Фрагменты росписи в интерьере

Творческая зрелость мастера приходит с наступлением нового века. В 1900 году постройкой домов Брэдли и Хикока в Канаке (штат Иллинойс) он начинает знаменитую серию так называемых домов прерий, наиболее значительны среди которых дом Уиллитса в Хайленд-парке (1902), дом Мартин в Буффало (1904) и дом Роби в Чикаго (1909). Эти постройки невелики, их композиция основывается на своеобразном истолковании идеала бытового уклада буржуазной семьи. Но Райт стремился воплотить в их архитектуре идею, значение которой выходит за пределы конкретного типа постройки. «Пространство должно рассматриваться как архитектура, иначе мы не будем иметь архитектуры». Воплощение этой идеи было связано с изучением японской народной архитектуры, которой Райт увлекся в 1890-е годы. Японский дом послужил Райту высшим образцом того, как следует при проектировании устранять не только ненужное, но в еще большей степени как исключать несущественное. В американском доме он исключил все тривиальное и вносящее путаницу. Он сделал даже больше. В чисто функциональных элементах, которые часто оставались незамеченными, он открыл прежде скрытую силу выразительности, так же как последующее поколение архитекторов выявило скрытую силу выразительности в конструкции.

Стиль домов прерий характеризуется обилием горизонтальных линий, преобладанием плоских крыш, широких выступающих карнизов, расположенные горизонтальными рядами створчатые окна и пологие, слегка нависающие кровли. Плоскости в здании, параллельные земле, подчеркивались, чтобы связать целое с землей. Горизонтальные детали построек напоминали пейзажи Великих равнин, чем и объяснялось образное название школы.

Прежде всего Райт исключает из своего спектра современный город. Человек должен жить в сельской местности («Органичные здания всегда возникают из земли, которая является простейшей формой архитектуры»). Формы постройки определяются характером ландшафта, а план дома — особенностями жизни семьи.

Затем Райт берется за «оболочку». Он всегда говорит о бессмысленном украшетельстве, «нанизывании» классических фасадов, не имеющих конструктивного смысла. О подражании подражаниям — архитектуре ренессанса и современной эклектики. Окинув критическим взглядом современный особняк, он первым делом ликвидирует чердак, «кучу хлама», блокирующую источник естественного освещения. Очертания крыши — символа дома — выравниваются и упрощаются.

Потом наступает очередь подвала («Этот обязательный погреб выступал в виде массива каменной кладки, который обходит вокруг дома, чтобы тот сидел на нем как на стуле»). Отныне стены начинаются прямо от земли и на уровне второго этажа прерываются длинным рядом окон.

Ради облегчения и выравнивания стены Райт избавляется от карнизов («Обратите внимание на то, что современная музыка также больше не нуждается в карнизах, — пишет он. — Она, как и здание, не обязательно увенчивается крещендо и финалом — этими аляповатыми дедовскими завитушками… Любопытно, что джаз также принадлежит этому пробуждающемуся периоду»).

Современные «интерьеры состоят из коробок, помещенных в коробки рядом с другими коробками, — пишет Райт. — Не вижу смысла в этой связанности, будившей у предков ассоциации с тюремными камерами». Чтобы разрушить коробку, Райт изобретает угловое окно.

Чтобы разрушить коробку, он снимает перегородки между помещениями и оформляет весь первый этаж (за исключением кухни) как единую комнату. Широкая оштукатуренная полоса над окнами объединяет стены и потолок, которые «перетекают друг в друга». Смысловым и пространственным ядром здания становится камин.

В решении его интерьеров обнаруживается постоянное стремление к взаимосвязи между отдельными элементами: стенами, потолками, оконными и дверными проемами. Иногда в одной и той же комнате потолки расположены на различной высоте: это была та же трактовка, которую Райт применял при размещении горизонтальных плоскостей на разных уровнях, например, таких, как свободно висящие веранды, выступающие крыши и уровни, меняющиеся в соответствии с расположением участка.

Создание мебели, а также мельчайших деталей интерьера Райт полностью отдает в руки архитектора; будь его воля, он с удовольствием лишил бы художника-декоратора куска хлеба: «Следует исключить работу декоратора. Если он не привлечет к себе на помощь стили, то уж обязательно будет применять завитушки и цветочки». А что может быть безвкуснее? Например, «резьба по дереву иногда приводит к разрушению его прекрасных качеств. Дерево само по себе обладает красотой рисунка, изысканной текстурой и тонкими цветовыми оттенками, от которых в изощренных произведениях Шератона и Чиппендейла остается только воспоминание». Тот же подход применим и к тканям ковра или занавесок: «Рисунок ткани связан с фактурой и является ее естественным следствием. Крупные плоские узоры, неотделимые от фактуры и живописные, вполне современны в лучшем смысле слова». Иначе говоря, «быть современным — это просто означает, что все материалы применяются честно, в соответствии с их свойствами».

В других странах свободная гибкая планировка была почти неизвестна. Величайшим вкладом Райта в современную архитектуру является разработанная им свободная планировка и гибкая трактовка внутреннего пространства здания.

Особую роль играет стекло, которое «обладает сверхпрозрачностью, представляя собой как бы тонкие листы кристаллизованного воздуха, предназначенного для того, чтобы отделить внешнюю атмосферу от внутренней». Стены, выходящие на юг, у Райта полностью стеклянные — природа словно вторгается во владения архитектуры. Естественные материалы, использованные в кладке северных стен, повторяются в отделке помещений: дерево, кирпич, известняк — любимые материалы Райта, — как правило, открыты, не отштукатурены.

Ллойд Райт старался, чтобы его «дома прерий» дарили хозяину комфорт, вызывали чувство уединения и защищенности, что, по словам архитектора, отвечало основным потребностям человека. Он был далеко не первым, кто декларировал, что главным эстетическим достоинством здания должна быть его простота. Однако большинство его современников понимало простоту как отказ от украшательства, тогда как Ллойд Райт считал, что простота должна быть во всех конструктивных решениях.

Нововведением Райта было и то, что архитектор параллельно выполнял функции интерьерного и ландшафтного обустройства. Фрэнк Ллойд Райт считал, что «ковры на полу и занавески в такой же мере являются частями здания, как штукатурка стен и черепица крыши», и потому сдавал дома заказчикам вместе со всей обстановкой, в которой тоже хватало новшеств: заметнейшим являлась встроенная мебель.

«Нужно избавляться от усложнений в конструкциях и использовать преимущества заводского производства, — писал архитектор.- Исключать по возможности работы на строительной площадке, которые всегда дороги; нужно укрупнять и упрощать устройства инженерного оборудования — отопления, освещения, сантехники». И действительно, в «домах прерий» отсутствовали традиционные радиаторы отопления — отопительные трубы располагались под полом; громоздкие люстры были заменены скрытыми источниками света и т. д. Иными словами, ненужное удалялось, а нужное пряталось, ведь идеалом Ллойд Райта оставался традиционный японский дом, совершенно лишенный мебели. «Дома прерий» казались современникам технологическим чудом.

" Простота была основной проблемой в период тех ранних исканий, и я вскоре убедился в том, что органичная простота обладает возможностями подлинной взаимосвязи, а красота, которую я почувствовал, соответствует выражению этой взаимосвязи. Убожество это еще не простота" .