Вопросы как инструмент работы

Различаются:

• • вопросы с «закрытым концом» (вынуждающие отвечать точно и конкретно);
• • вопросы с «открытым концом» (которые приглашают к размышлению, дают возможность собеседнику тщательнее оформить ответ, если надо, привести оговорки). Выбор зависит от предмета беседы, от ее обстановки и продолжительности; от реакции собеседника на предложенную тему. Есть два варианта течения беседы «глаза в глаза»:
• • Можно начинать с вопросов с «открытым концом», что обеспечивает спокойное течение беседы вплоть до кульминации, или заключительной части, когда их сменяют вопросы с «закрытым концом» (интервью-«воронка»).
• • Второй вариант предлагает сразу ключевые жесткие вопросы — вопросы с «закрытым концом», преимущественно их и используют, лишь изредка перемежая вопросами с «открытым концом» («опрокинутая воронка»). Эта модель употребляется в общении с политиками и «звездами» и в форме «блиц».

Вопросы должны быть преимущественно фокусированными и краткими. Не стоит задавать два вопроса в одном. Длинный вопрос почти всегда — запутанный вопрос: его приходится повторять, разбивать и т. п.

Не стоит также чересчур тянуть с вопросом, пространно его объяснять (каждый вопрос желательно не тянуть более чем 15 секунд и не делать его длиннее двух-трех предложений). «Разглагольствования» интервьюера, демонстрация им собственной эрудиции неприятно действует на собеседника (и на читателей). В конфликтном варианте интервью — и того хуже: в многослойном вопросе собеседник легко отыщет лазейку, ответит только на какую-то часть и так, как ему это выгодно.

Интонация, с какой задается вопрос, его ритм, форма обращения — все это очень существенно. Лишь в малой дозе уместны традиционные: Не могли бы вы прокомментировать, и пр. Если интервьюер профессионально небрежен либо лишен творческой фантазии, его вопросы невыразительны, однообразны.

Нежелательны крайности — чрезмерно разработанные (обстоятельные и потому унылые) или чрезмерно напористые вопросы, уместные разве что в блиц-интервью, где репортер часто работает на грани фола, эпатирует.

Вопросы с вводкой, то есть такие, в которых собственно вопросу предшествует изложение какой-то информации, и «обоснованные вопросы», в которых эта предварительная информация приводится как повод, объясняют собеседнику (и читателю), почему в данный момент стоит поговорить именно об этом.

Их применение хорошо смягчает неловкости, резкости, сообщает беседе доверительный и уважительный тон. Назначение вопросов с вводкой может быть и иным. Например, вводная часть вопроса содержит реакцию журналиста на ответ (демонстрация недоумения, благодарности за понятый вопрос и т. п.), что немаловажно для психологической ситуации беседы.

Вопросы задаются собеседнику, но адресованы также и читателю, всегда задаются с оглядкой на него. Поэтому у вопросов журналиста есть и эстетическая ценность «реплики, направленной в зал»; хороший вопрос не только понятен и собеседнику, и читателю, он — самоценен в этическом и эстетическом плане.

Главная сложность в ведении беседы заключается в хороших (точных и незаметных) переходах от одной темы к другой. Ровное течение беседы, непрерывное, без провалов, зависит от умения журналиста подать заготовленный заранее вопрос как импровизационный, объединить его с предыдущим ответом, представить как логически вытекающий из него.

Поскольку в большинстве интервью репортер добивается не чисто информативной стороны ответа, но пытается докопаться до «новости», соответственно, стоит чаще употреблять не информативные, но проблемные вопросы с «как?» и «почему?», обращения к личному мнению собеседника. Получив, вопреки всем стараниям, ужасные в своем лаконизме, обрывающие интервью «да» или «нет», можно попытаться по-актерски «выдержать паузу», как можно ближе придвинувшись к собеседнику и изобразив напряженное внимание (может быть, он что-нибудь и добавит…).

В разговоре между собеседниками существует определенная степень конкуренции. Психологические особенности общения подразумевают всегда роль ведущего. Отвечая на вопросы инициативного собеседника, второй подыгрывает первому. В процессе общения роли могут меняться. Задавая вопросы, первый собеседник активизирует внимание второго. Увлеченный разговором, пассивный партнер включается в беседу, может в дальнейшем стать инициатором. Все это журналисту необходимо подчеркивать репликами, формой своих вопросов, для того чтобы все перипетии взаимоотношений были ясны будущему читателю интервью_.

Эффект взаимодействия журналиста и собеседника должен стать явственным для аудитории.

В процессе интервью происходит, а затем отражается в тексте активная помощь собеседнику: «перебивки», «подсказки», уточнения.

В разных случаях, при разных вариантах интервью бывает необходимо стимулировать повторение ответа для того, чтобы уточнить реакцию собеседника, или для того, чтобы прояснить для читателя ситуацию, сложившуюся в этот момент, или же попросту для того, чтобы прояснить неточную мысль.

