Конституционно-правовое развитие мусульманских государств: На примере Исламской Республики Пакистан, Королевства Саудовская Аравия, Республики Судан

Актуальность темы

исследования. Различные источники оценивают общее мусульманское население Земли цифрой около 1.3 млрд. человек. Мусульмане проживают в более чем 120 странах мира, в трети из которых составляют, по меньшей мере, 70% от общего населения. Страной со значительным количеством приверженцев ислама является и Россия, превосходя по этому показателю многие мусульманские государства (ислам исповедует около 12.5% населения Российской Федерации). Однако наибольшая концентрация мусульман приходится на широкий пояс, протянувшийся от Северной и Западной Африки, через Ближний Восток и Центральную Азию до Южной и Юго-Восточной Азии, где и расположены государства, гражданами или поданными которых они являются.

Разумеется, даже соответствие страны всем формальным признакам мусульманского государства не означает, что правовое регулирование общественных отношений здесь осуществляется на основе ислама, также как и социальное и религиозное большинство не обязательно означает большинство политическое. Тем не менее, современные тенденции указывают на то, что мусульманское большинство проявляет политические амбиции, что, несомненно, отражается и на правовой системе, являющейся безусловным индикатором развития общественных отношений, баланса сил и интересов в обществе, а также устремлений групп, стоящих во главе государства. Именно этот феномен определяет проблему приложения ислама к сфере правового регулирования и делает весьма актуальными соответствующие научные исследования.

Правовое регулирование общественных отношений опирается, прежде всего, на конституцию и иные источники, имеющие конституционное значение. Конституция—это важнейший политико-правовой акт государства, закрепляющий основы общественного и государственного устройства, включая политические и духовные ценности, в соответствии с которыми должно строиться как поведение граждан и должностных лиц, так и политика самого государства.

В работе предпринята попытка сравнительного правового анализа основных этапов конституционного развития и содержания актов конституционного характера трех мусульманских государств—Исламской Республики Пакистан (ИРП), Королевства Саудовская Аравия (КСА) и Республики Судан. В понимании правовой природы, сущности конституций и иных конституционных актов, их места в правовой системе мусульманских государств имеется специфика по сравнению с доктриной традиционного (западного) конституционализма (независимо от региона, формы государства и других факторов). В то же время, и мусульманский мир не является однородным—имеет место различие подходов в правовом регулировании основных сфер конституционно-правовых отношений: статуса личности и организации системы государственной власти на различных уровнях. А различие подходов, в свою очередь, предполагает возможность обобщения и внутренней типологии конституционно-правовых характеристик мусульманских государств.

Объект, предмет и пределы исследования. Объектом исследования являются процессы становления и развития мусульманского общества и государства, особенности правового регулирования общественных отношений в сфере статуса личности и функционирования публичной власти на основе мусульманской государственно-правовой доктрины.

Предмет исследования составляют конституционные акты, основные конституционно-правовые институты, теория и практика конституционных правоотношений трех государств—Исламской Республики Пакистан, Королевства Саудовская Аравия и Республики Судан.

Выбор именно этих стран предопределило, прежде всего, наличие в них совершенно различных типов государственного устройства и форм правления при значимой исламской составляющей в государственном механизме. Саудовская Аравия, Пакистан и Судан располагаются в разных географических регионах, имеют несхожие экономические, социально-культурные и политические параметры развития, оформление на их территории современных государств произошло в рамках качественно различных процессов. Но существует момент, объединяющий рассматриваемые страны в единонаправленный цивилизационный поток— это исповедание большинством населения мусульманской религии и реальный высокий статус последней (даже в условиях официального отсутствия государственной религии—Судан). Королевство Саудовская Аравия, Исламская Республика Пакистан и Республика Судан полностью соответствуют признакам мусульманского государства, при этом являясь, безусловно, крупными современными странами и активными участниками международных отношений.

