Гендерные стереотипы в политической сфере современного российского общества: социологический анализ

Актуальность социологического анализа проблемы тендерных стереотипов в современном российском обществе имеет научное и социальное измерения.

Ее академическая значимость связана с необходимостью исследования факторов социального неравенства, одним из которых выступают социальные стереотипы. Другая актуальная для современной науки проблема — анализ природы власти, ее ресурсов, способов ее легитимации и делегитимации. Наконец, недостаточно исследованными в социологии являются вопросы о природе и функциях тендерных стереотипов, о роли экономического, политического, социокультурного дискурса в поддержании и корректировке тендерных стереотипов, о влиянии этих дискурсов на тендерный порядок современного российского общества.

В социальном плане актуальность проблемы связана с необходимостью изучения тех ресурсов власти, которые не предполагают открытого насилия, но, тем не менее, выступают эффективным способом социального контроля и инструментом, активно используемым, в частности, в политической борьбе. Социальные стереотипы и являются таким элементом власти.

Выбор в качестве объекта исследования тендерных стереотипов обусловлен, во-первых, тем, что достижение тендерного равенства в обществе невозможно без исследования факторов, определяющих статус женщин и мужчин. Очевидно, что таковыми являются не только экономические или правовые, но и социокультурные факторы (представления, ценности, стереотипы), которые тем более эффективны, что нередко воспринимаются как само собой разумеющиеся. Во-вторых, тендерные стереотипы являются фактором организации социальных отношений не только между мужчинами и женщинами, но и между другими социальными группами и общностями. То влияние, которое данные стереотипы оказывают на установление социального неравенства, определяет возможность использования их в манипулятивных технологиях. В-третьих, тендерные стереотипы, вовлекаясь в социальные отношения, постоянно воспроизводят сами себя.

Предметом исследования избрана роль тендерных стереотипов в политической сфере российского общества по причине особой роли политического дискурса в воспроизводстве тендерных стереотипов, в формировании национальных моделей мужественности и женственности, в поддержании социального (в том числе тендерного) порядка. Анализ роли тендерных стереотипов в политической сфере общества делает возможным экстраполировать основные выводы исследования на другие сферы общества.

Степень научной разработанности проблемы.

Научная литература, в той или иной мере релевантная проблеме, может быть разделена на несколько групп. Во-первых, это работы по теории социальных стереотипов, включая тендерные стереотипы. Во-вторых, это труды по теории пола и тендера, теории власти, которое помогли автору определить методологию исследования. В-третьих, это исследования, посвященные тендерным аспектам политических процессов.

Первая группа исследований посвящена проблеме социальных стереотипов в целом и тендерных стереотипов, в частности. Историю изучения социальных стереотипов принято начинать с книги американского журналиста У. Липпмана (1922)1. Позднее началось активное исследование сущности, функций и закономерностей процесса стереотипизации, и среди наиболее известных работ отметим труды Г. Олпорта, М. и С. Шерифов,.

1 Лаппман, У. Общественное мнение / Пер. с англ. Т. В. Барчуновой. М.: Институт Фонда «Общественное мнение», 2004.

Г. Тэджфела, Дж. Тернера, С. Макрэ, П. Оукс, Д. Шнайдера, М. Хьюстона, Р. Гарднера, П. Хинтона1. Основными направлениями изучения стереотипов являлись механизмы восприятия и интерпретации информации как факторы стереотипизации, их зависимость от межгрупповых отношенийих роль в дискриминации. В отечественной науке среди первых исследователей стереотипов следует назвать имена В. А. Ядова, И. С. Кона, В. П. Шихирева, В. С. Агеева. В дальнейшем в теорию социального стереотипа, а также в изучение отдельных аспектов стереотипизации и различных видов стереотипов внесли вклад Р. Р. Базиков, Р. Ф. Баязитов, О. Н. Ванина,.

1 Allport G. W. The Nature of Prejudice G.W. Allport. — Cambridge, Mass., Addison-Wesley Pub. Co., 1954; Sherif, M.- Sherif, C. W. Groups in Harmony and Tension: An Intergration of Studies on Intergroup Relations / M. Sherif, C.W. Sherif. -New York: Octagon books, 1961; Stereotypes and Stereotyping / ed. by C.N. Macrae, Ch. Stangor, M. Hewstone. — New York: Guilford Press, 1996; Oakes, P. J.- Haslam, S. ATurner J. C. Stereotyping and Social Reality / P. J Oakes, S. A Haslam, J. Turner. — Oxford, UKCambridge, Mass., USA: Blackwell, 1994; Tajfel, H. Social Identity and Intergroup Relations / H.Tajfel. — CambridgeNew York: Cambridge University PressParis: Editions de la Maison des sciences de l’homme, 1982; Schneider, D. J. The Psychology of Stereotyping / D. Schneider. — New York: Guilford Press, 2004; Hewstone, M. Changing Stereotypes with Discontinuing Information / M. Hewstone // Stereotyping and Prejudice: Changing Conceptions / ed. by D. Bar-Tar, C. F. Graumann, A. W. Kruglanski, W. Stroebe. — BerlinNew York: Springer-Verlag, 1989; Gardner, R. C. Stereotypes as Consensual Beliefs / R. C. Gardner // The Psychology of Prejudice. Ontario Symposium on Personality and Social Psychology (7th: 1991. University of Waterloo) / ed. by M.P. Zanna, J.M. Olson. Hillsdale. — N.J., London: Erlbaum Associates, 1994. — V. 7. — P. 1−31- Hinton, P. R. Stereotypes, Cognition, and Culture P.R. Hinton. — Hove, East SussexPhiladelphia, PA: Psychology Press, 2000.

2 Ядов, В. А. К вопросу о теории «стереотипизации» в социологии / В. А. Ядов // Философские науки. — 1960. — № 2. — С. 47−58- Кон, И. С. Психология предрассудка (о социально-психологических корнях этнических предубеждений) / И. С. Кон // Новый мир. — 1966. — № 9- Агеев, В. С. Психологическое исследование социальных стереотипов / В. С. Агеев // Вопр. психологии. — 1986. — № 1- Агеев, B.C. Межгрупповое взаимодействие: социально-психологические проблемы / B.C. Агеев. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1990; Шихирев, П. Н. Исследование стереотипа в американской социальной науке / П. Н. Шихирев // Вопр. философии. — 1971. — № 5. — С. 168−175- Шихирев, В. Н. Социальная психология / П. Н. Шихирев. — М., 2000.

А. В. Меренков, Ю. С. Метелкина, И. С. Речкин, О. Ю. Семендяева, Ю. Н. Сорокин, Т. Г. Стефаненко, И. Р. Сушков1.

Появление методологии тендерных исследований создало новые возможности и для анализа проблем пола, и для развития теории стереотипов. Ряд трудов о сущности и содержании тендерных стереотипов был опубликован еще в 1970;е годы. Одной из наиболее влиятельных работ, подводящей итоги первых лет исследования тендерных стереотипов, во-первых, и содержащей результаты их развернутого эмпирического исследования, во-вторых, стала статья коллектива ученых во главе с И. Броверман2. На протяжении трех последующих десятилетий появились.

1 Базиков, P.P. Социальные стереотипы: концептуальный анализ / P.P. Базиков. — Дис.. к.филос.н. — Р.-на Д., 1999; Баязитов, Р. Ф. Авторитарный стереотип: Сущность и проявление в социальных взаимодействиях / Р. Ф. Баязитов. — Нижнекамск: Изд-во НМИ, 2006; Этнические стереотипы поведения / Под ред. А. К. Байбурина. — JL: Наука, 1985; Меренков, А. В. Социология стереотипов / А. В. Меренков. — Екатеринбург: Изд-во УрГу, 2001; Метелкина, Ю. С. Социальные стереотипы: Процессы формирования, виды и использование в политике (информационный подход). / Ю. С. Метелкина. — Дис.. к. социол. н. -Новосибирск, 2002; Ванина О. Н. Исследование феномена социального стереотипа: социально-психологический и социологический подходы // Приволжский социальный вестник, www.vis.ru/socio.nsf. (последнее посещение в январе 2009) — Речкин И. С. Стереотипы и процессы стереотипизации в школьном образовании / Н. С. Речкин. — Р.-на Д.: Изд-во СКНЦ ВШ АПСН, 2005; Речкин, Н. С. Типология стереотипов в образовании / Н. С. Речкин. — Р.-на Д.: Изд-во СКНЦ ВШ АПСН, 2005; Семендяева, О. Ю. Стереотип как социальный и социально-психологический феномен / О. Ю. Семендяева. Дис. .к.филос. н. — М., 1986; Стефаненко, Т. Г. Социальные стереотипы и межличностные отношения / Т. Г. Стефаненко // Общение и оптимизация совместной деятельности / Под ред. Г. М. Андреевой, Я. Яноушека. — М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1987; Сорокин, Ю. А. Стереотип, штамп, клише: К проблеме определения понятий / Ю. А. Сорокин // Общение: Теоретические и прагматические проблемы. — М.: ИЯ АН СССР, 1978; Сушков, И. В. Психология взаимоотношений / И. В. Сушков. — М. Академический Проект, ИП РАНЕкатеринбург: Деловая книга, 1999.

2 Br overman, I., Vogel, S. R., Broverman, D. M., СI arks on, F. E., Rosenkranlz, P. S. Sex Role Stereotype: A Current Appraisal / I. Broverman, S.R.Vogel, D.M.Broverman, F.E. Clarkson, P. S. Rosenkrantz // Journal of Social Issues. — 1972. -Vol. 28. -No.2. — P. 59−78. монографии С. Бэсоу1 и статьи, рассматривающие различные аспекты тендерной стереотипизации. Среди важнейших работ, посвященных теоретическим аспектам тендерных стереотипов, необходимо назвать статьи К. Дио и JI. Льюиса, Р. Д. Эшмора, Ф. К. дел Бока и А. Волерса2. Наконец, нельзя не отметить вклад в изучение тендерных стереотипов, сделанный авторами исследований, посвященных более широкой проблематике, прежде всего теории социальных стереотипов как таковых (Д. Шнайдер) 3.

