Время реформ. «Избранная Рада»

В 1545—1547 гг. было осуществлено несколько мероприятий, призванных подчеркнуть переход всей полноты власти к юному государю: Иван Васильевич начал ходить в военные походы, женился на Анастасии Романовне Захарьиной, 16 января 1547 г. принял титул «царя» (впервые в российской истории — ранее государи московские именовались только «великими князьями»). Но это не означало того, что Иван IV неожиданно овладел всеми умениями, необходимыми для управления огромной страной. Пока за его спиной Московским государством правили Глинские и митрополит Московский Макарий — один из образованнейших людей России. Глава русской церкви, отлично разбиравшийся в тонкостях и хитросплетениях светской политики, стремился воспитать из Ивана IV государя, который не мог бы нанести ущерба интересам церкви. При жизни этого святителя царь действительно не вступал в конфликт с духовными властями.

Владычество Глинских вызывало зависть со стороны других знатных родов, к тому же корыстолюбивые временщики злоупотребляли своим высоким положением, что приводило к недовольству всей Москвы: «…В те поры Глинские в приближении у государя (были) и в жаловании, а от людей их — чёрным людям насильство и грабёж». Летом 1547 г. в столице вспыхнуло восстание, начались волнения и в других городах Московского государства. Толпа московской черни расправилась с боярином Юрием Васильевичем Глинским, побив его на площади камнями. Его брат, князь Михаил Васильевич Глинский, пытался бежать в Литву, но потерпел неудачу. Партия Глинских пала, и окончилась пора правления отдельных аристократических группировок.

Последовательные неудачи попыток различных «боярских партий» навсегда утвердиться у верховной власти, недовольство низших слоев служилого класса засильем временщиков у престола, недостаточные способности молодого царя к управлению государством и необходимость проведения многих преобразований привели к созданию своеобразной правительственной группы компромисса, названной позднее князем Андреем Курбским «Избранная рада». Роль наиболее ярких фигур в её составе сыграли люди, не блиставшие знатностью и не связанные близким родством ни с царским домом, ни с одним из могущественных аристократических кланов. Следовательно, никто не боялся, что они захватят власть.

Итак, на политическую авансцену времён «Избранной рады» выступили священник Благовещенского собора в Кремле Сильвестр и царский постельничий (государев дворовый чин) Алексей Фёдорович Адашев. Помимо них в «Избранную раду» вошли князь Курлятев, возможно, князь Андрей Михайлович Курбский, дьяк Иван Михайлович Висковатый и некоторые другие представители аристократии. Все они обладали достаточной дальновидностью, чтобы поддерживать равновесие между царской властью, боярско-княжеской верхушкой служилого класса и дворянством, вобравшим в себя средний и нижний слои служилых людей. Все они признавали необходимость реформ в сфере государственного управления. Большинство имён деятелей «Избранной рады» исторические источники до наших дней не донесли.

Всего десятилетие суждено было существовать «Избранной раде», всего десятилетие было отпущено исторической судьбой для деятельности решительных и энергичных реформаторов, протекавшей в условиях относительного мира между всеми классами и сословиями русского общества. Всего десятилетие! Но за этот краткий период государственное и социальное устройство России претерпело столь сильные изменения, каких не происходило за целые века спокойного развития. «Избранная рада» возникла не ранее 1549 г., а в 1560 г. её уже не существовало.

За это время, во-первых, сформировалась развитая система «приказов», т. е. органов центрального управления, исполнявших функции нынешних министерств. До середины 60-х гг. XVI в. приказы именовались «избами». Каждый из приказов отвечал за определённую сферу управления: так, например, Посольский приказ — за дипломатическую службу, Разрядный приказ — за большую часть военных дел, Челобитный приказ — за контроль над остальными приказами. Во-вторых, в 1550 г. был введён в действие новый Судебник (Судебником именовался свод действующих законов, нечто среднее между уголовным кодексом и конституцией), расширенный, гораздо более систематизированный и учитывавший то новое, что накопилось в судебной практике со времён введения старого Судебника 1497 г.

В-третьих, было реорганизовано местное управление. Если до этого времени в городах и землях Московского государства почти неограниченной властью располагали наместники и волостели, на определённый срок назначавшиеся великим князем, то теперь их судебные права в отношении дворян были ограничены, а на значительной территории власть наместников полностью заменялась властью выборных земских органов. Последние возглавлялись губными старостами («губа» — округ) и излюбленными головами (в городах).

В-четвёртых, церковный собор 1551 г. привёл к единообразию все обряды, поставил задачу улучшить нравы духовенства и утвердил единый для страны пантеон святых. Этот собор вошёл в историю под названием Стоглавого, поскольку его решения были сведены в 100 глав и получили название «Стоглав». иван грозный опричнина князь Наконец, наиболее целенаправленным изменениям подверглось военное дело. Было подготовлено в принято Уложение о военной службе, определяющее, с какого количества земли (поместья) воин-дворянин должен был выходить в поход «коннооружно», иными словами, на коне, с ратниками, в доспехе и при оружии. Под Москвой шла выделенная земля для избранной тысячи «лучших слуг» — привилегированных дворян, из тола которых впоследствии назначались воеводы, «головы» (низшие офицеры), дипломаты и администраторы. Возник корпус первого русского постоянного войска — стрельцов, получавших из казны денежное жалованье, вооружение и обмундирование. Ограничена была практика местничества, т. е. занятия должностей в войске в зависимости от знатности и заслуг предков.

