Расцвет империи при династии Тан (618—907)

Ли Юань и особенно его сын Ли Ши-минь (Тай-цзун, 626— 649) заложили фундамент процветания китайской империи. Было покончено с крестьянскими восстаниями (руководитель наиболее заметного из них, Доу Цзянь-дэ, провозгласивший себя правителем созданного восставшими государства, был предан казни), прекращены траты на дорогостоящие престижные стройки, более умело стала вестись внешняя политика, что не замедлило дать результаты. В 630 г. тюрки были разгромлены, их султан Селим попал в плен, а значительная часть каганата вошла в состав Китая. Но главное, что способствовало стабилизации танского Китая, — это хорошо продуманная внутренняя политика первых правителей династии.

По декрету 624 г. была подтверждена в чуть измененном виде надельная система. Женщины, если в семье был мужчина, земли не получали, мужчины получали по 80 му, женщинывдовы — по 30 му (при этом они освобождались от налогов). Зерновой налог с мужского надела равнялся двум даням, причем некоторые категории семей имели налоговые льготы. Как и прежде, все наделы считались временными, т. е. давались от имени государства на период трудоспособности и соответственно регулярно перераспределялись, для чего всюду велись строгие реестры тяглых и свободных от тягла, владевших наделами разных категорий, а также беглых, пришлых и иных жителей. Пришлые обычно получали для обработки наделы беглых на правах своеобразной аренды от имени деревни. Вместе с надельной системой восстанавливался и принцип круговой поруки, так что пятидворка, да и деревня в целом отвечали за выплату налога каждым, включая и беглых.

К слову, беглых никто и никогда не преследовал. Любой мог по разным причинам покинуть дом и надел, причем за ним долго еще сохранялось право вернуться и получить свой дом и участок. В этом случае занимавший то и другое пришлый должен был безропотно отступить. Но это была только правовая норма. Реальная практика обычно сводилась к тому, что пришлые, т. е. те же беглые из других мест, приживались на новых местах, хотя и имели при этом несколько менее выгодный в правовом плане статус.

Важно добавить, что аграрная система в целом была много сложнее. В тех районах, где земли не хватало («тесные» районы), наделы соответственно уменьшались. Там, где ее было вдоволь, земли давались щедро, нередко с расчетом на трехпольный севооборот. Определенную долю обычного надела могли дать на нетрудоспособных и престарелых. Что касается казенных полей, то титулованной знати эту землю давали в наследственное пользование, правда не в вечное. Согласно китайским правовым нормам степень знатности понижалась с каждым поколением на ступень, а после пятой ступени исчезала вовсе. Другая часть казенных земель, как обычно, предоставлялась чиновникам в качестве служебных наделов, должностных земель на срок службы. В том и в другом случае имелось в виду не столько владение казенными землями, сколько право на ренту-налог с указанных земель.

Земельная реформа и реализация налоговой системы в рамках надельного землепользования обеспечили казну регулярным притоком дохода, а государство необходимой рабочей силой (трудовые повинности). То и другое способствовало укреплению инфраструктуры империи. Строились дороги, каналы, дамбы, дворцы, храмы, целые большие города, расцветали ремесло и торговля, включая казенное ремесло, где обычно сосредоточивались лучшие мастера высокой квалификации, работавшие в порядке трудовой повинности либо сверх этого по найму. Ремесло и торговля находились под строгим контролем государства, специальных чиновников, которые через посредство глав туаней и ханов (цехов и цехо-гильдий) строго регулировали каждый шаг городских жителей.

Вообще говоря, институционализация и даже в некотором смысле расцвет городов, ремесла и всей городской культуры начались в Китае в Чжоу и достигли немалого уровня в Хань. Этот процесс активно продолжался и в эпоху Нань-бэй чао, несмотря на смуты и неурядицы, особенно на юге страны, где до того городов было немного. При династии Тан развитие городов получило дополнительный импульс. Их размер и численность значительно увеличились, изменилась архитектура, прежде всего за счет буддийских храмов. Строго линейной, ориентированной по странам света стала планировка кварталов, в частности в танской столице Чанани (ныне Сиань). В городах жили не только торговцы и ремесленники, хотя численно, по крайней мере вне столицы, они преобладали. Значительное место среди населения крупных городов занимали чиновники, представители богатых сельских кланов, аристократы, монахи, армия слуг и обслуживавшего персонала. Кроме того, в больших городах жили такие специфические группы населения, как врачеватели, актеры, геоманты, гадатели и предсказатели, проститутки, нищие и пр. Как и везде на Востоке, окна в жилищах были обращены во двор, кроме тех случаев, когда дом был одновременно мастерской и лавкой. За порядком в городах строго следили специальные служители и подчиненная им городская стража. Они же отвечали за водоснабжение и соблюдение чистоты на улицах. В зажиточных домах были бани и бассейны. Существовали и городские платные бани. Многие городские улицы были вымощены камнем. Конечно, всем этим город разительно отличался от деревни, даже если в деревне были дома богачей. Но в одном город был абсолютно одинаков с ней, в главном — в статусе и правах. В этом смысле город был всего лишь податной и административной единицей, не более, — ни прав, ни привилегий, ни гарантий. Напротив, еще жестче порядки, строже надзор, хотя бы потому, что следившие за этим органы расположены рядом, здесь же, в городе, ведь города обычно бывали центрами провинций, областей, уездов.

