Актуальность исследования.
История как процесс, в который с рождения включен человек, выступает в качестве условий, в рамках которых строятся его отношения с миром. Поэтому любая серьезная попытка самоопределения вводит размышляющего в область философии истории. Особенно интенсивно наблюдается обращение к философии истории в периоды исторической нестабильности, когда экономические и социальные преобразования актуализируют центральные мировоззренческие проблемы.
Актуальность исследования отечественной религиозной мысли в области философии истории определяется возможностью продолжить выявление, во-первых, национальной философской традиции в рамках данной области и, во-вторых, тенденции построения историософского размышления, сочетающего рациональные и иррациональные подходы. Недостаточная изученность этого общего для русской религиозной философии принципа применительно к философии истории делает тему диссертации актуальной для исследования.
Степень разработанности проблемы.
За последнее десятилетие русская религиозная философия привлекла пристальное внимание историков философии. Отечественными исследователями была воспринята традиция философской саморефлексии заложенная В. В. Зеньковским [60], Н. О. Лосским [81], А. И. Введенским [39], Э. Л. Радловым [39], Г. В. Флоровским [133], С. Л. Франком [135]. Как ее продолжение можно рассматривать серьезные и непредвзятые исследования В.Н. Акулинина[24], Е. В. Барабанова [28], A.B. Гулыги [50], А. Ф. Замалеева [59], Н. М. Зернова [62], В. А. Кувакина [74], А. Д. Сухова [118], С. С. Хоружего [142].
Изучается и историософское творчество ее~ представителей. Наиболее изучено наследие B.C. Соловьева. Его подробный анализ мы находим в монографии В. В. СербиненкоВладимир Соловьев: Запад, Восток и Россия" [107], диссертациях П. Г. Бондарева [35], В. В. Спирова [115], а так же в статьях Е. М. Амелина [25], Ч. П. Бори [36] и др. Историософия Н. А. Бердяева также имеет опыт изучения, заложенный Н. П. Полторацким в книге «Бердяев и Россия (Философия истории России у Н.А. Бердяева)» [95], он имеет продолжение в современных исследованиях A.M. Кунгурова [73], С. С. Неретиной [91], В. М. Живова [58] и др. В диссертационных исследованиях анализировалась философия истории Г. П. Федотова (Н.Г. Галахин, Т.П. Довгий), Е. Н. Трубецкого (C.B. Кузнецова), И. А. Ильина (С.М. Бабинцев). В меньшей степени изучены историософские тексты С. Н. Булгакова и Л. П. Карсавина. Об историософии С. Н. Булгакова мы находим отдельные соображения в статьях Ю. В. Яковца и В. А. Волконского, вошедших в сборник «Творческое наследие С. Н. Булгакова и современное социально-экономическое знание» [121]. Практически неизученным до недавнего времени у нас в стране оставалось творчество замечательного медиевиста и философа Л. П. Карсавина. Сейчас наблюдается повышенный интерес к изучению его наследия. Большое значение для нашего исследования имело знакомство с анализом историко-философских и политических взглядов философа в диссертации А. Е. Николаева [92], с размышлениями о понимании Карсавиным культурно-исторического бытия в работе Б. А. Бейнека [32].
Однако существенным недостатком многих из названных исследований является отсутствие в них методологии анализа историософской теории. В части осмысления философско-исторической концепции методика исследования, подходы достаточно произвольны, что объясняется отсутствием обобщенных разработок исследования историософской теории как таковой. Неразработанность подходов теоретического анализа историософских текстов создает определенные, требующие своего разрешения затруднения, но и создает поле для перспективных исследований.
С другой стороны, активное изучение историософских концепций отдельных представителей русской религиозной философии требует определенного комплексного и сравнительного их анализа. Показательны в этой связи работы Л. И. Новиковой и И. Н. Сиземской [93], которые хотя и демонстрируют последовательный, но изолированный анализ историософских систем русских философов, однако, содержат концептуальные замечания авторов о необходимости осмысления отечественной историософской традиции в целом.
Работы, тематика которых позволяет предположить наличие в них такого осмысления, на данный момент не поднимаются еще до необходимого обобщения. Среди таких исследований можно назвать книгу Н. М. Дорошенко «Философия и методология русской истории» [55], в ней, наряду с методологическими работами по истории Н. М. Бубнова, A.C. Лаппо-Данилевского, E.H. Щепкина, излагаются историософские взгляды Соловьева, Бердяева, Карсавина, Франка, но изложение это не содержит ни сравнительного анализа, ни историософского обобщения. Хронологический обзор без собственно философского осмысления характерен для вступительной статьи Г. К. Овчинникова к составленной им хрестоматии по философии истории [129]. Более теоретически обоснованные работы С. Н. Пушкина [98] затрагивают историософию славянофилов, акцентируя внимание на проблеме Восток-Запад.
