Индия в «буддийский» период (6-3 вв. до н. э.)

Наиболее сильными тогдашними державами были державы в долине Ганга — Кошала (в предгорьях Гималаев) и Магадха (на северо-востоке Индии, современный южный Бихар). В политической борьбе между ними постепенно верх взяла Магадха, которая усилилась при династии Шайшунагов. Шестой царь этой династии Аджаташатру, завоевал соседнюю республику Личчхавов, а вскоре и саму Кошалу. Его наследник Удаин сделал своей столицей Паталипутру — будущий политический и культурный центр Северной Индии. Вскоре цари Магадхи распространили свою власть также на сильную державу Аванти со столицей в Удджайне.

В IV в. до н.э. в державе Магадха произошёл дворцовый переворот. В этот раз к власти там пришла новая династия Нандов. Нанда были низкого происхождения. По одним источникам, её основатель — царь Махападма Нанда — был шудрой, по другим — сыном цирюльника и куртизанки. Во всяком случае — это была первая династия в Индии, цари которой не принадлежали к роду кшатриев. Нанды, вышедшие из социальных низов, подавляли и истребляли военную знать — кшатриев. При этом они содержали полумиллионную армию, которая завоевала государства Центральной Индии. По сути дела, Нанда создали первую в истории Индии империю. Она имела хорошо организованную администрацию, службу сбора налогов, продвинутую для того времени инфраструктуру. Уделяли Нанда большое внимание и хозяйству — строили каналы, проводили орошение.

Северная Индия, таким образом, политически объединилась под эгидой Магадхи, однако этот процесс не затронул долину Инда, которая после гибели Хараппской цивилизации изобиловала карликовыми княжествами и племенными союзами. Воспользовавшись политической раздробленностью этой территории, персидские цари из династии Ахеменидов захватили её. Северо-Западная Индия составила 2 персидские сатрапии — Гандхару и Хинду (Синд). Индийцы платили завоевателям-персам огромную дань и служили в персидском войске. Между тем, вхождение индийских земель в состав империи Ахеменидов имело и позитивные последствия: оно содействовало взаимовлиянию индийской и персидской культур.

Важным событием в жизни Северной Индии стало вторжение туда греко-македонской армии в 327 г. до н. э. Первой жертвой завоевателей стала столица Гандхары Пушкалавати («Город лотоса»), которая пала, выдержав 30 дней осады. После того, как греко-македоняне овладели Гандхарой, ряд местных царьков, в том числе царь Такшашили, покорились Александру Македонскому и выплатили ему огромную дань. Однако в 326 г. до н. э. один из сильнейших властителей Пенджаба — царь Пор — оказал греко-македонянам вооружённый отпор. Битва произошла в долине речки Гидасп (один из притоков Инда — р. Джелум) во время тропического ливня, который превратил долину в непроходимое болото. Тяжёлые индийские колесницы загрузли в болоте, боевые слоны, которым воины Александра Македонского нанесли болезненные раны, повернули назад и стали топтать свою же пехоту. Армия Пора потерпела в этой битве сокрушительное поражение, а сам Пор был ранен и попал в плен. Александр Македонский великодушно сохранил ему жизнь и даже оставил его на царстве, границы которого были расширены за счёт нескольких соседних территорий. Этот широкий политический жест должен был, по мысли Александра, ослабить вооружённый отпор местного населения его воинам.

Одержав ряд блестящих побед над разрозненными силами пенджабских княжеств, армия Александра Македонского дошла до реки Гефасис (р. Биас перед долиной Ганга) в Пенджабе. Воины Александра были совершенно измотаны и едва держались на ногах от усталости, страдали от местных болезней. Гнетуще действовали на них также тропические ливни, сезон которых был в разгаре. Последние остатки боевого духа в них выветрились после того как узнали, что в долине Ганга их ожидает полумиллионная армия Нандов. Это было уже слишком, и воины категорически заявили о своём желании вернуться в родные края. Александр вынужден был согласиться. Греко-македоняне сушей и морем повернули назад.

Историческое значение индийского похода Александра Македонского заключалось в том, что, во-первых, благодаря ему Индия попала в орбиту экономического и культурного влияния эллинистического мира и тем самым познакомила Европу со своей самобытной культурой. Это взаимовлияние двух культурных миров обеспечили греко-македонские гарнизоны в нескольких десятках крепостей, построенных на индийской земле Александром (на месте битвы с царём Пором появилась, например, Никея; там, где погиб от старости любимый конь македонского царя Буцефал — Буцефалия). И хотя впоследствии индийцы сровняли с землёй эти оплоты иноземного господства на их родине, они сыграли роль носителя эллинистической культуры в Индии. Во-вторых, отпор греко-македонским захватчикам посодействовал политической консолидации индийских территорий, образованию в Индии сильных и стабильных государств.

Не успел Александр Македонский оставить Индию, как там сразу впыхнуло освободительное восстание. Борьбу индийцев с греко-македонскими гарнизонами возглавил Чандрагупта из рода Маурьев (322 г. до н. э.). Навербовать войско ему помог брахман Каутилья — выдающийся государственный деятель, являвшийся сторонником сильной царской власти. Когда в 317 г. до н. э. последний сатрап Эвдем вынужден был уйти из Индии, Чандрагупта стал фактическим правителем Пенджаба. В это же время был убит один из главных его конкурентов — могущественный индийский царь Пор, который управлял большой территорией, полученной им в своё время от Александра. Основное внимание теперь было направлено на захват магадхского престола, и Чандрагупта, заручившись поддержкой некоторых республиканских объединений Северо-Западной Индии, двинул свои войска против Нандов. Борьба с Нандами была очень упорной, но всё же Дхана Нанда (последний царь этой династии) был сброшен с престола. Чандрагупта основал новую династия, получившую название Маурьев. Коронация Чандрагупты произошла после 317 года до н. э.