Дополняющий вопрос, или, как его называют, «вопрос в досыл», часто представляет собой простой повтор вопроса, на который не был получен ответ из-за намерения собеседника уклониться. Но нередки и другие варианты — например, новые формулировки, которые придумывает на ходу журналист, допытываясь, вытягивая признание из собеседника, вызывая его на откровенность, выявляя иной, более характерный для данного человека отклик или реакцию.

«Вопросы в досыл» расширяют первоначальный вариант ответа и корректируют его. Вовсе не обязательно задавать такой вопрос сразу же, непосредственно за ответом, не удовлетворившим интервьюера. Обычно проясняющие, корректирующие добавочные вопросы мысленно формулируются журналистом (или появляются в его блокноте) и по ходу беседы в удобном месте пускаются в дело.

Дополнительный вопрос необходим в ряде случаев:

• • «источник» ответил не полностью или недостаточно четко;
• • ответил очень охотно, но плохо, глупо;
• • собеседник не понял или позабыл суть вопроса;
• • отвечал бессвязно, перескакивал с одной мысли на другую;
• • он не в состоянии ответить квалифицированно и пытается это сделать кое-как;
• • он просто не хочет отвечать;
• • собеседник подменяет вопрос своим вариантом (отвечает на другое). Конечно, необходимо стараться, чтобы вопросы были точны, ясны, понятны. Однако многие проблемы сложны сами по себе, есть повод и необходимость задавать собеседнику «вопросы в досыл».

Уточняющий вопрос. Если интервьюируемый употребляет неточные выражения, путано объясняет суть дела, нужно ему (и читателю) тут же на это указать. От того, как поведет себя журналист в данной ситуации, часто зависит и «эффект согласия», и успех всего материала. Тут лучше всего срабатывает прием «непонятливого собеседника». Не стоит уличать партнера, всем своим видом укорять его за путаный, невыразительный или уклончивый ответ. Гораздо лучше извиниться, сославшись на собственное непонимание, и задать уточняющий вопрос.

То же самое делают, если журналист действительно что-то не понял в ответах собеседника, заметил непоследовательность в высказываниях или чувствует подвох. Уточняющий вопрос в таких случаях направлен на развитие мысли или разъяснение спорных моментов.

При разговоре с ученым, специалистом не надо стесняться попросить разъяснений по поводу некоторых его высказываний:

• • Не мог бы он это объяснить простыми словами?
• • Не мог бы он привести пример или сравнение?
• • Каковы приоритеты? На чем следует сделать акцент?
• • Какова точная последовательность рассмотрения проблемы?
• • В чем значение сказанного?

Важно позволять время от времени идти беседе своим чередом. В том случае, если собеседник предлагает иной поворот беседы, нежели тот, который был запланирован, стоит временно идти за ним, но все же пытаться осуществить задуманное, импровизируя.

Вопросы должны быть построены таким образом, чтобы они не вызывали банальных ответов. А во избежание этого нужны те знания предмета и общая подготовка, о которых говорилось выше, но кроме того — внимание к собеседнику, интерес к нему, его рассуждениям, его эмоциям, открытиям, которые проявляются в интервью. Без взаимопонимания никакая беседа не получится.

Однако терпение и доброжелательность не должны быть демонстративными. Нельзя низводить собеседника до уровня опекаемого ничтожества. В противном случае это вызовет негативное отношение вместо настроя на сотрудничество.

Когда интервьюеру нужно что-то выяснить, то он задает порой даже глупые и незначительные на первый взгляд вопросы. Отвечая на вопрос о яичнице, собеседник отвлекается от других мыслей и может сам разговориться на кулинарные темы, рассказать, как у него в семье принято, и т. д. Затем можно перейти к последующим вопросам, ухватившись за появившиеся интересные факты в беседе. Если постоянно задавать несуразные вопросы, то собеседник будет только раздражаться и прекратит всякий контакт. Но нужно помнить, что все хорошо в меру.

Интервью может начаться с запланированных вопросов, а дальше развиваться неожиданно, импровизационно. Многие вопросы рождаются почти в тот момент, как прозвучат.

Рекомендуется демонстрировать внимание и сосредоточенность, вести беседу «глаза в глаза», мимикой поощряя собеседника, помня, что непринужденность обстановки — залог успеха. А. Бек советовал: «Во время беседы обязательно подбадривайте рассказывающего выражением заинтересованности, изумления, восклицаниями „Вот как!“, „Это интересно!“ и т. д. И, глядишь, твой собеседник разойдется, одолеет смущение или какие-то другие свои тормоза».

