История японского национализма

Обращение к истории Японии необходимо не только для понимания природы национализма, но и для того, чтобы избежать частых на сегодня ошибок, встречающихся как в академической среде, так и в журналистике. К таким ошибкам специализирующийся в изучении национализма и демократической мысли современной Японии профессор Кевин М. Доак относит связывание японского национализма с экспансионистской политикой императорской Японии и милитаризмом, говоря о том, что подобное соотнесение только углубляет непонимание японского национализма. Doak, Kevin M. A History of Nationalism in Modern Japan: Placing the people. — Leiden-Boston: Brill., 2007. С. 17.

Для понимания текущего положения дел необходимо обратиться к истории национализма в Японии, к истокам его формирования как государственной идеологии в период Мэйдзи, несмотря на то, что корни национализма обнаруживаются гораздо раньше.

На некоторых этапах исторического развития национализм был необходим для защиты интересов той или иной нации, в этом случае он носил оборонительный и объединяющий характер: так, в эпоху Мэйдзи, когда Японии грозила утрата национальной независимости по причине слабости и отсталости по сравнению с государствами, с которыми она столкнулась. «Исторический опыт развития японского национализма подтверждает, что его главной целью всегда являлось укрепление государства» Крупянко М. И., Арешидзе Л. Г. Япония: идеология государственного национализма //История и современность. — 2010. С. 203. Нечто подобное можно обнаружить на ранних этапах зарождения централизованных государств — необходимость сплотиться перед лицом общего врага, защищать самобытность своей нации и т. д. Примеров таких случаев в истории можно обнаружить много — как в российской, так и в мировой практике.

Когда же национализм приобретает агрессивный, наступательный характер и под его видом начинают выдвигаться идеи превосходства одной нации над другой, он становится ближе к шовинизму, нежели к самому себе. Подобная смесь толкает нацию к захватнической политике: стремление установить мировую гегемонию, а затем и мировое господство своей нации в качестве доказательства её превосходства над остальными (достаточно вспомнить опыт фашистской Италии, затем — Германии). Для достижения своих пропагандистских целей активно используется историческая наука: в прошлом ищутся доказательства величия нации, её особые заслуги, что часто используется для самоутверждения и обоснования своих будущих дел. В основном это удел новообразованных стран, часто — выделившихся из одного государства, имеющих «общего предка», но не имеющих на данном этапе собственных «великих деяний» — им приходится доказывать возможность их совершения путём обращения к истории. Это необходимо для самоутверждения и утверждения на политической арене перед лицом других стран. Как известно, в Японии очень развита историческая наука, в том числе археология, имеющая своей целью найти корни японской нации как можно глубже в прошлом, доказать её величие. Кроме того, существуют современные философы японского национализма, которые не останавливаются не перед чем, стараясь доказать всему миру и Японии свою правоту и верность своих теорий о превосходстве японской расы, нации, её исключительности и особой миссии. Среди таких идеологов-националистов можно назвать, например, Т. Умэхара с его идеями о том, что формирование японской нации началось 12 тысяч лет назад, а «изучение культуры Дзёмон жизненно необходимо не только для Японии, но для всего мира, для всего человечества» Арин О. А. Проблемы Дальнего Востока, 1990, № 1.. Т. Умэхара является представителем Киотской школы, выдвигающей идеи первичности и превосходства японской нации по сравнению с остальными. Одно из парадоксальных заявлений, принадлежащих ему, заключается в том, что айну считаются чистейшими представителями японской расы, и тот факт, что на данный момент (как и на протяжении последних веков) айну всячески притесняют — пусть политики и не признают этого факта — ничего не значит для идеологов Киотской школы. Часто идеи националистов заимствованы из немецкой философской мысли и идеологии нацистской Германии, и лишь немного изменены для лучшей адаптации под японское общество. Возможное объяснение этому — интерес идеологов японского национализма к немецкой философии.