Изменение общественных отношений в новых районах страны

Война принесла колоссальные людские и материальные потери нашей стране. Поэтому послевоенные годы были посвящены прежде всего восстановлению народного хозяйства, но в то же время и его дальнейшему развитию. За четвертую пятилетку мы достигли довоенного уровня промышленного производства и кое в чем превзошли его, всего за два года военная промышленность была перестроена на производство мирной продукции. Сложнее обстояло дело с сельским хозяйством, где успехи были заметно скромнее и продолжало существовать большое напряжение. Тем не менее уровень благосостояния народа заметно повысился, громадные вложения были сделаны в науку и культуру, что незамедлительно дало свои результаты.

Особый характер носило экономическое и социальное развитие западных советских республик. Если народы большей части Советского Союза до войны построили фундамент социализма, то Прибалтика, Западная Белоруссия, Западная Украина, Бессарабия, недавно вошедшие в состав СССР, должны были в своем развитии догонять основную часть страны. Задача построения социализма была здесь более легкой, ибо можно было опереться на помощь всего Советского Союза, на его опыт. В то же время встретились специфические трудности.

Отличительной чертой хозяйства новых районов страны была его отсталость и аграрный по преимуществу характер. Даже Прибалтийские республики, которые некогда являлись важным индустриальным регионом царской России, за время буржуазного правления резко деградировали. В наиболее развитой из них — Латвии удельный вес производства средств производства с 1913 по 1938 г. упал больше чем вдвое. Война и немецкая оккупация, которая в западных районах длилась дальше, окончательно подорвали их промышленный потенциал. В 1945 г. удельный вес промышленности в хозяйстве той же Латвии составлял всего 30%, а в западных областях Белоруссии, даже до начала Второй мировой войны, — всего 9%.

Социалистическое строительство в присоединившихся к СССР западных республиках и областях прежде всего было направлено на полную техническую реконструкцию промышленных предприятий и на создание новых отраслей промышленного производства. Развитие промышленности шло с учетом местных ресурсов. Например, в Прибалтике, бедной полезными ископаемыми, но обладавшей высококвалифицированной рабочей силой, развивались преимущественно те отрасли, которые требуют мало сырья и других материалов, но высокой квалификации рабочих и инженеров: электропромышленность, точное машиностроение, а также легкая промышленность.

Основные фонды промышленности в западных республиках и областях выросли за послевоенную пятилетку в два-три раза в сравнении с довоенным уровнем, соответственно увеличился и выпуск продукции. При этом темпы роста промышленного производства в западных республиках намного превышали средние общесоюзные. Так, в 1954 г. по сравнению с 1940 г. объем промышленного производства в СССР поднялся в 2,8 раза, а в Белоруссии — в 4,6, в Литве — в 4,2, в Латвии — в 5, в Эстонии — в 6 раз. Даже националистически настроенный автор, всячески ругающий советскую власть, признает, что капиталовложения в хозяйство Украины только за 1946;1950;е гг. превысили те, которые были сделаны за три предвоенные пятилетки в сумме взятые1. Рост вложений в хозяйство западных районов обеспечивался за счет общесоюзного бюджета. В послевоенной пятилетке объем централизованных капиталовложений на восстановление и развитие народного хозяйства намечался в 250 млрд руб., а почти половина этой суммы предназначалась для западных районов страны.

Индустриализация новых районов страны сопровождалась ростом численности рабочего класса и технической интеллигенции. Вместе с тем происходили неизбежные демографические процессы, связанные с миграцией населения. Упадок промышленности до присоединения к СССР, военные потери вызвали нехватку рабочей силы даже там, где до войны была безработица, например в Прибалтике, в которой масса людей погибла или убежала в Германию. Размах нового индустриального строительства обострил дефицит рабочей силы, потребовал привлечения квалифицированных кадров из восточных районов. На Украине и в Белоруссии обошлись внутренним перераспределением рабочей силы, в других же республиках пришлось прибегнуть для преодоления дефицита к межреспубликанскому переселению. Поэтому на Украине и в Белоруссии национальный состав рабочего класса в общем не изменился, в Прибалтике же и Молдавии вырос процент нетитульного населения. В условиях единства Советского Союза такое перемещение народов, как правило, не приводило к серьезным осложнениям.