Однако известен и опыт комплексного анализа историософских систем представителей русской религиозной философии и оценки этого направления. В этом ракурсе написаны диссертации В. В. Сербиненко «Критика религиозно-философских концепций исторического процесса (на материалах русской религиозной философии)» [108] и Т. А. Михайловой «Критика русской православной философии истории» [87]. В силу особенностей философского подхода главенствующего в семидесятые годы, характеристики исследуемой историософии даются в них преимущественно негативные. Названные работы (особенно исследование В.В. Сербиненко) демонстрировали подходы к изучении историософских систем представителей русской религиозной философии как развивающих единую традицию в понимании истории.
Очевидно, что на настоящем этапе назрела необходимость продолжить непредвзятое изучение историософии русской религиозной философии как самостоятельного направления в философии истории, опирающегося на опыт анализа отдельных историософских концепций.
Источники.
Исследование историософии русской религиозной философии базируется на определенном круге источников — текстах представителей этого философского направления, главной или одной из центральных тем которых является историософская проблематика. Для определения входящих в этот круг источников текстов необходимо руководствоваться следующими требованиями.
Во-первых, искомые тексты, для того чтобы служить источниковой базой историософского направления русской религиозной философии, должны принадлежать авторам, традиционно относимым к этому философскому направлению, чье творчество принципиально значимо для формирования и поддержания традиции религиозно-философской мысли.
Во-вторых, представляя историософское направление, искомые тексты должны быть прямо посвящены осмыслению исторического процесса в целом, историософская проблематика должна превалировать в них над любой другой.
В-третьих, запечатляя определенное направление мысли, источники для анализа должны иметь не только смысловое, но и известное временное единство, рамки которого способствуют обнаружению традиции в осмыслении истории.
Первому требованию отвечает целая группа философов, чье творчество традиционно относимо к русской религиозной философии: B.C. Соловьев, С. Н. Трубецкой, И. А. Ильин, С. Н. Булгаков, В. В. Розанов, C.JI. Франк, П. А. Флоренский, H.A. Бердяев, JI.П. Карсавин1. Круг авторов несколько сужается при рассмотрении общей тематики их творчества.
Обычно исследователями русской религиозной философии называются имена B.C. Соловьева, E.H. Трубецкого, С. Н. Булгакова, С. Л. Франка, H.A. Бердяева, Л. П. Карсавина. Отмечается присутствие в их творчестве историософской проблематики .
Мы остановили свой выбор на работах B.C. Соловьева, С. Н. Булгакова, H.A. Бердяева и Л. П. Карсавина, так как в их творчестве интересующая нас проблема локализуется в самостоятельную область, тогда как у E.H. Трубецкого и С. Л. Франка историософские вопросы обсуждаются в связи и сквозь призму вопроса о смысле жизни.
Избрав философско-исторические взгляды B.C. Соловьева, С. Н. Булгакова, H.A. Бердяева и Л. П. Карсавина в качестве объекта исследования, мы сочли необходимым ограничить конкретный круг текстов принятых к анализу, дабы их историософская направленность была наиболее очевидной.
В определении круга источников для анализа историософских взглядов B.C. Соловьева, мы имеем возможность опереться на существующую традицию их исследования и назвать в качестве объекта изучения данной диссертации следующие работы философа: «О законе исторического развития» [15], «Оправдание добра» [16], «Россия и Вселенская Церковь» [17], «Россия и Европа» [18], «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории» [21], «Чтения о Богочеловечестве» [22]3.
1 Традиция объединения названных философов в едином направлении философской мысли была заложена такими авторами, как В. В. Зеньковский [60], Н. О. Лосский [81], Э. Л. Радлов [39]. И продолжилась с использованием общего термина «русская религиозная философия» в работах Н. П. Полторацкого [96], A.B. Гулыги [50], А. Ф. Замалеева [59], Х. Б. Тадтаева [119], В. Н. Акулинина [24], Н. М. Зернова [62], В. А. Кувакина [74] и др.
2 Наличие этой проблематики у указанных авторов усматривают такие исследователи, как Э. Л. Радлов [39], В. В. Сербиненко [107], Н. М. Дорошенко [55], А. Ф. Замалеев [59] и др.
3 Обращение к указанным работам философа, для анализа его философско-исторических взглядов мы встречали практически во всех исследованиях историософии B.C. Соловьева. См., например: В. В. Сербиненко [108], П. Б. Бондарев, [35], В. В. Спиров [115].
Подобная традиция обращения к определенному кругу произведений в исследовании историософии С. Н. Булгакова, Н. А. Бердяева и Л. П. Карсавина еще не сложилась. При их выделении следует иметь в виду духовную и творческую эволюцию философов. Понятие «русская религиозная философия», несмотря на то, что общепринято для отечественного научного дискурса, достаточно условно. Творчество каждого из авторов, к ней относимых, взятое во всем многообразии, часто выходит за смысловые рамки каких бы то ни было направлений. Поэтому выделяя дальнейший круг источников, мы стремились учитывать не только их историософскую значимость, но и максимальное соответствие исследуемому направлению.
