Политическое самоопределение гражданского общества в постсоветской России

Актуальность темы

исследования. Распад СССР и последовавшие за ним перемены в России по своим масштабности и последствиям сопоставимы с революционными катаклизмами начала прошлого столетия. Речь идет не только о зафиксированных де-юре в Конституции Российской Федерации 1993 года принципах построения государственной власти и местного самоуправления, политическом и экономическом плюрализме, демократических правах и свободах как признаках начавшегося демократического транзита, но в большей степени о трансформации самого российского социума де-факто, его попытках найти оптимально отвечающую глобальным вызовам современности парадигму развития и безопасности. Все это актуализирует необходимость исследования постсоветских социально-политических процессов и институтов, а также воздействующих на них факторов.

Очевидно, что не все из предложенных в начале 1990;х годов моделей реформирования оказались способными адаптироваться в российском социуме. Преобразования в России сталкиваются не только с политическими, экономическими, этноконфессиональными, геополитическими и другими проблемами, но и со специфическими факторами социокультурного, психолого-поведенческого толка, являющимися в ряде случаев барьерами на пути трансформации общества и государства. В этой связи одной из центральных тем последнего десятилетия, к которым обращено внимание отечественных исследователей, стала проблематика зарождения и становления в России гражданского общества и правового государства.

В своем классическом — западноевропейском — варианте гражданское общество прошло длительный, измерявшийся столетиями путь становления и является сегодня формой и одновременно способом общественной самоорганизации, основанной на приоритете свободы и рационального выбора, органично соответствующей критериям демократического развития. Однако в условиях перехода к демократии тех стран, в историческом прошлом которых преобладали тоталитарные тенденции, провозглашение построения гражданского общества и правового государства в качестве главных реформаторских целей не предполагает автоматического и скорого изменения в декларируемом русле социума вообще и социально-политического взаимодействия в частности.

Поэтому, несмотря на то, что признаки гражданского общества универсальны для всего модернизирующегося пространства, проблематика его становления в странах с тоталитарной историей — а Россия принадлежит к их числу — получает новое звучание. Оно предполагает исследование не только количественных параметров, свидетельствующих о наличии тех или иных институтов, структур, элементов гражданского общества, но и изучение качества процессов их прорастания в толще социума, факторов, сдерживающих их развитие или способствующих ему. Особую актуальность приобретает вопрос о том, как в нашей стране вызревают институты социального взаимодействия, основанные на гражданской культуре и гражданском участии, как формирующееся гражданское общество идентифицирует себя внутри российского социума, наконец, каковы в этой связи специфика российского демократического транзита и шансы его завершения.

Степень научной разработанности проблемы. Необходимо отметить, что зарубежная, а вслед за ней и российская общественная наука уделяют пристальное внимание исследованию гражданского общества, включая его политическое самоопределение. Основы его изучения были заложены классиками западноевропейской философской и политической мысли. Нередко традиция изучения гражданского общества возводится к трудам античных мыслителей. В то же время античные изыскания представляли собой исследования уникального исторического феномена, отличавшегося определенной спецификой. Можно говорить о том, что философы древнего мира (в первую очередь, Платон и Аристотель) заложили основы умозрительных представлений о взаимосвязи и взаимовлиянии ^ государства, общества и человека. Опираясь на эти представления, мыслители Нового времени создавали адекватные их политическому времени и пространству философские системы, преемниками которых являются современные научные концепции.

Поскольку диссертационная тема подразумевает собой исследование характера взаимоотношений государства и общества, особого внимания заслуживают две основные традиции философской и политической мысли, которые, начиная с Нового времени, интерпретируют феномен гражданского общества. Первая — так называемая «JI-традиция» (Дж. Локк, А. Ферпоссон, А. Смит, Т. Пейн, Ж. Ж. Руссо, И. Кант и др.) — рассматривает гражданское общество как некое этическое сообщество, живущее по естественным законам до и вне политики. В рамках этой традиции минимальное государство как производное от людских потребностей и забот появляется только тогда, когда гражданское общество вызывает его к жизни. ^ Вторую традицию заложил французский просветитель.