Значимую роль в выборе наиболее подходящих для целей нашего исследования государств сыграл и следующий аспект—указанные страны характеризуются, с одной стороны, динамичным конституционным процессом, а с другой—весьма устойчивыми мусульманскими традициями общества. Королевство Саудовская Аравия приняло акты конституционного характера сравнительно недавно (1992 г.), последняя Конституция Судана вступила в силу в 1998 году, а Конституция Пакистана 1973 года в который раз вводится в действие с новыми изменениями и дополнениями, призванными учесть сложившийся баланс политических и социальных сил в обществе (и не в последнюю очередь, конечно, интересы правящих кругов). При этом большинство изменений, как вносившихся в Конституцию Пакистана, так и нашедших отражение в новой Конституции Судана, направлены на усиление исламизации этих документов.

В характеристике властных институтов рассматриваемых государств преобладает институциональный аспект (хотя территориальное устройство, в частности, Пакистана и Судана, безусловно, накладывает отпечаток на организацию государственной власти, и также затрагивается в диссертационном исследовании). При этом организация судебной власти самостоятельному детальному анализу не подвергалась, однако ее место в системе государственной власти, взаимодействие с другими властными структурами, а также специфика судебной защиты прав человека в мусульманских государствах нашли отражение в работе.

Предмет и пределы исследования предопределили название и структуру диссертации. При этом институт прав человека рассматривается после характеристики конституционной организации государственной власти в рассматриваемых мусульманских государствах, исходя из того, что в рамках мусульманской государственно-правовой доктрины человек не занимает центрального и главенствующего положения (как в доктрине классического конституционализма), реализация прав и свобод личности здесь подчинена интересам общества и государства.

Цель и задачи исследования

Цель диссертации—на основе исследования взаимодействия исламской составляющей с принципиально различными формами правления (монархией, президентской республикой, парламентской республикой) обоснование выводов относительно возможности, эффективности и перспектив сочетания основных теоретических положений традиционного конституционализма и исламской государственно-правовой доктрины.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1. Определить место и значимость религиозного фактора в правовом регулировании общественных отношений социума, исповедующего ислам.

2. Провести сравнительный анализ основных положений теории конституционализма и исламской государственно-правовой доктрины с учетом исторических условий возникновения каждой из них.

3. Охарактеризовать становление современного государственного строя Королевства Саудовская Аравия, Исламской Республики Пакистан и Республики Судан, выделяя роль ислама в этом процессепроанализировать предпосылки создания, а также содержание и принципы современных актов конституционного характера рассматриваемых странпредложить оценку сущности и перспектив конституционно-правового развития этих мусульманских государств.

4. Дать развернутую сравнительно-правовую характеристику системы высших органов государственной власти и управления Королевства Саудовская Аравия, Исламской Республики Пакистан и Республики Судан, соотнося положения их нормативных актов с конституционно-демократическими параметрами, мусульманской доктриной, актами иных стран и друг с другом.

5. Выявить наиболее характерные особенности правового статуса человека в исламе и сравнить их с международными стандартами в этой областиустановить место, параметры, гарантии прав и свобод человека и гражданина по конституционным актам Королевства Саудовская Аравия, Исламской Республики Пакистан и Республики Судан.

Методологической основой работы явились общенаучные и специальные методы исследования—историко-правовой, системно-структурный, сравнительно-исторический и сравнительно-правовой, метод технико-юридического анализа и другие, широко применяемые в юридической науке. Кроме того, конституционно-правовое развитие мусульманских государств рассматривается, во-первых, с учетом их дуалистичности и двухмерности во всемво-вторых, с учетом необходимого анализа исламской государственно-правовой доктрины, безусловно, влияющей на государственное развитие мусульманских стран и иногда решающим образом.