Определяя круг исследуемых историософских текстов Булгакова, мы ограничиваемся работами центрального периода его творчества, оставляя за рамками изучения взгляды философа на историю в ранний — марксистский, в поздний — богословский периоды. Данная избирательность, неоправданная с точки зрения исследования эволюции индивидуальной историософской концепции Булгакова, необходима при рассмотрении его взглядов на историю как представителя русской религиозной философии. Поэтому из творчества философа мы включаем в поле нашего исследования три текста: «Апокалиптика и социализм (Религиозно-философские параллели)» [14], «Основные проблемы теории прогресса» [6], «Свет невечерний: Созерцания и умозрения» [8].
Хотя творчество Бердяева не знало такой глубокой эволюции, какую пережил Булгаков, но и для него было характерно изменение философской интенции, отмечая которое, исследователь Полторацкий выделял в творчестве философа социологический, исторический, этический и эстетический этапы [95, с. 6]. Поэтому, несмотря на то, что размышления об истории присутствуют если не во всех, то в очень многих произведениях философа, только небольшая их часть может быть рассмотрена как историософски ориентированная. В творчестве Бердяева мы исключаем из сферы анализа социологические, социокультурные размышления об истории и останавливаем свое внимание на анализе собственно философско-исторической концепции философа, запечатленной в текстах: «Смысл истории» [1] и «Философия свободы» [2].
Философское наследие Л. П. Карсавина в целом изучено еще слабо, это относится и к историософской его части. В связи с этим не сложилась еще традиция тематической классификации его текстов1. Рассмотрев известные работы философа, мы остановили свой выбор на тексте «Философия истории» [14], включая его в круг источников диссертационного исследования. С нашей точки зрения, эта работа достаточно полно представляет историософскую концепцию философа, являясь к тому же непосредственно посвященной разработке философско-исторической проблематики. Этого нельзя сказать, например, о более ранней чисто методологической работе «Введение в историю» [10] или о более поздних публицистических выступлениях Карсавина в евразийской печати, носящих скорее политически-декларативный, а не научный характер. Не включать данные тексты в поле исследования заставило нас также их явное несоответствие религиозно-философской традиции.
Таким образом, оказывается выполненным и требование временного единства исследуемых текстов. Все избранные для исследования источники были созданы в период с конца 70-х годов XIX века до начала 20-х годов XX века. В них с наибольшей определенностью отразилось историософское направление русской философии, тогда как в более поздних работах этих же авторов (Бердяева, Карсавина) размышления об истории принимают подчиненный, социологизированный характер, теряя свою глубину. Так что и наиболее полного своего выражения историософия русской религиозной философии как направление размышлений достигла именно в указанный период.
1 Спорным может показаться отнесение творчества Л. П. Карсавина к традиции русской религиозной философии. В решении этого вопроса мы руководствуемся очевидной преемственностью взглядов Карсавина философии Соловьева, в том числе и историософского их аспекта. И опираемся на авторитеты С. С. Хоружего, A.B. Гулыги, которые относят творчество Карсавина к направлению русской религиозной философии [См., напр.: 141, с.131−188- 50, с.46−70].
Объект и предмет исследования.
Таким образом, историософские теории названных представителей русской религиозной философии будут выступать непосредственно объектом диссертационного исследования. Тогда как предметом изучения в данной диссертации является историософия как самостоятельное направление русской религиозной философии.
Цель и задачи исследования
.
Целью исследования диссертационной работы является характеристика историософии как самостоятельного направления русской религиозной философии. Ее раскрытие призвано обнаружить отличительные положения содержания, варианты объяснения исторического процесса, возможные в рамках данного историософского направления, а также основные подходы к осмыслению истории.
Для достижения поставленной цели необходимо осуществить последовательное разрешение следующих задач:
1) определить локализацию историософской области и ее задачи в философских системах B.C. Соловьева, С. Н. Булгакова, H.A. Бердяева, Л. П. Карсавина;
2) выработать методы изучения историософских взглядов представителей русской религиозной философии;
3) осуществить системный анализ и сопоставление историософских размышлений B.C. Соловьева, С. Н. Булгакова, H.A. Бердяева, Л. П. Карсавина;
4) выявить характерные положения для историософии русской религиозной философии в целом.
Методологическая основа диссертации.
Методологическим основанием исследования послужит диалектика общего, особенного и единичного. Нам представлялось необходимым прежде всего осуществить выделение историософии русской религиозной философии как общей системы взглядов названной группы авторов и затем уточнить специфические, особенные и индивидуальные различия во взглядах философов.
Это требует разрешения двух теоретических задач:
1) синтезирования области историософии русской религиозной философии;
2) анализа историософских взглядов отдельных представителей и историософии русской религиозной философии как направления в целом.
Значение этих задач — процессуально, они обозначают этапы исследовательской работы. Решение каждой из них отличается специфическим набором приемов и методов, используемых на соответствующих этапах исследования.
