Методологический индивидуализм и институционализм

Во всех социальных науках, в том числе и в политологии, остро стоит вопрос о соотносительности индивидов и институтов, т. е. организаций, созданных для достижения определенных целей.

В политологии хорошо известны четыре основополагающих типа политических институтов, а именно законодательной, исполнительной, судебной и принудительной власти. Спорный вопрос касается определения субъекта политологии. Им могут признаваться как отдельные индивиды, так и институты.

Необходимое разъяснение

Две стратегии концептуального понимания в политологии:

индивиды > институты;

институты > индивиды.

В первом случае налицо методологический индивидуализм. Его концепция была разработана М. Вебером, который отмечал, что социальные коллективы должны рассматриваться исключительно как «результаты и способы организации действий индивидов, так как только они могут рассматриваться в качестве агентов действий, которые доступны пониманию»^[1]. Его решающая идея состояла в том, что при отказе от методологического индивидуализма невозможно в принципе добиться понимания социальных, в том числе политических, действий. Новация М. Вебера может быть расценена и в качестве констатации приоритета микродинамики перед макродинамикой. Строго говоря, последняя вообще отрицается. Всякая макродинамика вторична, в конечном счете она сводится к микродинамике.

Критическое рассмотрение принципа методологического индивидуализма наталкивало многих исследователей на мысль, что в нем недостаточно учитывается самостоятельность, или, по крайней мере, относительная самостоятельность политических институтов. В указанном отношении были едины марксисты, сторонники системного анализа и партикуляристы. Напрашивался вывод, что методологический индивидуализм должен дополняться некоторой его противоположностью, например в ранге либо методологического холизма, либо методологического коллективизма, либо методологического партикуляризма, либо методологического системного подхода. Впрочем, предложенные варианты названия подхода, альтернативного методологическому индивидуализму, не стали терминологической нормой. Но зато в 1960—1980;х гг. во всех социальных науках созрело убеждение, что индивиды должны соотноситься с институтами. Применительно к политологии наиболее показательной в указанном отношении стала, пожалуй, статья Дж. Марча и Й. Олсена^[2]. В этой связи, по крайней мере в педагогических целях, можно использовать термин «методологический институционализм». В дальнейшем, разумеется, следует выяснить содержательные аспекты соотносительности методологического индивидуализма и методологического институционализма.

Для дальнейшего полезно иметь в виду разновидности нового институционализма^[3], о которых дает представление табл. 4.4. Так называемый старый институционализм культивировался на рубеже XIX—XX вв. Характерная его особенность состояла в том, что он не сопоставлялся с доктриной методологического индивидуализма. А это означало, что он культивировался как феноменологическая, а нединамическая концепция.

Таблица 4.4. Разновидности нового политического институционализма.

Приступая непосредственно к анализу соотношения методологического индивидуализма и институционализма, выделим основные проблемные аспекты их соотношения. В той или иной форме они обсуждаются во многих работах^[4], впрочем чаще всего лишь вскользь.

Рассмотрим проблемные вопросы соотношения методологического индивидуализма и методологического институционализма и ответы на них.