В новых районах произошли и существенные социальные изменения. Государственная промышленность, которая занимала все более господствующее положение в экономике данного региона страны, окончательно вытеснила частника из сферы промышленного производства. Этому способствовали и иные меры по ограничению влияния городской буржуазии. Другим путем перевода промышленности на социалистические рельсы было производственное кооперирование мелких ремесленных и полуремесленных предприятий, проводимое на добровольных началах. Так, только в одной Латвии уже к 1946 г. работало свыше 100 промартелей.

Более сложной была социалистическая перестройка сельского хозяйства. Сразу после войны завершилась земельная реформа в освобожденных районах, начатая накануне войны и теперь развернутая с еще большим размахом. Десятки тысяч прежде безземельных крестьян получили землю и инвентарь, малоземельные увеличили свои наделы. В Латвии каждый новый хозяин получил в среднем 12,4 га земли, а малоземельным прирезали по 4,3 га. Соответственно хуторские хозяйства были ограничены максимальной нормой в 20−30 га, а немецким пособникам оставили лишь по 5−8 га.

Единоличникам оказывалась разнообразная помощь. Восстанавливаемые МТС обслуживали не только колхозы, но и отдельных крестьян. Создавались также прокатные пункты, обслуживающие крестьян машинами и конной тягой.

Однако единоличные хозяйства в новых районах не могли сохраняться долго. Здешнему крестьянству предстояло пройти тот же путь, который проделали народы всего Союза. Поэтому уже в первые послевоенные годы в Прибалтике и других западных районах страны развернулось социалистическое переустройство сельского хозяйства, начатое, как уже говорилось, еще накануне войны, но поломанное фашистскими оккупантами.

Ведущей формой обобществления явилось создание государственных сельскохозяйственных предприятий — совхозов. Их количество неизменно росло. Сложнее обстояло дело с другой формой обобществления — коллективизацией, которая в западных районах имела свои особенности, преодолевала специфические трудности. Так, в Прибалтике и Белоруссии сами природные условия мешали объединению крестьянских земель: маленькие по площади поля, зажатые лесами, болотами и валунами, затрудняли сведение их в один клин, препятствовали использованию техники. Особенности земельных угодий предопределяли и сложившуюся издавна хуторскую систему землепользования. Хугорян, живших оторвано один от другого, труднее было объединить в коллектив. Наконец, немаловажную роль играла и частнособственническая психология, более сильная, чем в России, где до коллективизации преобладали общинные отношения. Трудность состояла и в том, что крестьяне-новохозяева, десятилетиями мечтавшие о земле и теперь получившие ее из рук Советского государства, еще были в плену индивидуализма и частнособственнических устремлений.

Имелись и факторы, способствующие коллективизации. К ним следует отнести полезный опыт других союзных республик, развитие совхозов и МТС в новых районах, существование первичных форм коллективизации.

В западных районах был взят курс сначала на создание простейших форм сельскохозяйственной кооперации — всякого рода товариществ: по совместному приобретению и использованию машин, молочных, мелиоративных, кредитных обществ. Только в Латвии в 1945 г. было создано свыше 400 таких товариществ. В 1947 г. более 70% здешних крестьян участвовало в деятельности различных сельскохозяйственных кооперативов. Чаще это была низшая — снабженческо-сбытовая форма кооперации, но именно она была первой ступенью к производственному кооперированию. Постепенно эти формы кооперативов действительно обретают производственные функции, развиваются совместная обработка земли, совместное животноводство.

В 1949 г. началась массовая коллективизация сельского хозяйства в Прибалтике и западных землях Украины и Молдавии, в 1950 г. она развернулась и в Западной Белоруссии. В Эстонии к лету 1950 г. объединились в колхозы свыше 80% крестьян, в Латвии к этому времени коллективизация была почти завершена. Так же обстояло дело в Литве и в западных областях Украины. В Молдавии к концу 1950 г. объединились в колхозы 97,1% крестьянских хозяйств.

При проведении коллективизации западных районов страны не удалось избежать ошибок 30-х гг., хотя здесь можно и должно было от них уйти. В Латвии, например, вместо того чтобы использовать низшие формы кооперирования как базу для создания сельскохозяйственных артелей, ликвидировали всякого рода товарищества и создавали сельхозартели как бы с нуля. Была повторена и пресловутая поспешность в создании колхозов, в чем уже теперь не было никакой необходимости, нарушался принцип добровольности, хотя некоторые республиканские партийные организации (например, ЦК КП (б) Литвы в 1949 г.) и принимали решения о недопустимости нарушения добровольности. Все это, конечно, создавало дополнительные трудности в организации и деятельности колхозов. Коллективизация вызывала открытое сопротивление. Оно доходило и до весьма острых форм — убийств советских и колхозных активистов, поджогов и вредительства.