Первый этап исследования, направленный на определение области историософии русской религиозной философии, опирается на методы анализа и синтеза. Исходным методическим приемом этого этапа выступает структурный анализ философского текста, который позволяет представить взгляды отдельного философа на историю во всей полноте. Затем в исследовании используется метод сравнительного анализа, применение которого обеспечивает выделение общих положений в анализируемых теориях. В синтезировании искомой области используется прием обобщения однородных положений ряда историософских теорий.
Теоретической основой этой части исследования выступает формальная структура историософской теории. Ее разработка учитывала и опиралась на исследования проблем предмета, задач и структуры философско-исторической теории, проведенные Э. Бернгеймом [33], И. А. Гобозовым [46], П. К. Гречко [48], Ю. А. Кимелевым [128].
Второй этап исследования, направленный на определение основных характеристик историософского направления русской религиозной философии, имеет в своей основе методы формально-содержательного и логического анализа научной теории. При выработке стратегии их конкретного применения использовались работы В. А. Карпунина [69], Е. П. Никитина [130], Л. П. Баженова [109], В. А. Штоффа [149] и др. Теоретической основой этой части исследования выступают формальная и логическая структуры историософской теории.
Научная новизна работы.
Новизна предложенной работы прежде всего состоит в том, что в ней делается попытка перехода от исследования одной философско-исторической системы к обобщенному изучению группы историософских теорий, через представление их как вариантов единого философского подхода к осмыслению истории. С этой целью в данной работе была сформирована и предложена к рассмотрению новая область теоретического исследования — историософия русской религиозной философии.
Новизна этого исследования не ограничивается только предметом анализа, но состоит и в методах анализа. Предпринятая в работе попытка синтезирования на основе конкретных теорий области историософии русской религиозной философии имела целью исследование и характеристику этой области, для чего была разработана оригинальная система методов.
Новой по существу является и полученная в результате анализа характеристика историософского направления русской религиозной философии.
Научная новизна диссертационного исследования может быть определена в следующих положениях:
1. В философских текстах B.C. Соловьева, С. Н. Булгакова, H.A. Бердяева, Л. П. Карсавина, содержащих размышления об истории выявлена четкая локализация и идентификация историософской области как области философии, прилагающей метафизические законы к осмыслению исторического процесса. Обнаружено совпадение точек зрения философов в признании за историософией следующих задач: а) определения смысла конкретных исторических событий, б) определения отношения исторического бытия к другим видам бытия, в) раскрытия сущности исторического процесса.
2. Руководствуясь диалектикой общего, особенного и единичного, в диссертации разрабатываются формальная и логическая структуры историософской теории, исходя из которых строятся конкретные приемы исследования философии истории русской религиозной философии.
3. В диссертации впервые проведен системный анализ историософских размышлений B.C. Соловьева, С. Н. Булгакова, H.A. Бердяева, Л. П. Карсавина, осуществленный в соответствии с тематическими блоками формальной структуры историософской теории. Осуществлено сопоставление взглядов этих философов по темам: субстанциональное определение истории, динамическое определение истории, структура истории, исторический прогноз.
4. Выявлены характерные положения историософии русской религиозной философии. В диссертации установлены утверждения, общие для всех представителей данного направления при их объяснении истории: а) определение истории как особой сферы бытия в которой сущность превалирует над явлениями, все события образуют нерасчленимое процессуальное единство, характеризующееся тотальностью и целенаправленностьюб) определение движения истории как непрогрессивно поступательного и объяснение этого движения как саморазвития, предрешенного стоящими над историей силамив) понимание исторической жизни как единого процессуального поля и трактовка субъекта истории непременно соотнесенным со всеединым человечествомг) связь определения цели истории с апокалиптическими пророчествами о Царствии Божием, а исторического прогноза — с концом истории.
Определены темы, допускающие варианты толкования истории в рамках историософии русской религиозной философии: определение сущности истории, детальное объяснение движения истории, структурирование исторического процесса, конкретные перспективы исторического прогноза. Показано индивидуальное многообразие авторских трактовок этих тем.
5. Установлены основные особенности философско-религиозного подхода, применяемого в историософии русскими религиозными философами при осмыслении истории: а) отвлеченно-умозрительное определение истории как объекта осмысленияб) философская постановка вопросов, сочетающаяся с религиозно-авторитарным постулированием ответовв) влияние на историософские размышления смыслового фона, который в общих чертах может быть определен как христиански-обусловленное философско-идеалистическое мировоззрениег) использование общих положений метафизики для построения специфически историософских умозаключений.
Теоретическая и практическая значимость исследования.
Проведенное в диссертации исследование имеет прежде всего теоретическое значение, так как способствует более глубокому пониманию специфики философии истории как отдельного направления философии в целом и особенностей русской религиозной историософии в частности. Поиск, в рамках исследования по истории философии, теоретического основания, его нахождение, в свою очередь, способствует более четкой структуризации материала, более глубокому его пониманию, в том числе и в той части работы, которая посвящена последовательному изложению взглядов изучаемых авторов.
