Применение права. 
Теория государства и права

Осуществление юридической ответственности в смысле осуществления санкции правовой нормы может, как мы видели, иметь характер простой реализации права, когда сторонами соответствующего правоотношения выступают обычные субъекты, либо же может предполагать реализацию принудительных последствий, если осуществляется специально управомоченным органом. В отечественной правовой доктрине принято разделять между общим понятием «реализация права», в которое включаются все формы осуществления правовых предписаний в социальной действительности, и такой специальной формой осуществления права, которая осуществляется компетентными, управомоченными на то органами. Эту последнюю форму называют «правоприменение» («применение права»). Иными словами, деление проводится по субъектному составу: субъектами реализации права могут быть любые лица, тогда как в качестве субъектов применения права выступают должностные лица и органы, с действиями и решениями которых правопорядок связывает императивное (в данном контексте — без необходимости получения согласия адресатов) возложение прав и обязанностей. Понятия «реализация права» и «применение права» соотносятся между собой как общее и частное понятия: все сказанное о реализации права распространяется также и на правоприменение как особую разновидность реализации.

Вопросу о правоприменении следует уделить особое внимание, поскольку принудительный характер права и особенности механизма правового воздействия обнаруживается именно через эту деятельность. Правоприменение можно определить как властную деятельность управомоченных субъектов по принудительной реализации норм права. Иногда эту деятельность предлагают ограничивать разрешением конфликтов, но это ограничение не представляется обязательным, поскольку правоприменение иногда возникает и там, где нет явного конфликта. К примеру, по некоторым категориям судебных дел особого производства в гражданском процессе (признание умершим или безвестно отсутствующим), где нет спора между сторонами процесса. Как правило, применение права осуществляется компетентными органами в тех случаях, когда встает вопрос о нарушении права и (или) его защите. В связи с этим мы рассмотрим вопрос о применении права в главе, касающейся защиты права.

Среди признаков правоприменения обычно называются: (1) его властный характер; (2) компетенция его субъектов; (3) направленность на установление юридически значимых последствий. В качестве дополнительных признаков, которые, как правило, сопровождают правоприменительную деятельность, можно назвать (4) особую процессуальную форму, предписанную правопорядком; (5) наличие правоприменительного акта в качестве завершающей стадии этой деятельности; (6) обязывающую силу такого акта в данном правопорядке.

Властность или императивность правоприменения выражается в двух аспектах. С одной стороны, как уже было сказано, суд и другие компетентные органы выносят решения о распределении прав, обязанностей и ответственности, которые обязывают адресатов таких решений к определенному поведению независимо от воли этих адресатов. С другой стороны, суд и другие органы обязаны принять к своему рассмотрению и разрешить соответствующее дело о защите права или возложении ответственности независимо от желания самого суда или иного органа и, в некоторых случаях, даже независимо от воли лица, право которого было нарушено. Таковы большинство составов преступлений в уголовном праве и многие составы правонарушений в административном праве. В определенных ситуациях суд обязан применить юридические последствия независимо от воли сторон и в частном праве (например, применение последствий ничтожной сделки в гражданском праве или взыскание алиментов с одного из родителей при расторжении брака в семейном праве).

Поскольку с решениями правоприменительных органов в развитых правопорядках связываются императивные (общеобязательные) последствия, техника правового регулирования предполагает необходимость установления таких органов и порядка наделения их компетенцией. Поэтому определенная действующими нормами права компетенция субъектов правоприменения является вторым основным признаком применения права. Трудно представить развитый правопорядок, в котором эти основополагающие вопросы не были бы регламентированы нормами права. Не обязательно эта регламентация осуществляется при помощи норм закона. Так, в английском праве немалая часть вопросов конституционного права регулируется нормами (конституционного) обычая. Тем не менее, в том или ином виде такая регламентация должна иметь место. Собственно, основной смысл механизма правового регулирования, как мы видели выше, заключается в установлении цепочки компетенций, согласно которой в правопорядке издаются и применяются нормы.

Третьим признаком правоприменения будет его направленность на императивное распределение прав, обязанностей и ответственности между вовлеченными в процесс сторонами. В отличие от общей административной деятельности, в рамках которой реализуются текущие управленческие задачи, правоприменение направлено на разрешение споров и конфликтов в обществе, а также на поддержание правопорядка через властное установление юридических последствий в тех ситуациях, когда эти последствия не могут быть установлены бесспорным путем участниками правопорядка между собой. Разумеется, в административной деятельности могут приниматься решения, которые влекут юридически значимые последствия (например, решение о выделении земельного участка под застройку) и которые могут оспариваться заинтересованными лицами (компанией, которая проиграла тендер на застройку), но основной функцией этих решений будет не решение конфликта между компаниями-застройщиками, а реализация государственной функции по управлению земельным фондом.

