Классические идеи и основе формирования морально-этической компетенции

Идея гуманизма в классической педагогике. Вся классическая педагогика пронизана идеями гуманизма, которые основываются на признании человека высшей ценностью. Классик мировой педагогики, родоначальник педагогики как науки Я. А. Коменский (1592−1670) уверенно заявлял о том, что ребенок — микрокосм, в котором заключена вся Вселенная.

Ж.-Ж. Руссо (1712−1778) в своем бессмертном произведении «Эмиль, или О воспитании» утверждает, что звание Человека выше звания гражданина. Воспитание должно быть направлено на принятие себя и других как ценности. «Человек, не знакомый с болью, не был бы знаком ни с трогательностью человеколюбия, ни со сладостью сострадания; сердце его ни на что не отзывалось бы, он не жил бы общей жизнью, был бы чудовищем между людьми» .

И. Г. Песталоцци (1749−1827) доказывает, что у человека есть врожденное стремление к совершенствованию и развитию своих нравственных сил: сердце хочет любить и верить. Силы сами по себе не развиваются, и педагог должен помочь раскрытию жизненных сил.

Я. Корчак (1878−1942) утверждает: «В каждом есть своя искра, которая может зажигать костры счастья и истины, и в каком-нибудь десятом поколении, может быть, запылает он пожаром гения и спалит свой род, одарив человечество светом нового солнца» .

" Подлинная гуманность воспитателя, — писал В. А. Сухомлинский (1918−1970), — означает мастерство, искусство, умение пробудить у ребенка мысль о том, что он еще не стал таким, каким может и должен быть". Нужно помочь каждому раскрыть свои жизненные силы, воплотить себя в жизни в чем-то социально ценном. В противном случае человек теряет ощущение значимости и полноты жизни.

Идея гуманизма в трудах Ш. А. Амонашвили согласуется с идеей веры в людей, в себя, в ребенка; радостью общения, совместного познания, совместного труда, игры, отдыха; уважением к личности каждого ребенка, формированием чувства заботы о людях; развитием способности чувствовать себя счастливым.

Идея духовности в антропологии К. Д. Ушинского (1824−1870). Человек, по Ушинскому, представляет собой единство души и тела. Тело «инертно», оно стремится сохранить себя — «быть»; душа «активна», она стремится «жить», она жаждет деятельности. К. Д. Ушинский считал, что душа должна господствовать над телом, усилием воли преодолевать его инерцию, стремление к получению удовольствия. Классик считал, что душа есть у всего живого, дух присущ только человеку. К. Д. Ушинский утверждал, что развивать душевные стремления необходимо через удовлетворение телесных потребностей. В основе духовных стремлений лежат эстетические и нравственные чувствования. Развиваются духовные стремления в процессе свободной деятельности, только труд, который воспринимается человеком как свободный, приносит подлинное счастье.

К. Д. Ушинский четко связывает духовность с нравственными и эстетическими стремлениями, при этом нравственные и эстетические стремления неразрывны: «все подлинно нравственное есть в то же время эстетическое». Духовные стремления — это явление более высшего порядка, и присущи только человеку, но человек должен дорасти до проявления своей духовности.

К. Д. Ушинский считает, что наши духовные стремления далеко не всегда можно охватить сознанием. Даже дикаря мучит «что-то такое», «выходящее откуда-то изнутри», что не дает ему спокойно засыпать. Эти духовные влияния придают рассудочному процессу «вечное, неустанное движение» в поиске истины.

Значительную роль в воспитании духовности классик отводит религии. К. Д. Ушинский называл религию «неисчерпаемым источником нравственного и умственного развития». Он считал, что «воспитание, если оно только не иезуитское воспитание, не имеет даже права создавать вполне законченных убеждений, не имеет даже права посягать на свободу души человеческой». Великий педагог понимает свободу не как свободу «от», а как свободу «для» успешного осуществления деятельности. Очень точно это положение определил К. Д. Ушинский: «Дать труд человеку, труд душевный, свободный, наполняющий душу, и дать средства к выполнению этого труда — вот полное определение цели педагогической деятельности» .

Идея свободы как условия нравственного развития. Классики, провозглашая свободу как условие развития индивидуальности, разделяют свободу внешнюю и внутреннюю. Когда Дж. Локк говорит о том, что не следует навязывать детям в виде обязанности ни учебник, ни что бы то ни было другое, чему они должны, по нашему мнению, учиться, то, вне сомнения, речь идет о внешней свободе. Внешняя свобода — это отсутствие ограничений. Внутренняя свобода — это умение пользоваться своими силами, владение самим собой.

Следует разделять свободу и произвол личности. Произвол разрушителен как для окружающих, так и для личности. «Знаете ли, — пишет Ж.-Ж. Руссо, — какой верный способ сделать вашего ребенка несчастным? Это приучить его не встречать ни в чем отказа». Руссо считал, что суть истинной свободы состоит в том, чтобы «предоставлять им больше действовать самим и меньше требовать от других. Таким образом, приучаясь с ранних пор ограничивать желания пределами своих сил, они мало будут чувствовать лишение того, что не в их власти» .

Классическая педагогика идею свободы связывает с правом личности на свой выбор. Как ни парадоксально звучит утверждение Я. Корчака: «Пусть дитя грешит» , — в этом есть глубокий смысл: воспитанник должен получить опыт (в том числе и опыт раскаяния), который позволит ему нести ответственность за выбор.

Идея культуросообразности. А. Дистервег (1790- 1866) утверждал, что «всякий человек — продукт своего времени». Каждый человек должен соответствовать своему времени, «в противном случае он будет чем-то вроде инородного тела, которое организм отвергает и удаляет» .

Общество предъявляет к человеку требования, соответствующие тому уровню культуры, на котором оно в данный момент находится. «Каждый человек, — писал А. Дистервег, — находит при своем рождении на свет свое окружение, свой народ, среди которого он предназначен жить и, по крайней мере, воспитываться уже на определенной ступени культуры» .

Важно помнить, что осознание принадлежности к определенной культуре, развитие национального самосознания не должны идти вразрез с общечеловеческими ценностями. «Говори и думай: человек — мое имя, немец — мое прозвище». В этих словах А. Дистервега заложена мысль о приоритете общечеловеческого над культурно-национальным. Каждый человек, осознавая самоценность своей национальной культуры, должен быть способен к межкультурному взаимодействию.