Основные положения диссертации имеют и практическое применение. Ее материалы могут быть использованы для учебно-методической работы, при чтении лекций по общим проблемам философии и истории отечественной философской мысли. Выводы и результаты работы могут найти применение в практике философских и методологических семинаров, посвященных мировоззренческим, идеологическим вопросам современного российского общества.
Структура диссертации.
Поставленная в диссертации цель, состоящая в характеристике историософии русской религиозной философии как самостоятельного философско-исторического направления, определила структуру работы. Поскольку исследование историософского направления опирается на специфическую методологию, в настоящее время практически не разработанную, то особенно важно, в первую очередь, обосновать именно ее, а лишь затем перейти непосредственно к выявлению характерных положений историософии русской религиозной философии. Этим обусловлено выделение в структуре работы трех главпервой, посвященной разработке методологии и двух других, соответствующих описанным выше этапам исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, в ней всего 144 машинописных страницы.
Таковы основные выводы из проведенного исследования историософского направления русской религиозной философии. В общих чертах его основная научная значимость может быть выражена тремя положениями.
Во-первых, в процессе исследования было выделено и охарактеризовано самостоятельное направление в философии истории, со всеми присущими ему особенностями в объяснении истории и подходами в осмыслении исторического процесса. Это открывает возможность дальнейшего включения в его рамки новых имен, что позволяет представить историософию русской религиозной философии не только как теоретическую модель, но и как имеющую четкие хронологические пределы, конкретной персональный состав. Возможно, что продуктивным окажется соотнесение с ней так и не оформившихся в самостоятельную философско-историческую концепцию теорий (тем более, что в силу самых разных причин для истории русской философии это весьма характерно).
Во-вторых, характеристика историософских теорий русской религиозной философии обладает самостоятельной ценностью для исследования этого одного из важнейших составляющих русской философии, обогащает и конкретизирует представления о них. Выводы, сделанные относительно особенностей построения историософского дискурса в русской религиозной философии, могут быть распространены и на философию указанного направления в целом (особенно о философско-религиозном пространстве размышлений).
В-третьих, анализ историософской системы русской религиозной философии продемонстрировал успешность опыта использования методологии исследования, основанного на выделении формальной и логической структур фило-софско-исторической теории. Это предполагает, в свою очередь, возможность использования выработанной методологии в дальнейшем, в аналогичных исследованиях.
По нашему убеждению, проведенное исследование не исчерпало возможности поставленной темы и выработанных подходов к ее исследованию. Дальнейшее изучение историософского направления русской религиозной философии может иметь своим результатом определение иных особенностей историософского дискурса, установление соотношения историософской, онтологической, гносеологической проблематики в русской религиозной философии. Новой темой, выросшей из данного исследования, может стать сравнительный анализ иных историософских направлений в России этого периода, базирующийся на разработанной методологии.
В этом исследовании мы не ставили перед собой задачи сопоставления русской религиозной философии с теологическими концепциями истории. В процессе систематизации содержания философско-исторической теории, определения ее особенностей в интерпретации истории, отчетливо выделился ряд положений, генетически близких христианскому пониманию истории (эсхатологичность, внеисторичность начала и конца истории, ноуменальность смысла истории). Более глубокое содержательное сравнение предполагает более детальное и серьезное знакомство с позициями теологии в вопросе осмысления истории. Однако наряду с характеристиками истории, сопоставимыми с теологическими, исследование историософии русской религиозной философии обнаруживает и существенное ее отличие от теологии — это специфически философское спрашивание, исходность для теории произвольно поставленных, рационально адресованных вопросов. Уже на настоящем этапе исследования открывается его перспектива на освещение проблемы принципиальной разницы подходов религиозной философии и теологии при осмыслении истории.
Довольно распространенным является мнение, что историософия русской религиозной философии зависит от христианской теологии таким образом и настолько, что это исключает всякую подлинную философскую рефлексию. Проведенный нами анализ построения историософской теории обнаруживает возможность определения специфических методов историософского размышления религиозной философии. На наш взгляд, исследование именно этого параметра, может позволить избежать ошибочного уподобления историософии русской религиозной философии теологической концепции.
Мы надеемся, что открывшаяся перспектива данного исследования послужит залогом его дальнейшего продолжения.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Историософское размышление как таковое, вне зависимости от конкретных особенностей отдельных концепций, отличает момент интеллектуального синтеза становления, временно бытийствующего в мире и его вневременной сущности. Осмысление истории, представляющее собой идентификацию изменчивости событий по их сущностной принадлежности, является в полном смысле осмыслением, т. е. наделением этого процесса конкретным смыслом. В нашем исследовании мы отказались от выделения темы «смысл истории» как определенного тематического блока в историософской теории, ввиду того, что любая из тем историософского размышления об истории, рассмотренная как часть историософской концепции, является поиском смысла истории. Здесь под смыслом мы понимаем «сущее в виде смысла», которое содержит в себе кроме «своей чистой самости, сущности, никогда не выступающей из себя», еще и свое внутреннее иное, благодаря чему смысл «постоянно развертывается как единораздельная цельность» [См.: 116, с.68−69]. При таком понимании смысла, смысл истории как сквозная тема историософии определяет всю специфику ее философствования.
