Объяснение и понимание мира политического

Познание социальной действительности связано с изменением самой этой действительности. Сам акт познания может поставить под сомнение существующий порядок и, более того, подорвать его. Причем это является следствием не практического применения результатов познания, а самого процесса познания. Если в естественных науках упор делается на объяснении, то в общественных науках — на понимании.

Объяснить — значит выявить внутренние и внешние связи между составными частями лабораторного эксперимента, призванного повторить или создать природный эффект. В социальной и духовной сферах речь идет не только об объяснении вещей, но и об адекватном их понимании в смысле постижения. Объяснить социальный феномен — значит, прежде всего, «описать его». Описание составляет существенную часть социальных и гуманитарных дисциплин и основу классифицирующего знания. Например, «объяснение — описание» экономического кризиса заключается в установлении предшествовавших ему спекуляций, первых банкротств, повышения банковских учетных ставок.

Поскольку социальное представляет собой процесс реализации потребностей и устремлений людей, то понять его — значит определить совокупность намерений и представлений, лежащих в основе социальных феноменов. Классифицирующее знание требует теоретического фундамента, который в социальных и гуманитарных науках пронизан идеологическим содержанием. Если объяснение предполагает поиски причинно-следственных связей, то понимание — выявление глубинных мотивов человеческой деятельности.

Очевидно, что исследователь-гуманитарий вносит свой жизненный опыт в трактовку изучаемых им явлений. Прав был В. Дильтей, который говорил, что исследование человеческих деяний, познание истины в сфере человеческой культуры требует внутреннего постижения, достигаемого с помощью иных средств, нежели наука, которая изучает неодушевленные предметы.

Поэтому концепция социальной и гуманитарной науки, скопированная с естественной науки, была бы слишком ограниченной и бедной. Как отмечал Х.-Г. Гадамер, «науки о духе сближаются с такими способами постижения, которые лежат за пределами науки: с опытом философии, с опытом искусства, с опытом самой истории. Все это такие способы постижения, в которых возвещает о себе истина, не подлежащая верификации методологическими средствами науки»¹. Дело в том, что социальные факты не являются фактами как.

Гадамер Х.-Г. Метод и истина. С. 39.

таковыми в смысле застывших, овеществленных «фактов» природы. Они слагаются из действий людей и носят динамический характер.

Здесь немаловажную роль играют, как образно говорил С. Лятуш, человеческие «жесты», которые, вызывая социальную трансформацию, оставляют ощутимые результаты в виде, например, произведений искусства, предметов потребления, машин, законов и г. д. Они составляют «социальную реальность в процессе реализации»^[1]. Оторвать результаты от сотворивших их «жестов», значит закрыть путь к адекватному пониманию социальной реальности, которая отличается от природной тем, что она в некотором роде есть «эпистемологический субъект» в том смысле, что исследующий ее ученый интегрально включен в нее, ученый — часть исследуемого им объекта и в некотором роде участвует в процессе ее воспроизводства.

В политическом, особенно политико-философском исследовании равновеликое значение имеют как объяснение, так и оценка. Без проникновения в сферу целей и идеалов не может быть речи и об адекватном изучении мира политического. Поэтому не случайно, что, признавая значимость науки, призванной установить закономерности причинноследственных связей, И. Кант вместе с тем рассматривал религиозные, нравственные, эстетические, этические начала, лежащие в основе свободы воли, в качестве неотъемлемых элементов человеческого сознания.

Иначе говоря, политическая философия имеет дело с пониманием и толкованием человеческих целей, а там, где речь идет о целях, непременно присутствуют ценности. Поэтому уже по самому своему определению изучение политики не может не иметь моральное измерение. Не случайно еще И. Кант выделял два самостоятельных уровня реальности — феноменальный, соответствующий пауке, и ноуменальный, соответствующий этике.

Если первый создается человеческим разумом и рационален по своей природе, то второй трансцендентален по отношению к человеческому разуму, на нем зиждется этическая и духовная жизнь человека. Хотя в реальной жизни такое разграничение носит весьма условный характер, с точки зрения идеально-типологической и эпистемологической оно вполне правомерно и даже необходимо. Такое разграничение следует провести и в сфере политической, особенно политико-правовой сфере.

Вопрос о политической ассоциации — это вопрос о ранжировании человеческих ценностей и наилучших средств их достижения. А это моральный вопрос. Другими словами, политико-философское исследование пронизано моральноэтическим началом. В данном контексте исследователь концентрирует внимание, прежде всего, на наиболее актуальных на данный момент политических проблемах, не скрывая своих симпатий и антипатий, исходя из того, что наука не может быть ценностно нейтральной.

Факт нельзя отделить от ценности, ценностные соображения должны быть соотнесены со знанием фактов. Задача исследователя состоит в том, чтобы выявить пути достижения наибольшего совпадения между миром сущего и миром должного. Это говорит о том, что политический философ, равно как и политический ученый в самом широком смысле этого слова, должен нести ответственность за общество, защищая человеческие ценности и не превращаясь в изолированного от общественных проблем бесстрастного техника.

• [1] Latouche S. La proces de la science socialc: Introduction a une thcoric dela conaissance. P. 49.