Степень разработанности темы и научная новизна исследования. Теоретической основой диссертации являются труды известных отечественных и зарубежных государствоведов, в разное время исследовавших вопросы организации государственной власти и взаимоотношения государства и личности: Абдулаева М. И., Авакьяна С. А., Автономова А. С., Баглая М. В., Богдановой Н. А., Глотова С. А., Кутафина.

О.Е., Миронова О. О., Нерсесянца B.C., Саидова А. Х., Середы Е. В., Скуратова Ю. И., Страшуна Б. А., Тихомирова Ю. А., Топорнина Б. Н., Хабриевой Т. Я., Чиркина В. Е., Юдина Ю.А.- Бааклини А., Давида Р., Джефферсона Т., Жоффре-Спинозы К., Форреста Г., Крика Б., Кокера Ф., МакИлвейна С., Маритена Ж., Мехди М., Нино С., Палли К. и другие.

При написании работы широко использовались научные труды, посвященные истории возникновения и развития ислама и мусульманского права, а также различным аспектам влияния ислама на современное общество и государство, в том числе, в рассматриваемых странах: Васильева A.M., Ганковского Ю. В., Еремеева Д. Е., Игнатенко А. А., Жданова Н. В., Каминского С. А, Козырина А. Н., Малашенко А. В., Милославского Г. В., Москаленко В. Н., Плешова О. В., Полонской JI.P., Сапроновой М. А., Сюкияйнена JI.P., Яковлева А.И.- Абуриша С., Ан-Наима А., Ахмеда А., Асада М., Геллера Э., Гибба X., Куртиса М., Коулсона Н., Лапидус А., Нвабуизи Б., Смита В., Талбот И., Фаруки К., Фенди М., Хаддури М., Хомейни, Чондури Г., Эспозито Д. и другие.

В основу работы лег обширный нормативный материал—акты конституционного характера, другие нормативные документы рассматриваемых стран, соглашения заключенные ими в рамках таких международных межправительственных организаций как Организация Объединенных Наций (ООН), Организация Исламская Конференция (ОИК), Лига Арабских Государств (ЛАГ) и др., документы комитетов и комиссий, созданных в целях обеспечения различных направлений деятельности этих организаций, в частности, защиты прав человека.

Изучение состояния научной разработанности темы исследования позволяет отметить некоторый общий момент—отсутствие если не интереса, то серьезного отношения к современному конституционному развитию мусульманских стран как таковому. В большинстве монографий отечественных и зарубежных авторов отмечаются недостатки их конституционных актов по сравнению с «западными» образцами, приводятся общие для всех развивающихся стран причины, а в итоге констатируется, что даже установленный законодательно демократический минимум на практике не выполняется. Ислам в работах упоминается, в основном, в двух вариантах—как одна из форм традиций и обычаев или как форма политической борьбы (обычно, в отрицательном звучании), но всегда как некий рудимент, временно осложняющий конституционное развитие.

Особо выделяются работы, посвященные непосредственно концепции исламского государства и возможностям ее проецирования на современное общество. Здесь отмечаются недостатки правопорядка современных исламских государств по сравнению с классическими положениями, причины которых коренятся в недостаточной последовательности правительств, а иногда и в неверной трактовке вероучения, а в итоге констатируется, что сущность «мусульманского государства» крайне прогрессивна и перспективна, хотя и трудно достижима. Таким образом, с точки зрения конституционного права ощущается необходимость отказывания исламу в какой-либо иной, помимо местной традиции, значимости, а с точки зрения мусульманского права—в какой либо иной, помимо возможной рамочной структуры, значимости конституционализма.

В связи с этим научная новизна исследования состоит в выявлении, на основе всестороннего анализа государственно-правовой реальности трех мусульманских государств, основных направлений гармонизации положений исламской доктрины государственности и традиционного конституционализма в законодательных актах этих стран. Эти процессы обосновываются не как явления переходного периода, а как настоящее и будущее конституционного развития исламских государств. Российская сравнительно-правоведческая литература пополнится подобной работой впервые.