Философия истории, осмысливающая историю, изначально существенно противоречива. С одной стороны — она привязана к исторической фактологии, что мешает подняться до уровня высших абстракций. Но с другой — историософия, размышляя об истории на философском уровне, как бы отрывается от исторической фактологии, тем самым поднимаясь до уровня собственно философии истории. Можно сказать, осмысление истории представляет собой диалектический синтез конкретной значимости явлений с конкретно неопределяемой их сущностью. Результатом его служит единство в их понимании. Учитывая отмеченную специфику историософского размышления, мы можем указать его особую привлекательность как для теоретического анализа, так и для элементарного уяснения, заключающуюся в осуществляемой в его процессе кристаллизации сущностно иного из конкретно данного. Это процесс обладает такой интересной особенностью — через него, как ни через какой иной процесс осмысления действительности, возникает, хотя иногда довольно нечетко, цельная картина, которая в целом неизменно ценностно-значима для нас, тогда как ее составляющие вовсе не обязательно имеют какое-либо самостоятельное значение.
Этими соображениями мы и руководствовались, приступая к исследованию историософии русской религиозной философии. Два параметра представлялись наиболее важными в анализе данного историософского направления, а именно: КАК определяется в нем исторический процесс и КАКИМ ОБРАЗОМ происходит его осмысление. Мы стремились установить в этом подходе к смыслоопределению истории его основные характеристики: а) результат диалектического синтеза понимания сущности истории с определением материальной текучести ее событий и б) сам процесс размышлений, в котором происходит этот синтез. Выбор именно историософии русской религиозной философии в качестве объекта такого анализа был не случаен, ибо теоретический интерес исследования зависит, главным образом, от новизны поставленных вопросов. Применительно же к этому материалу, в изучении которого сейчас складывается определенные стереотипы, это представляется особенно важным, так как внутренний потенциал, в нем содержащийся, пока значительно выходит за рамки современных интерпретаций.
Важно и само решение многих вопросов, обнаруживающихся в процессе анализа историософии русской религиозной философии, направления, которому свойственно сочетание рациональных и иррациональных методов познания, оценка действительности с позиций философии и богословия. Кроме теоретической значимости, данное исследование имеет и определенное практическое значение, ибо обнаруживает традицию отечественной мысли, направленную на осмысление истории в ситуации политической и мировоззренческой нестабильности, которая может быть воспринята как опыт философского преодоления указанной ситуации.
В представленной работе было проведено исследование историософии русской религиозной философии, осуществленное по методологии, основанной на формальной и логической структурах философско-исторической теории. Это позволило установить две искомые его характеристики: 1) смысловое определение исторического процесса и 2) основные подходы, свойственные осмыслению этого процесса. В результате мы получили полное представление об историософии как самостоятельном направлении русской религиозной философии.
Отметим особенности содержания, характерные для историософии русской религиозной философии. Одна из главных особенностей этого содержания заключается в особом понимании феноменального бытия исторического процесса. Размышляя об истории, авторы, принадлежащие к этому направлению, понимали названный процесс как совокупность всех событий, составляющих жизнь человечества. Для них не было характерно разделение исторических событий по степени значимости, выделение ключевых фактов истории. Осуществляя феноменальную идентификацию истории, представители историософского направления русской религиозной философии, не называя конкретных событий, объединяли в понятии «история» все явления деятельности человечества во все времена его жизни и на всем пространстве существования.
Единственным событием истории выделяемым историософией русской религиозной философии из тотального исторического процесса, является акт Боговоплощения — явления в мире Ипостаси Святой Троицы — Бога Сына Иисуса Христа. Это событие признается всеми представителями направления «центральным событием истории», единственным и решающим по своей значимости для всего исторического процесса. Важно отметить, что первостепенное значение Вочеловечения признается не только для христианских народов, но для всего человечества, вне зависимости от периода, места жизни народа, его мировоззренческих приоритетов.
Исследуемым историософским направлением исторический процесс определяется как особый род бытия, явления которого способны непосредственно обнаруживать свою сущность. Говоря о сущностной облеченности исторических событий, авторы этой историософской системы в то же время связывают данную сущность не с феноменальным, но с ноуменальным бытием истории.
Еще одной чертой, кроме параллельной феноменальности и ноуменально-сти исторического бытия, являлась характеристика ее субстанциальности как нерасчленимого процессуального поля. По мнению представителей русской религиозной философии, вся совокупность событий исторического процесса образует как бы жизнь единого организма, поэтому обладает единством целостности, из которой не может быть изъят ни один элемент.
Определяя феномен истории, историософия русской религиозной философии отмечает целенаправленность этого процесса. Мнения ее представителей сходятся в том, что в историческом процессе не просто сливаются воедино события жизни человечества, но и последовательность этих событий носит целенаправленный характер движения к конкретной цели. Таким образом, первой отмеченной нами характеристикой историософии русской религиозной философии является феноменальная идентификация истории как особой сферы бытия, в которой сущность превалирует над явлениями, все события образуют нерасчленимое процессуальное единство, характеризующееся тотальностью и целенаправленностью.