В отечественной науке первыми к теме стереотипов мужчин и женщин обратились психологи, использовавшиеся для их обозначения термин «полоролевые стереотипы». Уже в 1980;х гг. появился ряд серьезных работ, посвященных проблемам стереотипных представлений о качествах мужчины и женщины (труды В. С. Агеева, И. С. Кона, Т. А. Репниной4), которые стимулировали дальнейшее исследование проблемы, в том числе и с помощью категориального аппарата других гуманитарных дисциплин. В числе значимых для диссертации работ, выполненных в парадигме гендерных исследований за последние полтора десятилетия, следует выделить труды И. С. Клециной5.

1 Basow, S. A. Gender Stereotypes and Roles / S.A. Basow. — Pacific Grove, 1992; Basow, S. A. Sex Roles Stereotypes: Traditions and Alternatives / S.A. Basow. -Belmont, Ca, 1980.

Deaux, K.- Lewis, L.L. Structure of Gender Stereotypes: Interrelations among Components and Gender Label / K. Deaux, L.L. Lewis // Journal of Personality and Social Psychology. — 1984. — № 46. — P. 991−1004- Ashmore, R. D.- Del Boca, F. K.- Wohlers A. J. Gender Stereotypes / R. D. Ashmore, F. K. Del Boca, A. J. Wohlers // The Social Psychology of Female-Male Relations: A Critical Analysis of Central Concepts / ed. by R. D. Ashmore, F. K. Del Boca. — Orlando: Academic Press, 1986. — P. 69−119.

3 Schneider D. J. Op. cit.

4 Агеев, В. С. Психологические и социальные функции полоролевых стереотипов / В. С. Агеев // Вопр. психологии. — 1987. — № 2- Кон, И. С. Психология половых различий / И. С. Кон // Вопр. психол. — 1981. -№ 2. — С. 47−57- Репнина, Т. А. Анализ теорий полоролевой социализации в современной западной психологии / Т. А. Репнина // Вопр. психологии. — 1987. — № 2. — С. 158−165.

5 Клецана, И. С. Тендерная социализация: Учеб. пособие / И. С. Клецина. -СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 1998; Клецина, И. С. Психология гендерных отношений: теория и практика / И. С. Клецина. — СПб., Алетейя, 2004.

В социогуманитарном знании постсоветской России тендерные стереотипы стали предметом изучения не только психологов, но также социологов, культурологов, экономистов, этнографов, лингвистов. Среди наиболее исследуемых аспектов темы — анализ влияния тендерных стереотипов в масс-медиа и в рекламе на тендерное нераувенство (работы Н. И. Ажгихиной, А. А. Альчук, О. А. Ворониной, И. В. Грошева, Е. И. Кравченко, О. С. Селивановой1). Активно изучалась роль стереотипных представлений в сфере социальной политики и экономики (труды О. А. Хасбулатовой, М. Е. Баскаковой, Л. С. Егоровой,.

С. Ю. Барсуковой, Н. Римашевской2), в установках отдельных социальных групп, в частности, молодежи (работы 3. М. Саралиевой, С. С. Балабанова, Т. Е. Ломовой, М. В. Шахтариной3), в тендерной социализации.

1 Альчук А. А. Метаморфозы образа женщины в русской рекламе // Тендерные исследования. — № 1 (1998) — Ажгихина, Н. Тендерные стереотипы в современных масс-медиа / Н. Ажгихина // Тендерные исследования. — № 5(2000). -С. 261−273- Воронина, О. А. Свобода слова и стереотипный образ женщины в СМИ / О. А. Воронина // Знамя. — 1999. — № 2. — С. 165−175- Грошев КВ. Тендерная невербальная коммуникация в рекламе / И. В. Грошев // Социол. исслед. — 1999. -№ 4. — С. 71−77- Кравченко, Е. И. Мужчина и женщина: Взгляд сквозь рекламу (социологические мозаики Эрвина Гоффмана) / Е. И. Кравченко // Социол. исслед. — 1993. — № 2. — С. 117−131- Селиванова, О. С. Тендерные стереотипы как способ репрезентации патриаратной культуры: социально-философский анализ. / О. С. Селиванова. — Дис.. к. филос. н. Екатеринбург, 2006.

2 Хасбулатова, О. А. Российская тендерная политика в XX столетии: мифы и реалии / О. А. Хасбулатова. — Иваново: Иван. гос. ун-т, 2005; Баскакова, М. Е. Равные возможности и тендерные стереотипы на рынке труда / М. Е. Баскакова. -М.: Эслан, 1998; Егорова Л. С. Социокультурные процессы в изменяющейся России: тендерный аспект / JI.C. Егорова. — Автореферат дис.. д-ра социол. наук.— М., 2000; Егорова, Л. С., Степанова С. М. Тендерные стереотипы в управлении / J1.C. Егорова, С. М. Степанова. — Иваново, 2004; Барсукова, С. Ю. Женское предпринимательство: специфика и перспективы / С. Ю. Барсукова // Социол. исслед. — 1999. — № 8. — С. 575−84- Римашевская, Н. М. Тендерные стереотипы и логика социальных отношений // Тендерные стереотипы в современной России / Отв. ред. И. Б. Назарова, Е. В. Лобза. — Москва, 2007. -С. 724.

3 Ломова, Т. Е. Стереотипы в тендерных установках современной российской молодежи. — Дис.. к. культурол. н. -Владивосток, 2004; Саралиева, З.М., Балабанов, С. С. Тендерное измерение социализации молодежи / 3. М. исследования И. С. Клециной, А. В. Смирновой, Е. Р. Ярской-Смирновой1). Важными для диссертации являются вопросы национальной специфики тендерных представлений, включая стереотипы, которые получили освещение (в исследованиях Е. И. Горошко, Е. И. Замфир, А. В. Кирилиной, Н. JI. Пушкаревой2.

Вторую группу релевантных исследований составляют труды, которым диссертация обязана методологической основой. К ним относятся, прежде всего, работы по теории пола и тендера, выполненные преимущественно в конструктивистской парадигме (труды Р. Коннелла, П. Бурдье, Дж. Скотт, В. Спайк Петерсон, О. А. Ворониной, О. В. Рябова3). Значимыми для.

Саралиева, С. С. Балабанов // Российское общество: тендерное измерение: сборник научных статей. — Иваново: Иван. гос. ун-т, 2006. — С. 260−276- Шахтарина, М. В. Тендерные особенности социальных установок современной российской молодежи / М. В .Шахтарина. — Автореф. дис.. к.с.н. — М., 2001.

1 Клецина И. С. Тендерная социализацияСмирнова, А. В. Представления школьников и студентов о тендерных ролях мужчин и женщин в современном российском обществе / А. В. Смирнова // Женщина в российском обществе. — 2005. -№ 1−2. — С. 26−33- Смирнова, А. В. Учимся жить в обществе: Тендерный анализ школьных учебников / А. В. Смирнова. -М.: Олита, 2005Ярская-Смирнова Е. Р. Одежда для Адама и Евы. Тендерные эссе / Е.Р. Ярская-Смирнова. — М.: ИНИОН РАН, 2001.

2Горошко, Е. И. Языковое сознание: тендерная парадигма / Е. И. Горошко. -М., Харьков: ИНЖЕК, 2003; Замфир, Е. И. Тендерные стереотипы русской традиционной культуры / Е. И. Замфир. — Дис.. к. культурол. н. — СПб., 2005; Кирилина, А. В. Манифестация тендерных стереотипов в российской прессе: журналистская и читательская перспектива / А. В. Кирилина // Genderforschung in der Slawistik. Beitrage der Konferenz Gender — Sprache — Kommunikation — Kultur. 28.4. -1.5.2001. Institut fur Slawistik — Friedrich Schiller-Universitat Jena. (Wiener Slawistischer AlmanachSbd. 55). — Wien-Mtinchen, 2002; Пушкарева, H. JI. Русская женщина: история и современность. Два века изучения «женской темы» русской и зарубежной наукой (1800−2000 гг.). Материалы к библиографии / Н. Л. Пушкарева. — М.: Ладомир, 2002; Тендерные стереотипы в проитом и настоящем / Под ред. И. М. Семашко. М.: ИЭП РАН 2003; Рябов, О. В. Русская философия женственности (XI — XX века). Иваново: Юнона, 1999.

3 Cornell, R. W. Gender / R.W.Connell. — Cambridge, UK: PolityMaiden, MA: Blackwell Publishers, 2002; Connell R. W. Gender and Power: Society, the Person and Sexual Politics / R.W.Connell. — Cambridge, UK: Polity Press, 1987; Bourdieu P. Masculine Domination. Stanford, 2001; Bourdieu, P. Practical Reason: On the Theory of Action / P. Bourdieu. — Stanford, Calif.: Stanford University Press, 1998; Spike разработки концепции диссертации стали и тексты, посвященные теоретико-методологическим проблемам взаимовлияния тендерного и других типов дискурса: политического (в первую очередь следует упомянуть статью.

1 2 К. Кон1), национального (монографии Н. Юваль-Дэвис и О.В. Рябова), военного (работы Дж. Голдстейна, С. Энлоэ, И. И. Новиковой,.

Д. В. Михеля), дискурса международных отношений (труды Дж. Стинс,.

Дж. Э. Тикнер, С. Нива, Ш. Хупер4). Классические труды Р. Коннелла,.