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что оно затрагивает собственно конституционно-правовой аспект обозначенной проблемы (а не политологический, социологический, религиоведческий и т. д.). Работа восполняет информационный пробел в освещении конституционного развития рассматриваемых стран, определяет направления дальнейших научных исследований, материалы диссертации могут быть использованы в учебном процессе. Предложения по использованию зарубежного опыта на российском правовом поле могут быть применены при разработке законодательства субъектов РФ со значительным мусульманским населением.

Апробация результатов исследования. По результатам исследования автором сделаны научные сообщения в рамках научно-методологического семинара, проводимого кафедрой Правового обеспечения управления Государственного Университета Управления, на всероссийских и межрегиональных научно-практических конференциях. Материалы диссертации используются при разработке учебно-методических пособий, преподавании курса конституционного права России и зарубежных стран в вузах Москвы и российских регионов. Основные положения исследования отражены в опубликованных автором работах. Положения, выносимые на защиту:

На основе выявления генезиса и сущности мусульманской государственности, ее соотношения с классическим конституционализмом и анализа конституционной практики отдельных современных мусульманских государств, обоснование нецелесообразности механического совмещения двух во многом принципиально различных научных концепций. Неразрывное единство государства и религии предопределяет специфику всех конституционно-правовых (государственно-правовых) институтов мусульманских стран, а также недопустимость формально-юридического анализа конституционных актов в отрыве от исторического, философско-религиозного и социологического подходов.

Определение границ, направлений, перспектив привнесения универсальных категорий и институтов традиционного (западного) конституционализма на правовую почву Королевства Саудовская Аравия, Исламской Республики Пакистан и Республики Судан. Конституционализм в рассматриваемых странах не стал безусловной альтернативой исламским взглядам на построение и функционирование общества и государства, несмотря на очевидные попытки приближения (по крайне мере формально-юридически) к общепризнанным конституционно-правовым идеям и принципам.

Обоснование сущностной зависимости между организацией государственной власти в мусульманских странах и идеями халифата, что предопределяет особенности правового положения высших органов государственной власти и неполное соответствие их реального статуса классическому инструментарию института формы государства вообще и формы правления, в частности. Реальность мусульманских государств не свидетельствует о формальном совершенствовании институциональной демократии. Монотеизм ислама до сих пор преломляется в сильном единоначальном правлении с непосредственным контролем главы государства над правительством. При этом залогом демократии в мусульманской стране способен явиться только влиятельный представительный орган, опирающийся в традиционалистском плане на институт «шуры» .

Развитие предложения о пересмотре взглядов на государственно-правовые положения шариата и возможности их нового, адекватного современному конституционно-правовому развитию мусульманских государств, толкования.

Предложение и обоснование гипотезы о наличии в мусульманских государствах (в частности, Королевстве Саудовская Аравия) регламентарной власти в качестве самостоятельной ветви власти, но в отличном от традиционного для конституционного права государств, главным образом, континентальной правовой системы, смысле (как полномочия органов исполнительной власти по осуществлению самостоятельного законотворчества в рамках, предусмотренных конституцией). В данном случае это прерогатива высших органов государственной власти мусульманского государства принимать нормативно-правовые акты, являющиеся правоприменительными относительно суверенитета Аллаха и правообразующими относительно государства и общества. Ею не наделяется полностью какой-либо один орган, что не позволяет, в частности, определить Консультативный совет Саудовской Аравии в качестве протопарламента.

Выявление сущностной роли общенациональной государственной) самоидентификации граждан Пакистана и Судана в конституционном развитии этих стран. Внутригосударственный консенсус является залогом и конституционализма, и «единства» как принципиального положения моноконцепции ислама. Однако адекватного воплощения в практике этих мусульманских государств он так и не получил.

Заключение

.