Для историософии русской религиозной философии характерна общая тенденция понимания движения исторического процесса. Главной особенностью трактовки данного вопроса является утверждение движения истории как саморазвития. По единому мнению представителей направления, в самой сущности исторического процесса заключена его поступательная изменчивость — история развивается, потому что по существу своему является развитием.
Наряду с этим важно отметить, что для историософии русской религиозной философии не было характерным олицетворение поступательности истории с представлениями о прогрессивных изменениях. Его представители не видели, не хотели видеть в движении истории тенденций к сущностному улучшению исторического бытия. Мысли отдельных философов о прогрессе сводятся к признанию прогрессивности изменений в материальной сфере жизни в отдельные периоды истории.
В объяснении исторического движения историософия русской религиозной философии указывает на источник движения, находящийся за пределами исторического процесса. Движение истории и его характер обусловливаются внешними, по отношению к историческому бытию, силами. В рамках данной историософии источник исторического движения не только внеисторичен, но и внебытийственен, ибо имеет свою основу в Абсолютном Бытии.
Итак, второй отличительной характеристикой историософии русской религиозной философии является определение движения истории как непрогрессивнопоступательного и объяснение этого движения как саморазвития, предрешенного стоящими над историей силами.
Трактуя историю как совокупность всех без исключения событий исторической жизни, историософия русской религиозной философии определяла саму историческую жизнь принципиально всеединой, то есть содержащей в любом из своих моментов потенциальную полноту всех остальных моментов. Понимание единства исторической жизни в духе концепции всеединства было характерно не только для философов, разрабатывающих эту концепцию, но также для представителей историософского направления русской религиозной философии, которые в общефилософском плане не поддерживали онтологии всеединства. Так, например, Бердяев, чья философская ориентация далека от принятия идеи всеединства, в вопросе понимания исторической жизни и ее субъекта стоял на указанной позиции, определяющей историческую жизнь как единое процессуальное поле развития всеединого человечества. Историософии русской религиозной философии было свойственно трактовать субъект истории как всепространственное и всевременное человечество, каждый член которого существенно важен для всего процесса и несет в себе потенциально все возможное человечество.
Следовательно, третьей отличительной характеристикой историософии русской религиозной философии является понимание исторической жизни как единого процессуального поля и трактовка субъекта истории непременно соотнесенным со всеединым человечеством.
Для историософии русской религиозной философии особенно актуальны размышления о будущем истории, которые в данном направлении приобретали форму эсхатологических перспектив и находили выражение в темах определения цели истории и исторического прогнозирования. Всем представителям направления было свойственно соотносить цель истории с Царствием Божиим. Это соотнесение могло выражаться в непосредственном отождествлении цели истории с указанной библейской идеей или разного рода связях цели исторического движения с данным вневременным состоянием, так или иначе, его присутствие как априорного критерия смысла истории оставалось неизменным.
Исторический прогноз, создаваемый историософским направлением русской религиозной философии, так же устойчиво, как цель истории с представлениями о Царствии Божием, соотносится с представлениями о конце истории. Исторический прогноз данного направления — это описание последнего периода исторического развития — завершения жизни человечества — его смерти. Конец истории видится всеми философами примерно одинаково, ведь в его основе лежит христианская эсхатология. Прогноз, предлагаемый данным направлением, един не в событийной перспективе, а в смысловом ее аспекте решающей борьбы добра и зла и в осознании трагического завершения исторического процесса.
Таким образом, четвертой характеристикой историософии русской религиозной философии является связь определения цели истории с апокалиптическими пророчествами о Царствии Божием, а исторического прогноза — с концом истории.
Наряду с выявлением общих положений в содержании историософии русской религиозной философии, нами была выделена проблематика этого направления. Его представители ставили перед философско-историческим размышлением задачи, которые могут быть объединены в три общие для всех проблемы: 1) определение смысла конкретных исторических событий- 2) определение отношения исторического бытия к другим видам бытия- 3) раскрытие внутренней сущности исторического бытия.
Наличие в историософском направлении указанной проблематики и, помимо этого, общей трактовки исторического процесса подтверждает обоснованность предложенного нами понятия «историософия русской религиозной философии». Данная историософия система как направление в осмыслении истории характеризуется отличным от других известных в истории философии историософских систем пониманием предмета осмысления, своеобразной интенцией его исследования, особенной трактовкой движения истории, указанием специфической цели и определенным историческим прогнозом.
Наряду с этим историософские концепции, входящие в данное направление, отличаются рядом таких индивидуальных особенностей, которые не позволяют сделать вывод о прямом их заимствовании в процессе возникновения (взаимовлияния философов — отдельный сложный вопрос). Представителям историософии русской религиозной философии был свойственен глубоко индивидуальный взгляд на определение сущности истории, детальное объяснение движения истории, структурирование исторического процесса и исторический прогноз. Такая вариативность мнений в рамках единого направления свидетельствует о широте его горизонтов в историческом смыслоопределении и о том, что его авторы самостоятельно подходили к постижению феномена истории, а их отмеченное единомыслие является результатом индивидуального, но включенного в общий способ осмысления предмета изучения.