В танское время империя была разделена на 10 провинций (дао), которые, в свою очередь, подразделялись на области (чжоу) и уезды (сянъ). Области, или округа, и уезды различались по размерам, населению, сумме налогов и соответственно делились на категории, что сказывалось на статусе и количестве, т. е. штатном расписании, управлявших ими чиновников. Все чиновники, вплоть до уездных, всегда назначались из центра и контролировались непосредственно им, что было важной особенностью централизованной административнобюрократической системы Китая — особенностью, придававшей этой системе немалую силу и устойчивость.

Система государственно-административного управления страной была сложной, но достаточно стройной. При императоре существовал государственный совет из наиболее видных сановников, включая подчас близких родственников правителя. Исполнительную власть в нем обычно представляли два канцлера, цзайсаны или чжичэны, левый (он обычно считался старшим) и правый, каждый из которых ведал тремя из шести ведомств палаты Шаншушэн, своего рода совета министров. К первой группе ведомств относились управления чинов (подбор кадров и назначения по всей империи), обрядов (контроль за соблюдением норм поведения, охрана общественного порядка) и налогов (учет податных, распределение наделов, сбор налогов, земельный кадастр и т. п.). Ко второй группе — управление военными делами (содержание войск, охрана рубежей, военные поселения на границах и соответствующие назначения), а также ведомства наказаний (суды, кроме уездного, где этим ведал сам уездный начальник; тюрьмы, содержание преступников) и общественных работ (реализация трудовых повинностей, строительство, включая ирригационное). Работу исполнительных органов и всей государственной системы, прежде всего аппарата власти, самих чиновников, строго контролировали цензоры-прокуроры специальной палаты Юйшитай, которые имели большие полномочия, включая право подачи докладов на высочайшее имя. Помимо того, при дворе существовали две влиятельные палаты, ведавшие подготовкой императорских указов и протоколом, т. е. церемониалом.

На уровне провинций были свои чиновные управы во главе с наместником-губернатором. То же, но в меньшем объеме, на уровне областей и округов различных категорий. Уезд обычно был представлен лишь начальником, который сам комплектовал свой штат помощников из числа местных влиятельных лиц, обычно готовых работать на общественных началах, что, однако, никак не равнозначно бескорыстной работе, и наемных служащих низшего ранга, т. е. писцов, служек, стражников и т. п. Власть уездного начальника была очень большой и потому обычно контролировалась наиболее строго. Она ограничивалась как сроком (не более трех лет на одном месте с последующим перемещением на другое), так и местом службы (ни в коем случае не там, откуда чиновник родом).

Для того чтобы административная система и бюрократический аппарат действовали максимально эффективно, особое внимание в империи уделялось важной проблеме подготовки и формулированию принципов комплектования кадров чиновников. Этой проблемой много занимались в свое время и конфуцианцы, начиная с самого Конфуция, и легисты, в том числе Шэнь Бу-хай и Шан Ян. В Китае издревле, о чем уже шла речь, существовало немало методов отбора чиновников, как общих для всего Востока и даже для всего мира (назначение близких родственников, приближенных, сподвижников правителя его личным указом, по его воле и выбору; предоставление должности по праву знатности либо родственной близости; назначение по рекомендации и протекции влиятельных лиц и т. п.), так и специфически китайских. К числу последних относятся классический конфуцианский принцип выдвижения умных и способных, за которых отвечали те, кто их рекомендовал, а также беспристрастный конкурс претендентов на должность. В танском Китае на первое место понемногу, но неизменно и со все большим успехом стал выходить конкурс, нашедший свое отражение в уже хорошо отлаженной системе экзаменов — в принципе той самой, что теперь благодаря китайцам хорошо известна и активно работает во всем мире. Суть ее элементарна: каждый в предельно объективных и равных для всех условиях демонстрирует свои знания и способности, отвечая на заранее неизвестные вопросы в устной либо письменной форме.

В Китае это делалось на специальных экзаменах на степень в уездных, провинциальных и столичных центрах, под строгим надзором специальных комиссий, присланных со стороны, причем в закрытом помещении и в письменной форме под девизом. Для успешной сдачи экзамена следовало хорошо знать сочинения древних, прежде всего классические конфуцианские каноны, а также уметь творчески интерпретировать сюжеты из истории, отвлеченно рассуждать на темы философских трактатов, обладать литературным вкусом и уметь сочинять стихи. Все это, разумеется, в строго конфуцианском духе, с соблюдением соответствующей обязательной формы. Лучше других справившиеся с заданием (3—5% из числа кандидатов-абитуриентов) удостаивались желанной степени и, главное, получали право сдавать экзамен на вторую степень, а обладатели двух — на третью.

