Развитие идеи гражданского общества в мировой социально-политической мысли

Возникновение и развитие теории гражданского общества в политической науке

В мировой социально-политической мысли сложились разные трактовки общественного состояния, именуемого гражданским обществом. Уже в античную эпоху, а еще раньше в Древней Индии и Древнем Китае высказывалось убеждение, что общество само добровольно пошло на заключение договора с государственной властью для защиты себя от внешней опасности, посягательств на права граждан и их собственность. Интенсивное развитие сформулированной во времена античности идеи естественного права граждан, передаваемого государству частично или полностью, послужило в концепциях мировой социально-политической мысли одной из основ теории гражданского общества.

Пожалуй, первыми, кто попытался систематизировано выразить свои взгляды на комплекс отношений между гражданином, обществом и государством, были Сократ и Платон. Первый видел побудительную причину создания государства в многообразии материальных нужд человека и невозможности удовлетворить их в одиночку. Но в этом, возражал ему Платон, смысл существования и общества. Ведь недаром оно на сотни тысяч лет древнее государства. Этот мыслитель считал целью идеальной организации совместного общежития совмещение или хотя бы согласование индивидуальной добродетели и общественной справедливости. Но все типы государственного устройства, с его точки зрения, не давали такой возможности. Если она и существовала, то только в отдаленном прошлом, т. е., по сути дела, до государства.

В целом в древнегреческой философии не всегда проводилась четкая грань между понятиями общества и государства, и то, и другое часто обозначалось греческим термином polis, что указывало в представлении греков на их тождественность. Так, Аристотель относил полис к «естественным образованиям» и считал, что человек от природы есть «политическое животное». Полис как государство, с его точки зрения, это высшая и всеобъемлющая форма социальной связи. Конечная цель полиса состоит в «счастливой и прекрасной жизни», т. е. в том, что может быть результатом лишь койнонии (совместного общения) граждан. Иными словами, у Аристотеля, как, впрочем, и у Платона, государство неотделимо от общества, нередко выступает как его синоним. Предложенный Аристотелем термин koinonia politike (политическое общество) в одинаковой степени может быть отнесен и к гражданскому обществу, и к государству.

Предшественники Платона и Аристотеля на Древнем Востоке выдвигали на первый план духовную автономность личности, призванную ощущать свое бытие вне общественных связей1. Так, основатель даосизма Лао-цзы считал, что именно бездействие, в том числе и правителей, ведет к свободе, счастью, успеху и процветанию, обеспечивает равенство раба и свободного, мудреца и темного, духовно не просвещенного человека. Только «небесное „дао“ отнимает у богатых и отдает бедным, что у них отнято», т. е. восстанавливает справедливость.

Конфуций, осуждая деспотизм властей, признавал одухотворенную человеческую личность центром общественного бытия и показывал, что благородный человек формируется не в силу своего происхождения, а посредством воспитания в духе гуманности и человечности, любви к людям. Образцом общественного, в том числе и государственного устройства он считал патриархальную семью с ее четкой иерархичностью и взаимной ответственностью каждого члена семьи за другого и семью в целом.

Основатель моизма Мо-цзы провозглашал принцип любви всех ко всем сновой общественной жизни, а последователь Конфуция Мэн-цзы развивал тезис об изначальной доброте человеческой натуры и обосновал идею гуманного управления страной в интересах народа. Эти, по сути дела, эгалитарные гуманистические идеи наложили свой отпечаток на формирование восточного типа гражданского общества и оказали определенное влияние на ментальность тех европейских народов, которые активно взаимодействовали с Востоком1.

Однако преобладающей тенденцией в развитии политической мысли Востока было представление об абсолютистской, даже деспотической роли государства, подчиняющего себе общество и его отдельные элементы или прямым насилием, или насилием, облаченным в форму закона. В Китае, например, уже в VII в. до н.э. возникла школа легизма, один из основателей которой Гуань Чжун выдвинул концепцию жесткого управления страной на основе принципа: «Законы — отец и мать народа». Представители этой школы считали, что главная задача общества — не нравственное совершенствование человека, а беспрекословное исполнение законов, в том числе и с помощью самых жестоких наказаний. По мнению сторонников легизма, политика несовместима с моралью, но в деспотическом государстве все равны перед законом, за исключением его верховного правителя. Деспотическое устройство, бесправие и подчинение человека были характерны для подавляющего большинства стран Востока, включая и те, духовность которых строилась на гуманистических основах конфуцианства, буддизма, ислама и т. д.

