Иоганн мартин хладениус и «коперниковский поворот» в теории истории

Особую роль в становлении и развитии как исторической науки, так и исторической эпистемологии, сыграли немецкие историки XVIII в. Одному из них удалось сделать — можно сказать без всякого преувеличения — выдающееся открытие, имеющее далеко идущие последствия для развития эпистемологии истории. Я имею в виду Иоганна Мартина Хладениуса (Johann Martin Chladenius или Chladni^л, 1750—1759), который ввел понятие «пункт наблюдения» прошлого. О том, какое влияние оказало его открытие, и пойдет речь в настоящей главе.

Наблюдая прошлое

Уже в XVIII в. немецкому историку Хладениусу удалось убедительно показать, что человек, реконструируя прошлое, одновременно наблюдает его со своего особого пункта, так что его представления о прошлом непосредственно связаны с его конкретным «пунктом наблюдения» («Sehepunckt»^[1][2]) прошлого, определяющего как перспективу (Perspektivik) его взгляда на него, так и его позицию по отношению к нему, так что уже"одна позиция является причиной того, что один наблюдатель воспринимает одно, а другой совсем другое (в прошлом. — А. Б.), что один видит вещь с одной стороны, а другой видит её с другой стороны"^[3].

То есть причину различий в интерпретации прошлого Хладениус видит вовсе не в объекте прошлого, а в факторах того настоящего, которое интерпретирует прошлое. Речь идет о таких факторах, как «способ наблюдения» прошлого («Art des Zuschauens»), а также физическое, психическое или моральное состоянии наблюдателя прошлого (Gemiitsverfassung). Дословно Хладениус говорит: «Так как моральные вещи, дела, деяния и поступки воспринимаются принадлежащими разным сословиям, находящимися в различных ситуациях и в разном душевном состоянии, наблюдателями не одинаково, то все эти, независимые от человеческого тела, факторы в их совокупности образуют пункт наблюдения прошлого»^[4].

Таким образом, центральным понятием теории истории Хладениуса стало понятие «точка зрения», или «пункт наблюдения» прошлого, которое обозначает пространственно-временную позицию исторического наблюдателя, а также его внутреннее состояние. Эта позиция непосредственно проявляет себя в историческом повествовании. Мы пока не делаем различий между повествованием источника и историка, а указываем лишь на тот факт, что любое восприятие событий прошлого, сделано ли оно источником или же его интерпретацией, принципиально зависит от пространственно-временной позиции автора, а также от его духовного состояния, одним словом, от перспективы видения прошлого.

Причем, говоря о перспективе человеческого взгляда на прошлое, мы не имеем в виду партийность^[5]. Ведь, как замечает Козеллек, понятия «перспектива» и «партийность» для Хладениуса не идентичны. Хладениус не сводит критерии любых суждений о прошлом на партийность. Право каждого иметь свой взгляд на прошлое он считает вполне легитимным^[6], а относительность человеческого взгляда на прошлое — естественным феноменом истории.

Однако существенной чертой любого временного акта наблюдения прошлого или же любого исторического повествования является наличие индивидуальной перспективы, понятие которой включает в себя такие характерные для акта исторического наблюдения моменты, как индивидуальность, плюралистичностъ, актуальность и в какой-то мере диалогичность. Практически все эти моменты в большей или меньшей степени нашли отражение в теории Хладениуса, увидевшего в историческом повествовании нечто вроде субъективной конструкции. И хотя Хладениус, конечно, не употребляет термина «исторический конструктивизм"*, но он его в своей работе, по существу, обосновывает.

Понятие «перспектива» необходимо предполагает также наличие конкретных границ видения прошлого. Однако видеть прошлое в определенных границах означает иметь ограниченное знание о нем (границы, определяя перспективу, в то же время ограничивают ее). В то же время сознание ограниченности собственного взгляда на прошлое может, как это парадоксально ни звучит, сыграть и позитивную роль в процессе его познания, инициируя и мотивируя исследователя к поиску дополнительной информации о нем, а часто и принуждая его к смене точки зрения на него. Если историк, выражаясь словами Хладениуса, осознает, что «в его истории что-то, что для ее понимания абсолютно необходимо, отсутствует»^[7], то тогда он, стремясь устранить пробелы в имеющихся у него знаниях, начинает поиск дополнительной информации о прошлом. К такому поиску его понуждает именно другая или иная перспектива видения прошлого, которая, в свою очередь, определяется комплексом самых различных факторов настоящего.

Именно эта перспектива и несет ответственность за то, что различия во мнениях возникают не только на горизонтальном, но и на вертикальном уровнях восприятия прошлого, т. е. возникают не только между наблюдателями одного и того же настоящего, но и между различными настоящими, что и создает необходимость диалога между ними. Разумеется, Хладениус ничего не говорит об историческом диалоге и не упоминает этого понятия, но как раз его теория «пункта наблюдения» прошлого делает идею диалога возможной, потому что диалог предполагает множество точек зрения или множество перспектив человеческого взгляда на прошлое, одним словом, предполагает мультиперспективность.

Описывая дифференции (различия) во взглядах на прошлое, Хладениус не мог избежать столкновения с проблемой истины. Тем более, что теория «пункта наблюдения» прошлого вынуждает наблюдателя к постановке вопроса: совместимо ли сосуществование сингулярного знания (истина) с множеством относительных точек зрения на прошлое?

