В. П. Острогорский. 
Искусство чтения

…Наши ученики и ученицы, за чрезвычайно редкими исключениями, не только не умеют сколько-нибудь порядочно читать своих родных поэтов (об европейских мы уже не говорим), не только поразительно мало знают из них наизусть, но часто даже мало знакомы и с самими их сочинениями. Попробуйте спросить на выпускном экзамене, какой или какие из поэтов у оканчивающих курс любимые, что выучено наизусть из этого поэта по собственному выбору и охоте, есть ли тетрадь с выписками любимых, понравившихся мест; есть ли, например, свой собственный экземпляр сочинений этого поэта, его портрет, биография, — попробуйте, и вы увидите, какими удивленными, недоумевающими глазами посмотрит на вас юноша. Ведь он или она пишет довольно правильно, а иногда и очень связно (что до того, что в сочинении бедность мыслей, а об изяществе, красоте речи нет и помину), знает бойко, разбирать грамматически, развязно и гладко умеет рассказать со слов учителя краткую биографию и критическую оценку главнейших писателей, — чего же вам больше? Формальное знание языка достигнуто; есть кое-какие сведения из истории словесности и истории литературы; развитие же эстетическое, знание поэтов и любовь к ним, а тем более устное хорошее произнесение их великих творений, — все это считается в нашем, довольно грубом и узкоматериальном, современном обществе ненужной роскошью, а то и просто пустяком. В погоне за формальными знаниями мы совершенно забываем о гуманном, сердечном, эстетическом воспитании наших детей.

Чтение — самый тонкий критик художественного произведения и отличное средство проверки своих первых впечатлений. Как часто стихотворение, увлекшее нас чудесной формой или каким-нибудь особым отношением к нашей собственной личности, например, по воспоминаниям, по отношению к нашим личным вкусам или симпатиям, оказывается совершенно не стоящим внимания, когда мы станем подробно анализировать его для чтения вслух. Таковы, например, многие, излюбленные малоразвитыми эстетически людьми произведения Никитина, Бенедиктова и др. То же — наоборот. Как часто непонятны и малоинтересны юношеству многие вещи Шекспира, Гете, Шиллера, Байрона, да, пожалуй, и наших Пушкина и Лермонтова, только потому, что оно не берет на себя труда хорошенько вдуматься в слова и выражения, что при подготовке к чтению вслух непременно .

Искусство чтения в значительной мере способствует изгнанию из школы так называемой долбни или бессмысленного зубрения уроков, чем особенно отличаются младшие классы. Вместо бормотания, вслух или про себя, каждого слова раз по двадцати кряду, совершенно машинально, пока не вобьется в голову строка за строкой целая страница, ученик будет читать то, что нужно выучить, правильно соблюдая пунктуацию, следя за движением мысли. И прочитанный таким образом отрывок легче запомнится, потому что будет усвоен яснее умом, так что учиться читать — значит в то же время учиться тому, как следует учить уроки. Искусство чтения пособит и ответам устным, которые так поражают в школах монотонностью, неприятной для уха и оскорбляющей здравый смысл, точно начиная отвечать урок, особенно стихи, ученики делаются какими-то бестолковыми, как будто не понимают того, что говорят.

Наконец, искусство чтения, преподаваемое постепенно с самого малого возраста, когда дитя, выучивая небольшие легонькие художественные произведения, еще не умея читать, со слов матери или воспитательницы накопляет, развивая в то же время вкус, чувство и воображение, к окончанию курса в средних учебных заведениях целую массу прекрасного литературного материала, остающегося как неоценимый капитал на всю жизнь человека. Не говорим уже о том, что вкус и привычка запоминать хорошие стихи и вообще цитаты заставляют нас и в зрелые годы охотно усваивать художественные произведения.

Искусное чтение, помимо же пользы, составляет для самого чтеца великое, благороднейшее удовольствие, которое он, зная наизусть множество прекрасных художественных произведений, может, подобно музыканту, хорошо владеющему инструментом, возобновлять для себя всегда и всюду, даже в минуты горького одиночества.