Все эти преобразования совершались одновременно с впечатляющими победами в войнах и внешнеполитическими успехами. Между тем царь повзрослел, приобрёл некоторый опыт в государственных делах и уже тяготился деятельным правлением «Избранной рады». Воля его, стеснённая в юности, теперь распрямлялась, словно отпущенная пружина, стремясь к самовластию. Одной из главных черт характера Ивана IV стала неспособность сдерживать себя в чём-либо, неспособность ставить своим желаниям и планам разумные пределы. С течением времени царь стал подвержен приступам гнева, во время которых он терял над собой контроль. Через четверть века в состоянии такого припадка ему суждено было убить собственного сына, Ивана Ивановича. Придя в ярость в споре с сыном по ничтожному поводу, царь ударил того в голову концом жезла с насаженным четырёхгранным железным остриём. Царевич от раны заболел и умер, родитель его «рыдал и плакал», придя в себя и осознав содеянное, да было поздно.

До начала 60-х гг. самовластие Ивана IV было ограничено в политическом отношении «Избранной радой», а в моральном — его наставником митрополитом Макарием и женой Анастасией, единственным существом, к которому Иван питал в зрелые годы приязнь и даже любовь. В связи с началом Ливонской войны царь вступил в конфликт с деятелями «Избранной рады» (в частности, с Адашевым), стоявшими за войну с Крымским ханством, для которой тогда сложилась благоприятная военно-политическая ситуация. В отношении Ливонии Адашев считал предпочтительными мирные переговоры или боевые действия в ограниченных масштабах. «Избранную раду» поддерживала значительная часть аристократии, но Иван Васильевич настоял на своём и мог счесть себя правым, поскольку в первые годы войны с Ливонским орденом русские воевали успешно.

В августе 1560 г. умерла царица. Боярская группировка её родственников Захарьиных обвинила Адашева в отравлении Анастасии и колдовстве. В результате «Избранная рада» пала, её деятели и сторонники подверглись опале и гонениям. В декабре 1563 г. скончался митрополит Макарий, и на его место был поставлен тихий, нерешительный митрополит Афанасий.

Московский государь начинает единолично руководить всей внутренней и внешней политикой. В двух словах его политический курс можно охарактеризовать как доведение личной власти до уровня неограниченного самодержавия внутри страны и максимально возможное её распространение за пределы Московского государства путём завоеваний.

В первые годы Ливонской войны Ивану IV удаётся добиться серьёзных успехов, в частности на Северо-Белорусском театре военных действий, Но в стране уже чувствуется нарастающее истощение сил и средств из-за военных тягот. Аристократическая верхушка служилого класса была заинтересована в оборонительных войнах, в отстаивании южных рубежей от набегов татар. Напротив, низшая часть служилых людей — дворяне и другие группы дворянства («жильцы», «дети боярские») — выступала за продолжение наступательной войны с западными соседями. Это и понятно: по сравнению с землевладельцами-аристократами дворяне значительно хуже были обеспечены землёй, и даже те небольшие участки, которые были положены им по закону («оклады»), не выделялись полностью: в центре государства вся пригодная для обработки земля давно была разобрана и разделена, ощущался «земельный голод». Не было возможности всерьёз заниматься хозяйством, поскольку полжизни приходилось проводить в походах и на военной службе. А в это время более богатые соседи переманивали к себе крестьян, предоставляя им лучшие условия существования. Для дворян, жильцов и детей боярских война представляла собой желанный источник обогащения: за счёт военной добычи и, возможно, за счёт получения новых земельных участков в присоединённых областях. В этом смысле дворянские публицисты противопоставляли смелых «на рати» служилых людей «ленивым богатинам» (землевладельцам-аристократам); в этом смысле война в Ливонии была для дворян лакомым кусочком.

Стремления дворянства совпадали с крупными завоевательными планами царя и поддерживались Русской Православной церковью, заинтересованной в расширении своего влияния. Но они противоречили чаяниям боярства, не видевшего смысла в завоеваниях, посадского населения, недовольного усилением «тягла» (суммы налогов и повинностей), да и всему состоянию страны, не выдерживавшей постоянного напряжения военного времени. Пока на разных театрах военных действий царским войскам сопутствовал успех, это противоречие не было столь очевидным. Но как только начались серьёзные неудачи, царь перешёл к политике репрессий, стремясь любой ценой сломить сопротивление верхушки служилого класса, сделать из неё послушное, безгласное орудие.

В эти годы начинает формироваться нравственный и политический облик Ивана IV. Вот каким он запомнился современникам, оставившим нам его противоречивый портрет, красивый и страшный в одно и то же время: «Царь Иван образом нелепым, очи имел серы, нос протягновен и покляп (изогнут), возрастом (т.е. ростом) велик был, сухо тело имел, плещи высоки имел, грудь широкую, мышцы толсты. Муж чудного рассуждения (замечательного ума), в науке книжного поучения доволен и многоречив зело, ко ополчению дерзостен и за своё отечество стоятелен. На рабов своих, от Бога данных ему, жестокосерд вельми и на пролитие крови и на убиение дерзостен и неумолим; множество народа от мала до велика при царстве своём погубил, и многие грады свои попленил и многие святительские (церковные) чины заточил и смертию немилостивою погубил… Тот же царь Иван много благо сотворил, воинство вельми любил и требуемое им от сокровища своего нескудно давал. Таков был царь Иван» .

Трагедия исторического момента заключалась в том, что воля умного, энергичного, но необузданного государя вступила в противоборство с волей целого сословия, притом самого могущественного в русском обществе. Эта борьба нанесла государству непоправимый ущерб.