 1995а. О книге JI.C. Клейна «Феномен советской археологии» и о самом феномене // РА. № 3. — С.225−228.
  387. А.А. 1996. К 100-летнему юбилею В. И. Равдоникаса // РА. — № 3. — С.197−202.
  388. А.А. 1999. Академия истории материальной культуры — центр советской исторической мысли в 1932—1934 гг. // Отечественная культура и историческая мысль XVI1I-XX вв. Брянск: Брянский Гос. пед. университет. — С. 5−32.
  389. А.А. 2002. О Петре Петровиче Ефименко (материалы к биографии) // Очерки истории отечественной археологии. Вып. 3. — М.: Наука. — С. 73−126.
  390. А.Д., Франко О. Е. 1990. Федор Кондратьевич Вовк (Волков). Биографический очерк // СЭ. -№ 1. С. 86−95.
  391. В.М. 1928. В. А. Городцов (к 40-летию его научно-исследовательской и научно-педагогической деятельности) // Труды Секции археологии ИАИ РАНИОН, т. IV. -С. 5−8.
  392. Ю. 1931. На краеведном фронте Белоруссии и Украины // Советское краеведение. № 2. — С.19−23.
  393. М.Г. 1931. Критическая проработка рудснковщины // СЭ. — Т. ½. — С. 167−169.
  394. М.Г. 1933. Дореволюционная русская археология на службе эксплуататорских классов. Л.
  395. Целевая установка и новые задачи ГАИМК. 1931 // СГАИМК. № 2. СЛ.
  396. З.А. 2005. Методология истории в формировании современного профессионального историка // Мир историка. Историографический сборник. — Омск: ОмГУ.-Вып. 1.-С. 63−74.
  397. И.Д. 1872. Несколько слов о вырытых в Иркутске изделиях каменного периода // Известия Сибирского отдела РГО. Т. III, № 3. Иркутск. — С. 167−172.
  398. Шер Я.А. 1992. К вопросу о приоритетах // Вопросы истории археологических исследований Сибири. Омск: ОмГУ. — С. 86−92.
  399. С.М. 1923. Этнос. Исследование основных принципов изменения этнических и этнографических явлений. Шанхай: тип."Сибпресс".
  400. А. 1865−1866. Краткий очерк доисторической жизни северо-восточного отдела индо-германских языков. — С.-Пб.
  401. Н.А. 2001. Горизонты социоанализа // Социоанализ Пьера Бурдье. Альманах Российско-французского центра социологии и философии Института социологии Российской Академии наук. М.: Институт экспериментальной социологии. — С.-Пб.: Алетейя.-С. 13−46.
  402. А.Э. 1947. Памяти незабвенного учителя // Памяти академика В. Р. Розена. Статьи и материалы к 40-летию со дня его смерти (1908−1948). M.-JI. — С. 11−17.
  403. С.О. 1990. «Золотое десятилетие» советского краеведения // Отечество. Краеведческий альманах. Вып.1. М.
  404. И.Т. 1965. Мезинская стоянка. Киев.
  405. Л.Я. 1926. Современная этнология. Новейшие успехи, научные течения иметоды // Этнография. № 1−2. С.29−31.
  406. Л.Я. 1926а. Д. Н. Анучин как этнограф // Этнография. № 1−2. С. 7−10.
  407. С.П. 1993. Д. Я. Самоквасов: эскиз археологического наследия // Проблемы истории отечественной археологии. Тезисы докладов конференции (11−13 декабря 1990 г.). С.-Пб.: С.-ПбГУ. — С. 21−23.
  408. С.П. 2002. Первооткрыватели курских древностей. Очерки истории археологического изучения южнорусского края. Вып. 3. Советское краеведение в провинции: взлет и разгром (1920-е-1950-е гг.). Курск: Изд-во КМГУ. — 200 с.
  409. С.П. 2004. Д. Я. Самоквасов и становление исторической археологии // История отечественной археологии: дореволюционное время. Материалы IV чтений по историографии археологии Евразии. Воронеж: ВГУ. — С. 31−40.
  410. С.П. 1993. Д. Я. Самоквасов: эскиз археологического наследия // Проблемы истории отечественной археологии. Тезисы докладов конференции (11−13 декабря 1990 г.). С.-Пб.: С.-ПбГУ. — С. 21−23.
  411. С.П. 2004. Д. Я. Самоквасов и становление исторической археологии // История отечественной археологии: дореволюционное время. Материалы IV чтений по историографии археологии Евразии. Воронеж: ВГУ. — С. 31−40.
  412. Г. Е. 1878. Общая программа для исследования костеносных пещер // Труды Имп. ОЛЕАЭ. Т. XVII. Труды Антропологического отдела. № 1. — С. 82−88.