Peterson, V. Gendered Nationalism: Reproducing «Us» versus «Them» / V. Spike Peterson // The Women and War Reader / ed. by L. A. Lorentzen, J. Turpin. — New York: New York University Press, 1998; Скотт, Дж. Тендер: Полезная категория исторического анализа / Дж. Скотт // Введение в тендерные исследования. — Ч. 2. — С. 405−437- Spike Peterson, V.- True, J. New Times and New Conversations / V. Spike Peterson, J. True // The «Man» Question in International Relations / ed. by M. Zalewski, J. Parpart. — Boulder, Colo.: Westview Press, 1998. — P. 14−27- Spike Peterson, V. Sexing Political Identities / Nationalism as Heterosexism / V. Spike Peterson // Women, States and Nationalism: At Home in the Nation? / ed. by S. Ranchod-Nilsson, M.A. Tetreault. -LondonNew York: Routledge. — 2000. — P. 54−80- Рябов, О. В. «Россия-Матушка»: Национализм, тендер, война в России XX века / О. В. Рябов. Stuttgart: Ibidem, 2007; Теория и методология тендерных исследований. Курс лекций / Под ред. О. А. Ворониной. М., МЦГИ-МВШСЭН-МФФВоронина О. А. Феминизм и тендерное равенство / О. А. Воронина. — М.: УРСС, 2004.

1 Cohn, С. Wars, Wimps, and Women: Talking Gender and Thinking War / C. Cohn // Gendering War Talk / ed. by M. Cooke, A. Woollacott. — Princeton, 1993. -P. 227−246.

Yuval-Davis, N. Gender and Nation / N. Yuval-Davis. — LondonThousand Oaks, Calif.: Sage Publications, 1997; Рябов, О. В. «Матушка-Русь»: Опыт тендерного анализа национальной идентичности России в отечественной и западной историософии / О. В. Рябов. — М.: Ладомир, 2001; Gender and National Identity in Twentieth-Century Russian Culture / ed. by H. Goscilo, A. Lanoux. DeKalb. — 2006.

3 Goldstein, J. S. War and Gender: How Gender Shapes the War System and Vice Versa / J.S. Goldstein. — Cambridge: Cambridge University Press, 2001; Новикова, И. Мужественность и война / И. Новикова // Центр тендерных исследований: Центрально-Азиатская сеть www.genderstudies.info/man/manresech4.php (последнее посещение в апреле 2007 г.) — Михель, Д. Мужчины и мальчики на поле боя / Д. Михель // Тендерные исследования. — № 6 (2002). — С. 133−149.

4 Steans, J. Gender and International Relations: An Introduction / J. Steans. — New Brunswick, N.J.: Rutgers University Press, 1998; Tickner, J. A. Gendering World Politics: Issues and Approaches in the Post-Cold War Era / J.A. Tickner. — New York: Columbia University Press, 2001; Hooper, C. Manly States: Masculinities, International Relations, and Gender Politics / C. Hooper. — New York: Columbia University Press,.

М. Киммела и Дж. Моссе, а также исследования специфики российской мужественности (книги и статьи Е. А. Здравомысловой, А. А. Темкиной, И. С. Кона, Е. Ю. Мещеркиной, И. И. Новиковой, О. В. Шабуровой, А. Н. Юрчака1) оказали помощь в уточнении положений о роли маскулинности в политических процессах.

Разработке методологии способствовали также исследования, посвященные теории власти (прежде всего, работы М. Фуко, П. Бурдье, Э. Гидденса, М. В. Ильина, А. Ю. Мельвиля, В. Г. Ледяева), теории идентичности и способам ее мобилизации (книги Р. Дженкинса, П. дю Приза, о.

Г. Тэджфела).

2001; Niva, S. Tough and Tender: New World Order Masculinity and the Gulf War / S. Niva // The «Man» Question in International Relations. — P. 109−128.

1 Connell, R. W. Masculinities / R.W.Connell. — Berkeley: University of California Press, 1995; Connell, R. W. The Men and the Boys / R.W.Connell. — Berkeley: University of California Press, 2000; Кгшмел, M. Тендерное общество / M. Киммел / Пер. с англ. О. А. Оберемко, И. Н. Тартаковской. — М.: РОССПЭН, 2006; Mosse, G. The Image of Man: The Creation of Modern Masculinity. / G. Mosse. — New York: Oxford University Press, 1996; Здравомыслова, E. А.- Темкина, А. А. Кризис маскулинности в позднесоветском дискурсе / Е. А. Здравомыслова, А. В .Темкина // О муже (ТЧ)ственности. — М.: НЛО, 2002. — С. 432−451- Кон, И. С. Сексуальная культура в России. Клубничка на березке / И. С. Кон. — М.: ОГИ, 1997; Кон, КС. Российский мужчина и его проблемы // Меняющиеся мужчины в меняющемся мире. http://sexology.narod.ru/publO 184. html (последнее посещение в марте 2008 г.) — Мегцеркина Е. Ю. Социологическая концептуализация маскулинности / Е. Ю. Мещеркина // Социол. исслед. — 2001. — № 11. — С. 15−25- Новикова, И. Репрезентации мужественности и войны в советских и российских кинофильмах / И. Новикова // Тендерные исследования. -№ 6(2001). — С. 163−186- Шабурова, О. В. Мужик не суетится, или пиво с характером // О муже (п)ственности. — С. 532−555- Юрчак, А. Мужская экономика: «Не до глупостей, когда карьеру куешь.» // О муже (п)ственности. — С. 245−267.

2 Фуко, М. Воля к истине: По ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет / М. Фуко / Пер. с фр., сост., комм, и послесл. С.Табачниковой. -М.: Касталь, 1996; Бурдье, П. Начала / П. Бурдье. — М.: Socio-Loqos, 1994; Гидденс, Э. Устроение общества: Очерк теории структурации / Э. Гидденс. — М.: Академический проект, 2005; Ледяев, В. Г. Власть: Концептуальный анализ / В. Г. Ледяев. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2001; Ильин, М. В. Слова и смыслы. Опыт описания ключевых политических понятий / М. В. Ильин. — М.: Рос. полит, энцикл. (РОССПЭН), 1997; Ильин, М. В.- Мелъвилъ, А. Ю. Власть // М. В. Ильин, А. Ю. Мельвиль // Полис. — 1997. — № 6.

Наконец, для анализа взаимовлияния тендерных и политических процессов были привлечены положения из работ по теории политической метафоры (монографии Ю. Н. Баранова, А. Н. Караулова, А. П. Чудинова) — тендерной метафоры (труды А. В. Кирилиной, К. Кон, X. Хаете1) — фреймов (книги И. Гофмана, М. Л. Макарова2) — политического имиджа, образов политиков (работы И. Э. Белоусовой, В. Г. Зазыкина, С. Г. Климовой, С. Ф. Лисовского, Т. Н. Пищевой, Г. Г. Почепцова, Е. Б. Шестопал, Т. Б. Якушевой, М. Эделмэна3) — дискурса и репрезентаций (исследования Р. Аленна, Дж. Бергера, X. Баба, М. Йоргенсен, Л. Филипс, М. Л. Макарова, Э. Сайда, М. Пикеринга, С. Холла4).

С. 146−163- Jenkins, R. Social Identity / R.Jenkins. — LondonNew York: Routledge, 1996; Preez, Du P. The Politics of Identity: Ideology and the Human Image / P. du Preez. — Oxford, Eng.: Blackwell, 1980; Tajfel H. Op. cit.

1 Баранов A. H.- Караулов Ю. H. Словарь русских политических метафор / А. Н. Баранов, Ю. Н. Караулов. — М.: Редакция САМ, «Помовский и партнеры», 1994; Чудинов, А. П. Россия в метафорическом зеркале: Когнитивное исследование политической метафоры (1991;2000) / А. П. Чудинов. — Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т., 2001; Кирилина, А. В. Проблемы тендерного подхода в изучении межкультурной коммуникации / А. В. Кирилина // Тендер как интрига познания / Под ред. А. В. Кирилиной. — М.: Рудомино, 2002; Кирилина, А. В. Тендер: лингвистические аспектыCohn, С. Op. cit.- Haste, Н. The Sexual Metaphor / H. Haste. -Hemel Hempstead: Harvester Wheatsheaf, 1993.

2 Гофман, И. Анализ фреймов: эссе об организации повседневного опыта / И. Гофман. — М.: Институт фонда «Общественное мнение», 2004; Макаров, М. Л. Основы теории дискурса / М. Л. Макаров. — М.: HTLUR «Гнозис», 2003.

3 Зазыкин, В. Г.- Белоусова, И. Э. Психологические характеристики эффективного политического имиджа / В. Г. Зазыкин, И. Э. Белоусова. — М.: МААН, 1999; Климова, С. Г.- Якушева, Т. В. Образы политиков в представлениях россиян / С. Г. Климова, Т. В. Якушева // Полис. — 2000. — № 6. — С. 66—82- Лисовский, С. Ф. Политическая реклама / С. Ф. Лисовский. — М.: Маркетинг, 2000; Образы власти в постсоветской России: политико-психол. анализ / Под. ред. Е. Б. Шестопал. — М.: Алетейа, 2004; Пищева, Т. Н. Затруднённое общение: Барьеры в восприятии образов политиков / Т. Н. Пищева // Полис. — 2002. — № 5. -С. 158−170- Почетное, Г. Г. Профессия: Имиджмейкер / Г. Г. Почепцов. — Киев, [СПб.], 2000; Почепцов, Г. Г. Как становятся президентами: избирательные технологии XX века / Г. Г. Почепцов. — Киев: Знания, 1999; Edelman, М. Constructing the Political Spectacle / M. Edelman. — ChicagoLondon, 1986.

4 Allen, R. Analyzing Representations: A Variety of Images / R. Allen // Imagining Women: Cultural Representations and Gender / ed. by F. Bonner,.

Третью группу релевантных исследований составляют работы, посвященные тендерным проблемам в политической сфере. Прежде всего, это труды наиболее близкие теме диссертационного исследованияв них было показано влияние тендерных стереотипов на представления россиян о политике и политиках (статья О. А. Хасбулатовой на российском и монография К. Ф. Канн на американском материале, а также работы М. М. Малышевой, Н. А. Шведовой1). В этих трудах было показано влияние тендерных стереотипов на представления избирателей о сферах компетентности политиков — мужчин и женщин, выявлена специфика участия представителей обоих полов — будь то избиратели или политики — в политическом процессе.