Ш. Л.Монтескье, вследствие чего она получила дальнейшее развитие как «М-традиция». В ее русле следует рассматривать труды Дж.С.Милля, Б. Констана, А. де Токвиля, А. Грамши и др. Исходный пункт М-традиции — наличие сильного и централизованного государства и возникающая в связи с этим проблема защиты политической свободы от угрозы деспотического вмешательства в жизнь индивидов или групп населения. В понимании гражданского общества представителями данной традиции центральную роль занимает идея так называемых «промежуточных тел» («властей»), опосредующих отношения между индивидом и государством. Поэтому М-традиция представляет гражданское общество прежде всего как совокупность независимых ассоциаций граждан.

Особую значимость для настоящей работы имеют теории, не только дополняющие вышеназванные традиции, но и определяющие новые направления изучения феномена гражданского общества. Прежде всего, речь идет о категориях «публичность», «публичная сфера». Основы их понимания были заложены Г. Ф. В. Гегелем, свое яркое воплощение они нашли в трудах Ю.Хабермаса. Современные представители отечественного политологического сообщества также уделяют большое внимание изучению феноменов публичности, публичной сферы (А.А.Галкин, В. М. Межуев, Ю. А. Красин, Ю. М. Розанова, В. А. Ядов, Ф. И. Минюшин, и др.). Научный интерес представляет также авторская концепция, предложенная болгарскими исследователями В. Продановым и А. Владовой, рассматривающих гражданское общество в контексте культуры мира и определяющих его как арену, на которой идентифицируются коллективные и публичные интересы.

Методологическую и практическую ценность в исследовании проблематики политического самоопределения гражданского общества имеют научные концепции, центральным звеном которых выступают категории «гражданская культура» и «гражданское участие», введенные в научный оборот Г. Алмондом и А. Вербой, «гражданство» или «гражданственность» (прежде всего, в трактовке Р. Дарендорфа). Приложение названных категорий к российской действительности обращает внимание на социокультурную и цивилизационную специфику, нашедшую свое отражение в работах классиков русской религиозной и философской мысли (прежде всего, Н. А. Бердяева, Н. О. Лосского, Г. П. Федотова, В.С.Соловьева), а также современных отечественных исследователей (А.А.Ахиезера, А. П. Пригожина, В. С. Рахманина, В. Ф. Пенькова, К. Е. Коктыша, А. Миграняна, Б. Г. Пастухова, И. М. Клямкина, О. В. Омеличкина, А.В. и В. А Кулинченко и др.).

Существенное значение проблематике становления гражданского общества и его институциональному оформлению уделяют теории, описывающие социально-политическое взаимодействие в рамках корпорати-стской (Ф.Шмиттер) и плюралистической (Р.Даль) моделей, теория «открытого общества» К. Поппера, а также концепции, посвященные исследованию взаимосвязанных феноменов «социальных сетей» и «социального капитала» (Р.Патнэм, Р. Роуз, М. Урбан). Центральным звеном названных концепций выступает проблематика институционализации и консолидации демократии. В этой связи необходимо также отметить классические и современные теории, раскрывающие сущность процессов институционализации (Э.Гидценс, М. Вебер, Э. Дюркгейм, Дж. Тернер, Г. Хакен, В. Бане, М. С. Комаров, Г. В.Пушкарева), а также целый пласт зарубежных и отечественных исследований, посвященных демократическому транзиту и изучению институциональных факторов посттоталитарной вообще и российской в частности трансформаций (В.Меркель, А. Круассан,.

B.Я.Гельман, А. В. Глухова, И. К. Пантин, Г. Г. Дилигенкий, С. П. Перегудов, М. В. Ильин, К. Г. Холодковский, Г. В. Голосов, А. В. Лихтенштейн и др.).