Наряду с выделением формально-содержательных особенностей историософии изучаемого направления, в процессе нашего исследования были выделены и основные подходы в осмыслении исторического процесса, характерные для данного направления. Одной из таких особенностей является своеобразное определение предмета осмысления. Посвящая свои работы философскому объяснению исторического процесса, представители русской религиозной философии практически полностью исключали из своих размышлений ссылки на эмпирический материал. Определяя феномен истории, они исходили из собственного отвлеченного представления этого процесса.
Для историософии русской религиозной философии в большей степени, чем для иных подобных систем, было характерно объяснение не непосредственной реальности, а ее опосредованного мыслительного образа, который формировался не столько путем обобщения эмпирических явлений, сколько слагался из умозрительных посылок, происхождение которых — задача специальных исследований. Умозрительно-отвлеченный характер определения исторического процесса, главного объекта познания историософии, наложил определенный отпечаток на весь процесс осмысления истории.
В целом, размышлениям об истории данного направления было присуще сочетание рациональных и иррациональных методов познания, характерное вообще для русской религиозной философии. Путь сущностной идентификации исторического бытия можно разделить на: 1) философски поставленные вопросы и 2) постулированные к ним ответы, апеллирующие к авторитету веры.
Еще одним подходом, характерным для осмысления истории русской религиозной философией, является присутствие в ткани теории некоторого инородного ей фона. Наши исследования показали, что историософские построения этого направления осуществляются на фоне более общего смыслового поля, влияние которого сказывается в конкретных утверждениях теории. Они непосредственно не выводимы из историософских рассуждений и несут на себе отпечаток более широкого философского контекста. Отличительной особенностью историософских размышлений русской религиозной философии является не только наличие указанного смыслового горизонта, но и то, что в самых главных составляющих он является единым для всех представителей направления.
Анализ размышлений философов по определению сущности истории наглядно выявил все особенности смыслового поля у каждого из авторов. Отличаясь индивидуальными чертами, которые и обусловили содержательные различия теорий, смысловые поля, являющиеся фоном размышлений об истории, объединены в своей общемировоззренческой значимости. В рамках этих смысловых полей осуществляются для философов и размышления о смысле жизни, выстраивается иерархия ценностей. То общее, что объединяет фон размышлений об истории представителей русской религиозной философии, было определено нами как идеалистическое философское мировоззрение, обусловленное определяющим влиянием христианства. Мировоззрение, общие ориентиры которого оказывали влияние на формирование наиболее значимых постулатов историософской концепции, оформлялось под непосредственным воздействием православного вероучения. Это не значит, что оно было полностью согласовано с православной догматикой. Трактовка конкретных вопросов и даже мироустройства в целом во многих случаях принципиально отличается от установленных в названной традиции. Однако ключевые категории этого мировоззрения имеют свой исток в религиозной системе. Можно сказать, что философы, пребывали в мире актуальными составляющими которого были: Бог, ангелы, бесы, дьявол. В то же время мировоззрение, являющееся общим фоном историософских размышлений исследуемого направления, было не богословским, а сориентированным философски. Под этим мы понимаем то, что его представители мыслили не телеологически, не в заранее определенных рамках конкретных тем и их установленного прочтения, а в свободном поиске истины, с индивидуальными проблемами этого поиска и потенциальноразличным их разрешением. Общим фоном размышлений об истории в историософии русской религиозной философии выступает философски выстроенное объяснение мироустройства, основная схема которого позаимствована у христианского учения.
Последней особенностью, выделенной нами в анализе размышлений об истории философов исследуемого направления, является использование общих положений метафизики для построения специфических историософских умозаключений. Объяснение исторического процесса происходит в этом историософском направлении с использованием универсальной объяснительной модели, которая функционирует в общефилософских построениях каждого из авторов. В принципе историософская концепция является для философов рассматриваемого направления частью философского определения мира, поэтому само объяснение исторического процесса осуществляется на общих основаниях с другими явлениями мира. Применительно к историософской теории это означает, что объяснительный аппарат вводится в нее извне и соответствует не столько логике историософского рассуждения, сколько логике общефилософских размышлений каждого из авторов. Положения, используемые для построения историософских умозаключений, отличаются у различных философов, объединяет их то, что они соответствуют ключевой модели всей конкретной философской системы.
Момент применения в осмыслении исторического процесса общих положений метафизики не случаен для историософии русской религиозной философии, он был заложен в обозначении самой области историософии. Как мы помним, представители данного направления сходно определяли историософию как область философии, прилагающую общие метафизические законы к анализу исторического процесса. Этот подход и был обнаружен нами в процессе анализа размышлений об истории в рамках историософии русской религиозной философии.