Следует отметить, что большинство европейских государств также проходило через этапы деспотического правления, что нашло свое отражение в теоретических построениях. Например, многие теоретики Просвещения, отождествляя понятие «политическое состояние общества» (политическое общество) с государством, рассматривали его абсолютную волю как высшую ступень общественного развития. В дальнейшем для обозначения этого исторического периода некоторые исследователи стали использовать термин «цивилизация». Так, Л. Морган, Ф. Энгельс и их сторонники рассматривали появление государства как переход общества от варварства к цивилизации. Получалось, что любое догосударственное или безгосударственное состояние регрессивно и отбрасывает человечество к состоянию дикости и варварства. При такой оценке роли и места цивилизации в истории понимание гражданского общества как более эффективного фактора социализации, чем государство, очевидно, невозможно.

Большинство теоретиков Просвещения и их последователей считали главной функцией государства «удержание общества от распада», создание условий для его материального (экономического) и духовного роста. Так, Т. Гоббс исходил из того, что в догосударственный период шла война «всех против всех». В обществе господствовал принцип «человек человеку волк», и лишь государство было способно гарантировать мир и реализацию естественных законов, заставляющих людей стремиться к сотрудничеству и взаимопомощи. Но государство является.

«искусственным телом», машиной, способной убивать и калечить людей наподобие мифологического Левиафана. Поэтому любой правитель должен руководствоваться постулатом «Благо народа — высший закон». Иначе народ как совокупность индивидов приобретает право на восстание и этим путем на восстановление своих естественных прав от которых он ранее отказался в пользу государства.

Приоритет государства по отношению к обществу был продекларирован и в доктрине государственного суверенитета Ж.Бодэна. Его концепция стала теоретической основой абсолютистского устройства государственной власти1. Фактически эту позицию разделял Б. Спиноза, считавший, что посредством общего договора люди переходят в гражданское состояние. Такое состояние и есть гражданское общество, неотделимое от государства (во всяком случае, Спиноза не рассматривал эти два понятия как самостоятельные). Отличительным признаком такого состояния является наличие верховной власти, а ее совокупное тело и есть государство, вступающее в приказные отношения с подданными, сохраняя им лишь отдельные естественные права. «Царь, — писал Спиноза, — есть само государство». Граждане же, обладая разумной волей, ограничивают свою свободу рамками естественной необходимости. Б. Спиноза считал возможным на такой основе гармоничное сочетание в справедливом обществе частных эгоистических интересов граждан с общественными.

Однако с утверждением идей либерализма на первый план выдвигаются доктрины, ограничивающие роль государства и провозглашающие принцип суверенности общества. Так, по мнению Д. Локка, люди не отказываются от своих естественных прав в пользу государства. Его цель — обеспечение гражданских интересов, что достигается посредством режима законности (идея правового государства). В дальнейшем Ш. Монтескье показал: так как общество не может существовать без правительства, то образуется политическое состояние общества. Но такое соединение силы отдельных людей предполагает наличие единства их воли, т. е. гражданского состояния. Таким образом, возникает идея гражданского общества, взаимодействующего с государством, но не подчиняющегося ему. То есть превращение государства в Левиафана, как об этом писал Т. Гоббс, не является обязательным.

Наиболее последовательно договорная теория была раскрыта в главном сочинении Ж.-Ж.Руссо «Об общественном договоре, или принципы политического права». Автор трактует общественный договор как исторически необходимое состояние общества, осуществляющее народный суверенитет и фактическое равенство граждан путем подчинения их общей воле, объективно выражающей интересы народа. Согласно его выводу, сила не создает права — ни в естественном, ни в гражданском состоянии. Но вместе с тем Руссо выступал против союзов и ассоциаций, считая, что они подменяют общую волю народа своей, как бы сказали сейчас, «клановой» волей. Он полагал, что для оптимального соотношения личности и общества необходимо «найти такую форму ассоциации, которая защищает и ограждает всею общею силою личность и имущество каждого из членов ассоциации и благодаря которой каждый, соединяясь со всеми, подчиняется, однако, только самому себе и остается столь же свободным, как и прежде"1. В данном контексте гражданское общество понималось как средство защиты суверенности личности и индивидуальной собственности. «Первый, — утверждал мыслитель, — кто, отгородив участок земли, придумал заявить: «Это мое!» и… был подлинным основателем гражданского общества"2. Подобное представление стало определяющим для западных, особенно либеральных трактовок гражданского общества. Разработанная Руссо идея народного суверенитета основывалась на признании народа общностью свободных, равноправных, взаимосвязанных граждан, осуществляющих контроль за исполнительными и представительными органами власти. Однако, как и Локк, Руссо использовал термин «etat civil» для обозначения и общества, и государства. В его представлении понятие «народ» фактически сливалось с понятием «гражданское общество».