Религиозный фактор имеет определяющее значение в обществе, исповедующем ислам. Причем это касается не только духовного (идеологического) аспекта, но и организационно-управленческого, а как частный случай—государственно-управленческого. История развития мусульманской мысли наглядно свидетельствует о совпадении в пространственно-временном отрезке становления ислама и образования государства, с ведущей ролью пророка Мухаммада в этих процессах. Освященное личностью Пророка, протогосударство в Медине явилось (и продолжает являться) образцом для подражания, идеальной моделью, о следовании которой прямо говорит, например, Основной Низам о власти КСА 1992 г. Между тем, проведенный нами анализ наглядно показывает, что, помимо прочего, это было временное государственное образование, существующее вплоть до обращения всего мира в Землю ислама, а практически расширившееся в Халифат. Как любое временное явление, оно не получило фундаментальных разработок, не интересовало мусульманских юристов, не стало законченной и продуманной во всех аспектах концепцией.

То же, в сущности, относится и к теории халифата, легитимность которой определяется положениями Корана и Сунны, а значит все равно соотносимостью с государством Пророка. Таким образом, исламское государство (в классическом прочтении) как практическая альтернатива современному конституционному государству представляется невозможной.

Но ценностной теории конституционализма с соответствующим институциональным выражением вполне возможно противопоставить ценностные аспекты мусульманской государственно-правовой теории и практики. Красноречивым свидетельством чему и являются акты конституционного характера ИРП, КСА и Республики Судан.

Анализ сущности и содержания этих документов располагает к следующим общим заключениям относительно исламской составляющей:

1. Она является стержнем актов конституционного характера КСА. Будучи знаменем и идеологией объединения Аравии начала прошлого века, обуславливая легитимность всех последующих преобразований в Королевстве, являясь основой национального единства, внешней и внутренней политики страны, исламская религия и мусульманский образ жизни получили юридическое закрепления в низамах короля Фахда. При этом положение других категорий лиц (не мусульман) и вопросы другого образа жизни полностью исключены из основных принципов устройства государства.

2. Она является политико-идеологической концепцией Конституции ИРП 1973 г. Используемый в качестве основы национальной идентичности при образовании Пакистана, давший начало массе политических движений, являясь безусловным источником права, ислам вошел в Конституцию в качестве государственной религии и гарантий мусульманского образа жизни. При этом положение не мусульман полностью урегулировано, будучи уже не имплицитно (в соответствие с шариатом) как в КСА, а институционально второсортным сравнительно с мусульманами.

3. Она является религией большинства населения Судана. После неудачных попыток использования в целях достижения внутригосударственного консенсуса, исламская религия была, по возможности, выведена за границы конституционного законодательства. Между тем, мы видим ее влияние в формулировках статей, в регулировании отдельных вопросов мусульманского образа жизни (вакф, употребление алкоголя и др.), в закреплении шариата в качестве источника права. При этом каких-либо различий между статусом мусульманина и немусульманина в тексте Конституции 1998 г. не присутствует.

Правовое положение высших органов государственной власти в рассматриваемых странах испытывает очевидное влияние вышеизложенных концепций. Статус и полномочия Короля КСА (закрепленные в Основном низаме.) практически идентичны статусу халифа за некоторыми исключениями (закрепление этого поста за конкретным семейством). Способы избрания президентов Пакистана и, особенно, Судана также отличаются от классической исламской концепции (в части избирательного корпуса), но сосредоточение в их руках значительного объема государственной власти следует отнести и на ее счет.

Сильное единоначалие должно уравновешиваться принципом «шуры». Именно совещательный орган наличествует в КСА, что в условиях относительного единства общества имеет положительные результаты. В отсутствие национального согласия—способствует слабости парламентов и освящает масштабные декларативные акции (всенародные референдумы по утверждению в должности президента главы военного переворота).

