Честолюбие и жажда славы

«Быть в мире и не означить своего существования — это было бы ужасно», — сказал как-то Н. В. Гоголь, обозначив этими словами сокровенную мечту многих и многих художников в их желании бессмертия и славы. «Человек, — заметил однажды немецкий поэт Г. Гейне, — самое тщеславное животное, и поэт — самый тщеславный человек».

Наряду со стремлением к самовыражению честолюбие и тщеславие входят в число ведущих мотивов творчества. Это стремление мы можем проследить, начиная от античных поэтов Горация и Вергилия через художников Средних веков Данте и Петрарки к Байрону и Пушкину в новое время вплоть до наших дней.

«Всякий созидающий человек осознает свое превосходство над несозидающим. Как бы ни было ничтожно произведение, оно дает автору превосходство над людьми, которые ничего не производят», — отмечал Т. Рибо^[1]. Господство над другими умами, которое художник получает при обретении известности и славы, есть удовольствие победителя, повышающее самооценку и чувство собственной значимости.

Говоря о тщеславии Байрона, его биографы приводят такой эпизод: «Стоя однажды во время своего пребывания в Афинах перед зеркалом и любуясь прекрасным, бледным лицом своим, Байрон вдруг серьезно заметил своему приятелю, что ему очень хотелось бы умереть от чахотки, так как женщины в таком случае нашли бы его очень красивым и интересным!»^[2]

В воспоминаниях одного из близких друзей В. М. Шукшина — Ю. В. Григорьева — есть следующие наблюдения: «Запомнился один разговор у нас на кухне. Мы тогда поздравляли шукшинского однокурсника Андрея Тарковского, который вернулся с Венецианского фестиваля, где получил «Золотого льва» за «Иваново детство». Устроили веселое застолье. Но один Шукшин сидел молча, играя желваками. И вдруг говорит: «Ребята, а я ведь вас всех обойду! И тебя, Андрюха, и тебя, Ренитка, и тебя, Юрка». Андрей опешил, но быстро нашелся: «Вась, да зачем тебе нас обходить? Мы тебя любим! Расступимся и пропустим — иди ради бога!» — «Нет, — сказал Шукшин, погрозив кулаком. — Вы сопротивляйтесь. Я не люблю, когда мне зажигают зеленый свет» «^[3].

Нередко излишне напряженное стремление к славе и известности оказывается связанным с тяжелыми лишениями писателя в детстве. Отец Шукшина был репрессирован в 1937 г. В родной деревне Сростки на Алтае его мать односельчане звали «сибулонка» производное от «СибЛаг», вся деревня ему кричала, когда он выходил к колодцу: «У-у, вражонок». Ни сочувствия, ни милосердия от земляков-односельчан к нему не было. Все это сформировало у Шукшина своего рода комплекс неполноценности и как компенсацию — острое желание славы и почета.

• [1] Рибо Т. Опыт исследования творческого воображения. Ростов
• [2] н/Д; М., 2000. С. 158.
• [3] Александров Н. Н. Дж. Байрон. Жизни замечательных людей. Биографическая библиотека Ф. Павленкова. Челябинск, 1978.С. 332. 3 Жил такой парень. 25 июля Василию Макаровичу Шукшинуисполнилось бы 75 лет // Московская среда. № 27. 2004. Интервью Ан. Старадубец с Ю.А. и Р. А. Григорьевыми.