Актуальными для диссертационной работы стали также исследования отечественных авторов, рассматривающих отдельные аспекты политического самоопределения гражданского общества в постсоветской России. Так, проблеме структурирования партийно-политического поля посвящены исследования Г. В. Голосова, К. Н. Кисовской, О. Ю. Малиновой,.

C.Н.Пшизовой, С. Хенкина, К. Г. Холодковского, Ю.Шевченко. Специфика профсоюзного движения отражена в работах П. В. Бизюкова, В. Песчанского, Г. В. Роговой и др. Проблематику политической коммуникации вообще и роли средств массовой информации в частности в процессах институционализации гражданского общества рассматривают А. И. Соловьев, О. А. Воронина, В. П. Пугачев, Я. Н. Засурский, П. К. Залесский, Д. Н. Песков, А. В. Чугунов. Стратификационный аспект формирования гражданского общества подробно и обстоятельно изложен в исследованиях Л. А. Беляевой, Т. И. Заславской, З. Т. Голенковой, Е. Д. Игитханян, В. С. Голубева, С. Семенова, М.Воейкова. Научный анализ практических проблем местного самоуправления и структур так называемого «третьего сектора» предлагается в работах АА. Галкина,.

П.А.Федосова, С. Д. Валентея, Л. Н. Коноваловой, В. Н. Якимца, А. Ю. Сунгурова, О. И. Генисаретского, В. П Глазычева, В. Л. Римского и др. Историко-политологический подход реализован в ретроспективных исследованиях Ю. В. Гридчина, В. Ф. Абрамова, А. И. Черныха, Л. М. Спирина, С. Г. Сергеева, А. Д. Поповой, анализирующих предпосылки, тенденции и ограничения развития гражданского общества в досоветской России.

Отдельного внимания заслуживает организованный в 2003 году Фондом развития политического центризма постоянно действующий научный семинар, участниками которого являются многие из названных выше, а также другие ведущие отечественные и зарубежные исследователи проблематики гражданского общества (Т.А.Алексеева, А. Л. Андреев, Г. И. Вайнштейн, О.В.Гаман-Голутвина, А. В. Дмитриев, В. В. Журавлев, А. С. Кузьмин, В. М. Межуев, Л. И. Никовская, С. С. Сулакшин, Е. Б. Шестопал, Р.Гросс. Я. Лей и др.). Заявленные темы семинара — понятие и российские реалии гражданского общества, роль политической культуры в его становлении, конституционное и законодательное обеспечение его формирования, гражданское общество и развитие российской государственности, специфика развития гражданских структур в «информационную эпоху» и другие актуальные вопросы — отражают комплекс теоретических и практических проблем, возникающих при изучении феномена гражданского общества, в том числе в его преломлении сквозь призму российской действительности.

Однако при всем многообразии теоретических и практических исследований феномена гражданского общества в России существует явный недостаток авторских концепций, посвященных вопросу его политического самоопределения. Непроработанным также остается и содержание данного понятия. Можно сказать, что отечественная политическая наука только приступает к исследованию данной проблематики. Одним из первых шагов российского научного сообщества к постановке вопроса стала конференция «Гражданское общество в России: проблемы самоопределения и развития».1 Идентификации понятийных рамок категории «политическое самоопределение», а также изучению ее содержания непосредст-^ венно посвящены работы Ю. А. Красина и М. В. Ильина. Первоочередное внимание в них уделяется вопросам демократического транзита, «выбора» России, частью которого рассматривается в том числе движение к гражданскому обществу и его самоопределение. Именно недостаточная разработанность вопроса о политическом самоопределения гражданского общества в постсоветской России, а также возрастающая теоретическая и практическая значимость проблемы обусловили выбор диссертационной темы.

Актуальность и состояние научной разработанности проблемы определяют объект, предмет, цель и задачи исследования.

Объектом исследования является сфера функционирования социальных и политических институтов в постсоветской России, процесс ин-ституционализации и самоидентификации гражданского общества, механизмы взаимодействия общества и государства. т.