Вскоре вспыхнул военный конфликт между Чандрагуптой и сирийским царём Селевком (царство Селевкидов образовалось после смерти Александра). Кто был инициатором войны — неизвестно. Но победа в ней, видимо, была на стороне индийского царя, ибо известно, что Селевк отдал ему фактически даром (за 500 боевых слонов) нынешнюю территорию Афганистана и Белуджистана. В Паталипутру, столицу державы Маурьев, прибыла сирийская принцесса (она пополнила гарем Чандрагупты) и посол царя Селевка Мегасфен, который провёл в Паталипутре 5 лет и описал свои впечатления о ней в труде «Индика» .

После смерти в 298 г. до н. э. Чандрагупты 25 лет царствовал его сын Биндусара, оставивший невыразительный след в истории. Потом царский трон достался внуку Чандрагупты Ашоке. Пролив море крови, Ашока завоевал соседнее царство Калинга, после чего ещё одна соседняя держава, Андхра, сама согласилась стать вассалом Маурьев. Ашока поддерживал дипломатические отношения с Сирией, Египтом, Македонией, Киреной, Эпиром, Цейлоном.

Огромная держава Ашоки, в которую не входил только крайний юг Индостана, представляла собой лоскутную империю, расчленённую бессчётным количеством этнических, социальных, религиозных, культурных барьеров. Государственная власть в стране оставалась традиционно слабой. Потому Ашока вынужден был опираться на идеологические формы консолидации общества. Он разработал единую для всех индийцев дхарму (религиозно-этический кодекс) и, что считают его наибольшей его исторической заслугой, поддержал буддизм — новую религию, которая провозгласила равенство всех в духовной жизни и стала в руках социальных верхов мощным орудием идеологического воздействия на массы. Считают, что именно при Ашоке в Паталипутре произошёл III Буддийский собор, на котором была разработана догматика раннего буддизма (хинаяны).

В разных уголках своей необозримой державы Ашока, по легенде, построил 84 тысячи «ступ» — буддийских алтарей, основал школы, лечебницы, монастыри. Благодаря его усилиям буддизм распространился и за границами Индии, став, таким образом, первой мировой религией. Вместе с тем у Ашоки хватило мудрости уберечь общество от религиозной розни и не делать буддизм государственной религией.

В империи Маурьев царская власть усилилась и стала наследственной. Однако традиции военной демократии в империи Маурьев ещё не умерли. Центральная власть практически не вмешивалась в частную жизнь граждан, не ограничивала местное самоуправление. В монархии Маурьев существовало множество республик — общин мирян и монахов (ганы, сангхи), органами власти в которых были народные собрания или олигархические советы. При самом царе существовал влиятельный совет из вельмож в составе брахманов (жрецов), министров, представителей магистратур. Этот совет самостоятельно принимал важные законы, даже критиковал царские указы. Политическая обстановка в государстве была крайне нестабильной, дворцовые заговоры стали нормой политической жизни.

«Артхашастра» Каутильи рекомендовала царю обзавестись сильной армией шпионов, чтобы он был хорошо проинформирован о настроениях в народе. Шпионы должны были следить даже за самим царём, а с царевичей вообще должны были не сводить глаз. Особенно бдительно цари должны были контролировать своих чиновников, злонамеренных и вороватых.

«Артхашастра» особенное внимание придавала вопросу взимания налогов с населения, поскольку считала сильным лишь то государство, казна которого никогда не бывала пустой. Чиновникам-фискалам давались десятки советов, каким образом выкачать побольше денег с населения, в том числе рекомендовалось спекулировать на его набожности.

Большое значение придавала «Артхашастра» также функционированию судебной системы, особенно её карательной функции. Считалось, что честных людей очень мало и потому порядок и законность в обществе будут господствовать только в том случае, когда за правонарушения будут сурово наказывать. Верховная судебная власть должна была принадлежать царю, поскольку только он «досконально» знал дхарму, и только он был наделён достаточной жизненной мудростью. Чтобы царя признавали гарантом справедливости, он должен карать за нарушение дхармы даже самого себя и своих родственников, причём ещё суровее, чем других. Однако на деле всё обстояло совершенно иначе. Брахманов, скажем, не наказывали даже за тяжкое злодейство, в то время как социальным низам не давали спуска даже за мелкие нарушения. Тяжелейшими преступлениями считались оскорбление брахмана, кража, нарушение кастовых ограничений и запретов.

Государство должно было постоянно заботиться о высокой боеспособности своей армии, которая состояла из пехоты, конницы, отрядов боевых колесниц и боевых слонов. «Артхашастра» рекомендовала в мирное время расквартировывать воинов в сёлах и городах. Тогдашняя военная доктрина допускала нападение только на более слабого врага, потому «Артхашастра» давала правителю множество рекомендаций, как ослабить того, на кого собираешься напасть.

Рекомендации «Артхашастры» могут создать впечатление, что уже на заре своей истории государственная машина Индии являла собой хорошо отлаженный политический механизм с мощным чиновничьим аппаратом, в котором чиновники имели чётко обозначенные функциональные обязанности, всемогущей тайной службой. Однако, по мнению многих исследователей, описывая сложный и хорошо организованный государственный аппарат, «Артхашастра» только обобщала политический опыт множества независимых или полунезависимых индийских государств, тогда как империя Маурьев была ещё рыхлым, аморфным, неравноправным объединением нескольких царств, объединением зрелых политических институтов и многочисленных пережитков военной демократии.