Противопоставить этой тенденции в правовом срезе, на наш взгляд, можно только усиление и более четкую проработку принципа разделения властей и системы сдержек и противовесов. Необходимо усилить роль реальных противовесов президентской власти в виде правительства в ИРП (например, возвращение контроля над вооруженными силами) и парламента в Судане, в том числе, во время чрезвычайного положения. Безусловно, нужно стремиться к преодолению исламской тенденции соединять исполнительные и судебные полномочия (сокращение видов судов и квазисудебных органов ИРП, в первую очередь, чрезвычайных, выведение судебной власти из-под контроля Президента в Судане).

Таким образом, в отсутствие национального консенсуса, исламская составляющая играет не стабилизирующую, а деструктивную роль, что, в первую очередь, отражается на демократических институтах. Это косвенно подтверждает вторичность мусульманской государственной концепции по отношению к собственно религиозным постулатам и позволяет настаивать на возможности позиционирования ислама как духовного наследия и не отказывать в будущем позиции Судана (хотя в этом случае имеет место уже насильственное изъятие мусульманских положений из государственно-правовой практики).

Более продуманно следовало бы сформулировать и положения о правах человека в рассматриваемых актах. В Основном низаме. мы бы предложили конкретизировать как и какие права человека защищает КСА в соответствии с исламским шариатом. В республиканских актах—четко выделить концепцию, которая легла в основу закрепления прав и свобод человека и гражданина, определить место общепризнанных принципов международного права и международно-правовых обязательств в национальной правовой системе вообще, и касательно прав человека, в частности.

В целом же, конституционное закрепление прав и свобод человека в мусульманских республиках отвечает современным тенденциям и мировому опыту, накопленному в данной области. Не всегда до него дотягивает практика реализации и уровень государственных гарантий прав и свобод, тем более, в условиях периодического введения чрезвычайного положения и ограничения большинства из них. Но мусульманское влияние в этой части мы можем считать небольшим, преимущественно, в плане расставления акцентов в общем массиве прав и свобод.

В связи с чем, интереснейшим направлением дальнейших научных исследований является международно-правовой аспект исламской гуманитарной концепции, а также, несомненно, конституционно-правовой, в частности, соотношение мусульманской государственно-правовой доктрины и статуса личности. Представляется необходимым обозначить еще несколько направлений, разработка которых позволила бы осуществить комплексное исследование поднятой в данной работе проблематики: конституционный контроль в мусульманских государствахинститут формы государства в мусульманских странахместное самоуправление и управление в мусульманских государствахсудебная система (место шариатских судов) мусульманского государства и др.

Хотелось бы отметить еще один момент. «Борьба с нищетой и создание приемлемого уровня благосостояния требует столько же внимания, как и защита свободы мысли и слова. Настоящее счастье заключено в том равновесном состоянии, которое для каждого человека и каждого общества сопрягается с его собственными потребностями» .1 Представляется, что потребности мусульманских обществ КСА, ИРП и Судана, при всей их несхожести, шагнули далеко за рамки классических исламских государственных категорий, равно как и голого импортирования конституционализма. Исследователи обычно воздерживаются от каких-либо прогнозов относительно государственного развития мусульманских стран, но мы просим позволить нам несколько слов. Все теоретики исламского государства, очевидно, нуждаются в свежей и относительно простой идее, не выглядящей при этом, как подрыв основ религии. В противном случае, вплоть до появления в Коране слова «государство», возможно успешно позиционировать ислам только как вероучение, требующее глубокой личной, а не общественной работы. В связи с чем, в дальнейшем развитии государств, разумеется, сохраняется цементирующая роль ислама, но как духовной.

1 Речь министра иностранных дел ИРИ К. Харрази по случаю 50-летнего юбилея Всеобщей декларации прав человека http://www.un.org культурной) основы общества и эффективного фильтра, препятствующего принятию слишком резких и непродуманных государственно-политических решений (почему бы ИРП или Судану не взять на вооружение роль улемов в КСА), а ориентация на расширение и укрепление демократических институтов представляется практически неизбежной.