Влияние родительского программирования на развитие взрослых

В предыдущем параграфе делался акцент на активности личности и возможности преобразования ею своей жизни с опорой на собственные ценности. Однако это возможно лишь через понимание роли детства в жизни взрослого человека. Для описания данного феномена используется термин " родительское программирование" , т. е. формирование у ребенка устойчивых стереотипов поведения, которые он будет проявлять и во взрослой жизни. Разные авторы выделяют различные аспекты этой проблемы, предлагают свои способы ее решения, нередко пользуются различным понятийным аппаратом, но все сходятся на том, что итоги развития в детстве и отрочестве влияют на специфику развития взрослых. Иными словами, каждому человеку, чтобы стать субъектом собственного развития, необходимо осознать, какой вклад в него внесло детство.

Чтобы понять это, обратимся к концепции австрийского психолога Альфреда Адлера (1870−1937). Ключевое понятие его концепции — стиль жизни, т. е. значение, которое человек придаст миру и самому себе; его важнейшие цели, направленность его устремлений. Именно стиль жизни во многом определяет качество и удовлетворенность человека жизнью в период взрослости. По мнению Адлера, к концу пятого года жизни ребенок достигает единого паттерна поведения, собственного стиля в подходе к проблемам и задачам: он уже закрепил для себя, чего ждать от мира и от самого себя. Стиль жизни складывается на всю жизнь, а от повторения становится еще прочнее, и даже если он обрекает человека на страдания, тот никогда от него легко не отказывается. Отвечая на проблему — профессии, сотрудничества и дружбы, любви и супружества, — каждый человек неминуемо проявляет свое глубокое понимания сути жизни.

Центром своей теории сделал понятие судьбы швейцарский психолог Леопольд Сонди (1893−1986), автор одного из направлений глубинной психологии — психологии судьбы — и оригинальной проективной методики. По мнению ученого, человек с самого начала своей жизни подвергается определенному принуждению, но по мере возрастания зрелости получает шанс выбирать, исходя из своих возможностей, и тем самым реализовывать свою свободу. В связи с этим психология судьбы делает различие между навязанной и свободной судьбой. К навязанной судьбе Сонди относил наследственность, т. е. все то, что получено человеком от его предков. Наряду с наследственностью навязанную судьбу формирует окружающая среда, под которой подразумевается в первую очередь профессиональный или материальный статус семьи. К факторам, оказывающим влияние на навязанную судьбу человека, относится также ментальная среда, т. е. политическое и религиозное мировоззрение, воспитание и возможность получения образования, которые предоставляет семья своим детям.

Очень важную роль в формировании навязанной судьбы, по Л. Сонди, играет родовое бессознательное, которое проявляется в притязаниях предков, в стремлении фигуры предка полностью повториться в жизни потомка.

Введение

влияния родового бессознательного — отличительная черта теории Сонди. По его мнению, действие родового бессознательного можно наблюдать главным образом в пяти различных жизненных сферах: при выборе супруга, друзей, профессии и хобби, болезни, способа смерти. Таким образом, человек должен рассматриваться не изолированно, а включенно в видимый и невидимый контекст рода и родственных отношений.

Влияние родового бессознательного нельзя трактовать только как негативное. Ответственность за родовое наследство придает жизни смысл, сознание родовой идентичности и солидарности. Однако если ожидания предков были приняты бессознательно и проявились в слепой необходимости, то, по мнению Сонди, они могут тормозить и даже блокировать самореализацию и саморазвитие отдельных членов рода. В этом случае человек не руководит собственной жизнью, а слепо подвергается действию испытаний, следуя жизненным стереотипам предков. Кроме того, «поручения» предков могут превышать способности и возможности человека или же быть несовместимыми с содержанием других родовых «поручений», вызывать мучительные конфликты, заболевания.

По мысли Сонди, все факторы навязанной формы судьбы преодолеть полностью нельзя, да и не нужно. Но сущность психического заключается в стремлении человека к свободе. Благодаря личностно обусловленным способностям решать и выбирать, человек не является ни рабом своей природы, ни игрушкой окружающего его мира. Он может осознать данные ему «поручения», принять их с чувством личной ответственности и в соответствии с собственными возможностями. Для этого человек должен ответить на главные вопросы судьботерапии: «В чем заключается моя родовая судьба? Что я хочу передать из родовой наследственности и задач своего рода потомкам? К чему я ни в коем случае не хотел бы прийти? Как я хотел бы изменить односторонность и гипертрофированность притязаний своего рода? Какой я вижу свою будущую жизнь в контексте родового наследия?» .