Различные аспекты проблемы влияния тендерных представлений на политическое поведение россиян, на имидж политиков анализировались в исследованиях С. Г. Айвазовой, Н. В. Досиной, В. Г. Ушаковой, О. А. Дубровойспецифика тендерных репрезентаций в политической прессе.

L. Goodman, R. Allen, L. Janes, С. King. — Cambridge and Oxford: Polity, 1992. — P. 2142- Bhabha, H. The Location of Culture / H. Bhabha. — LondonNew York: Routledge, 1994; Berger, J. Ways of Seeing / J.Berger. — London: Penguin, 1972; Йоргенсен, M., Филипс, JI. Дискурс-анализ: теория и метод / JI. Йоргенсен, JL Филипс. — Харьков: Гуманитарный центр, 2004; Макаров, М. Л. Указ. соч.- Pickering, М. Stereotyping: The Politics of Representation / M. Pickering. — Houndmills, Basingstoke, HampshireNew York: Palgrave, 2001; Hall, S. The West and the Rest: Discourse and Power / S. Hall // Formations of Modernity / ed. S. Hall, B. Gieben. — Cambridge, 1992; Said, E. W. Orientalism / E.W. Said. — New York: Pantheon Books, 1978.

1 Хасбулатова, О. А. Тендерные стереотипы в политической культуре: Специфика российского опыта / О. А. Хасбулатова. // Женщина в российском обществе. — 2001. -№ ¾- Малышева, М. М. Тендерное наполнение политического пространства в России // Тендерные стереотипы в современной России. — С. 229 248- Шведова, Н. А. Тендерный подход как фактор политической культуры / Н. А. Шведова // Тендерный калейдоскоп / Под ред. М. М. Малышевой. — М.: Academia, 2001. — С. 271−291- Kahn, К. F. Political Consequences of Being Woman: How Stereotypes Influence the Conduct and Consequences of Political Campaigns / K.F. Kahn. — New York: Columbia University Press, New York, 1996; Woodall, G. S, Fridkin, K.L. Shaping Women’s Chances: Stereotypes and media // Rethinking Madam President: Are we Ready for the Woman in the White House? / ed. by L.C. Han, C. Heldman. — Boulder, Colo.: Lynne Rienner Publishers, 2007. — P. 69−86. обсуждалась в работах Т. В. Барчуновой, Е. С. Гриценко, Е. Р. Ярской-Смирновой1.

Наиболее же исследуемой темой следует назвать проблему политического участия женщин, изучаемую как применительно к современной российской и западной политике, так и в историческом измерении (работы С. Г. Айвазовой, С. С. Балабанова, О. А. Ворониной, Н. Б. Гафизовой, Н. В. Досиной, Е. А. Здравомысловой, Г. JI. Кертмана, Е. В. Кочкиной, JL Н. Попковой, 3. М. Саралиевой, Н. JI. Степановой, А. Ф. Татарченко, А. А. Темкиной, О. А. Хасбулатовой, Н. А. Шведовой, JL Т. Шинелевой, И. И. Юкиной~). Вышедший в 2003 году сборник статей.

Дуброва, О. А. Образ женщины в политике: Институциональный, нормативный и функциональный анализ. Дис.. к. полит, н. — Р.-на Д., 2002; Досина, Н. В. Проблема демократизации общества в контексте глобальных изенений в гендерных исследований / Н. В. Досина // Новые направления политической науки. — С. 252−257- Ушакова, В. Г. Тендер и политика (на материалах Санкт-Петербурга / В. Г. Ушакова // Женщина в российском обществе. — 2007. — № 2. — С. 13−26- Барчунова, Т. В. Вариации в ж-миноре на темы газеты «Завтра» / Т. В. Барчунова // Потолок пола. — Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т., 1998; Гриценко, Е. С. Выборы: женские слезы на мужской жилетке / Е. С. Гриценко // Человек. — 2007. — № 3. — С. 117−123- Гриценко Е. С. Выборы: женские слезы на мужской жилетке //Человек. — 2007. — № 3. — С. 117−123- Овчарова О. Г. Тендерная асимметрия политики: неинституциональные и институциональные аспекты /О. Г. Овчарова. Автореф. дис.. д-ра полит, наук. — Саратов, 2008; Ярская-Смирнова, Е. Р. Социальная политика и тендер в риторике предвыборной борьбы / Е.Р. Ярская-Смирнова // Социол.исслед. -2002. -№ 11. — С. 55−60.

2 Айвазова, С. Г. Российские выборы: тендерное прочтение. — М.: Консорциум женских неправительственных объединенийИнститут социологии РАН, 2008; Айвазова, С. Г.- Кертман, Г. JI. Мужчины и женщины на выборах: Тендерный анализ избирательных кампаний 1999 и 2000 гг. в России / С. Айвазова, Г. Кертман. — М.: Эслан, 2000; Айвазова, С.- Кертман, Г. Мы выбираем, нас выбирают: Тендерный анализ парламентских и президентских выборов 2003;2004 годов в России / С. Айвазова, Г. Кертман. — Консорциум жен. неправительств, об-ний, Ин-т сравн. политологии РАН. — М.: Консорциум жен. неправительств, об-ний, 2004; Айвазова, С. Г. Русские женщины в лабиринте равноправия: Очерки полит, теории и истории. Докум. материалы / С. Айвазова. — М.: РИК Русанова, 1998; Здравомыслова, Е. А.- Темкгта, А. А. Тендерное измерение социальной и политической активности в переходный период (сборник научных статей) / Е. А. Здравомыслова, А. В. Темкина. — СПб, 1996. — С. 3−96. http://www.a-z.ru/women/ texts/zdrd.htm. (последнее посещение в январе 2008 г.) — Тендерные аспекты.

Гендерная реконструкция политических систем"1 стал одним из итогов исследования проблем политического участия женщин и тендерных аспектов политического поведения ведущими отечественными учеными. Тендерные различия политического поведения достаточно плодотворно исследуются и в западном социально-гуманитарном знании (труды К. Ф. Канн, М. Конуэй и др.2)политической социологии: Учеб. пособие. — М.: РОССПЭН, 2004; Кочкина, Е. В. Разработка феминистской политологической концепции: изменяющаяся политическая роль женщины и пересмотр теории политики / Е. В. Кочкина // Вестник ИЦНЖФ «Женщина и культура». — М.: ИЦНЖФ, 1998. — № 14. — С.96−107- Саралиева, 3. М.- Татарченко, А. Ф.- Балабанов, С. С. Женщины и политика / 3. М. Саралиева, А. Ф. Татарченко, С. С. Балабанов // Женщины в зеркале социологии: Межвуз. сб. науч. Статей / Под ред. О. А. Хасбулатовой. — Иваново: Иван. гос. ун-т, 1997; Саралиева 3. МТатарченко А. Ф.- Балабанов С. С. Отношение к партиям и политические ориентации женщин / 3. М. Саралиева,.

A. Ф. Татарченко, С. С. Балабанов // Там жеСтепанова, Н. М. Опыт использования тендерных квот в странах Западной Европы / Н. М. Степанова // Обществ, науки и современность. — 1999. — № 4. — С. 185−192- Степанова, Н. М. Женщины в парламенте: «роскошь» или необходимость? Н. М. Степанова // Обществ, науки и современность. — 1993. — № 5- Попкова, Л. Н. Теория и практика современного феминизма: женское движение в США// Введение в тендерные исследования / Под ред. И. А. Жеребкиной. — Харьков: ХЦГИСПб.: Алетейя, 2001. — С. 635−363- Хасбулатова, О. А. Государственная политика и женское движение в России (1900—2000 гг.) / О. А. Хасбулатова. — Иваново: Иван. гос. ун-т, 2001; Хасбулатова, О. А.- Гафизова, Н. Б. Женское движение в России (Вторая половина XIX — начало XX века) / О. А. Хасбулатова, Н. Б. Гафизова. — Иваново: Иван. гос. ун-т, 2003; Шведова Н. А. Тендерный подход как фактор политической культурыШинелева, Л. Т. Женщина и политика в России: иллюзии и реальность / JI. Т. Шинелева // Общая и прикладная политология. Учебн. пособие / Под ред.

B. И. Жукова. М., 1994; Юкина, И. И. Русский феминизм как вызов современности / И. И. Юкина. — СПб.: Алетейя, 2007.

1 Гендерная реконструкция политических систем / Под ред.

Н. М. Степановой, М. М. Кириченко, Е. В. Кочкиной. — СПб.: Алетейя, 2003.

2 Kahn K.F. Op. cit.- Conway, M. Gender and Political Participation / M. Conway // Gender and American Politics: Women, Men, and the Political Process /ed. by S. Tolleson-Rinehart and J. J. Josephson. Armonk, New York: M.E. Sharpe, 2000. P. 74−88- Bystrom, D. G. et al. Gender and Candidate Communication: VideoStyle, WebStyle, NewsStyle / D. Bystrom et al. — New York: Routledge, 2004; Pittinsky, T. L.- Bacon, L. MWelle, B. The Great Women Theory of Leadership: Perils of Positive Stereotypes and Precarious Pedestals / T. L. Pittinsky, L. M. Bacon, B. Welle // Women and Leadership: the State of Play and Strategies for Change / ed. by B. Kellerman, D. L. Rhode. — San Francisco, CA: Jossey-Bass, a Wiley Imprint, 2007.

В задачи диссертационного исследования входит также анализ роли тендерного дискурса в политической борьбе. Следует отметить, что эти проблемы изучались в первую очередь на материале американской и европейской политики (работы А. Сребряны, JI. Ван Зунен, К. Уолл-Йоргенсен1). Проблема влияния политического дискурса на создание тендерного порядка в постсоветской России затрагивалась в книге Т. А. Клименковой .

