Основы национального строительства

Беспрецедентная скорость, с которой национальная идея овладела народами и благодаря которой она стала к началу ХХ века безусловной нормой, была бы невозможна без фундаментальных изменений в народном сознании в Новое время. Специалисты в области национальных отношений почти единодушны в понимании природы этих изменений. В условиях, когда у людей пошатнулась вера в то, «что Священное Писание открывает… доступ к истине» и что иерархия в обществе предопределена Богом, они, будучи вырванными модернизацией из социально-ролевых ячеек доиндустриального сословного общества, сталкиваются в новом для них мире с идеей нации, которая «да пребудет вечно!».

Данной идее суждено было стать для нового, социально диффузного, анонимного, атомизированного мира секулярной религией. «Нация», которая по природе своей является, как это показал Б. Андерсон, «воображаемым сообществом», укореняясь в массовом сознании благодаря деятельности интеллектуалов, превращалась в фундамент социокультурной связанности и групповой интеграции, в реальную основу продуцирования многочисленных образов «иного» — этносов, культур, конфессий. Это и позволило одному из «отцов-основателей» мировой науки о нациях Э. Геллнеру предложить поразившую многих специалистов формулу соотношения между нацией и национализмом, согласно которой не нации порождают национализм, а национализм порождает нации (эта формула по достоинству могла бы быть названа «парадоксом Геллнера»).

Изучение европейской и мировой наукой процессов, происходивших в Новое время в массовом общественном сознании, позволяет сформулировать следующий вывод: массовое образование народа, в сочетании с урбанизацией, индустриализацией, развитием национальных систем коммуникации, всеобщей воинской повинностью — привело к невиданному до той поры расширению и уплотнению социального пространства. Познание «Себя через Другого» перестаёт быть уделом лишь образованного меньшинства и становится постоянной социальной практикой всё более широких слоёв населения. Последнее предельно афористично сформулировано в 1882 году Э. Ренаном: «Существование нации представляет собой ежедневный плебисцит» (выделено мною. — О.Б.).

Результаты использования ресурсов модернизации в государствах разных временны? х зон национального строительства отличались весьма существенно. Так, в странах первой временнуй зоны заметно уменьшались не только субэтнические, но и межэтнические культурно-ментальные дистанции.

Даже в массовом общественном сознании Великобритании, с её отягощённой острыми внутренними конфликтами историей, наблюдалось явное сокращение дистанции между традиционно «колючими» по отношению друг к другу образами «англичанина», с одной стороны, и «шотландца» и «валлийца» — с другой («ирландцы» и «англичане», понятно, не в счёт). Во Франции, с её унитарной административно-территориальной системой, подобные процессы шли гораздо быстрее и зашли куда дальше. В результате продвижения через массовое образование патриотических версий истории, появления в менталитете народа чувства общенациональной солидарности и представления об «общей родной земле» — «среднефранцузское» сознание включило в общность «французов» также и иноэтничных эльзасцев и корсиканцев.

Значительно более скромных успехов сумели добиться в этом смысле государства второй временнуй зоны «нациестроительства», созданные лишь во второй половине ХIХ века: Германия и Италия. Там субэтнические дистанции оставались гораздо большими, чем во Франции и даже в Британии. В результате вопросы о том, насколько сицилийцы являются итальянцами, а баварцы немцами, оставались не до конца прояснёнными и во второй половине ХIХ столетия, а затем перешли в ХХ и ХХI века.

Вектор аналогичных процессов в Австро-Венгрии, входившей в третью временнэю зону, был иным. Здесь простимулированная модернизационными процессами массовизация практик познания «Себя через Другого» использовалась главным образом именно для умножения идентичностей. Для этой этнически чрезвычайно пёстрой, слабоинтегрированной империи пришедший с запада континента принцип «Каждой нации — государство» явился, как ни для какой другой европейской страны, подлинным троянским конём, подготовившим и падение монархии, и распад самого скрепляемого ею «лоскутного» государства.