Предметом исследования — политическое самоопределение гражданского общества в постсоветской России.

В качестве главной цели диссертационной работы ставится выявление специфических черт, тенденций, перспектив и ограничений политического самоопределения гражданского общества в условиях трансформации в России к. ХХ — h. XXI вв. Цели исследования предопределили постановку следующих задач: во-первых, определить идеал-типическую модель политического институционально-функционального строения гражданского обществаво-вторых, определить понятийные рамки и раскрыть содержание категории «политическое самоопределение» применительно к феномену гражданского обществав-третьих, исследовать количествен-т ные и качественные параметры, свидетельствующие о наличии или отсутw.

1 См.: Гражданское общество в России: проблемы самоопределения и развития / Материалы научной конференции (Ред. Б. И. Коваль, А. Н. Аринин, С.И.Семенов). — М.: ООО «Северо-принт», 2001. ствии политических институтов, структур, элементов гражданского общества в постсоветской Россиив-четвертых, проанализировать причины, способствующие позитивной динамике структурирования гражданского общества или отрицательно влияющие на неев-пятых, раскрыть специфику социально-политического взаимодействия в трансформирующемся российском социуме и выявить проблемы институционально-функционального характера, затрудняющие функционирование гражданских структур и институтов в переходный период.

Методологически исследование опирается на комплекс общенаучных и специальных методов, применение которых помогает выявить сущность российской модели гражданского общества и его политического самоопределения в постсоветский период. Наряду с системным подходом, обеспечивающим целостное представление о внутреннем единстве данной модели с вектором постсоветских социально-политических преобразований, применялись методы построения идеальных типов, структурно-функционального, исторического и компаративного анализа, контент-анализ общероссийской и региональной прессы, Интернет-сайтов.

Источниковая база диссертации включает общефедеральные правовые документы: Конституцию Российской Федерации (1993), законы «О средствах массовой информации» (1992), «Об общественных объединениях» (1995), «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности» (1996), «О политических партиях» (2001), «О противодействии экстремистской деятельности» (2002), а также внесенный Президентом РФ в Государственную Думу и прошедший два чтения проект закона «Об общих принципах организации местного самоуправления» (2003). В диссертационной работе используются социологические материалы Института комплексных социальных исследований Российской Академии наук (ИКСИ РАН), Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), Независимого исследовательского центра РОМИР.

Научная новизна диссертационной работы заключается в постановке и комплексном изучении проблематики политического самоопределения гражданского общества в постсоветской Россиив попытке предложить самостоятельную дефиницию данного процесса, исследовать его содержание сквозь призму концептов «публичная сфера», «политическая коммуникация», «политическое участие» и «гражданственность" — в выявлении внутренней взаимосвязи указанных категорий с процессом политической самоидентификации гражданского обществав анализе поставленной проблемы посредством выделения и обоснования институционально-функциональных полей взаимодействия общества и государстваа также в авторском видении предпосылок, тенденций и ограничений становления гражданского общества и его политического самоопределения в современных российских условиях.

В диссертационном исследовании автор обосновывает и выносит на защиту следующие положения:

1. Политическое самоопределение гражданского общества есть процесс становления свойственных данному типу общественной организации институтов и структур, находящий свое функциональное выражение в политической коммуникации посредством публичного дискурса при одновременной трансформации культуры политического участия.

2. В качестве идеального результата политического самоопределения выступает система, описываемая в рамках модели «гражданское общество — правовое государство», которой соответствует оптимальный уровень корреляции интересов власти и общества, а также тип культуры, основные параметры которой определяются критерием «гражданственности». Движение к данной модели представляет собой внутренний смысл политического самоопределения гражданского общества.