Однако истина — не есть знание. Идея истины играет в исторической науке, нормативную роль. Говоря о различиях во взглядах на прошлое, мы предполагаем, что эти взгляды базируются или по меньшей мере должны базироваться на нормативном представлении человека об исторической истине, которое дано ему практически a priori*. Но, если человеку дана идея истины, то конкретные истины ему никак не могут быть даны. Их он должен открыть или добыть в процессе непростой познавательной работы. И хотя его нормативное представление об истине существует независимо от конкретных истин, последние, если они претендуют на истинность, должны иметь связь с нормативной идеей, а значит — описывать прошлое в соответствии с таким требованием, которое стоит непоколебимо над любыми частными познавательными целями. Таким является, например, сформулированное еще в XIX в. немецким историком Леопольдом фон Ранке требование, что историк, описывая прошлое, должен «просто показать, как это действительно было» («Ыо/З zeigen, wie es eigentlich gewesen»). Ho no отношению к этому требованию можно применить крылатую фразу: «Легко сказать, да трудно сделать». Никто не будет возражать против требования, которое Ранке поставил перед историками, но каждый будет, несомненно, отстаивать свою истину или же свою точку зрения на прошлое. Таким образом у нас будет множество самых различных точек зрения на прошлое, что, однако, вовсе не противоречит принципу истины, а скорее, наоборот, подтверждает его, считает Курт Рётгерс СKurt Rottgers). Потому что, как раз по причине этих «небольших, почти незаметных различий, и минимальных отклонений мы имеем множество различных точек зрения на прошлое, которые, однако, не закрывают от нас правду, а наоборот позволяют ее познать»^[8], констатирует Рётгерс, замечая при этом, что индивидуально-неповторимое прошлое находит отражение в бесчисленном количестве своих моделей, которые, претендуя на истинность, сами по себе истинами не являются.

• [1] Хладениус практически выпал из поля зрения российских теоретиков историиза исключением, пожалуй, дореволюционных российских мыслителей. Вначале историкА. С. Лаппо-Данилевский посвятил в «Методологии истории» (1910—1913) несколькостраниц Хладениусу, по праву указав на то, что «после появления трактата Хладенияважнейшие проблемы, столь широко поставленные им, долгое время оставались бездальнейшие разработки». Позже русский философ Густав Шпет подверг тщательномуанализу теорию исторического познания Хладениуса в первой части фундаментальноготруда «История как проблема логики. Критические и методологические исследования"(1916). См.: Шпет Г. История как проблема логики. Критические и методологическиеисследования. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2011. С. 257—302. URL: http://books.e-heritage.ru/book/10 073 335 (дата обращения: 31.10.2017).
• [2] Написание слова «Sehepunkt» соответствует здесь правилам правописания XVIII в., в котором это слово писалось как «Sehepunckt>>. Также в других цитатах сохраняется правописание оригинала.
• [3] «Dass sein Stand daran schuld ist, dass der eine dieses, der anderejenes wahrnimmt, dass erdie Sache aufdieser, der andere aufjener Seite betrachtet». Cm.: ChladeniusJ. M. Vom Zuschauerund Sehepunckte // Allgemeine Geschichtswissenschaft (Leipzig, 1752). Wien, 1985. § 8.
• [4] «Da nun die moralischen Dinge, Handel, Geschafte und Taten von denen Zuschauernauf verschiedene Weise angesehen werden, nachdem diese sich in verschiedenen Standen (§ 8), Stellen (§ 9), und Gemtitsverfassungen befinden (§ 10), so ist dieses zusammen genommen, der Sehepunckt in Ansehung aller solcher Dinge, die von Korpern unterschieden sind». Cm.:Chladenius J. M. Vom Zuschauer und Sehepunckte. § 10.
• [5] В русском языке понятие «партийность» имеет, скорее, негативный отттенок, ведьу него репутация дискредитировавшего себя понятия. Но в немецком языке оно употребляется в противовес понятию «объективный», т. е. отождествляется с понятием «субъективный».
• [6] Дословно Козеллек утверждает: «Mit dieser Feststellung, daft perspektivischeUrteilsbildung und Parteilichkeit nicht identisch seien, hat Chladenius einen theoretischenRahmen gespannt, der bis heute nicht iiberschritten worden ist». Cm.: Koselleck R. Geschichte, Historie // Geschichtliche Grundbegriffe. Historisches Lexikon zur politisch-sozialen Sprachein Deutschland / hg. O. Brunner, W. Conze, R. Koselleck. Bd. 2. Stuttgart, 1975. S. 697.
• [7] «Und man merckt also, dass an der Geschichte etwasfehle, ivas dieselbe begreifen zu konnennothig ist […]» Cm.: Chladenius J. M. Vom Zuschauer und Sehepunckte. § 12.
• [8] «Durch kleine, unbemerkt gebliebene Differenzen, (lurch minimale Abweichungen, ergebensich die vielen Sehepunkte, durch die Wahrheit allerdings nicht verstellt wird, sondern durch diehindurch wir uns die Wahrheit vorstellen konnen […]» Cm.: Rottgers K. Der Standpunkt und dieGesichtspunkte // Archiv fur Begriffsgeschichte 37. Bonn, 1994. S. 261.