Необходимость организационного и политического укрепления колхозов потребовала, как это было в 30-х гг. во всей Советской стране, создания политотделов при МТС западных республик и областей.

Хозяйственные успехи западных районов открыли двери и для положительных сдвигов в социально-культурной сфере. Так, в Белоруссии в 1952 г. по сравнению с 1940 г. число школ почти удвоилось, а в Закарпатье с 1946 по 1953 г. оно увеличилось в 14 раз. В Западных областях Белоруссии, Украины и Молдавии стояла задача, давно решенная во всем Союзе, — ликвидация массовой неграмотности населения, ибо здесь она достигала 60−80%. В Латвии и Эстонии впервые в их истории были созданы Академии наук, а в Литве восстановили Академию, образованную еще в 1941 г. Правобережная Молдавия до Советской власти не имела ни одного научно-исследовательского учреждения. В Молдавской ССР была создана Молдавская база, в 1949 г. преобразованная в Молдавский филиал Академии наук СССР.

Социалистическое строительство в западных районах проходило в условиях сопротивления определенных социальных групп. В Прибалтике, Западной Украине и Западной Белоруссии местные националисты, немецкие прислужники, некоторая часть городской и сельской буржуазии, представители реакционного католического духовенства встали на путь вооруженной борьбы против Советской власти. Им удалось обманным путем привлечь на свою сторону и определенные группы трудящихся. Так называемая Украинская повстанческая армия (УПА) развязала, по существу, гражданскую войну.

Борьба против социалистических преобразований носила планомерный характер, возглавлялась соответствующими националистическими группировками — Организацией украинских националистов (ОУН), польской подпольной Армией Крайовой (в Белоруссии), Литовской армией свободы и т. д. Антисоветские бандитские отряды, прятавшиеся по лесам, из-за угла убивали партийных и советских работников, крестьян, вступавших в колхозы, вообще всех несогласных с националистами, не останавливаясь перед самыми зверскими формами убийств, даже женщин и детей. Например, в Эстонии только с ноября 1944 г. до ноября 1947 г. было совершено 7.73 таких нападения. На борьбу с бандитами были мобилизованы не только соответствующие правоохранительные органы, в ней на добровольных началах участвовали мирные граждане, жизни и спокойствию которых угрожали бандиты. На Украине в 1945;1946 гг. было создано почти 12 тыс. групп охраны общественного порядка, в которых состояло 110 тыс. человек. В Литве в первый послевоенный год боролось с националистическим бандитизмом более 10 тыс. граждан. В Эстонии были созданы специальные истребительные батальоны, действиями которых руководил Центральный штаб истребительных батальонов в Таллине и районные штабы. В целях борьбы с политическим бандитизмом было организовано массовое выселение из западных районов лиц, подозреваемых в связи с подпольем. В период сплошной коллективизации выселению подверглись и кулаки, активно мешавшие ей. Таким образом, и здесь была проведена ликвидация кулачества как класса.

Борьба с вооруженным бандитизмом в западных районах была длительной и кровопролитной, потребовавшей немалых усилий и от государственных органов, и от гражданского населения. При этом наряду с вооруженным подавлением националистов применялись и меры убеждения. Правительства Литвы, Украины обратились к членам бандитских организаций с предложением добровольно сложить оружие, обещав за это полное прощение. Такие обращения дали свои результаты. Так, во Львовской области пришли с повинной 1736 человек, в Станиславской — 5134 человека.

По-иному осуществлялось хозяйственное строительство в Тувинской автономной области, Калининградской и Сахалинской областях. В Туве, где господствовало отсталое кочевое животноводство, проведению коллективизации и культурной революции предшествовал, как это было в свое время и в Казахстане, процесс перевода кочевников на оседлость. Коллективизация там была проведена несколько позже, чем в Прибалтике2. В Калининградской области, бывшей до 1945 г. частью Восточной Пруссии, на Южном Сахалине и Курилах экономической перестройке предшествовало выдворение прежнего населения — немцев и японцев — соответственно в Германию и Японию.