3. Существуют два направления институционально-функциональных зависимостей внутри системы «гражданское общество — правовое государство», определяющих ее итоговую продуктивность. Первое характеризует детерминанты становления и функционирования гражданского общества: исторические, культурные, экономические, стратификационные (в узком смысле), социальные (в широком, включающие в себя не только количественные показатели, но и характеристику социальных сетей, отдельного индивидуума, его инновационного потенциала, включенности в общественные процессы). Второе направление внутрисистемных связей непосредственно затрагивает сферу политической коммуникации и характеризует взаимное влияние государства и гражданского общества. Для России особое значение имеют традиции государственности, реформаторский потенциал власти, институциональные особенности переходного периода, роль и место в нем информационных процессов и т. д., в совокупности детерминирующие политическую трансформацию.

4. Существенное влияние на естественные процессы становления и самоидентификации гражданского общества оказывает во многом искусственная институционализация постсоветского социально-политического пространства. С одной стороны, структурные реформы последнего десятилетия создали почву для зарождения и развития новых, еще не проявившихся в полной мере социальных образований, по своим параметрам отвечающих характеристике гражданских. С другой стороны, искусственное привитие культурно не усвоенных институтов на национальную почву, копирование иностранных образцов не всегда соотносится с критерием рациональности, несет в себе существенный заряд случайности, является для общества конфликтогенным фактором. Возникает опасность «институциональной депривации», когда социально-политическое взаимодействие операционализируется вне рамок существующих институтов.

5. Неприятие искусственно созданного социально-политического порядка порождает проблему институционализации доверия — одного из ключевых условий для развертывания гражданского общества. Следствием этого является изменение самоорганизующего социального вектора в сторону неформальных сетей, политическая коммуникация которых с государством строится на основе не гражданских, а патронально-клиентарных отношений. В этой связи политическое самоопределение гражданского общества рассматривается как жизненно необходимый процесс, позволяющий трансформировать сложившуюся в постсоветский период систему социального действия и политической коммуникации и приблизиться к установлению правового социального государства. Поскольку двуединство государства и гражданского общества составляет суть современной нации, задача формирования и упрочения последнего может быть сформулирована для России как наиболее актуальный вопрос национального выживания и прогресса.

Практическая значимость исследования: материалы диссертации могут быть использованы для подготовки учебных пособий, разработки и чтения специальных курсов по политологии, конфликтологии, политической социологии и политической философии. Анализ проблемы политического самоопределения гражданского общества в постсоветской России, выводы, к которым приходит автор, могут применяться в практике деятельности общественно-политических организаций, законодательных структур власти, в работе органов местного самоуправления.

Апробация работы: диссертация обсуждена на кафедре социологии и политологии Воронежского государственного университета. Основные положения диссертации излагались автором на межвузовских научно-практических конференциях и семинарах, в выступлениях на всероссийских, региональных научных конференциях.

Структурно диссертация состоит из введения, двух глав, в каждой из которых по три параграфа, заключения, списка используемых источников и литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

За последние годы отечественная политическая наука накопила богатый теоретический и эмпирический материал, посвященный проблематике формирования гражданского общества в России. В то же время говорить о какой-либо определенности мнений относительно того, развиваются ли в нашей стране институты гражданского общества, позитивна ли их динамика, возможно ли оно в России вообще до сих пор не приходится. Эти и многие другие вопросы остаются темой многочисленных дискуссий, зачастую вызывая к жизни полярные концепции, поскольку само понятие «гражданское общество» не является идеологически беспристрастным. В первую очередь потому, что единственно известное гражданское обществопродукт западноевропейской цивилизации. Уже только этот вопрос (а стоит ли нам копировать западные образцы, пригодны ли они для иного культурно-исторического контекста?) способен породить бескомпромиссные споры.