И насколько, в самом деле, хорошее чтение не только самих учеников, но даже учителя, если он, хотя бы мало-мальски, владеет дикцией, доставляет ученикам удовольствие с самых маленьких классов, в этом нам случалось много раз убеждаться на практике. Надобно видеть, как класс внимательно относится к чтению; какая напряженная, торжественная тишина водворяется в целом классе каким блеском загораются юношеские глаза, какую выразительность получают самые бесцветные сонные лица, когда искусно читается учителем какое-нибудь прекрасное произведение поэзии. Мы даже думаем, что учитель, читающий хорошо, наиболее уважается учениками и особенно ученицами, которые в этом случае восприимчивее мальчиков; хорошим чтецом-учителем школа гордится, и чтение является тогда не только удовольствием, наслаждением, но даже одною из педагогических дисциплинарных сил; хорошему чтецу-учителю родного языка не нужно понукать учащихся к занятиям и соблюдению дисциплины, класс^[1] его — удовольствие, ободрительно действующее на юные души, и самые занятия более сухие, например, грамматика, воспринимаются легче и охотнее, потому что в виду имеется наслаждение художественным чтением. Искусство учителя невольно переходит, более или менее, и к самим ученикам, которые часто сами просят поучить их читать, а читающие ученики — гордость товарищей. Насколько же самый голос, манера, интонация чтения, воодушевление учителя в самых низших классах хорошо усваиваются учащимися, помимо даже особых уроков, одною подражательностью, столь свойственною детям, в этом нам неоднократно приходилось убеждаться, слушая чтение учеников, учащихся у преподавателей, читающих хорошо.

Этот талант, служащий мужчине, так сказать, рабочим инструментом, средством успеха в его профессии (адвокат, священник, учитель литературы, актер и др.), женщине может помогать в исполнении самых приятных занятий, самых дорогих обязанностей домашней жизни: обязанностей дочери, сестры, матери, жены. Как часто приходится видеть в семье старого, дряхлого отца или мать, пораженную сильным горем, или больное дитя. Отец не может уже читать, — от этого отказываются глаза; мать не хочет читать! — ей не до того; дитя и хотело бы, да еще не умеет. Какое удовольствие для девушки… возможность при помощи нескольких хорошо прочитанных страниц облегчить страдание одного, успокоить горе другого, занять третьего! Поэтому, во имя самых святых семейных чувств… я говорю всем женщинам: «Учитесь читать, старайтесь усвоить талант, который может обратиться в добродетель!» Обучение чтению женщин у нас в России, добавим мы, не говоря уже о том, что мать невольно выучит читать и своих детей, способствовало бы наполнению досуга в семьях развлечениями более разумными, чем обыкновенные у нас карты и пошлая болтовня: в семью внесся бы новый живой элемент литературный, интерес эстетический, правильный критический анализ поэзии, и этот элемент, вносимый и поддерживаемый женщиной, мог бы представить весьма значительный противовес мертвящей семейной скуке и пошлости, которые часто побуждают у нас молодежь искать не всегда нравственных развлечений вне семьи. Семейные чтения за чайным столом, в дружном домашнем кругу… тесней сплачивали бы между собой членов семьи и в самых младших из них поселяли с детства вкус к изящному и привычку к разумному провождению времени.

Говорить ли о том, что, если искусство чтения играет такую большую роль для всякого человека вообще, то тем более необходимо оно для всякого, кто посвящает себя деятельности, так сказать, публичной, — для проповедника, адвоката, земца, народного учителя, литератора, актера? Все эти профессии, теперь еще новые в России^[2], но которым предстоит громадное распространение, все они требуют ораторов и чтецов, хорошо подготовленных, а как у нас плохо говорят и читают публично, какова дикция даже большинства наших присяжных актеров, — известно всем и каждому.

Весьма важно, именно у нас в России, уметь читать выразительно народному учителю, особенно сельскому. Заброшенный в глухую деревню, вдали от города, осенью и зимой совершенно разобщенную с человеческим миром… умеющий выразительно читать учитель — истинное благодеяние. Сколько наслаждения доставит он не только детям, но и их родителям, всем взрослым деревни, читая им в долгие осенние и зимние вечера лучшие произведения родных поэтов, пробуждая в слушателях чувство, воображение, мысль, любознательность, беседуя о прочитанном, иллюстрируя чтение картинами в волшебном фонаре! Какое великое значение имеют такие чтения, наполняя праздный досуг и отвлекая от кабака! Как способствуют такие чтения поднятию в глазах народа авторитета учителя! Скажем кстати, что учитель, прошедший сам хорошую школу выразительного чтения может еще и приготовить искусных чтецов из более способных учащихся, которые явятся его помощниками. Такое особенно важное значение выразительного чтения для деревни заставляет нас сказать прямо, что обязательное обучение этому искусству во всех наших учительских институтах, семинариях и школах для приготовления сельских учителей является делом неотложной необходимости, причем каждый готовящийся в учителя должен обязательно сдавать по выразительному чтению экзамен наравне со всеми другими предметами. На помощь учителю, если бы искусство чтения получило у нас путем школы распространение, могла бы прийти вообще и деревенская интеллигенция…

Острогорский В. Выразительное чтение. Пособие для учащих и учащихся. 8-е изд. — М., 1916. — С. 2—18.

• [1] Здесь: урок.
• [2] Эти слова были написаны сразу после «великих реформ» XIX века, но актуальныи сейчас, в пору очередного реформирования российского общества (Авт.-сост.).