В традиции романо-германской юриспруденции выделяется несколько стадий правоприменения, которые отражают логическую последовательность принятия правоприменительного решения:

1) установление фактических обстоятельств дела — выявление юридически значимых фактов, их сбор и фиксация, определение их относимости, допустимости и достоверности. Под относимостью понимается значимость некоего факта для юридической квалификации, а под допустимостью — отсутствие в применимых нормах права запретов использовать те или иные факты в качестве доказательств. Решая вопрос об относимости доказательств, правоприменитель проводит логическую связку между (а) тем фактом, для установления которого предоставляется доказательство, (б) нормой права, которая устанавливает юридические факты, необходимые для движения соответствующего правоотношения, либо указывает на иные нормативные условия, для установления которых необходимы те или иные факты (например, основания для смягчения уголовного наказания, и (в) самим доказательством. Подобное же значение правила логики имеют для решения вопроса о допустимости доказательств, т. е. о том, могут ли те или иные средства доказывания использоваться для установления определенных фактов. Нормы законодательства, как правило, устанавливают запреты на применение определенных средств доказывания (например, запрет использовать показания, добытые под пыткой), что предполагает для правоприменителя необходимость делать предварительное (до приобщения доказательств к материалам дела) умозаключение о том, что доказательства добыты без нарушения закона или что закон не содержит запрета на их использование в судебном процессе. Давая оценку доказательствам в плане достоверности, суд делает умозаключение о том, насколько, с точки зрения разумного человека, они могут подтвердить или опровергнуть те или иные факты.

В этом смысле задача судьи заключается не в поиске некоей абсолютной (или «объективной») истины, а в построении такой логической схемы обоснования принимаемого им решения, которая выглядела бы разумной и убедительной для той аудитории, для которой потенциально предназначено решение (стороны и их представители, вышестоящий суд, все общество). Разумеется, судья должен стремиться к выяснению того, что произошло на самом деле, к отражению этих фактов в судебном решении. Но в этом плане для судьи могут возникнуть непреодолимые объективные трудности из-за отсутствия исчерпывающей и бесспорной доказательственной базы — в таких случаях важно логически изложить все выясненные судьей обстоятельства, а также те причины, по которым судья принял решение в неоднозначной ситуации. Особенное значение это имеет тогда, когда закон не указывает на правила толкования сомнений при оценке доказательств. Если, например, в либеральном уголовном законодательстве предписывается все сомнения толковать в пользу подсудимого, то в гражданском или других отраслях частного права такого рода предписаний не содержится;

2) поиск юридической основы дела — юридическая оценка собранных по делу доказательств. Здесь правопорядок может предусматривать две основные альтернативы, которые известны как формальная и легальная теории доказательств. Под первой понимается установление нормами правопорядка относительной доказательственной силы тех или иных фактов, не передавая их оценку на усмотрение судьи; под второй — свободное усмотрение судьи при оценке относительной силы доказательств. Первая альтернатива характерна для традиционных правопорядков, вторая — для современных либеральных правопорядков.

В основе современного судебного процесса лежит отказ от так называемой формальной теории доказательств, предполагавшей, что можно в законе прописать иерархию доказательств, в рамках которой устанавливается отношение соподчиненности между разными видами доказательств, так что судья в своей оценке доказательств связан этой иерархией и должен предпочитать одни доказательства другим. Либеральная концепция судебного процесса исходит из противоположной идеи — судья оценивает все доказательства по своему внутреннему убеждению, и никакие доказательства не имеют для судьи заранее предустановленной силы. Так, если в древнем и средневековом процессе суд, добыв доказательство высшей силы (наиболее сильным доказательством считалось признание подсудимым своей вины, в связи с чем еще в римском праве сформулировано знаменитое высказывание о том, что признание суть царица доказательств: regina probationum), мог уже не заниматься сбором других доказательств (эта концепция имела силу также и в нашей стране в относительно недавнее время — в период сталинских репрессий), то современные либеральные стандарты правосудия и правоприменения исключают наделение видов доказательств предустановленной силой;