Завершая обзор литературы, автор отмечает, что до сих пор отсутствуют работы, в которых был бы проведен социологический анализ свойств, содержания и функций тендерных стереотипов, позволяющих им выступать фактором организации социальных отношений. Не получила своего решения и другая важнейшая проблема диссертационного исследования. С одной стороны, исследователи накопили значительный эмпирический материал и установили на материале различных обществ факт влияния тендерных стереотипов на политические предпочтения избирателей. Однако, с другой стороны, практически не исследованными остаются вопросы о закономерностях использования тендерных стереотипов в политической прессе (включая репрезентации Своих и Чужих политиков), равно как и об обратном воздействии политического дискурса и социально-политических отношений в целом на тендерный порядок российского общества.

Данные обстоятельства обусловили выбор темы и постановку цели и задач исследования.

1 Sreberny, A.- van Zoonen, L. Gender, Politics and Communication: Introduction // Gender, Politics and Communication / ed. by A. Sreberny, L. van Zonnen. — Hampton Press, 2000. — P. 1−19- Wahl-Jorgensen, K. Constructing Masculinities in U.S. Presidential Campaigns: The Case of 1992 / K. Wahl-Jordensen // Gender, Politics and Communication — P. 53−77.

2 Клименкова, Т. А. Женщина как феномен культуры: Взгляд из России / Т. А. Клименкова. -М.: Преображение, 1996.

Цель диссертационного исследования состоит в социологическом анализе тендерных стереотипов на материале политической сферы современного российского общества.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих исследовательских задач:

1. Провести критический анализ и типологизировать основные теоретико-методологические подходы к исследованию социальных стереотипов в отечественном и зарубежном социальном знании.

2. Выявить причины превращения тендерных стереотипов в фактор организации социальных отношений.

3. Изучить свойства и содержание тендерных стереотипов, проанализировать влияние на их содержание статусных характеристик мужчин и женщин — объектов стереотипизации.

4. Исследовать социальные функции тендерных стереотипов.

5. Исследовать влияние тендерных стереотипов на оценку россиянами акторов политического процесса и на их представления о роли мужчин и женщин в политической сфере общества.

6. Выявить специфику включения мужского и женского стереотипа в политическую прессу.

7. Проверить валидность методического инструментария и достоверности выводов исследования, полученных на социокультурном материале российского общества, на материале другого общества (американского).

Объектом исследования являются тендерные стереотипы как социально разделяемые представления о качествах, социальных ролях мужчин и женщин.

Предметом исследования выступают тендерные стереотипы в политической сфере современного российского общества.

Научная новизна исследования. 1. Проведен критический анализ современных теорий социальных стереотипов и предложена их типология.

2. Впервые осуществлен социологический анализ тендерных стереотипов. Исследованы функции, свойства и содержание тендерных стереотипов, позволяющие им стать причинами организации социальных и социально-политических отношений и ресурсом власти в современном российском обществе.

3. Установлено влияние статусных характеристик стереотипизируемых мужчин и женщин на содержание тендерных стереотипов.

4. Выдвинуто и обосновано положение о том, что процесс тендерной стереотипизации подчиняется принципу ингруппового фаворитизма.

5. Установлено, что тендерные стереотипы принимают участие в организации социально-политических отношений не только между группами мужчин и женщин, но и внутри каждой из этих групп по причине иерархии различных типов маскулинности и фемининности.

6. Исследованы закономерности использования тендерных стереотипов в современной российской политической прессе, а также влияния на политические предпочтения населения.

7. Выдвинуто и обосновано положение о политической сфере общества как сфере поддержания и корректировки тендерных стереотипов.

8. Установлено, что тендерные стереотипы служат причиной делегитимации женщин и женственности в политической сфере общества и, тем самым, причиной социального неравенства в обществе в целом.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Среди теорий стереотипов следует выделять, во-первых, социокультурные и индивидуальные подходы, по-разному отвечающие на вопрос о степени социальной обусловленности стереотипов, во-вторых, когнитивные и социальные подходы, которые предлагают различное понимание их функций.

2. Тендерные стереотипы участвуют в организации социальных отношений в целом и социально-политических отношений в частности по двум причинам. Во-первых, с помощью тендерных стереотипов устанавливаются отношения иерархии. Поскольку маскулинность и ее характеристики оцениваются в системе координат власти выше, чем фемининность, то характеристика социальных объектов (индивидов, групп, социальных слоев, социальных или политических институтов) с помощью тендерных маркеров ведет к определению их места в социально-политической иерархии. Во-вторых, тендерные стереотипы включаются в социально-политические отношения и потому, что служат эффективным средством проведения символических границ между Своими и Чужими. При этом, как правило, тендерные характеристики первых объявляются нормой, а тендерные характеристики вторых — девиацией.

С осуществлением социального контроля и поддержанием социального порядка, во-первых, и с производством отношений власти и подчинения, во-вторых, связаны выделенные автором социальные функции тендерных стереотипов: социализационнаяинтеграционнаясоциального контроляустановления и поддержания отношений власти и подчинения.

3. На оценку мужчин и женщин оказывают влияние не только тендерные стереотипы, но и другие виды стереотипов — этнические, профессиональные, возрастные. При обозначении двух и более статусных позиций индивидов (включая пол) содержание тендерных стереотипов изменяется. (Стереотип мужчины не совпадает со стереотипом русского мужчины, стереотип женщины — со стереотипом русской женщины).

4. Принцип ингруппового фаворитизма проявляется в том, что Свои маркируются преимущественно как мужественные и описываются в терминах с мужскими коннотациями, в то время как Чужие — как женственные. Маскулинизация Своих, приписывание им «мужских» характеристик, и демаскулинизация / феминизация Чужих, приписывание им женских" характеристик, являются распространенным приемом политической борьбы, что показал контент-анализ российской предвыборной прессы 2004 и 2008 годов. Помимо позитивных гендерных стереотипов, фактором социально-политических отношений являются негативные как противоположности нормативной маскулинности и нормативной фемининности. Позитивный и негативный стереотипы в политическом дискурсе поддерживают и взаимообусловливают друг друга. Данные тенденции обнаруживают себя и в оценках избирателей, что выявили проведенные анкетные опросы. Результаты зондажного опроса, проведенного автором в США, подтвердили валидность методического инструментария и достоверность выводов, полученных на социокультурном материале российского общества на материале другого общества (американского).

5. Тендерные стереотипы иерархизируют различные группы мужчин («более мужественные"-«менее мужественные»), равным образом и различные группы женщин, что становится фактором организации социальных и социально-политических отношений между различными группами, принимающими в них участие. Иерархия маскулинностей и фемининностей создает возможность для манипулирования этими понятиямиСМИ различной политической ориентации, интерпретируя содержание маскулинности и фемининности, стремятся установить выгодное для себя понимание.

6. Тендерные стереотипы включаются в политическую сферу на двух уровнях: 1) на уровне политических предпочтений избирателей- 2) на уровне эксплуатации в публичном дискурсе.

Поскольку маскулинность в системе координат власти оценивается выше, то власть воспринимается как мужское избирателями, во-первых, и репрезентируется как мужское в публичном дискурсе, во-вторых. С помощью гендерных стереотипов субъекты социально-политических отношений не только оцениваются, но и ранжируются. Представления о мужественности / женственности субъектов коррелируют с представлениями об их силе / слабости и, как следствие, с убежденностью в том, какое положение они должны занимать в иерархии власти. Восприятие власти как мужского проявляется и в оценках / ранжировании способностей к управлению мужчин и женщин, атрибутировании им особых сфер компетентности. Тендерные стереотипы, как показал контент-анализ политической прессы, эксплуатируются и в политической борьбе: наделение мужскими и женскими характеристиками используется в легитимации / делегитимации Своих и Чужих.

В результате, использование тендерных стереотипов представляет собой один из ресурсов властиони привлекаются для оценки различных социальных акторов (в том числе политических), социальных и политических институтов, для обоснования правомерности претензий на власть, эксплуатируются в процессах в процессах достижения власти и ее легитимации.

7. Использование тендерных стереотипов в политической сфере, в свою очередь, оказывает влияние на их воспроизводство и тем самым выступает фактором тендерного неравенства в российском обществе. Политический дискурс не только транслирует тендерные стереотипы, но и формирует новые стандарты маскулинности и фемининности.

8. Приписываемые женщине моральные качества — заботливость, самопожертвование, мягкость, преданность семье, — несмотря на их позитивную оценку, ценятся в политическом лидере ниже, чем компетентность, независимость, автономность, индивидуализм, приписываемые мужчинам. Хотя использование тендерных стереотипов, как правило, не преследует сознательную цель дискредитации женщин-политиков как таковых, оно влечет за собой снижение легитимности женственности в политической сфере и, как следствие, уменьшение возможностей женщин участвовать во власти. Это ведет не только к неравенству в политической сфере, но и, в конечном счете, к социальному неравенству.

Теоретико-методологическая основа исследования. Основной методологический принцип нашего исследования — социальный конструктивизм. Мужественность и женственность рассматриваются как социальные конструктыдля них характерны взаимозависимость, историческая изменчивость, гетерогенность, участие в производстве отношений власти и подчинения.

Необходимость исследования закономерностей функционирования тендерных стереотипов обусловила обращение к структурно-функциональному подходу, предполагающему анализ их основных свойств, структуры и выполняемых ими функций.

Принцип системности позволяет интерпретировать политическую сферу как упорядоченную целостность, состоящую из взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов, одним из которых являются тендерные стереотипы.

Важными методологическими посылками исследования являются идеи об осуществлении власти через дискурс и идентичность (М. Фуко, П. Бурдье), о власти как взаимодействии между социальными акторами, осуществляемом при помощи символических форм (теория символического интеракционизма И. Гофмана). Разработке методологии также способствовали идеи Р. Мертона (теория явных и латентных функций), Т. Парсонса (положение об инструментальной и экспрессивной функциях семьи), Ф. Барта (концепция роли границ в культурных отличиях), Э. Гидценса (теория структурации).

Эмпирическая база исследования. 1. Контент-анализ предвыборной прессы российских президентских кампаний 2004 и 2008 года. Изучалось, насколько значимыми в предвыборных СМИ являются тендерные характеристики, с какой целью и каким образом они используются.