Обращая свое внимание на социально-политические проблемы, И. Кант также фактически отождествлял понятия «Burgerlich Gеsellschaft» (гражданское общество) и «государство». Идеал общественной организации он видел в достижении «всеобщего правового гражданского общества"4, т. е. в слиянии общества и государства. Но центром того и другого он признавал индивидуальную личность, обосновав положение о том, что всякая личность — самоцель, и потому она не должна выступать как средство решения никаких задач, даже самых благородных. Великой целью человеческого рода он считал достижение через существующие антагонизмы всеобщего правового гражданского состояния. «Общество жизнеспособно, — писал он, — когда основано на принципе социальной справедливости"1. Это был уже подход к определению гражданского общества как общества свободных от деспотизма, диктата, но не свободных экономически людей, руководствующихся своими интересами и находящихся в гармонии с законами и интересами других («категорический императив», или учение о свободной воле индивида).

Следует заметить, что примерно в это же время К. Гельвеций уже ставил вопрос о гармоничном сочетании индивидуальных интересов с общественными, что и представляет собой, по его мнению, главный механизм функционирования гражданского общества, которое в своем труде «Об уме» он называет разумным.

Принципиально иной подход к пониманию рассматриваемой категории продемонстрировал Г. В. Ф. Гегель. Гражданское общество, по мнению философа,.

— сфера реализации особенных, частных интересов и целей отдельных личностей Такое общество, демократическое в своей основе, стало возможным лишь в Новое время. Оно представляет собой единство частного (особенного) и общего, чего не было ни в античных государствах, ни в средневековье. Правда, и здесь еще не достигается полная свобода, так как стихия столкновения частных интересов ограничена властью всеобщего и не разумно, а случайно и внешним образом. Это общество раздирается антагонистическими противоречиями. Маркс писал, что у Гегеля «гражданское общество предстает как духовное животное царство"1. Основные моменты гражданского общества, с точки зрения Гегеля, — не только система потребностей как его исходная точка, но и осуществление правосудия (закрепляющего эти потребности в правовой сфере), полиция и корпорации (объединения) как инструмент реализации частных и общих интересов. Возникающие при этом противоречия снимаются лишь в государстве, внутри которого «самая устойчивая общественная ячейка — семья развивается в гражданское общество». Иначе говоря, государство — необходимый этап формирования гражданского общества, условие его интеграции, перерастания в состояние, когда достигается тождество особенного и всеобщего, а нравственность как воплощение свободной воли получает свою объективность и действительность как органичное целое. Лишь верховная публичная власть может синтезировать различные интересы в универсальное политическое состояние.

Объективный дух (вторая ступень развития, воплощающего абсолютную идею мирового духа после субъективного духа, т. е. индивидуальной души, замкнутой в своих состояниях) реализует свою свободную волю в объективном мире, что недоступно одному человеку. На этом этапе индивидуальная душа, т. е. человек, преодолевает свою кажущуюся оторванность от других индивидуальностей и раскрывает скрытое в нем родовое всеобщее (т.е. общечеловеческое), приобретает подлинную свободу, индивидуальность, тождественную народному духу.

Объективный дух проходит три стадии развития: право, мораль и синтез их.

— нравственность (по-немецки нравственность — Sittlickkeit от слова Sitten — нравы, мораль — Moral, право — Recht). Нравственность реализуется в семье, гражданском обществе и государстве. Вершина нравственности — соответствующее (справедливое) государство. Оно, синтезируя субъективное и объективное в народном духе, может стать носителем абсолютного духа, который и постигает абсолютную идею через искусство, религию и философию. Будучи конкретным единством личности, общества и смысла, абсолютный дух вечен и беспредельно свободен.

Таким образом, по мысли Гегеля, государство не противостоит гражданскому обществу, а вырастает из него. Это значит, что, являясь отрицанием родового, семейного устройства общества, государство создает новое качество — гражданское общество, включающее в себя в переработанном виде и родовое, и гражданское состояния общественного организма.

Гегель окончательно покончил с трактовкой общества, в том числе и гражданского, как совокупности индивидов. У него это определенное состояние общественных связей, меняющее свое качество в процессе развития. Он признает и семейно-родовые, и экономические, и государственно-политические, и духовные связи. Они в той или иной форме присутствуют в гражданском обществе. Но определяющими для него являются отношения гражданские, связанные с превращением принудительных правовых и моральных норм в сознательно исполняемые гражданские обязанности.