Судьбоанализ Л. Сонди проиллюстрируем выдержками из бесед с детьми бывших нацистских преступников. Все они ощущали собственную несвободу и зависимость от судьбы родителей, которая проявлялась по-разному, иногда в стремлении прожить по антисценарию: брак с евреями или сексуальная распущенность.

" Вина меня преследует, а кто виновен, того и накажут. Если не здесь, то в какое-нибудь другое время и в другом месте. Наказание меня еще догонит. Мне его не избежать.

Вина лежит сегодня только на мне. Мои родители уже в аду. Они давно мертвы, их жизнь уже позади. А меня оставили жить. Рожденный виновным, я и остаюсь виновным" .

М., 36 лет

" Самая большая трудность для меня, несмотря на прошлое моих родителей, не стать такой, какими были они.

Я вижу в себе их частичку… Теперь и я знаю, что и во мне есть нечто от их преступности" .

Ж., 40 лет

" О евреях всегда говорят, как о настоящих жертвах войны.

Но для тех из них, кто ее пережил, война осталась позади, когда Гитлер покончил с собой. Только для нас, детей нацистов, война продолжается" .

М., 29 лет

Одной из наиболее известных теорий родительского программирования является концепция американского психолога Эрика Берна (1910−1970). Он опирается на понятие жизненного сценария, под которым понимает постепенно развертывавшийся жизненный план, сформированный в детстве в основном под влиянием родителей. Так же как и Л. Сонди, Э. Берн допускал, что помимо родительской семьи существует влияние прародителей, поэтому в терапевтической беседе полезным будет вопрос: «А вы знаете, как жили ваши прабабушка и прадедушка?» В качестве механизмов передачи сценария от предков Берн выделял гордость за предков, идеализацию, соперничество и личный опыт. Гордость за предков вызывает у человека желание подражать своему прародителю при понимании того, что его нельзя превзойти. Идеализация вызывает желание полностью повторить судьбу предка. Соперничество заставляет стремиться к обязательному превосходству над прародителями. Личный опыт человека основывается на его реальном взаимодействии в детстве с дедушками и бабушками. Роль этого взаимодействия определяется тем, насколько оно было позитивно или конфликтно: в позитивном варианте возможно стремление к подражанию, в негативном — формирование антисценария.

Э. Берн также уделял внимание имени человека как возможному фактору программирования. Он полагая, что имена могут приобретать сценарное значение с помощью нескольких способов: целенаправленно, по несчастью или из-за неизбежности. Целенаправленное программирование происходит, когда родители дают ребенку имя известного человека с высоким статусом или одного из родственников, при этом предполагается, что человек будет жить так же, как и его предшественники. По несчастью дети получают красиво звучащие имена, которые будут странно произноситься, когда они вырастут. «Неизбежной» бывает фамилия человека, которая может звучать не очень прилично, например, Дурыкин, Лобок. Человек в таких случаях нередко ощущает нечто вроде проклятия и более, чем другие, склонен к формированию сценария неудачника.

Так же как и исследователи, работающие в русле теории привязанности, Э. Берн большое значение придавал .младенчеству. Ученый считал, что первые сценарии, складываются в период кормления, а позже — купания ребенка. Краткие фразы, отдельные слова, действия матери дают ребенку ощущение благополучия или неблагополучия и в какой-то степени могут помочь предвидеть, кем он станет в будущем — Принцем или Лягушкой (Принцессой или Гусыней). Более того, они определят основные схемы взаимодействия человека с окружающим миром.

• 1. Я±/Ты+ — это позиция успеха, гармоничной личности (Принца, Героя или соответственно Принцессы, Героини).
• 2. Я+/Ты- — «Я» — Принц, «Ты» — Лягушка. Позиция превосходства, она не дает возможности человеку иметь близкие эмоциональные контакты и делает его несчастным. Точнее назвать эту позицию «Принц в одноместной камере» .
• 3. Я-/Ты+ — это позиция самоуничижения, депрессивности. Такие люди часто попадают либо в больницу, либо в тюрьму.
• 4. Я-/Ты- — это позиция безнадежности, она содержит некоторые элементы шизофрении.