Поднимая тему копируемых образцов, понятие гражданского общества, с одной стороны, можно определять структурно — через институты и ассоциации, отвечающие определенному набору требований (негосударственные, неполитические, некоммерческие, добровольные и т. п.). Это позволяет изучать гражданское общество в его конкретных проявлениях, акцентировать функции, характеризовать посредством количественных показателей степень гражданской самоорганизации социума. С другой стороны, говоря о самоорганизации как составной части концепта гражданского общества, исследовательское внимание объективно сосредотачивается на сущностном (внутреннем, энергетическом) признаке — спонтанной и свободной общественной самодеятельности, которая словно своеобразная пружина способствует объединению частных интересов в групповые, их структурированию. Однако только на базе структурированных частных интересов гражданское общество не складывается, и говорить о его политической идентификации на данном этапе преждевременно, поскольку логика развития частных интересов может вести как к гражданскому, так и к корпоративному обществу, в котором частные или групповые интересы превалируют над общегражданскими. Необходим постоянный публичный дискурс альтернативных мнений, проектов. В этой связи особую важность в понимании проблематики гражданского общества приобретает концепт «публичной сферы», «публичности». Его значимость возрастает, кроме всего, и потому, что это нейтральный, идеологически беспристрастный термин.

Публичная сфера представляет собой символическое место связи между аспектами социальной интеграции субъектов в обществе как частных лиц с их интересами и противостоящим развитием и организацией политических институтов. В этой сфере организованные в добровольные ассоциации частные лица получают возможность коммуникации, дебатов по значимым для них вопросам. В их ходе формулируются требования к субъектам политического действия, темы и проблемы, которые должны быть решены. Одновременно это и пространство, где государство вынужденно обращается к общественному мнению, чтобы принять какое-то принципиальное решение. Для государства публичная сфера служит источником информации о многообразии частных интересов и побудительным стимулом к поиску способов их аккумуляции в общенациональном интересе. Таким образом, под публичной сферой понимается опосредующий уровень, уровень дискурса политической власти и общественных интересов. Изложенное позволяет понимать гражданское общество не только структурно, но и как коллективную деятельность людей в публичной сфере, основанную на рациональном выборе.

В условиях глобализующегося человеческого универсума проблему рационального выбора, точнее — рационализации выбора, следует рассматривать как необходимое условие органичного вхождения России в глобальный мир и поиска эффективных ответов на вызовы современности.

Наиболее продуктивно данная задача может быть решена по завершению Россией демократического транзита.

Демократия с ее стержневым принципом главенствования большинства представляет собой свод процедур, позволяющих устанавливать «правила игры», в которых этот принцип реализуется без попрания прав меньшинства. В этом смысле формальная демократия может быть установлена и там, где гражданского общества не существует. Уже отмечалось, что гражданское общество — это не просто совокупность институциональных форм, призванных обеспечивать функционирование демократии. Прежде всего, необходимо говорить о процессах самоорганизации, самоидентификации трансформирующегося российского социума вообще и его политическом самоопределении в частности. Политическое самоопределение гражданского общества есть процесс становления свойственных данному типу общественной организации институтов и структур, находящий свое функциональное выражение в политической коммуникации посредством публичного дискурса при одновременной трансформации культуры политического участия.

При этом, политическое самоопределение — это не раз и навсегда сделанный выбор между двумя противоположностями, или антиномиями, «имеющими одинаково прочное обоснование в реальности» (авторитарными и демократическими тенденциями), хотя отрицать их существование и даже борьбу внутри социума было бы неверно.1 Под политическим самоопределением следует понимать не выбор между чем-либо, а постоянно подтверждаемую и поощряемую возможность выбора.2.

Трансформировав возможность рационального выбора в реальность, в повседневную социально-политическую практику, российский социум.

1 Категорию «антиномия» вслед за Н. А. Бердяевым использует Ю. Красин для обоснования собственной точки зрения на проблему российского выбора. См.: Бердяев Н. А Душа России // Русская идея / Сост. и авт. вступ. статьи М. А. Маслин. — М., 1992. — С.297- Красин Ю. А. Политическое самоопределение России: проблемы выбора // Полис. — 2003. — № 1. — С. 125.