Исследование было сплошным. Были проанализированы все упоминания о кандидатах в президенты в этих изданиях за указанный период (2004 г. -1848 единиц в 1435 статьях, заголовках, фотографияхв 2008 г. — 1268 единиц в 962 статьях, заголовках, фотографиях). Смысловыми единицами анализа стали тендерные стереотипы, а единицами счета — упоминания кандидатов в президенты в контексте смысловых единиц. Хронологические рамки исследования ограничены периодами активной предвыборной кампании, начиная с регистрации кандидатов и заканчивая днем перед выборами (1 февраля — 14 марта 2004 г.- 25 января — 1 марта 2008 г.). Критерием отбора печатных изданий для анализа выступили, во-первых, тираж издания и распространение его по всей стране: представленность этого издания как на федеральном, так и на региональном уровне предполагает реальное влияние на формирование взглядов избирателей. Во-вторых, поскольку автор исходила из того, что маскулинные и фемининные маркировки кандидатов в президенты будут различаться в поддерживающих их изданиях и в изданиях, настроенных по отношению к ним критически, постольку отбирала газеты, оказывающие поддержку разным политикам (центральные издания «Аргументы и факты», «Завтра», «КоммерсантЪ», «Комсомольская правда», «Московский комсомолец», «Независимая газета», «Советская Россия», а также ивановская областная газета «Рабочий край»).

2. Индивидуальное очное анкетирование в городе Иваново (май 2007 г., п=400) — эмпирический объект — жители города Иванова от 18 до 67 лет. Выборка квотная (квотируемый признак — пол и возраст респондентов) — ошибка выборки, А составила ± 5% при вероятности ее появления 0,95. Выборка репрезентативна для взрослых представителей основных социально-демографических групп Иванова (возрастных и тендерных). Исследование было посвящено изучению того, как влияют на стереотипизацию мужчин и женщин их статусные характеристикикаким образом респонденты наделяют тендерными характеристиками власть в целом и политических акторов в частностив исследовании также проверялась степень разделяемости респондентами тендерных стереотипов.

3. Зондаэ/сное исследование в городе Вашингтон (округ Колумбия, США) в октябре 2008 года (п=110) с целью проверки валидности методического инструментария и достоверности выводов исследования, полученных на социокультурном материале российского общества на материале другого общества (американского).

В работе также использовались данные тематических исследований, проводимых под руководством автора в городе Иваново (индивидуальные очные анкетированиявыборки квотные, квоты по полу и возрасту респондентов):

4. Тендерный фактор в восприятии женщин-политиков. Апрель 2008 (п=200);

5. Корректирование гендерных стереотипов под влиянием обозначения этнического статуса объекта стереотипизации. Март-апрель 2009 (п=200);

6. Тендерные составляющие этнических стереотипов Апрель 2003 года (п=160);

7. Корректирование гендерных стереотипов под влиянием обозначения национального статуса объекта стереотипизации. Ноябрь 2006 (п=100).

Статистико-математическая обработка и анализ собранной информации осуществлялся в программно-аналитическом комплексе SPSS.

Теоретическая и практическая значимость работы. Исследование на примере гендерных стереотипов раскрывает важные закономерности функционирования социальных стереотипов в обществе. В нем показана роль стереотипов, во-первых, в процессах социального контроля, во-вторых, в легитимации власти, в-третьих, в установлении и поддержании социального неравенства. Значимыми для дальнейшего изучения социальных стереотипов является и выводы о социальных функциях гендерных стереотипов и о корректировании содержания гендерных стереотипов в зависимости от социального статуса объекта стереотипизации, что создает возможность экстраполяции этих выводов на другие типы социальных стереотипов.

Диссертация вносит вклад в понимание закономерностей функционирования механизмов власти, раскрывая роль гендерных стереотипов как ресурса власти. Результаты исследования помогают выявить скрытые механизмы делегитимации женщин в политической сфере, которые влекут за собой дискриминацию женщин в обществе.

В работе критически освоены и введены в научный оборот труды и идеи многих исследователей социальных стереотипов, недостаточно известных в России.

Положения и выводы, сформулированные в диссертации, представляют ценность для практики социологических исследований. Результаты исследования могут быть востребованы в тендерной и демографической политике, информационной политике, а также в разработке вузовских курсов по социологии, политологии, социальной психологии.

Апробация работы. Основные у результаты исследования апробированы в научных трудах и научных докладах. По теме диссертации опубликовано 35 научных работ объемом 38,4 п. л. / 35,2 п. л. (из них 1 монография, 8 статей в журналах, рекомендуемых ВАК РФ и в ряде зарубежных журналах и изданиях).

Положения и выводы диссертации изложены в докладах и сообщениях на конференциях и конгрессах, в том числе на следующих международных конференциях: «Должны ли Европа и Россия бояться друг друга?» (Лодзь, Польша, 2009), «Русский медведь: история, семиотика, политика» (Иваново, 2009), Convention of American Association for the Advancement of Slavic Studies (Филадельфия, США, 2008), «Проблемы формирования общероссийской идентичности: Русскость и российскость» (Иваново-Плес, 2008), «Социальные проблемы семьи» (Нижний Новгород, 2007), Конгрессе РАПН (Москва, 2006), «Этническая ситуация в Ивановской области:

Междисциплинарный подход" (Иваново, 2006), International Congress on Social Researches (Новый Орлеан, США, 2004), II Всероссийском Социологическом конгрессе (Москва, 2003), «'Мужское' в традиционном и современном обществе» (РАН, Москва, 2003), 60th Midwest Congress of Political Sciences (Чикаго, США, 2002), 7th Annual World Convention «Peoples, Nations, and States: A Cross-Disciplinary Convention» (Harriman Institute, Columbia University, Нью-Йорк, США, 2002), «Masculinities and Femininities» (Ларедо, США, 2002), «Гендерные исследования в гуманитарных науках: Современные подходы» (Иваново, 2000), VI World Congress for Central and East European Studies (Тампере, Финляндия, 2000), «Гендерные отношения в России: История, современное состояние, перспективы» (Иваново, 1999). Кроме того, результаты прошли апробацию в процессе преподавания автором курсов социологии коммуникации, социологии политики, общей социологии, социологии семьи для студентов Ивановского государственного университета и слушателей ФПК по тендерным исследованиям (Министерство образования РФ) при ИвГУ, в работе Российского Центра тендерных исследований и Центра этнических и национальных исследований ИвГУ, во время стажировки в Институте Кеннана (Вашингтон, США, 20 082 009) и университете Вайоминга (Лэреми, США, 2001;2002). Идеи исследования были апробированы в рамках межвузовского научно-исследовательского проекта «Гендерные стереотипы в российском обществе» (2000;2002), поддерживавшимся Министерством образования РФ. Диссертация обсуждалась на кафедре общей социологии и феминологии ИвГУ.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, включающих одиннадцать параграфов, заключения, библиографического списка и приложения. Общий объем диссертации — 386 с. (в т.ч. приложения -30 е.).

Список литературы

составляет 520 наименований.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Логика исследования проблемы тендерных стереотипов как фактора современной российской политики потребовала начать работу с анализа и типологизации основных теоретико-методологических подходов в изучении социальных стереотипов в отечественном и зарубежном социально-гуманитарном знании.

В результате проведенного анализа было предложено свести все многообразие теорий к нескольким парадигмам, которые, во-первых, по-разному отвечают на вопрос о степени социальной обусловленности стереотипов, во-вторых, предлагают различное понимание функций стереотипов.

Следует различать те теории, в которых стереотипизация объясняется индивидуальными особенностями стереотипизирующей личности, и те, в которых акцент делается на социальной обусловленности стереотипов. Представители первых (в частности, Т. Адорно, Дж. Дивайн, а в России А. В. Ме-ренков) подчеркивают, что характер стереотипизации определяется персональными факторами (психическим состоянием личности, спецификой ее социализации, разной степенью контроля над личностью извне). Сторонники другого, социально-культурного, подхода (в том числе, Д. Кац, П. Брейли, Г. Тэджфел, А. Игли, В. С. Агеев) полагают, что на поддержание и воспроизводство стереотипов решающее воздействие оказывает культура.

Другим основанием деления теорий, объясняющих механизмы стереотипизации, выступают функции стереотипов, в соответствии с чем стереотипов предлагается различать когнитивный и социальный подходы. Сторонники первого подхода (Г. Олпорт, Д. Шнайдер, П. Н. Шихирев), получившего наибольшее распространение в последние десятилетия, делают акцент на механизмах восприятия, усвоения и интерпретации человеком информации. Представители социального подхода (Г. Тэджфел, М. Шериф, Дж. Тернер) подчеркивают воздействие социальных факторов на производство, содержание и трансляцию стереотипов. В последнее время наметилась тенденция к интеграции обоих подходов, чему способствовало понимание зависимости когнитивных процессов от контекста межгрупповых отношений, а также интерпретация когнитивных процессов в рамках трактовки власти в фукианской интерпретации: производство, организация и потребление знания неотделимы от доминирования и установления иерархических отношений.

Осуществление социологического анализа роли гендерных стереотипов в обществе предполагало исследование их свойств, содержания и функций, выявление условий и причин, позволяющих им выступать в качестве фактора организации социальных отношений и производства социального неравенства.

Тендерные стереотипы определяются как обобщенные, схематизированные образы мужчин и женщин. Они существуют как устойчивые разделяемые представления, которые не только информируют о типичных чертах представителей обоих полов и дают им оценку, но также выполняют важнейшие социальные функции.

Свойства гендерных стереотипов совпадают со свойствами социальных стереотипов в целом. Они являются схематичным, обобщенным способом репрезентации Другого. О тендерном стереотипе, как и стереотипе социальном в точном значении этого термина можно говорить лишь в том случае, если он разделяется внутри стереотипизирующей социальной общности. Любой тендерный стереотип содержит в себе оценку, будучи эмоционально окрашенным. Наконец, тендерные стереотипы, как и все социальные стереотипы, устойчивы и стабильныоднако при этом их содержание в определенной степени корректируется в зависимости от социального контекста — статуса субъекта и объекта стереотипизации, характеристики межгрупповых отношений.