Э. Берн не ограничился рассмотрением влияния на жизненные сценарии младенчества. Он полагал, что важный вклад в этот процесс вносит дошкольное детство и хороший дошкольный воспитатель может даже предвидеть, какая жизнь ожидает ребенка: будет ли он счастливым или несчастным. Приучение к горшку определит позицию человека в отношении чувства гнева и агрессии — полностью подавлять их, открыто проявлять или терпеть, копить, а затем выплескивать на удобную мишень. Родительское программирование определит половую идентичность человека и сформирует у него тенденцию к полному удовлетворению своих влечений, самоограничению или компромиссу данных тенденций. Наконец, детство — это время формирования явных сценариев через родительские директивы.

Родительская директива — это слова или действия родителя, которые содержат скрытое приказание. Исполняя директивы, ребенок, а впоследствии взрослый чувствует себя хорошим, не исполняя — виноватым. Понятие «родительские директивы» впервые было описано американскими психологами Робертом и Мэри Гоулдингами. Подробный анализ директив дают В. К. Лосева и А. И. Луньков^[1].

• 1. " Не живи"  — это первая и наиболее жесткая директива. Она проявляется в таких фразах, как «Глаза б мои на тебя не глядели!», «Ты будешь, как твой отец!!!» (алкоголик и т. п.). Сюда же относятся и разговоры, повествующие о лишениях, которые родители получили, заведя ребенка: «Из-за тебя я не защитила диссертацию» (не вышла замуж и др.). Такие директивы носят характер проклятия и вызывают различные варианты поведения человека — от болезни и аутоагресии до провокационных действий, предполагающих серьезное наказание.
• 2. " Не будь ребенком": «Ты ведешь себя, как маленький!», «Надо бы вернуть тебя в детский сад» (в первый класс и т. д.) — в таких и подобных высказываниях детское состояние описывается как плохое, а взрослое как единственно хорошее. Во взрослой жизни люди, усвоившие такую директиву, склонны к самоподавлению своих желаний, повышенному чувству вины и трудностям во взаимодействии с собственными детьми.
• 3. " Не расти" : «Ты еще мала, чтобы так рассуждать» (краситься, гулять с друзьями и т. п.), «Повзрослеть всегда успеешь» — в таких и подобных фразах выражается эта директива. Как правило, к ней прибегают взрослые с высоким страхом смерти и стремлением к контролю над ситуацией. Для них контролировать ребенка значит символически контролировать свою смерть, взросление ребенка воспринимается ими как символ собственного старения. Во взрослой жизни люди, получившие такую директиву, чаще всего не умеют брать ответственность за свою жизнь на себя и поведением напоминают вечных детей.
• 4. " Не думай" : «Не бери в голову!», «Забудь об этом!», «Не думай о…» — взрослые, получившие такую директиву, склонны к вытеснению неприятной информации и не имеют возможности для ее аналитической проработки.
• 5. " Не чувствуй" : «Как тебе не стыдно бояться!?», «Не сахарный — не растаешь!», «Как ты смеешь злиться!?» Взрослые, впитавшие такую директиву, теряют контакт со своим телом, с одной стороны, и со своими чувствами — с другой. Они, как никто более, склонны к появлению психосоматики.

Выделяют и еще несколько директив, однако они менее распространены, чем вышеперечисленные. Понятно, что воспитание ребенка невозможно без родительских указаний. Но, взрослея, человеку необходимо научиться распознавать директивы и принимать те из них, которые находятся в согласии с его собственными стремлениями, и отвергать ненужные.

Мнение Э. Берна о влиянии родительского программирования на развитие взрослых поддерживает основатель онтопсихологической школы Антонио Менегетти (р. 1936). Итальянский психолог рассматривает данный феномен с использованием так называемой негативной психологии, т. е. безотчетного негативного влияния, которое происходит от неосознанной фрустрации потребностей родителей в какой-либо жизненной сфере, например в личной или профессиональной жизни. Посредством прикосновений или слов родители, не отдавая себе отчета, компенсируют через ребенка свои фрустрированные потребности, например, слишком сильно ласкают его, тем самым формируя у него отношения зависимости. По мысли ученого, негативная психология рождается в личности, которая, пытаясь помогать или заботиться о других, сама страдает от фрустрации. В такой ситуации человек, испытывающий неосознанную потребность в эмоциональной поддержке, оказывается в роли психологического вампира, а его «вампиризм» осуществляется под видом сострадания, заботы, самоотречения. Любить, давать, помогать не потому, что это нужно тебе, а бескорыстно, может только здоровый и зрелый человек.

Итак, несмотря на разные взгляды на то влияние, которое оказывает детство на развитие взрослых, несомненно, что такое влияние существует и анализировать его необходимо.

• [1] См.: Лосева В. К., Луньков А. И. Психосексуальное развитие ребенка. М., 1995.