Интервьюер должен противиться попыткам саморекламы собеседника, попыткам сведения счетов с конкурентами и пр. Однако необходимо быть достаточно отзывчивым на творческие предложения интервьюируемого; и если поворот темы, срез обсуждения, предложенный собеседником, интересен, новая тема, выдвигаемая по его инициативе, значительна, стоит попытаться приспособить к ней свою систему вопросов. Отзывчивость — непременное профессиональное качество хорошего репортера. Во время беседы надо быть постоянно открытым к любым реакциям, ответным чувствам собеседника.

Главная задача интервьюера — предоставить возможность собеседнику высказаться, что предполагает профессиональные усилия по стимулированию этого высказывания, изобретение все новых способов поддержки собеседника, направленной на рождение его «золотого слова».

Интервьюер жаждет афористичности ответов и реплик. И большинство профессиональных ухищрений в процессе беседы связано именно с этим. Однако тут кроются опасности этического плана: увлечение броским высказыванием, его необычной формой, погоня за сенсационностью «ведущей фразы» слишком часто искажают смысл.

В многочисленных руководствах по профессиональному интервьюированию повторяются примерно такие рекомендации:

• • вопросы задаются в соответствии с логикой беседы;
• • начинать беседу лучше с вопросов общих, несложных;
• • не стоит задавать смутных, нечетких по смыслу вопросов;
• • нежелательно тянуть с формулировкой вопроса;
• • не надо задавать родственные вопросы один за другим, предлагать вопросы противоречивые, взаимоисключающие;
• • необходимо всячески избегать конфронтации с партнером;
• • не стесняться попросить собеседника повторить сказанное; если надо — прервать его при неточных выражениях, путаном объяснении сути дела.

В целом во время профессионального общения желательно не делать ничего такого, что может помешать психологическому контакту.

Работа с «источником» различается по отношению интервьюируемого к беседе (охотно сотрудничающие, равнодушные, сопротивляющиеся, вообще не желающие общаться на эту тему и с этим человеком).

Журналисту предстоит решить, можно ли, целесообразно ли для пользы дела «быть самим собой» (в какой-то степени, насколько это вообще возможно в ситуации: «прежде всего я — журналист, а потом уже — Иван Иванович…»), или же необходима та или иная маска. Пожалуй, каждому журналисту приходилось изображать «вдумчивого слушателя», «непонятливого собеседника». Например, понимая, что не стоит «уличать» собеседника, всем своим видом укорять его за путаный и невыразительный ответ; что гораздо лучше извиниться, сослаться на собственное непонимание, «тупость» и попросить, не мог бы он пояснить. Использовать «маску простодушия» (Вы, видимо, имеете в виду…), выказывать «радость ученичества», заканчивая фразу за собеседника (из которой он никак не выпутается), демонстрируя при этом удовольствие понимания, единодушия и пр., выступать неким экзальтированным существом, восклицая: Это невозможно… Ну и ну!., (провоцируя расшифровку мысли и подкрепление ее примером.).

Чтобы разговорить собеседника, поощрить его к более уверенному тону высказываний, журналист может выступить «случайным человеком», подчеркнуть свою скромную миссию (Я в этом, конечно, мало смыслю… Я, наверно, не имею права судить). Иногда журналисту необходимо представлять точку зрения воображаемого «собеседникапротивника», для того чтобы оживить чересчур унылое течение беседы. Или же «непонятливого собеседника» — прием, хорошо срабатывающий, если нужно что-то уточнить. (Не будучи уверенным в том, что читатель все правильно поймет, притвориться непонимающим самому, чтобы побудить собеседника к расширению примеров и большей точности формулировок.).

В процессе беседы, чаще — с самого ее начала, интервьюер-профессионал старается установить некое «ролевое равновесие». Самое нежелательное, как очевидно, выступать в качестве тандема «следователь — допрашиваемый». Но как в этой паре все ясно с «ролями» (кто и как спрашивает, кто и как должен отвечать), точно так же необходима ясность в иных раскладах, ином распределении «ролей», которые журналист может предложить собеседнику.

Журналист может предложить собеседнику уверенность в нем как в партнере, человеке своего круга (Вы, конечно, читали.) или специалисте, безусловно осведомленном, даже непререкаемом авторитете. В первом случае интервьюер себе лично готовит роль собеседника, а во втором — уже иную, «почтительного слушателя» с разным диапазоном эмоционального накала этой роли — вплоть до горячего восхищения. Возможны и другие варианты: например спор, «фехтование» (журналист как бы предлагает помериться силами в остроумии, мгновенности реакций — на радость публике), или, скажем, ситуация размышления, корректирующий «взгляд со стороны», или беспристрастность третейского судьи (О вашем поступке в последнее время постоянно говорят и пишут. Видимо, и много небылиц…).

В целом прием «маски» способствует достижению психологического комфорта и тем самым помогает процессу «перетекания информации». Обратим внимание на функциональность разных «масок» журналиста при профессиональном общении.