2 В данном случае авторская позиция перекликается с точкой зрения М. В. Ильина, полагающего, что мы все сейчас являемся соучастниками растянувшегося «выбора» — в пользу того, чтобы сделать выбор порасширит зону «свободной синергии» гражданского общества, поскольку именно для этого особого типа социальной организации политическое самоопределение представляет собой не факт выбора, а его процесс. Содержательно он связан с утверждением гражданских институтов и структур, трансформацией подданнической, основанной на клиентарных связях культуры социального действия и политического участия в культуру гражданскую. В качестве идеального результата политического самоопределения выступает система, описываемая в рамках модели «правовое социальное государство — гражданское общество», которой соответствует оптимальный уровень корреляции интересов власти и общества, а также тип культуры, основные параметры которой определяются критерием «гражданственности». Поступательные усилия, направленные на приближение к этому результату составляют внутренний смысл процесса политической самоидентификации гражданского общества, придают институтам формальной демократии необходимую функциональную нагрузку, способствуют росту взаимного доверия между государством обществом. Следовательно, говоря о политической самоидентификации гражданского общества как поступательном процессе (при этом, не отрицая, а подчеркивая его социокультурное своеобразие для каждой страны) мы можем рассматривать его как шанс национальной консолидации, который трансформирующаяся Россия не может упустить.

При этом западное воплощение гражданского общества нуждается не в прямом переносе на национальную почву, а в подробном и тщательном изучении. Опираясь на опыт многовековых традиций философского осмысления феномена гражданского общества, имеет смысл рассматривать его как некую идеалтипическую конструкцию, описывающую модель социальной организации, горизонтальные и вертикальные связи внутри нее, а также факторы, влияющие на их характер, динамику и результат. В этом стоянным и неокончательным, чтобы научиться принимать современный мир в его антиномичном единстве. См.: Ильин M.B. Российский выбор: сделан, отсрочен, отменен? // Полис. — 2003. — № 2. — С. 163. смысле не существует какого-либо одного, раз и навсегда данного гражданского общества ни на Западе, ни на Востоке, поскольку в каждом социуме формируется особенный, национально ориентированный публичный дискурс.

Безусловно, в настоящее время все отчетливей проявляются признаки так называемого «глобального гражданского общества». Прежде всего, это выражается в объединении «международной общественности» вокруг глобальных вопросов: мира, охраны детства, экологии и пр. Дополнительным стимулом этому служит интенсивное развитие информационных технологий. Не исключено, что именно движение к «глобальному гражданскому обществу» станет основным вектором развития человеческой цивилизации. Эта тема требует отдельного исследования. Но, видимо, можно предположить, что обозначенное движение окажется результативным, когда будет поддержано устойчивыми национальными моделями гражданских обществ.

Для каждой страны в той или иной мере существуют как ограничения, так и предпосылки возникновения и расширения данного типа организации социума. Трудности, с которыми прокладывает себе дорогу этот новый для России тип социальной организации, вызваны целым рядом причин.

Во-первых, российский социум имел ограниченный опыт гражданской самоорганизации как во времени (конец XIX-начало XX веков), так и по качеству (в условиях самодержавия или советского режима, а также преобладания политической культуры патерналистского типа ни один из институтов демократии и гражданского общества не мог реализоваться в полной мере). Как правило, во все периоды российской истории гражданские отношения вытеснялись на обочину общественно-политической жизни, происходила их маргинализация.

Во-вторых, социально-экономические условия в современной России препятствуют динамичному формированию экономически свободного индивида, следовательно — массового среднего слоя, представляющего собой своеобразное «тело» гражданского общества. Вызванная проблемой «обыкновенного» индивидуального выживания атомизация общества, в свою очередь, способствует распространению неформальных, «персонали-стских» социальных сетей и практик, построенных на родственных или узкогрупповых связях.

В-третьих, как сдерживающий фактор следует рассматривать искусственный характер институционализации демократии, попытки ее привития на культурно неподготовленную социальную среду, неопределенность процедур социально-политического взаимодействия, совокупным результатом чего является депривация демократических институтов. Кроме того, сохраняют свою актуальность «старые» институты социального действия, носящие патронально-клиентарный характер.