Трехстепенная структура еще не была устоявшейся. Существовали различные степени и варианты их соответствий. Но в общем для императорского Китая со временем ведущей стала именно она. Сдавшие экзамен трижды, на всех трех ступенях, т. е. обладатели третьей, высшей, ученой степени цзиныии, были как раз теми хорошо подготовленными и трижды тщательно проверенными конфуцианцами, из числа которых назначались чиновники на наиболее ответственные должности, при этом низшей была должность уездного начальника (в стране было около 1,5 тыс. у.е.здов). Хотя успешная сдача тройных экзаменов не была единственным путем к должности, этот путь оказался наиболее выгодным для системы власти. Кто, как не хорошо знающий суть и принципы конфуцианства и доказавший свои знания в честном соперничестве с другими может наилучшим образом справиться с нелегким делом управления страной на официально принятых конфуцианских основах?! При этом для системы как таковой совершенно несущественно, откуда, из какого социального слоя появился способный знаток официальной доктрины. Гораздо важнее, что это хорошо образованный и потому надежный человек, который с немалым трудом шел наверх, и потому будет ценить свое место и не за страх, а за совесть, по убеждению, отстаивать все заповеди официальной доктрины, положенные в основу империи.

Что касается вопроса о том, из каких же все-таки социальных слоев выходили наверх умные и способные, то здесь важно быть предельно четким. Да, в большинстве случаев это были потомки знати и чиновников, зажиточных земледельцев, для которых хорошее воспитание в конфуцианском духе было делом семейной чести (примерно так же, как знание французского для русских дворян в начале XIX в.). Но в то же время хорошо известно, что с ростом престижа экзаменов среди всех слоев империи сильно развился стимул к учебе, получению знаний. Поскольку формально каждый налогоплательщик имел право попробовать свои силы и испытать свой шанс, а в случае удачи сделать блестящую карьеру (ограничения были лишь для очень немногочисленной категории не плативших налоги неполноправных, цзянъ-минъ), то практически это означает, что появление способного мальчика в деревне всегда обращало на себя внимание односельчан и родни. Обычно находился богатый покровитель (из родни, клана, иной корпорации) либо коллектив, который готов был взять на себя расходы, связанные с обучением такого мальчика, ибо это сулило в случае удачи и престиж, и немалые материальные выгоды. Удача, разумеется, приходила далеко не всегда. Но в том случае, когда шанс бывал успешно реализован и выходец из низов выдвигался наверх, это оказывалось выгодным для всех родных и близких сделавшего карьеру, причем выгода была многообразная и постоянная, далеко не только материальная, хотя и она тоже.

Дело в том, что положение штатного, т. е. сдавшего экзамены, получившего все три степени и назначенного на подобающую должность чиновника было в китайской империи необычайно престижным и предоставляло немалую реальную власть. Формально в танское время чиновничество делилось на девять рангов, да еще каждый из них имел две степени: основную и приравненную. Но фактически чиновником был тот, кто, пройдя конкурсный отбор, занимал высокую штатную должность и соответственно имел достаточно высокий ранг. Влияние и возможности такого чиновника в администрации империи были весьма велики.

В этой связи стоит вспомнить о гоголевском городничем, да еще принять во внимание, что, в отличие от этого городничего, китайский чиновник имел под своим началом не только уездный город, но и весь уезд, т. е. был во всем уезде и судьей, и ответственным за налоги, и любой другой властью.

Уложения, касавшиеся статуса и системы организации чиновников, землевладельцев и вообще всех подданных империи, их немногих прав и всеобъемлющих обязательств перед властью, а также вся система соответствующих регламентов были сведены воедино в своде законов империи Тан. Он состоял из 500 статей, объединенных в 12 разделов, и был уникальным в своем роде, особенно для Востока, сборником указаний и запретов, разграничений и пояснений. Похожего типа сборник существовал, видимо, и в Хань, но от него дошло до нас очень немногое. Танский законник сохранился и весьма интересен как документ, который свидетельствует о взаимоотношениях в государстве и обществе, а также между государством и обществом. Из него, в частности, хорошо видно, кто управлял империей, кто был в ней хозяином.

В законнике помимо прочего содержались статьи о праве «тени» для чиновников. Эта «тень» после их смерти падала на их ближайших потомков, детей и внуков, давая им определенные преимущества, в том числе и при определении на должность. Но стоит заметить, что речь в данном случае шла об очень немногих, чей статус в этом смысле был приравнен к статусу родовой знати (их тоже было немного, и статус каждого из них с очередным поколением, как упоминалось, снижался). Во всех же остальных случаях статус чиновника практически не отражался на его детях, им следовало начинать все сначала.