Находясь под перекрестным огнем, отряд нес тяжелые потери, вся артиллерия была вскоре выбита. Наиболее героически вел себя артиллерийский взвод прапорщика Пономарева. После перехода на правый берег его два орудия расположились фронтом на город и до поздней ночи вели огонь, пока не расстреляли все патроны. Следует отметить геройские действия 2-й роты, которая прикрывала отход по Таурогенскому шоссе и, «находясь под перекрестным артиллерийским огнем противника в течение более двух часов сдерживала противника, пытавшегося прорваться через мосты и вынесла из боя тяжело раненого своего ротного командира Подпоручика Пиотровского» [3]. В ходе прорыва был ранен и пленен генерал В.В. Мальм[4]. Однако героизм и упорство спасли жизнь остаткам пяти рот, которые к 10−11 часам вечера вышли на Таурогенское шоссе.
В это время отряд полковника А. В. Волкова (одиннадцать рот Гатчинского полка, 4 пулемета и 3 батареи) стоял в бездействии (что остается до сих пор загадкой) у входа в город. Судный час настал на следующий день, 13 сентября. Выстроившись в боевой порядок, гатчинцы приняли бой. Немцы быстро подавили артиллерию, а затем резким ударом разбили противника. Спастись удалось только 4-й роте, которая была отрезана от основных частей, сумела отойти к реке, переправиться на лодках и прорваться к Шавлям. По крайней мере, таким образом докладывали выжившие солдаты и офицеры. Однако остается открытым вопрос, почему немцы вообще решили отделить это подразделение, равно каким образом ему посчастливилось уйти от преследования и быстро найти лодки. Учитывая малую устойчивость второочередных частей, тем более в первых боях, вариант бегства кажется наиболее вероятным, особенно ввиду последующих показаний (наполненных массой пропагандистских штампов) об особой жестокости противника, дескать пленных он не брал, а убитых сжигал прямо на поле боя (чему противоречит хотя бы тот факт, что погибших захоронили после боя вместе с немцами, а братская могила долгое время поддерживалась в должном порядке и сохранилась до наших дней).
