Ограниченность чисто линейного подхода к рецептивным речевым действиям

Рассматривая конкретные процедуры, обеспечивающие рецептивные речевые действия, мы не раз отмечали, что в этом далеко не всегда простом аддитивном сложении нередко принимают участие и такие значения, которые не получают в тексте самостоятельного формального выражения. Иными словами, в ряде случаев предполагался выход за пределы собственно языковых знаков, с их формой и значением, и привлечение иных, неформализованных компонентов. Кроме того, решая, например, задачу семантизации форм множественного числа существительных, мы должны были обращаться к устройству парадигмы данного существительного, т. е. привлекать информацию, строго говоря, не включенную прямо в процесс перехода от формы к значению. Из предшествующего рассуждения о глаголах с элементом -ся (-сь), надеюсь, ясно, что семантизация этих показателей также невозможна без обращения к устройству глагольной парадигмы, т. е. к тому, что, строго говоря, уже выходит за рамки рецептивной грамматики, принадлежа уже грамматике продуктивной. Даже сама оценка семантической нагруженности форм страдательного залога возможна лишь в случае установления парадигматических связей этих форм с формами действительного залога соответствующего глагола. А это уже нс простая семантизация форм с устранением многозначности, с соблюдением правил сложения и получением в результате значения целого. Полноценная семантизация представленного текста осуществима лишь на фоне возможных в языке синонимичных и квазисинонимичных конструкций. Но создание этих конструкций представляет уже компетенцию, относимую к продуктивным речевым действиям и, в частности, к продуктивной грамматике. Таким образом, человек, для которого русский язык родной, всегда принципиально лучше может семантизировать представленный текст уже потому, что он обладает способностью и продуцировать текст с тождественными или близкими семантическими характеристиками и, следовательно, может оценить выбор, сделанный собеседником, сознательные или бессознательные мотивы этого выбора.

Очевидно, что автоматическое устройство, предназначенное только для семантизации русского текста, но не для его продукции, не в состоянии провести такую оценку и, следовательно, проведенная им семантизация несколько поверхностна. Столь же ущербной может быть и семантизация, выполненная человеком, для которого русский язык не является родным. Причем в этом случае упущения могут быть связаны как с недостатком «знаний о жизни», так и с недостатком знаний о других текстах, элементы которых инкорпорированы в семантизируемый. Хорошо известны трудности, переживаемые иностранцами, читающими такие, набб пример, заголовки статей в русских газетах: Лебедь набирает высоту или Хороший английский до Кембриджа доведет (ассоциации с недавно популярной песней А. Пахмутовой и В. Добронравова «Летчик набирает высоту» и с фразеологизмом Язык до Киева доведет.).

Таким образом, рецептивные речевые действия могут быть абсолютно успешными и совершенными лишь тогда, когда реципиент обладает не только знаниями о значении конкретных знаков и о правилах сложения этих значений. Необходимы еще «знания о жизни», не всегда получающие формальное выражение, способность создать синонимичные и квазисинонимичныс конструкции, а также знание типичных, общеизвестных распространителей тех элементов, которые представлены в семантизируемом тексте. Очевидно, что даже носитель русского языка не всегда обладает всеми этими знаниями и способностями. А если и располагает, так сказать, в принципе, то не обязательно сумеет собрать их все вместе в нужное время и в нужном месте. Ситуация усугубляется еще и отсутствием точных и исчерпывающих лингвистических описаний русского языка, предназначенных именно для данной цели. Надо со всей откровенностью признать, что все предложенные процедуры и описанные конкретные факты, хотя и покрывают подавляющее большинство соответствующих фактов, представляют собой лишь первый и весьма упрощенный, приблизительный, огрубленный, способ решения задачи. Этот способ годится для интерпретации сугубо специальных, например научно-технических текстов. Он может удовлетворить очень непритязательное, бытог восц повседневное общение людей. Но он принципиально недостаточен для задачи интерпретации художественного текста и даже, как мы упомянули, не всегда адекватен для текста газетного. Однако* как показывает опыт и реальной жизни, и развития науки, лучше огрубленное решение, чем никакого решения. Более того. Поскольку ясны теперь те аспекты устройства русского языка, знания о которых абсолютно необходимы именно для более точной семантизации текста, можно перейти к изучению именно этих аспектов. К одному из них, имеющему, однако, и огромную самодовлеющую ценность, — к продуктивной грамматике русского языка — мы обратимся в следующей главе.