Многими исследователями подмечено, что без превращения индивидов в граждан не может быть и гражданского общества. Поэтому его не было (за исключением отдельных элементов) ни при античном рабовладении, ни в восточных деспотиях, ни при феодальном устройстве, ибо гражданские качества формируются лишь на достаточно высоких ступенях общественного развития.

Но сторонники либеральных идей отвергали вывод Гегеля об определяющей роли государства по отношению к гражданскому обществу. К. Маркс в своих ранних работах также выступал против такого вывода, считая, что не государство определяет гражданское общество, а, наоборот, гражданское общество — государство. При этом он отождествлял гражданское общество со всей совокупностью материальных, прежде всего экономических, отношений. Основатель марксизма вслед за Гегелем утверждал: «общество не состоит из индивидов, а выражает сумму тех связей и отношений, в которых эти индивиды находятся». Он также он констатировал неотделимость общества от индивидуальных качеств личности, отмечая, что это — «сам человек в его общественных отношениях» или, по Гегелю, сфера реализации частных интересов личностей, представляющая собой единство особенного и общего.

В то же время К. Маркс не соглашался с выводом Гегеля о том, что гражданское общество — это общество свободного развития капитализма, хотя Гегель рассматривал его как сферу существующих (а не грядущих) экономических отношений. Этим объясняется и то, что он считал гражданское общество лишь одним из этапов на пути достижения абсолютной свободы, когда сливаются воедино личность, общество и смысл человеческого бытия. В упрощенном виде эта мысль была выражена марксистами в известной формуле, позаимствованной у античных философов, гласящей, что при идеальном общественном устройстве свободное развитие каждого является условием свободного развития всех. Эта формула и была противопоставлена довольнотаки сложной и не лишенной противоречий гегелевской трактовке гражданского общества как этапа становления общества абсолютной свободы, обеспечивающего возможность полного постижения абсолютной идеи, или, выражаясь языком основоположников научного коммунизма, свободы как осознанной необходимости.

Следует заметить, что Гегелю были чужды распространявшиеся еще со времен Платона анархистские представления. Он включал в структуру гражданского общества режим законности, отправление правосудия, даже полицию. Еще Дж. Локк, относя установление такого режима к функциям государства по обеспечению гражданских интересов, считал, что забота о благе всех должна быть результатом свободы каждого. То есть индивидуальный интерес не подавляется общим, а, наоборот, формирует его или, выражаясь языком Гегеля, обеспечивает тождество особенного и всеобщего. Отсюда следует, что идея «гражданского общества» у Гегеля была последовательно гуманистической, направленной на придание гармоничного характера всей системе общественных отношений. К. Маркс, как известно, полагал, что это осуществимо лишь в коммунистическом обществе. Правда, в марксистской теории на этом этапе государство полностью отмирает, сливаясь с «гражданским обществом», которое, как писал Ф. Энгельс, «совершает скачок из царства необходимости в царство свободы».

В гегелевском понимании государство выступает в качестве высшего этапа развития объективного духа, но и оно, когда люди постигают абсолютную идею, утрачивает свою главную, т. е. насильственно-принудительную функцию. По мысли Гегеля, государство «само есть истинное содержание и цель, а индивидуумы предназначены вести всеобщий образ жизни». Сферы гражданского общества должны быть подчинены высшим интересам государства. Но оно становится несправедливым, если вторгается в сферу экономических отношений, лишает граждан права на частную собственность. Выступающие за «братский союз людей с общностью имущества и изгнанием частной собственности» (т.е. социалисты) отказываются от признания права и свободы духа. Ибо «с точки зрения свободы собственность как первое наличное бытие последней есть сама по себе существенная цель».

Другим важнейшим принципом гегелевской концепцииявляется утверждение о том, что гражданское общество не поглощает конкретную личность, а делает ее своим основополагающим элементом. Они «существуют лишь друг для друга и друг посредством друга переходят друг в друга. Способствуя осуществлению моей цели, я способствую осуществлению всеобщего, а последнее, в свою очередь, способствует осуществлению моей цели"4. Таким образом, оставаясь последовательным этатистом, Гегель методологически обосновывал и либеральную идею неприкосновенности личности в любых общественных структурах, в том числе и в гражданском обществе, чего не было в доктринах Маркса и его последователей.