3) нахождение применимой к этой совокупности фактов (фактическому составу) нормы права, включая проверку актуальности соответствующего правового текста, определение границ действия нормы и проч. Для правильной правовой квалификации обстоятельств дела и требований сторон правоприменителю следует выполнить несколько мысленных операций. В первую очередь следует определить, какая норма права (или набор норм права) потенциально должна применяться к спору между сторонами и конкретизировать содержание этой нормы. В этом отношении правоприменитель проводит правовую квалификацию дела по правилам юридического силлогизма, т. е. путем формирования двух суждений, из которых судья выводит логическое следствие. В качестве отправной точки для такого силлогизма выступает большая посылка, которая указывает на условия действия применимой нормы права. Эти условия следует искать в гипотезе правовой нормы, устанавливающей абстрактные обстоятельства, при наличии которых возникает юридическое основание для применения диспозиции (правила поведения) этой правовой нормы. В качестве малой посылки силлогизма будет служить фактический состав дела, т. е. набор юридических фактов, имеющих значение для рассматриваемого дела с точки зрения той нормы права, которую судья полагает нужным применить к этому делу.

Сопоставление гипотезы нормы права (большой посылки) и фактического состава рассматриваемого дела (малой посылки) приводит к умозаключению о том, совпадают ли фактические обстоятельства дела с системой обстоятельств, которые гипотеза нормы устанавливает в качестве общего условия применения этой нормы. Если правоприменитель умозаключает, что фактические обстоятельства отвечают условиям, закрепленным в гипотезе нормы, то он распространяет правило поведения, установленное в диспозиции нормы, на спорное правоотношение и выводит суждение, каким должно было быть поведение сторон в данном правоотношении с точки зрения примененной нормы закона. Если поведение стороны было противным требованиям нормы, то правоприменитель далее выводит нормативное следствие, т. е. неблагоприятные последствия, которые должны наступить для нарушителя нормы с точки зрения ее санкции.

Разумеется, это описание логической последовательности применения права не должно пониматься так, что судья или иной правоприменитель мыслит поэтапно — сначала собирает факты, потом их оценивает, а уже после этого дает им юридическую квалификацию. Данная схема является лишь абстракцией, которая указывает на основные смысловые моменты правоприменительной деятельности. На самом деле, все эти мысленные операции взаимосвязаны и взаимно предполагают друг друга. Так, судья не может начать сбор и отсев относимых доказательств, не дав сначала предварительной квалификации правовой основы спора — ведь именно на основе такой квалификации правоприменитель определяет применимые правила доказывания, относимость и допустимость доказательств, критерии их значимости для решения дела;

• 4) рассмотрение дела по существу, т. е. подведение выявленных фактов под абстрактную модель, установленную нормой, и выведение из данной модели решения по делу. Этот процесс в логике называется субсумацией. Нетрудно догадаться, что абстрактная формулировка нормы далеко не всегда соответствует тому набору фактов, из которых состоит конкретный поведенческий акт, который требуется подвести под норму. Поэтому в этом отношении судьи и другие правоприменители обладают значительной долей свободы и, по сути, каждый раз при рассмотрении конкретных казусов создают на основе закрепленного в правовой норме абстрактного правила конкретное правило, которым, по мнению суда, должны были руководствоваться соответствующие участники процесса. Иными словами, на основании нормы права судья формулирует индивидуальное правило, согласно которому стороны должны были вести себя в той конкретной ситуации, которая является предметом разбирательства в суде, налагает санкцию на нарушившее это правило лицо и (или) предоставляет правовую защиту лицу, поведение которого соответствует этому правилу. Например, «между сторонами сложились отношения по поводу временного возмездного пользования вещью, т. е. арендные правоотношения, и поэтому произведенный ремонт с согласия собственника вещи является неотделимым улучшением, за которое собственник должен выплатить компенсацию арендатору; поскольку ответчик не выполнил этого требования, с него в пользу истца взыскивается сумма компенсации». Разумеется, такой дедуктивистский образ правоприменения является скорее идеалом, поскольку на фактический выбор решения судьей могут оказывать влияние и иные факторы — политическое, институциональное давление и проч.;
• 5) исполнение принятого решения, контроль за его исполнением — то, как вынесенное решение принудительно осуществляется на практике. Эта стадия не всеми правоведами рассматривается в качестве заключительной стадии правоприменения, а иногда понимается как самостоятельный процесс правоприменения, который имеет свои собственные стадии.