Содержание гендерных стереотипов в целом является достаточно определенным. В стереотипных образах мужчины и женщины присутствуют качества, связанные с деятельностью и активностью, властью и управлениемкачества, характеризующие когнитивную и эмоциональную сферыхарактеристики, связанные с процессом межличностного взаимодействияхарактеристики, определяющие круг социальных ролей мужчин и женщин. Одной из поставленных гипотез было предположение о том, что на гендерные стереотипы оказывают влияние дополнительная информация о статусных позициях индивидов. Гипотеза полностью подтвердилась. Эмпирическое исследование показало, что при обозначении этнической принадлежности объекта стереотипизации содержание тендерных стереотипов корректируется. Стереотипы русских женщин и русских мужчин в ряде аспектов отличаются по содержанию от стереотипов мужчины и женщиныпри этом определяющими становятся именно этнические стереотипы. Стереотип русской женщины оказался позитивным безусловноон включает в себя не только традиционно «женские» качества, но и «мужские» (например, силу). Стереотипное представление о русском мужчине включает в себя и так называемые женские качества (например, пассивность и несамостоятельность) — степень атрибутирования таких характеристик русскому мужчине была значительно выше, чем мужчине вообще. Следует учитывать и то, что стереотип русского мужчины приобрел больше черт, связанных со стереотипом маскулинности по сравнению с исследованиями, проведенными автором несколько лет назад. Очевидно, подобная динамика аутостереотипа обусловлена изменениями в самой России, обретением российскими мужчинами большей экономической самостоятельности и социальной независимости, с одной стороны, и ремаскулинизацией национальной идентичности, изменением положения страны на мировой арене, с другой.

Гендерные стереотипы выполняют не только психологические функции, обусловленные закономерностями познания (когнитивная) и с сохранением положительного «Я"-образа (ценностно-защитная), но и социальные функции, которые связаны, во-первых, с осуществлением социального контроля и поддержания социального порядка, во-вторых, с установлением отношений социального неравенства, власти/подчинения, в том числе в политической сфере.

Среди важнейших социальных функций стереотипов — функция социального контроля. Тендерные стереотипы не просто объясняют существующие в обществе отношения иерархии как между полами, так и внутри полов, но и поддерживают их. Они обеспечивают социально приемлемое поведение индивидов. Индивид, желая соответствовать социальным нормам, выбирает для себя такую линию поведения, которую окружающие не расценивают в качестве девиантной. Тем самым тендерные стереотипы становятся элементом внутреннего социального контроля. Кроме того, они включаются в санкции, которые составляют сущность внешнего социального контроля. Несоответствие тендерным стереотипам, как правило, осуждается окружающими. Неформальными санкциями (как позитивными, так и негативными), имеющими значение вознаграждения за соответствие эталонной поведенческой модели, заключенной в стереотипном образе, являются оценки типа «он — настоящий мужчина», «у нее мужской характер», «она по-матерински заботлива». Очевидным социальным последствием нормативности гендерных стереотипов является их влияние на жизненные притязания женщин и мужчин, на их самооценку.

Социализационная функция гендерных стереотипов состоит в передаче знаний о мужчинах и женщинах, заключенных в содержании данных стереотипов, в обучении нормам поведения и взаимоотношения полов, содержащихся в накопленном обществом социальном опыте.

Интеграционная функция связана со сплочением социальной общности. Стереотипы, наряду с ценностями и нормами, становятся объединяющим, гомогенизирующим фактором. Тендерные стереотипы, будучи широко разделяемыми в обществе, являются фактором консолидации не только групп «мужчины» и «женщины», но социума в целом. Разделяемые представления о мужских и женских качествах способствуют созданию общего информационного пространства, позволяют членам общества вести разговор «на одном языке», почувствовать принадлежность к данному социуму и, следовательно, поддерживают стабильность, устойчивость социальной системы.

В предпринятом исследовании стереотипы рассматривались как элемент дискурса, как устойчивые общепринятые пути описания, которые представляют объект стереотипизации с определенной точки зрения, выступая тем самым в качестве одного из способов установления контроля за Другим. Это связано с еще одной функцией социальных стереотипов, которая в контексте диссертационного исследования рассматривается в качестве важнейшей, а именно функцией поддержания власти. Она связана со способностью тендерных стереотипов иерархизировать социальные объекты и устанавливать властные отношения по причине, во-первых, иерархии мужского и женского в культуре, во-вторых, соотнесения власти и ее атрибутов с маскулинностью, а подчинения — с фемининностью. Социальный объект, который характеризуется при помощи стереотипов мужчины и женщины, принимает на себя весь набор ценностных атрибуций, связанных с восприятием тендерных различий.

Значимость стереотипных представлений о мужчинах и женщинах в установлении и поддержании властных отношений обусловливается тем обстоятельством, что отношения полов в обществе, как правило, расцениваются как естественные, очевидные, существующие всегда. Иными словами, при помощи тендерных стереотипов обеспечивается эссенциализация власти и тем самым ее легитимация.

Использование стереотипов мужчин и женщин способствует поддержанию, прежде всего, отношений неравенства между полами (которое чаще всего в современной академической литературе характеризуется при помощи термина «патриархат»). Вместе с тем тендерные стереотипы становятся фактором организации отношений также между различными группами внутри мужского или внутри женского пола: например, обоснование преимущества одного типа маскулинности (пролетария, воина, бизнесмена и т. д.) над другим или одного типа фемининности (феминистки, деловой женщины, домохозяйки и т. д.) над другим. Кроме того, гендерные стереотипы оказывают влияние на создание социального порядка как такового в том случае, если их, используют при характеристике социальных групп, социальных и политических институтов (например, обозначение партий как мужественных или женственных).

В наиболее очевидной форме функция тендерных стереотипов, связанная с иерархизацией и установлением властных отношений, обнаруживает себя в политической сфере. Маскулинность и ее характеристики (активность, решительность, стремление к победе, уверенность, сила, независимость, жесткость, смелость и др.), с одной стороны, отождествляются с властью, с другой, оцениваются в системе координат власти выше, чем фемининность.

Гендерные стереотипы включаются в политику на двух уровнях. Во-первых, они существуют в общественном мнении — на уровне ожиданий и политических предпочтений. Во-вторых, они целенаправленно эксплуатируются субъектами политики.

В диссертационном исследовании были выявлены основные формы взаимосвязи тендерных стереотипов с политическими процессами.

Гендерные стереотипы обусловливают гендерные различия в политическом поведении. Не менее принципиальным является то обстоятельство, что они влияют на процессы политической борьбы: вовлекаются в технологии борьбы за власть, используются в легитимации власти, эксплуатируются в политической мобилизации, становятся фактором политики как собственно управленческой деятельности, оказывая влияние на процесс принятия решений.

В свою очередь, политика представляет собой сферу не только использования тендерных стереотипов, но и обратного воздействия на них. Во-первых, она воспроизводит данные стереотипы. Сама маркировка политиками качеств и социальных ролей как мужественных или как женственных способствуют воспроизводству этих представлений. Во-вторых, политические партии принимают активное участие в формировании новых значений женственности и мужественности, продвигая и отстаивая выгодное для себя понимание того, каким должен быть мужчина и какой должна быть женщина.

Проведенные анкетные опросы и контент-анализ предвыборной прессы показали, что и избиратели, и политическая пресса оценивают и ранжируют политические субъекты, используя тендерные стереотипы.

Как показал анкетный опрос, тендерные стереотипы выступают фактором политических предпочтений — они влияют на оценку субъектов политического процесса и на представления о роли мужчин и женщин в политической сфере общества. Давая оценку политикам и политическим партиям, респонденты ранжировали их по тендерному признаку. Основным тендерным фактором, оказывающим влияние на иерархизацию политических субъектов респондентами, является степень соответствия политика стереотипу мужчины — таким образом, гипотеза исследования подтвердилась. Те субъекты политики, которые демонстрируют стереотипно мужские качества (или те, кому приписываются эти качества), оцениваются избирателями выше, во-первых, и как более соответствующие требованиям, предъявляемым лицам, осуществляющие властные полномочия, во-вторых. Это позволяет сделать вывод об андроцентризме политической сферы.

Верификация гипотезы об ингрупповом фаворитизме в использовании тендерных стереотипов также оказалась положительной. Симпатии к Своим порождают не только представления об их решительности, силе, справедливости, но и убежденность в их мужественности. Свои маркируются как мужественные и описываются в терминах с мужскими коннотациями, в то время как Чужие — как женственные и описываются в терминах с женскими коннотациями. Основным фактором, дифференцирующим ответы респондентов на этот вопрос, выступил не пол, образование респондентов или какой-то другой показатель, но их политические предпочтения: результаты опроса показали существенные расхождения мнений респондентов, сочувствующих той или иной партии, в отношении лидеров основных политических сил.

Тендерные стереотипы используются в характеристиках не только политиков, но также партий и других субъектов политики. Предположение о том, что респонденты будут приписывать партиям те качества, которые соответствуют тендерным маркировкам партий, данным этими респондентами, подтвердилось: например, если «Яблоко» чаще называли «женственной» или «скорее женственной», то, значит, именно этой партии приписывались стереотипно женские качества (нерешительность, слабость и т. д.).

Ожидаемым выглядит в этой связи и то, что большинство респондентов, отмечая необходимые для политика качества, определяли их как качества мужские. И наоборот, те качества, которые избиратели не хотели бы видеть в политиках, соотносятся, прежде всего, со стереотипно женскими качествами.