  413. Р.Г. 1986. Учёный-просветитель П. В. Павлов (60-е годы XIX в.) // Исторические записки. Т. 113. С. 208−249.
  414. А.Ю. 1947. Виктор Романович Розен как историк // Памяти академика В. Р. Розена. Статьи и материалы к 40-летию со дня его смерти (1908−1948). М.-Л. С. 19−44.
  415. L. R. 1968. Post-Pleistocene adaptations // New perspectives in archaeology. Chicago: Aldine. P. 313−341.
  416. F. 1961. Typologie du paleolithique ancien et moyen. Publications de l’lnstitut de Prehistoire de l’Universite de Bordeaux. Mem. 1. Bordeaux: Delmas.
  417. V.A., Klejn L.S., Lebedev G.S. 1982. Attainments and problems of Soviet archaeology // World Archaeology. Vol.13. — N. 3. — P. 272−295.
  418. G. A. 1956. A hundred years of archaeology. London, Routledge and Kegan Paul.
  419. F. 2006. 150 years of researches on the beginning of Upper Palaeolithic in Western Europe // Ранняя пора верхнего палеолита Евразии: общее и локальное. — С.-Пб. — С. 245−262 (ТКБАЭ, вып. 4).
  420. V.A. 1933. The typological method in archaeology // American Anthropologist. 35. -P. 95−102.
  421. Kaeser M.-A. 2004. Biography as Microhistory. The Relevance and Teaching of Private Archives in the Writing of the History of Archaeology // Histories of archaeology: archives, ancestors, practices. Gotegorg: Gotegorgs Universitet. — P. 10−12.
  422. L.S. 1977. A Panorama of Theoretical Archaeology // Current Antropology. Vol.18. -P. 1−42.
  423. M.A. 1956. Archaeology in the USSR. London. New-York. Atlantic Press.
  424. N.I. 2004. The Phenomenon of Pre-Soviet archaeology: archival studies of the history of archaeology in Russia methods and results // Histories of archaeology: archives, ancestors, practices. — Gotegorg: Gotegorgs Universitet. — P. 15−17.
  425. N. 1983. Reminiscencenccs. Western Washington.
  426. B.G. 1989. A history of archaeological thought. Cambridge. XIII.
  427. Th. 1891−1892. Rites et usages nuptiaux en Ukraine // L’Anthropologic. 1891. T. 2. S.160.184, 408−437, 537−587- 1892. T. 3. S. 541−588. Volkov Th. 1896. Le traineau dans les rites funeraires de l’Ukraine // Revue des Traditions
  428. Th. 1913. Nouvelles decouvertes dans la station paleolithique de Mezine // Congres International d’Anthropologie et d’Archeologie prehistoriques. Compte Rendu de la XIV Session (Geneve, 1912). 1. Geneve. — S. 414−428.
  429. ПФЛ РАН. Ф.800. On. 4. № 4329. Г-275. Ч.З.
  430. ПФА РАН. Ф.800. Оп.4.№- 4330. Г-276. 4.4. 1926−1929. Л.6−7).
  431. Г1ФА РАН. Ф. 800. (Марр Н.Я.). № 4331. Г-277 (5 часть).
  432. ПФА РАН. Ф. 800. (Марр Н.Я.). № 4430. Г-276 (4 часть). 1926−1929. .
  433. ПФА РАН. Ф. 1004 (Руденко С.И.). On. 1. № 132.
  434. ПФА РАН. Ф. 1004 (Руденко С.И.). On. 1. № 193.
  435. ПФА РАН. Ф. 1004 (Руденко С.И.). On. 1. № 315.
  436. ПФА РАН. Ф. 1004 (Руденко С.И.). Оп.1. № 417.
  437. ПФА РАН. Ф. 1004 (Руденко С.И.). Оп.1. № 577.
  438. ПФА РАИ. Ф.1004 (Руденко С.И.). Оп.1. № 604.
  439. ПФА РАН. Ф.1049 (Равдоникас В.И.). Оп.2. № 3.
  440. ПФА РАН. Ф. 1049 (Равдоникас В.И.). Оп. 2. № 11.
  441. ПФА РАН. Ф.1049 (Равдоникас В.И.). Оп. 2. № 51.
  442. РА ИИМК РАН. Ф.2. 1931. Картотека памятников Ленинградской области.
  443. Архив ГИМ ГИМ ОПИ. Ф.54. Папка 15 (музейная сеть) ГИМОПИ. Ф.431. № 347.
  444. Архив Государственного Русского музея Ф. «Ведомственный архив». № 177
  445. Архив Российского этнографического музея Архив РЭМ. Ф. З. Оп.1. № 35. Л.24. Архив РЭМ. Ф. 2. On. 1. № 362. Архив РЭМ. Ф.2. Оп.1. № 363
Заполнить форму текущей работой

Пора сдавать?