В-четвертых, существуют прямые институциональные ограничения политической самореализации и самоидентификации граждан (например, закон о политических партиях, отсутствие должного доступа граждан к информации и ограниченные возможности ее распространения в условиях современного рынка СМИ и PR).

В-пятых, это ограничения, возникающие в связи с деятельностью государственных структур (коррупция, корпоратизм, а также чрезмерная «за-бюрократизированность» механизмов, в рамках которых осуществляется взаимодействие чиновника и представителей общественности, прежде всего, социального партнерства) и крупных бизнес-групп (своеобразная «приватизация» публичной сферы).

Названные ограничения приобретают особое значение еще и потому, что гражданские отношения в современной России формируются как альтернативный социальный поток, существующий параллельно с конкурентными процессами, например, криминализацией власти и общества. Причем речь можно вести об угрозе всеохватывающей криминализации, включая криминализацию смыслов, целей, ценностей, а также инструмента их выражения — политического языка. На фоне властных попыток укрепить вертикальные (по своей сути, медиакратические) политические отношения, эта тенденция тем более опасна, поскольку на самом деле медиакратия, осуществляя «информационную атаку» на рациональную социальную рефлексию и заменяя ее мифологизированной, способствует уходу государства от большинства реальных проблем общества. При этом функции государственных институтов узурпируются различного рода корпоративными группировками, имитирующими лояльность принципам демократии и поддержку свободных гражданских инициатив (такой имитацией можно считать созыв небезызвестного Гражданского форума). В этой связи по-прежнему актуальными остаются сказанные более века назад Б. Н. Чичериным слова: «Государство, в котором задерживается общественная самодеятельность, не в состоянии тягаться со свободными странами, где все общественные силы развиваются на полном просторе и призываются к содействию общей цели».3.

Существующее положение вещей не может не вызывать скепсис относительно перспектив формирования в России гражданского общества. В то же наблюдаемый разрыв связей между государством и обществом рано или поздно актуализирует поиски приемлемой модели взаимодействия. Чем может ответить российское общество на стоящий перед ним вызов? Как вариант, неоднократно имевший место в истории русской цивилизации, вероятен очередной призыв «доброго и справедливого» царя (или, как в некоторых современных «либерально-демократических» интерпретациях, верховного правителя России"). Однако есть и другой вариант, в случае реализации которого пока еще неокрепшиё институты рационального выбора станут источником развития и будут способствовать политическому самоопределению того состояния социума, которое подразумевается понятием «гражданское общество».

3 Цит. по: Либерализм в России. — М., 1996. — С.204.

В культурном пространстве России сегодня обнаруживают себя и начинают соперничать два типа идентификации: традиционный (патернали-стско-коллективистский) и новый, предполагающий расширение социального ареала индивидуальной жизни, где объединительным императивом служит не традиционный коллективизм, а приоритет групповой солидарности личности.

Постепенное принятие норм и ценностей гражданской культуры есть первая и, наверное, главная предпосылка политического самоопределения гражданского общества в России. Второй следует назвать возможность достижения экономической независимости индивида. В качестве третьей выступает деятельность структур гражданской самоорганизации («третий сектор», партии, профсоюзы и пр.), так или иначе реализующих функцию защиты общественных интересов и способствующих включению в публичный дискурс все большего круга социально-значимых вопросов, как бы власть не стремилась сузить поле своей ответственности за их решение. Четвертой является объективное наличие в общественно-политическом ди-# зайне современной России институтов демократии, а также практическое использование демократических процедур (закрепление в Конституции гражданских прав и свобод, принципов парламентаризма, разделения властей, выборное начало власти и т. п.).

Это показывает, что, несмотря на явные трудности, институты гражданского общества в постсоветской России пусть медленно, но развиваются. Процесс его становления, укрепления на российской почве и не может быть скорым, поскольку гражданское общество нигде и никому не дано «учредить». Этот выбор можем сделать только мы сами, чтобы у нас всегда оставалась возможность выбора. т.