Принципиальным для исследования результатом является и следующий вывод: тендерные стереотипы влияют на то, что политическая сфера маркируется как преимущественно мужская. Они фиксируют не только качества мужчин и женщин, но и соответствующие этим качествам сферы деятельности. Допуская участие женщин во власти, избиратели равно как и те, кто формирует общественное мнение — вместе с тем приписывают им сферы компетентности, отличные от мужских: внешняя политика, армия, бизнес считаются преимущественно делом мужчин, социальная защита, здравоохранение, образование — женщин. В этом проявляется влияние одного из основных стереотипных представлений в области тендерных отношений, согласно которому мужчине и женщине отводятся соответственно публичная и приватная сфера ответственности.

Подобное дискурсивное закрепление приватной сферы за женщиной, а публичной — за мужчиной находит отражение и в представлениях о разной ценности «мужских» и «женских» качеств в управлении на различных уровнях власти. Эффективное управление семьей респонденты расценили в качестве дела, скорее, женщин, а управление всех других уровней (управление страной, предприятием, городом) — как дело, скорее, мужчин. Данные воззрения, широко разделяемые представителями обоих полов, порождая закрепление за мужчинами и женщинами определенных сфер деятельности, выступают одной из причин тендерного неравенства в политической сфере в частности и тендерного неравенства в обществе в целом.

В ходе исследования было установлено, что стереотипы мужчин и женщин становятся фактором политической борьбы. Данные проведенного контент-анализа предвыборной прессы президентских избирательных кампаний 2004 и 2008 годов показали, что не только избиратели, но и политическая пресса оценивает и ранжирует политиков с помощью стереотипных представлений. Более высокая оценка маскулинности в системе координат власти способствует иерархизации субъектов политического процесса, обозначаемых с помощью мужских и женских маркеров. При этом закономерности маскулинизации и демаскулинизации / феминизации Своих и Чужих подтверждаются и в данном случае: симпатии к Своим порождают не только представления об их решительности, силе, справедливости, но и убежденность в их мужественности.

Доказательство маскулинности или фемининности политика или политической партии служит аргументом за или против политика, с помощью них оценивается обоснованность претензий политических субъектов на власть. Не удивительно поэтому, что гендерные стереотипы используются в политической борьбе: мужской стереотип — чаще всего с целью легитимации Своих, женский — с целью делегитимации Чужих политиков. Гипотеза исследования подтвердилась: маскулинизация Своих и феминизация Чужих является распространенным приемом внутриполитической борьбы.

В диссертации проанализированы способы вовлечения двух видов стереотипов мужчины и женщин — позитивных (предполагающих наличие определенных качеств) и негативных (предполагающих их отсутствие) —, которые поддерживают и обуславливают друг друга. Основным методом исследования был контент-анализ предвыборной прессы 2004 и 2008 года.

Эксплуатация позитивного стереотипа мужчины осуществлялась по преимуществу путем соотнесения его содержания с персональными характеристиками личности политика. При характеристике кандидатов в президенты акцентируются активность, сила, решительность, уверенность в собственных силах. Именно эти качества являются важнейшими параметрами маскулинности и власти.

Социальные роли, предписанные обществом мужчине — защитника женщин, детей, Родины и кормильца семьи — также становятся фактором политической борьбы. Роль защитника в политическом дискурсе чаще всего проявляется в той значимости, которая придается в репрезентациях политиков военному фактору, неразрывно связанному с маскулинностью: военная сфера — это то социальное пространство, где необходимо проявлять традиционно «мужские» качества, а служба в армии и участие в военных действиях представляются как «дело настоящих мужчин». Военная компетентность политика, факт его службы по призыву, демонстрация уважительного отношения к армии и военной службе становятся аргументом в обосновании его претензий на власть и одновременно фактором военизации, а потому и маскулинизации политического дискурса.

Успех политика-мужчины у представительниц «прекрасного пола» нередко также превращается в то обстоятельство, которое способствует маскулинизации политического лидера. Сексуальность в репрезентациях политических лидеров, прежде всего политиков-мужчин выступает не только фактором самооценки, но и индикатором состоятельности мужчины в самых разнообразных сферах его деятельности. Поэтому акцентирование сексуальности лидера Своих также становится аргументом в борьбе за власть.

Эксплуатация позитивного стереотипа мужчины осуществляется и при помощи создания новых канонов мужественности, которые призваны репрезентировать норму тендерных отношений. В современной России наиболее заметной формой такой модели национальной маскулинности стал образ «Мужика», который апеллирует к «подлинной русскости" — при этом он включает в себя и силу мужчины-защитника, его преданность России, и экономическую состоятельность мужчины-кормильца.

Создание негативного образа соперника, его делегитимация, является необходимой частью политической борьбы. Поскольку в репрезентации Своих политиков такое значение придается маскулинности во всех ее измерениях, то неудивительно, что политическому противнику приписываются, во-первых, модели поведения и персональные характеристики, которые противоречат содержанию стереотипа мужчины (негативный мужской стереотип), во-вторых, модели поведения и стереотипные черты женщин (негативный женский стереотип). И, таким образом, женский стереотип (равно как и стереотип мужчины) выступает ресурсом политической власти.

Как показал контент-анализ предвыборной прессы кампаний 2004 и 2008 годов, среди маркеров, призванных продемонстрировать отсутствие у политика маскулинных качеств, чаще всего упоминались несамостоятельность кандидата, его слабость, нетвердость взглядов. Данные анкетного опроса в основном подтверждают, что респонденты расценивают упомянутые качества как женские.

Включение негативного мужского стереотипа осуществляется и через обвинения мужчины в несоответствии социальным ролям, связанным с гендерными стереотипами: его неспособности быть защитником женщин, детей, Родины или кормильцем.

Приемом демаскулинизации противника являются и намеки на сексуальные девиации, прежде всего на нетрадиционную сексуальную ориентацию политиков или на их симпатии к сексуальным меньшинствам. Демаску-линизация политиков осуществляется и с помощью различных вариантов тендерных и сексуальных метафор (например, метафоры проституции, призванной обозначить изменение первоначальным договоренностям, легкую смену убеждений, продажность).

Женщина-политик может наделяться и характеристиками, которые традиционно считаются мужскими, и характеристиками, которые расцениваются как женские — и то, и другое интерпретируется в зависимости от контекста политической борьбы как преимущество или как изъян (например, мужественность / мужеподобность). Однако тенденция маскулинизации образа политика остается ведущей.

Использование позитивного женского стереотипа связано с акцентированием таких приписываемых женщине качеств, как отзывчивость, человечность, материнское милосердие, мудрость. Подобные характеристики чаще всего связаны с представлениями об особенностях женского начала власти, согласно которым женщины привносят во власть женские ценности: их власть — это власть заботыона менее конфронтационная и более ориентированная на сотрудничество. Анкетный опрос показал, что респонденты, отвечая на вопрос о женском вкладе в политику, чаще всего называли миролюбие, стремление к компромиссу, заботливость, ответственность, доброту, отзывчивость, терпеливость. Однако приписываемые женщине моральные качества, несмотря на их позитивную оценку, ценятся в политическом лидере ниже, чем компетентность, независимость, автономность, индивидуализм, приписываемые мужчинам. Поэтому объективным следствием эксплуатации женского стереотипа выступает такой характер организации социальных отношений между полами, при котором, в частности, женщины вытесняются из тех областей политики, которые считаются мужскими. Внешняя политика, армия, бизнес считаются преимущественно делом мужчин, социальная защита, здравоохранение, образование — делом женщин. В целом можно сказать, что женственность — это скорее негативный фактор в политике, чем позитивный.

В практиках легитимации / делегитимации политика-женщины включается и негативный женский стереотип, противостоящий нормативному канону женственности. С одной стороны, оценка поступков и качеств женщины-политика как мужских направлена на ее легитимацию в качестве актора политической сферы, достойной соревноваться с мужчинами. С другой стороны, при репрезентации Чужих женщин маркеры маскулинности выполняют функцию негативной санкции. Проявление ими качеств, традиционно приписываемых мужчине, равно как и выполнение маскулинных социальных ролей, может интерпретироваться противниками как мужеподобность и тем самым как нарушение нормы.

В диссертационном исследовании делается вывод о том, что хотя использование тендерных стереотипов, как правило, не преследует сознательную цель дискредитации женщин-политиков, их эксплуатация влечет за собой снижение легитимности женственности в политической сфере и, как следствие, возможностей женщин участвовать во власти. Иерархия маскулинности и фемининности в политической сфере выступает фактором социального неравенства в сфере тендерных отношений как в политике, так и опосредованно в социальной жизни в целом.

Наконец, следует обозначить важнейшие перспективы исследования темы.

Во-первых, поскольку использование социальных стереотипов как разделяемых представлений может выступать ресурсом мобилизации персональной и коллективной идентичности, мы считаем необходимым разработать инструментарий социологического исследования для измерения мобилизационного потенциала гендерных стереотипов в частности и социальных стереотипов в целом, исследовать закономерности рекрутизации идентичности в процессе стереотипизации.

Во-вторых, недостаточно исследованной остается проблема специфики различных видов социальных стереотипов (гендерных, этнических, возрастных, профессиональных и др.), их свойств и функций. Выполняют ли, к примеру, возрастные стереотипы ранжирование объектов стереотипизации и в какой степени они влияют на социальный статус этих объектов? Каковы особенности функционирования этих видов стереотипов в российской культуре? Прояснение этого вопроса помогло бы понять в большей степени закономерности социальной стереотипизации, ее роли в организации социальных отношений в российском обществе.

В-третьих, полагаем, что следует продолжать изучать взаимовлияние различных видов стереотипов на восприятие объекта социальной стереотипизации, и, в конечном счете, на его социальный статус в обществе (женщина-бурятка, пожилая женщина-бурятка, молодая бурятка— адвокат-житель г. Иванова и т. д.).

В-четвертых, несмотря на очевидное влияние стереотипов на поддержание социальной дискриминации, до сих пор отсутствуют программы преодоления негативных последствий процесса стереотипизации, что представляется особенно важным использовать не только в тендерной политике, но и в других направлениях политики, например, этнической, конфессиональной, демографической.