Правоприменительные акты могут совершаться как в устной, так и в письменной форме. Эта последняя форма преобладает в развитых правопорядках. Структура письменного правоприменительного акта в идеале предусматривает наличие нескольких элементов: (1) вводная — название и статус самого акта, наименование органа, реквизиты дела. Логика судебного решения требует указания на предмет дела, рассматривающий дело орган и участвующие стороны — эту задачу выполняет вводная часть. После установления вводных данных требуется установить и описать фактические обстоятельства дела, применительно к которым судья должен вынести решение — такие данные приводятся (2) в описательной части, где излагается фабула дела, установленный фактический состав. Далее идет (3) мотивировочная часть, в которой приводятся применимые к делу нормы права, мотивы суда для их выбора (квалификации дела согласно этим нормам), выводы суда из применения норм к фактическому составу. Этот структурный элемент является необходимым для логического построения судебного акта — даже в простых делах судья должен указывать на то, каким образом и с какой нормой права соотносятся установленные им фактические обстоятельства. Необходимость подробной юридической аргументации решается судьей применительно к правовой квалификации дела — если такая квалификация проста и очевидна, то подробно на ней останавливаться для судьи нет необходимости. Например, по гражданским делам, где ответчик признал иск, либо по уголовным делам, по которым между следствием и подсудимым заключено соглашение о сотрудничестве (признании вины). Последним элементом правоприменительного акта будет (4) резолютивная часть, в которой излагается само властное постановление по делу, в котором правоприменитель императивно формулирует то, каким образом должен быть разрешен вопрос о правах и обязанностях участвующих в деле лиц. Именно эта часть представляет собой смысловую сердцевину судебного акта — в ней судья от имени правопорядка провозглашает волю этого правопорядка применительно к предмету судебного разбирательства. Точное и недвусмысленное формулирование резолютивной части решения имеет особое значение для судопроизводства, поскольку здесь выражается акт воли, который затем будет реализован при помощи принудительных механизмов, находящихся в распоряжении правопорядка (уголовноисполнительный механизм, судебные исполнители и т. п.).

Нужно учитывать, что в приводимом описании речь идет также об идеальной модели правоприменительного акта, поскольку на практике некоторые акты могут не содержать некоторых элементов, а действующий правопорядок может не требовать включения того или иного элемента. Так, в силу ст. 198 ГПК РФ в случае признания иска ответчиком в мотивировочной части решения суда может быть указано только на признание иска и принятие признания судом.

В зависимости от различных критериев выделяются несколько видов правоприменительных актов: (1) по целям и результатам: правоустанавливающие, правопрекращающие и правоохранительные; (2) по субъектам принятия: коллегиальные и единоличные; (3) по значению: основные и вспомогательные; (4) по действию во времени: однократные (наложение взыскания) и длящиеся (назначение пенсии). Некоторые теоретики выделяют такие разновидности актов правоприменения, как: (1) акты-документы, которые оформлены в письменном виде решения (судебное решение) и (2) акты-действия, которые выражены в форме слов или жестов (например, устное предупреждение или жесты регулировщика). Но эти классификации зависят от условий и норм конкретного правопорядка и могут более точно и подробно быть разобраны при изучении отраслевых юридических дисциплин.

Дополнительная литература к 18.3

Гарапон, А. Хранитель обещаний / А. Гарапон. — М., 2004 (глава 12 «Контуры нового места судьи»).

Иеринг, Р. Юридическая техника / Р. Иеринг. — М., 2008 (глава 2, раздел II «Практичность материала»).

Кельзен, Г. Чистое учение о праве / Г. Кельзен. — СПб., 2015 (глава V, раздел 35 «Ступенчатое строение правопорядка»).

Хофелъд, У. Н. Некоторые основные юридические понятия в приложении к судебной аргументации / У. Н. Хофельд // Основные юридические понятия Уэсли Н. Хофельда. — СПб., 2016. — С. 44—93.

Контрольное задание к 18.3

Перечислите основные признаки правоприменения, охарактеризуйте их. Что представляет собой «судебный силлогизм» как логическая операция соотнесения фактов и условий нормы? Опишите общую логику вынесения правоприменительного решения и обсудите, какими могут быть на практике отклонения от этой логики, причины таких отклонений. Из каких четырех основных логических элементов состоит правоприменительный акт?