• 1. На каком основании можно судить о существовании института? О существовании любого объекта судят по тем признакам, которые выражают именно его специфику. Политические институты действительно существуют, ибо их участники ведут себя по установленным правилам, а не в соответствии со своими индивидуальными предпочтениями. Результативность же предпринятых усилий оценивается в соответствии с достигнутым результатом.
• 2. Сводятся ли институты к правилам поведения? Нет, не сводятся. Наряду с правилами поведения, определяется структура соответствующей организации, функции каждого ее члена, принципы и законы поведения.
• 3. Что важнее правила поведения или структура организации? Каким образом их сочетать, определяется конкретной ситуацией. В одних случаях целесообразно акцент делать на структурах, в других — на правилах поведения.
• 4. Каким образом институты определяют поведение людей? Установкой правил их поведения и функциональных обязанностей. Но прежде всего определением результатов деятельности.
• 5. Является ли позитивным моментом ограничение деятельности людей со стороны институтов? Многое зависит от конкретных ситуаций. Рассматриваемое ограничение в одних случаях ограничивает инициативу людей, что плохо. В других оно предохраняет от пагубного произвола.
• 6. Можно ли редуцировать политический институт к индивидам или же индивиды к институту? Надо полагать, нельзя. Индивид как таковой, т. е. не в качестве члена организации, не подчиняется ее нормативным установкам. Организация не является всего лишь суммой действий одиночек, она кем-то проецируется, осуществляется и поддерживается.
• 7. Учитывается ли неполнота информации лучше организацией, чем индивидом? Вопреки широко распространенному мнению, организация в указанном отношении не имеет особого преимущества перед индивидами. Смысл познания состоит в том, что оно всегда может быть преумножено. Добиваясь этого, и индивид, и совокупность членов организации вынуждены действовать однотипно, осуществляя концептуальную трансдукции).
• 8. Способны ли люди создать образцовый политический институт? Не является ли преградой на этом пути инерционность политических институтов? Не подлежит сомнению, что люди постоянно совершенствуют свои политические институты. Никому не известен какой-либо идеал политического института. Неправомерно требовать от политологии создания образцовых институтов. Ее перманентная задача состоит в обеспечении прогресса политических институтов. Темпы изменений, характерные для индивидов и институтов, естественно, отличаются друг от друга.
• 9. Способна ли микродинамика рассмотреть вопросы развития? Нет никаких оснований отказывать ей в этом признаке. Осуществляя концептуальную трансдукцию, люди совершают абдуктивные операции, при этом они часто кардинальным образом пересматривают свои принципы. Это как раз и означает, что учитывается развитие политических процессов.
• 10. Правомерно ли многие сторонники институционализма отказываются от постулата максимизации? По нашему мнению, такой широко распространенный взгляд неправомерен. Политология во всех своих частях устроена одинаковым образом. Дело обстоит не так, что при концептуальном осмыслении поведения отдельных личностей она руководствуется принципом результативности и эффективности власти, что предполагает оптимизацию, и в этом смысле максимизацию, некоторых признаков, а затем, при переходе к институтам, отказывается от своих исходных принципов. Нет никаких оснований считать, что люди не стремятся к улучшению своих политических институтов. Они вынуждены это делать и, следовательно, руководствуются принципом максимизации.
• 11. Правомерно ли многие сторонники институционализма отказываются от постулата рациональности? Догма об отказе от рациональности широко распространена в литературе, посвященной политическим институтам. Между тем она не выдерживает критики. Дело в том, что нет сколько-нибудь общепринятых определений рациональности и иррациональности. Следовательно, недопустимо судить о процессе познания на основе непроясненных категорий рациональности и иррациональности. Познание совершается по лекалам концептуальной трансдукции. Кто реализует их недостаточно результативно, тот, с научной точки зрения, совершает ошибку.
• 12. Помогают ли институты «справиться» с принятием решений в условиях неопределенности? Еще одна догма состоит в том, что именно политические институты позволяют преодолеть наиболее трудные моменты в познании. В действительности же они осмысливаются в одном ключе как неинституализированными индивидами, так и индивидами в составе организации, воплощающей тот или иной политический институт. Разумеется, следование институциональным правилам накладывает определенный отпечаток на процесс принятия решений. Но этот отпечаток не настолько своеобразен, чтобы считать именно его ключом к пониманию наиболее сложных для процесса познания ситуаций.
• 13. Является ли методологический индивидуализм адекватным аппаратом для учета влияния прошлого на настоящее и будущее? Способен ли он адекватно представить большие длительности? Широко распространено мнение, что индивиды всегда имеют дело с относительно маленькими, а институты, наоборот, с большими длительностями. В актуальности этого мнения приходится сомневаться. Познание, как неоднократно объяснялось выше, имеет циклический характер. В зависимости от обстоятельств отдельный цикл может быть более или менее продолжительным. Так обстоят дела не только с неинституализированными индивидами, но и институтами.
• 14. Учитывает ли методологический индивидуализм культурные и мировоззренческие аспекты? Эти аспекты могут и действительно продуктивно учитываются как отдельными индивидами, так и институтами. Ошибочно считать, что они доступны только институтам. Индивид не в состоянии отменить тот мировоззренческий и культурный контекст, в рамках которого он находится.
• 15. Являются ли институты продуктами сотрудничества людей? Конечно же, являются, ибо в рамках институтов люди действуют сообща. Успех их общего дела невозможно обеспечить вне политических институтов.
• 16. Допустимо ли считать, что основным признаком политических институтов является сотрудничество индивидов?

Недопустимо. Сотрудничество характерно для любых общественных институтов. В случае политических институтов речь идет о политическом сотрудничестве, в связи с чем на первый план выходит признак власти^[5].

Выводы

• 1. Политическими субъектами, наряду с отдельными индивидами, являются политические институты, продукты сотрудничества людей.
• 2. Индивиды и институты являются двумя относительно самостоятельными субъектами политики. Они не сводимы друг к другу. В силу этой несводимости вполне правомерно руководствоваться, наряду с методологическим индивидуализмом, также методологическим институционализмом.
• 3. Несостоятельно противопоставление индивидов и институтов. Учитывая их наличие, правомерно применительно к политологии различать институциональный и индивидный контекст.

• [1] Weber М. Economy and Society / ed. by G. Roth, C. Wittich. Berkeley: University of California Press, 1968. P. 13.
• [2] См.: March J. G., Olsen J. Р. The New Institutionalism: Organizational Factors in Political Life // American Political Science Review. 1984. Vol. 78. № 3. P. 734- 749.
• [3] См.: Питерс Б. Г. Политические институты вчера и сегодня // Политическая наука: новые направления. М., 1999. С. 220−225.
• [4] См.: Политическая наука: новые направления. М., 1999. С. 149−234; Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М.: Фонд экономической книги «Начала», 1997. Знаменитая книга Д. Норта относится в основном к экономическому институционализму. Но некоторые проблемы нетрудно перевести из экономической плоскости в политологическую.
• [5] См.: Мое Т. М. Power and Political Institutions // Perspectives on Politics. 2005. Vol. 3. № 2. P. 215−233.